Полный ахтунг

Чистый паркет перестал быть мутно-серым и вновь обрел теплый медовый оттенок. «Как же хорошо, что тёте Ане не пришло в голову скрыть такую роскошь за дурацким линолеумом»,– удовлетворенно подумала племянница.

– Пашешь? – снова высунулся Пупс. – Ну, паши, паши. А что там принц? Ты ему дала телефон? Думаешь, позвонит? Как же! Жди!

«А в самом деле, позвонит ли?» – невольно задалась вопросом Лиза.

– Вот, вот. И я о том же.

– Убирайся!

– Всё, всё! Уже ухожу, – и толстяк испарился.

Но мысль об Имре уже засела и теперь не давала покоя.

Глава 4

Елизавета с лёгкой улыбкой бросила взгляд на букет чайных роз. Они стояли в вазе на широком подоконнике и красноречиво напоминали о сегодняшнем необычном знакомстве.

Аромат цветов заставил подойти окну, выглянуть на улицу и невольно подумать: «Вон там недавно стоял Имре…»

Затем Кошкина ещё раз осмотрела комнату, провела рукой по пыльной поверхности старинного буфета и решила: «Всё это придется оставить на потом. Окна, стены, мебель и прочее подождёт. Теперь задача номер один – привести в божеский вид всё то, что находится за пределами моей комнаты. Ох, пора выдвигаться и совершить подвиг!»

Хозяйка надела резиновые шлепанцы, которые специально купила для походов в коридор, на кухню и в санузел. Затем взяла в руки ведро, щётку и швабру, выдохнула и отважно сделала шаг в неизвестность.

Длинный коридор освещала всего одна лампочка. И она была такой тусклой, что придавала дополнительное неприятное ощущение мрачности. «Не мешало бы сменить лампочку на более яркую», – подумала Лиза и приступила к уборке.

Но едва сделана пара взмахов щёткой, как дверь одной из комнат со скрипом отворилась. Раздалось невнятное бурчание, и в коридоре показался какой-то мужик. Хмурый и помятый.

– Х-х-хто тут? – невнятно пробубнил он. Увидел незнакомую девушку, и замахал руками:

– О-о-о-ё-ё!

Затем бессмысленным взглядом оглядел и недовольно пробурчал:

– А это ещё что за фифа?

В коридоре резко пахнуло перегаром.

– Здравствуйте, – пробормотала Кошкина. Она растерялась от, мягко говоря, странного вида этого соседа и испуганно прижалась к стене, пропуская его. – Я… Я не фифа.

– А х-хто же?

– Я новая соседка. Елизавета.

– Дык… – издал мужик непонятный звук, он явно хотел что-то произнести, но вместо этого икнул и потерял свою мысль. – Ты это… Того…

– Что, простите?

– Я подумал, что ты тоже оттуда, – сосед неопределенно махнул рукой, указывая куда-то вверх.

– Откуда? – не поняла та.

– Ну… Одна из этих… Их тех, которые шастают тут… – он снова застопорился. Силился закончить мысль. Но все слова зависли в воздухе.

Лиза оглянулась вокруг, пытаясь понять, о чём речь, и кто тут шастает.

– Простите, я вас не поняла.

– Ты чего тут копошишься? – наконец, выдавил из себя тот.

– Я не копошусь. Я подметаю.

– Угу… Новая… Получается, заместо старой… Заместо Анны? Значит, теперь тут будет фифа… Во как… – пробубнил мужик. Наконец, осмыслил этот факт и, шатаясь, медленно побрел дальше.

В воздухе остался стойкий запах перегара. Кошкина поморщилась и подумала: «Надо бы открыть на кухне окно и проветрить». Она догадалась, что это был Дим Димыч. Горький пьяница. Поэтому-то соседи прозвали его Вдым Вдымыч.

С утра пораньше он уже пребывал навеселе и теперь рулил в направлении туалета. Перебравший мужик изо всех сил старался не сбиться с маршрута, но ноги не слушались, и выходило плохо.

Раздался грохот. Этот кадр все-таки не вписался в поворот, навернулся и опрокинул ведро с водой, приготовленное для мытья пола.

– Едрит твою кочерыжку! – принялся чертыхаться Дим Димыч. Лиза испуганно кинулась к нему. Помогла подняться. Кое-как это удалось, и сосед, шатаясь и возмущаясь, уполз в свою комнату.

Хозяйка вытерла разлитую воду и отправилась заново наполнять ведро. Для непривычного человека это оказалось отдельным приключением.

