скачать книгу бесплатно
Чао Ле
Мариша Кель
Наталья Иванова
«Когда будет срублено последнее дерево, когда будет отравлена последняя река, когда будет поймана последняя птица, – только тогда человек поймёт, что деньги нельзя есть». Основано на реальных событиях. Подводное землетрясение в Индийском океане, произошедшее 26 декабря 2004 года, вызвало цунами, ставшее самым смертоносным в истории. До разрушительного цунами о Чао Ле практически ничего не знали. После того, как морской кочевой народ без письменности за несколько часов до цунами оставил свои дома и ушёл в горы, к ним стали проявлять интерес. Они – «Дети Моря». Им открыты истины.
Когда будет срублено последнее дерево, когда будет отравлена последняя река, когда будет поймана последняя птица, – только тогда человек поймёт, что деньги нельзя есть.
Мудрость индейского народа
Глава 1
Я никогда не думал, что моё сердце останется в океане. От берегов Сиама сейчас отбывает другой человек, не я. Человек без сердца не может быть мной. Я навсегда остаюсь с тобой, мой глоток воздуха после длительного погружения, мой свет над толщей воды, Лии… Моя принцесса неизведанного королевства, мой маленький отважный боец, моя Лии, я прощаюсь с тобой и со своим сердцем… ??????.
* * *
Двумя неделями ранее.
Серый вялый дождь все эти дни лениво моросил, не переставая. Только три дня как вернувшись из Лондона, я вновь поднимался по мини-трапу частного самолёта, следующего на этот раз в «королевство солнца, тепла и света», как выразился мой давний приятель Стеф. Маленькая птичка ревела как очумелая, частично заглушая его страстную речь:
– Они всегда жили в этих водах, охотились в этом море. Оно для них всё и даже больше, – выкрикивал мне Стеф, безуспешно пытаясь переорать шум ветра и жужжание самолёта.
Я не особо страдал от акклиматизации, но мигрень и поганое настроение сопровождали меня везде и всюду, постоянно. Особенно теперь, когда ни с того ни с сего усилившийся дождь стал заливать мой рюкзак с дорогущей оптикой. Моим драгоценным линзам, конечно же, ничто не угрожало, но я злился и нервничал, а Стеф продолжал орать:
– Я рад, что ты вызвался помочь, и я очень ценю тебя как профессионала, нам нужны такие, как ты, Ник, так что я несказанно счастлив и признателен тебе, – громко распылялся Стеф.
Если бы он знал, сколько раз мне приходилось слышать подобное.
Стеф сыпал комплиментами, я раздражался, турбины продолжали реветь.
Мой друг был выдающимся журналистом и выступал ярым правозащитником обездоленных и несправедливо обделённых. В общем, был против «власть имущих» и за всех «тварей дрожащих». Стефан Тильк, чтоб его!.. Покинув стены родной альма-матер с красным дипломом, он тут же направился в самое пекло, туда, на южный фронт нашей необъятной Родины освещать и, что немаловажно, гасить военные конфликты. Идиот.
Нужно сказать, что именно эта способность в дальнейшем послужила стремительному взлёту его карьеры. Став первым, кто осветил события с кардинально другой точки зрения, совершенно противоположной от властителей мира сего, он определился как одиозная личность, и прозвище «Скандальный репортёр» крепко пристало к имени Стефана Тилька.
В этот раз нам предстояло донести до общественности нашего континента проблемы и беды южно-азиатского народа. Даже не народа, а небольшого поселения, всего-то вымирающая деревушка цыган, обосновавшихся на Андаманском побережье Королевства Сиам.
Стефан с неудержимой страстью и предательской нервозностью поведал мне эту трагическую несправедливость. В какой-то момент я даже подумал, что его несёт горячка или имеют место быть запрещённые химические препараты, но всё оказалось весьма серьёзно. Серьёзно и весьма…
Меня удивляло, что нашлись и другие очень состоятельные сторонники этой борьбы за «территорию для цыган». Этот факт меня успокаивал и придавал уверенность в успехе нашего дела.
Так как мы уже поднялись на борт, мне посчастливилось отвечать, не надрывая связки.
– Ты не оставил мне выбора, Стеф, предложив сменить серость и заунывность красок на вкус свежего манго с яркими брызгами океана.
Я устал от вечного холода. Нам, детям и жителям этого города, вечно не хватает солнца. Нехватка этой великой звезды сказывается на каждом из нас почти осязаемо. Да, этому городу часто приписывают красоту Венеции и сказочность Стокгольма, но декабрьская хандра в этой местности невыносима. Тем более если вы яркая, творческая личность, вам следует: «Уезжать! Бежать из Петербурга!..», как советовал великий поэт.
Вняв этому совету, я с радость ухватился за предложение моего друга поработать с ним «на другом конце света».
Стеф уселся рядом со мной и решил было продолжить информационную атаку, но на борту прибыло.