Стены ванной комнаты когда-то давно были выкрашены мрачной темно-зеленой краской. Теперь она местами облезла, что добавило помещению неприглядной жути. Но главным экспонатом тут являлась ванна. Страшная, покрытая толстым слоем ржавчины. Бесплатная декорация к фильму ужасов.

И ведь всё это Кошкина уже лицезрела. Когда её нога впервые ступила в эту коммуналку. Но тогда увиденное воспринималось сквозь розовые очки, как бы со стороны.

Теперь же новая жительница квартиры номер двадцать восемь с головой погрузилась в это, сама сделалась частью коммуналки и её разрухи. И от того вдруг сделалось грустно. Подумалось: «И как же привести всё в божеский вид? И возможно ли?»

– Что?! Поубавилось радости? А я что говорил?! – раздался ехидный возглас. Это, конечно же, вылез Пупс.

– Отстань, – отмахнулась Лиза. – Не до тебя сейчас.

– А я предупреждал!

– Исчезни, а не то в унитаз спущу! – пригрозила Кошкина, и продолжила махать щёткой, а толстяк тут же сгинул от греха подальше.

«Уф! Часть дела сделана!» – вытерла лоб хозяйка и плеснула в ведро с водой немного хлорки. Вильгельмина Карловна посоветовала купить обычную жидкую «Белизну». Самую простецкую и доступную по цене из всего, что нашлось в магазине. «Дешево и сердито. Зато результат гарантирован», – уверила соседка. И оказалась права.

И хоть старый, потёртый линолеум, что лежал в коридоре и на общей кухне, по-прежнему выглядел непрезентабельно, но зато теперь он сиял чистотой.

Елизавета широко открыла форточку на кухне. Затем огляделась вокруг и с грустью подумала: «Да-а-а… Здесь работы – непочатый край. А плиту-то как загадили! Одну ее придется драить до потери сознания. А унитаз… Вот где ужас-то!»

И руки сами потянулись за бутылкой с хлоркой. Пришлось себя подбодрить: «Ничего. Глаза страшатся, а руки делают!» В качестве скорой помощи Кошкина щедро плеснула «Белизну» в унитаз. Тот издал невнятный звук. Видимо, удивился. Не привык к подобным манипуляциям.

«Ну вот. Теперь хотя бы не будет «ароматов», как в придорожном деревянном сортире. Всё. На сегодня хватит! Иначе сойду с ума с непривычки!» – новая обитательница коммуналки разогнула усталую спину и сделала несколько бодрых взмахов руками.

***

– С боевым крещением! – поздравила Вильгельмина Карловна Лизу, когда та постучалась к ней.

– Ох! – выдохнула она. – Спасибо.

– Вволю напахалась?

– Ага. Чувствую, завтра мышцы с непривычки болеть будут.

– А я тут пирог организовала, – похвасталась соседка. – С абрикосами. А то ты, наверняка, ничего не ела. Бегаешь с самого утра голодная как савраска.

– Если честно, да, – призналась та.

– Чего же ты медлишь? Садись скорее за стол!

– Спасибо. И что бы я без вас делала?! – усаживаясь перед пирогом, улыбнулась гостья. – М-м-м, какой аромат! Вы просто волшебница!

Вильгельмина Карловна положила ей на тарелку большой кусок, и та принялась уплетать за обе щеки.

– Ну, и как тебе? – соседка внимательно посмотрела на Кошкину.– Не пропал еще запал жить в Петербурге?

– Запал-то не пропал… – ответила она, но как-то не очень уверенно. И призналась:

– Но отваги, если честно, поубавилось. А ещё я сегодня видела соседа.

– Никак Димитрия повстречала?

– Его самого.

– Наверняка он предстал во всей красе? – иронично усмехнулась Вильгельмина Карловна.

– Ага. Брёл на автопилоте.

– И как? Удачно добрел?

– Не совсем. Навернулся и опрокинул моё ведро с водой.

– Ничего. Не переживай. Так-то Димитрий безобидный, – успокоила она. И смачно добавила:

– Но тот еще засранец. Это факт. Извини, я за словом в карман не лезу. Называю вещи своими именами. Ничего с этим поделать не могу, но меня, старую перечницу уже не переделать. Ладно. Еще отрезать пирога?

– Не откажусь, – улыбнулась гостья. «И это правильно. Наконец-то, за ум взялась», – где-то радостно промурзился толстый Пупс.

– Вы знаете, а этот мужик как-то странно себя вел, – поделилась Елизавета.

– А чего с него взять? Понятное дело. Хряпнул с утра пораньше…– вздохнула соседка.

– Да я не о том. Дим Димыч бубнил что-то странное. Почему-то решил, что я одна из… В общем, по его словам, одна из тех, кто там шастает… Вот я и удивилась, кто там может шастать?

– Где? По коридору что ли?

– Ага.

– Что ж ты хочешь? Допился бедолага. Видать, «белочки» его посетили, – отмахнулась Вильгельмина Карловна.

– Да вроде нет. Я, конечно, не специалист… Дим Димыч был «под мухой», но до «белочек» там далеко. И, если честно, меня удивили его слова.

– То, что вытворяет Димитрий со своей жизнью – полный ахтунг! Глупо обращать внимание на то, что он несет в пьяном бреду, – махнула рукой та. Ей явно не хотелось говорить на такую тему. Кошкиной это тоже показалось странным, но она промолчала.

Глава 5

Приятельница Лизиной тётушки носила фамилию Шмидт и по национальности была немкой. Всю жизнь эта импозантная дама преподавала в университете, на кафедре германской филологии, и слыла грозой всех студентов.

Вильгельмина Шмидт являлась одним из лучших специалистов в немецкой грамматике и на экзаменах могла замордовать до полусмерти. «И что с того? – невозмутимо пожимала на это плечами железная фрау-преподаватель. – Раз ввязался в драку – маши кулаками. А пришёл учиться – учись, а не пинай балду».

Вильгельмина Карловна – интеллигентнейшая женщина, она идеально владела и русским, и немецким литературными языками. Но при этом и с крепкими выражениями была на «ты». В случае чего, могла приложить так, что мало не покажется. Причем, делала это виртуозно.

Но лишний раз шокировать окружающих площадной бранью не хотелось. Поэтому, когда очень требовалось выразить свои эмоции, эта дама частенько в качестве ругательства использовала свое любимое выражение – полный ахтунг. Перевод с немецкого безобидный – внимание, так что придраться было совершенно не к чему.

Госпожа Шмидт не подавала виду, но она очень переживала уход из жизни своей доброй приятельницы. Поэтому, когда в доме появилась её родственница из провинции, Вильгельмина Карловна обрадовалась.

Она встретила эту девушку очень тепло и даже предложила первое время пожить у себя. Соседка стала относиться к гостье с нежностью, удивительной для этой циничной особы, как она сама себя преподносила. Юная Лиза грела душу.

Сегодня новая владелица комнаты в квартире номер двадцать восемь собиралась впервые остаться там ночевать.

– Пирог такой вкусный, и у вас так уютно, что даже угодить не хочется, – призналась Кошкина. Но в голове уже перебирала, сколько всего ей предстоит сделать.

– Лизхен, а может, у меня переночуешь? – неожиданно предложила Вильгельмина Карловна.

– Почему? – удивилась та.

– Ведь ты там пока не привыкла.

– Когда-то же придется привыкать. Так что лучше уж я сразу.

– Но тебе же ещё там убираться и убираться, – настаивала она, как будто отговаривала от чего-то.

– Ничего страшного. Постепенно разберусь с буфетом и шкафом. Вот только вся мебель такая тяжелая. В одиночку мне точно не по силам сдвинуть её с места. Как с этим быть, не знаю.

– Потерпи чуть-чуть. Скоро приедет мой племянник, – сообщила соседка. – Как только Вовка ступит на порог, так сразу его к тебе и отправлю. Поможет.

– Но удобно ли это?– засомневалась гостья.

– Удобно, удобно. Не волнуйся, – уверила её та. – Пусть парень чуток потрудится физически, это ему пойдет на пользу. Немного растрясет жиры, а то лень обуяла. Бесконечно сидит за компьютером. Как так можно?! Просто уму непостижимо!

– Хорошо. А пока я справлюсь своими силами. Вы одолжите мне пылесос?

– Конечно, Лизхен, – и она достала из кладовки пылесос. – Ну, ладно. Раз не хочешь у меня ночевать, тогда пожелаю: на новом месте приснись жених невесте!

– Спасибо, – улыбнулась Лиза. – Но теперь мне не до женихов.

– Ой, не зарекайся! – с улыбкой махнула рукой Вильгельмина Карловна. – Даже сама не заметишь, как ляжет на сердце какой-нибудь бубновый король.

***

Зайдя в свою комнату, новая владелица задернула шторы, плотные, глубокого синего цвета, и включила свет. «На занавесках тоже скопилось много пыли. Обязательно завтра надо постирать», – сразу подумала Кошкина.