Нашему взору предстала очаровательная блондинка в сопровождении рыхлого пухляка и хилого долговязика. Если бы я писал комиксы, то моими героями стали бы непременно они. Все трое. Блондинка тут же стала отдавать распоряжения и размещать свой багаж, состоящий из всевозможного алкоголя и кондитерских изделий. Движения новой спутницы были столь грациозны и порывисты, они состояли преимущественно из наклонов и изгибов, поэтому пристальное обозрение её соблазнительных форм заставило Стефа заткнуться, а меня – отвернуться к иллюминатору.
Наконец Стеф опомнился.
– Ларуш, давай я помогу тебе.
«Ларуш?! Интересно, что это?.. Что-то интимное, судя по всему», – смекнул я. Пока я тайно любовался блондинкой, мужское трио, состоящее из Стефа, пухляка и долговязика, сражалось с многочисленной «ручной кладью» Лары. Сопровождающая нас стюардесса даже не решилась подать голос с предложением о помощи, хотя изначально была готова на всё.
Осмелился я:
– Стеф, чем могу помочь?
Блондинка, моментально переключив своё внимание, направилась ко мне, оставив бедного Стефа бороться с багажом. Она улыбнулась своей голливудской улыбкой, и я бы непременно пропал, если бы мне нравились блондинки. Её рентгеноскопический взгляд живо и остро пробежался по мне в первой оценке, и, как я полагал, она была более чем удовлетворительна.
– Лааара, – протяжно произнесла она и также медленно протянула свою ладошку ко мне.
Тут же подхватив её, я не замедлил с ответом:
– Друзья зовут меня Ник.
– И я могу?
– Отчего же нет?
Она улыбнулась ещё шире, хоть я и не думал, что такое, в принципе, возможно.
Тут наше перспективное знакомство прервал Стеф:
– Лара – этнограф и лингвист.
– О-о-о, как Даль, – неудачно попытавшись пошутить, продемонстрировал свою эрудицию я.
Абсолютно не уловив тонкой пленительной связи в искромётности моего юмора, Стеф всё же посмеялся для приличия и не замедлил продолжить уже совершенно серьёзно:
– Лара будет нашим связующим звеном – переводчиком.
Сказав это, Стеф по-свойски попытался прижать блондинку к себе, но, отпихнув его, она пробралась по салону самолёта и скрылась за моим креслом. Я тут же отметил для себя эту приятную случайность, и моё настроение впервые за эти три дня заметно улучшилось.
– Это Влад и Эд, – хлопнув по плечу, продолжил знакомить меня с новоприбывшими Стеф. – Они наша броня!
– Не совсем понимаю, – нарочно напустив устрашающего пафоса, в отместку Стефу процедил я, пожимая руки мужчинам.
– Отвечаем за вашу безопасность и наш возможный комфорт, – поспешил уточнить за Стефа длинный.
– Хорошо, что слово «возможный» ты отнес к комфорту, а не к безопасности, – парировал я.
– Всё будет в лучшем виде, – пообещал мне пухляк и похлопал меня по плечу.
Долговязый уже уселся и пытался разместить свои бесконечные ноги, а я поспешил было к своей блондинке, но решил задать Стефу хоть какой-то вопрос, чтобы того не очень пугала моя звёздно-патетическая выходка.
– Влад и Эд, а кто из них кто? – спросил я первое, что пришло на ум.
– Влад – длинный. Эд – короткий. Как и их имена. Я так и запоминал, – захохотал Стеф, облегчённо признав во мне прежнего меня.
И, как по сговору, герои нашего разговора повернулись одновременно.
– Ник, сфоткай нас! – восторженно попросил Эд-пухляк.
Настроение моё ухудшилось мгновенно, и я отчётливо услышал за спиной, как Стеф судорожно сглотнул. Не проявив ни малейшего энтузиазма, я поднял свой Nikon и щелкнул пару раз, собираясь тут же удалить сделанные снимки, в этот момент в проёме меж кресел за моей спиной появилась Лара:
– Delite[1 - «Delit» – англ. «удалить».], гений?! Я никому не скажу.
Стеф уже успел занять своё место, сознательно избегая моего вопросительного взгляда. Он, собака, знал, что многообещающая улыбка Лары перекроет мне всё и всех в этом самолёте, так оно и произошло, конечно.
В один миг Лара очутилась в моём ряду и быстро пристегнула ремень безопасности.
Наше воздушное судно, потряхивая, набирало скорость для взлёта.
Мне всегда было интересно, почему в большинстве случаев на взлёте разговоры умолкают? На любой теме, на любой недосказанности, на полумысли. Большинство ждёт момента, когда высота набрана и период «взлёт» окончен. Так произошло и со мной, и с моей собеседницей.
Какое-то время мы сидели в тишине с закрытыми глазами, откинувшись на спинки кресел, и молчали.
Эту небесную тишину прервала Лара, точнее, её улыбка.
Лара повернула ко мне своё лицо, и её прекрасные щёки налились как яблоки.
– Привет, – протянула она.
– Привет, – вторил я.
– Не хочешь выпить?
– Выпить? Это можно.
Лара достала из своей сумочки маленькую фляжку, быстро отвинтила крышку и глотнула горячительную жидкость. От поспешности пара капель из уголков её восхитительных губ скатилась на подбородок. Она захихикала и протянула мне фляжку.
– Глотни, – заговорщически предложила она.
Я сделал добрый глоток и почувствовал золотой цвет. Это был коньяк. Я обожал коньяк. До того, как мне не исполнилось тридцать, я не понимал вкус коньяка и Ремарка, потом, в тридцать, похоронил отца и всё понял.
– Держи, – вырвала меня из хреновых воспоминаний Лара.
Она протянула мне наливное яблоко. «Как её щёки», – подумал я.
Лара долго-долго, в упор смотрела на меня и молчала. И что же сделал я?
Конечно же, то, чего ожидает каждая прелестная особа от именитого фотографа с фотоаппаратом на шее.
В мире лишь несколько профессий, которые дают мужчине преимущества перед женским полом. Моя – одна из них. Это как профессия «пластический хирург». Каждая женщина обязательно задаст вопрос: «Что бы вы во мне изменили?» И «повелитель красоты и совершенства» обязан ответить так: «Ничего. Вы прекрасны!» Другого не дано!
Вот так же и я, обязан отдавать должное внимание женскому тщеславию. И после щелчка произносить что-то вроде: «Ты замечательно выходишь… Тебе не говорили, что ты могла бы быть моделью?» И даже нет надобности произносить эту чушь убедительно. Женщина, нуждающаяся в подобном, всё додумает сама. Но бывают исключения… Таким исключением оказалась Лара. Умная. С умными вообще непросто.
– Ну, Ник. Как бессовестно… – далее продолжил её низкий соблазнительный смех.
Я понял, что облажался, и поспешил сменить тему:
– Так ты у нас этнограф? Совершенно не очевидно. А чем занимаются этнографы? Изучают быт и культуру народов мира?
– Тебе действительно интересно?
– Ну, впереди у нас десять часов полёта…
Лара, недолго помолчав, вновь сладко улыбнулась. Это должно было скрасить, по ее мнению, долгий рассказ про этнографию.
– Основным методом этнографии, – бойко начала она, – является наблюдение быта и нравов народов земного шара, их расселения и культурно-исторических взаимоотношений.
Я изо всех сил пытался включить свой интерес, но постоянно отвлекался то на мелькавших мимо стюардесс в голубом, то на губы Лары, а теперь я всерьёз озадачился вопросом: «Какого года выпуска наш самолёт?»
– Этнография изучает современные народы не только в их существующем, но и в их историческом и культурном развитии, – вторым планом доносились до меня слова Лары.
– Знаешь, чем привлекательны и уникальны Чао Ле?
Когда Лара произнесла загадочное «Чао Ле», глаза её засверкали, точно два алмаза на ярком солнце, и теперь это сияние привлекло моё внимание.
– Знаю, – ответил я.
Не мог же я ударить в грязь лицом. Я продолжил:
– Все обездоленные и обиженные народы вызывают неподдельный интерес и стремление доброй половины человечества им помочь. Тем более у вас – этнографов – «вымирающий вид», который принижают и притесняют, это даже не интерес, это просто «манна небесная».
Лара закусила нижнюю губу и после серьезного раздумья отрицательно покачала своей светлой головой.
– Нет, – заключила она. – Возможно, как вариант, но нет.
Я мягко и ласково улыбнулся такому её ответу. Истинная женщина! Что за ответ: «Возможно, как вариант, но нет»? Не хватает только: «да», в самом начале.
– Ты, Ник, видно, совсем не понимаешь, с кем мы имеем дело? – таинственно произнесла она. – Чао Ле – это невероятные представители рода человеческого.
– Удивительно! – отнёс я больше к самой Ларе, чем к её высказываниям. – Для начала объясни мне, пожалуйста, что это означает? Чао Ле, есть перевод этому?
Лара смотрела на меня во все глаза, отчаянно не веря в моё невежество.
– Я тебе разъясню, тёмный ты человек!
Лара задиристо хохотнула, и мне стало прямо-таки хорошо. Да ещё и шампанского принесли, разумеется, мы не отказались, а взяли по бокальчику, запивать коньяк. Лара поморщилась от такого сочетания напитков, но, надкусив яблоко, продолжила:
– «Люди моря» – так переводится «Чао Ле». Некоторые переводят это как «Дети моря». Во всём мире их осталось несколько тысяч, а может, и того меньше.
– Ты этнограф и не знаешь наверняка?! – нарочито удивлённо спросил я Лару, пытаясь спровоцировать её.