А пока она взялась за пылесос и принялась чистить диван. Его обивка, хоть и видавшая виды, но была еще очень крепкой. Сиденье довольно жесткое и ровное, нисколько не продавленное, а значит, спать будет удобно.

Хозяйка тщательно пропылесосила диван, постаралась добраться до всех щелей. Заодно еще раз смахнула мягкой тряпочкой пыль с мебели.

Затем Лиза внимательно изучила потолок. Высокий, более четырех метров, он придавал пространству дополнительный объем, добавлял воздуха и великолепия.

«Побелить не мешало бы… Но первым делом надо как-то до люстры добраться. Наверное, только со стола получится дотянуться. Или, в самом деле, дождаться племянника соседки и попросить его помочь? Нет, неудобно как-то. Ладно, завтра сама попробую. Надеюсь, не навернусь оттуда, – размышляла новая хозяйка. – Столько всего еще надо сделать! Главное, не кидаться на всё сразу, чтобы не озвереть».

Кошкина села на диван, еще раз оглядела свое новое жилище и осознала: «А тут действительно красиво!» Анна Янова, несмотря на скромные условия коммунальной квартиры, в пределах своей комнаты как-то умудрялась поддерживать приятную среду обитания. И еще сохранить изящество, оставшееся в наследство от прошлой эпохи.

Каким-то чудом тут уцелела роскошная изразцовая печь. Она придавала залу особый, дворцовый, шарм. Старинный буфет при вечернем освещении таинственно поблескивал стеклами. Темные резные дверцы так и манили заглянуть внутрь.

Вообще-то всё это Лиза отложила на потом, но вдруг невольно подумалось: «Интересно, что там?» Новая владелица медленно подошла к шкафу и осторожно открыла одну дверцу.

Внутри лежало много каких-то бумаг, а еще большой фотоальбом. Но только взяла его в руки и провела рукой по роскошной бархатной обложке вишнёвого цвета, как раздался ворчливый голос Пупса:

– Да выбрось ты весь этот хлам!

– Надеюсь, ты наелся в гостях? – строго спросила его хозяйка.

– Угу.

– Вот и прекрасно. А теперь спрячься подальше и до завтра не отсвечивай, – велела та. Пупс спорить не стал и отправился спать.

Кошкина замерла с альбомом в руках и задумалась: «Жаль, что я так мало знала о тёте Ане. А ведь она к нам приезжала в гости каждое лето. Навещала свою сестру, мою бабушку Машу. И очень радовалась видеть всех родственников, привозила подарки, сладости. При этом сама Анна Яновна почему-то никогда не приглашала нас в Петербург. Хотя мама рассказывала, что в детстве часто бывала в гостях у тётки. Но потом вдруг что-то изменилось. Тётушка будто чего-то стала стесняться или опасаться…»

Лиза постелила себе на диване и улеглась. Бельё приятно пахло лавандой. Но спать почему-то не хотелось. Эмоции мешали. С приятной радостью подумалось: «Теперь я настоящая петербурженка!»

А еще в голове вдруг всплыла фраза Вильгельмины Карловны: «На новом месте приснись жених невесте». Это снова вызвало улыбку: «Кто-то мне сегодня приснится?»

Невольно вспомнился сегодняшний случайный знакомый. В голове ещё раз прокрутилась встреча с ним. Кошкина попыталась воссоздать в мельчайших подробностях образ Имре, его глаза, губы, волосы, фигуру. И очень этому удивилась.

Подумалось: «Да, этот мужчина выглядит очень элегантно, можно сказать, роскошно. Но ведь он совсем не в моём вкусе! Я такими жгучими брюнетами никогда не интересовалась. Всегда равнодушно проходила мимо. А тут вдруг весь день вспоминаю лицо Имре, его улыбку, и этот приятный акцент. Почему я это делаю? Как странно…»

Елизавета забылась и сама не заметила, как заснула.

***

В полной тишине вдруг послышался какой-то шорох. Затем раздался смех. Кошкина проснулась. Приподняла голову и прислушалась: «Что это?» Глянула на будильник. Час ночи.

Шум не приснился. Что-то происходило наяву, но не в комнате, а в коридоре. Послышались шаги. И снова раздался смех. Женский.

«Соседи чудят? Может, Дим Димыч допился до чёртиков? Нет, не похоже… Он уже давно вырубился и спит. Да и голос явно женский…» – встревожено подумала Лиза. Сон как рукой сняло. Подумалось: «Может, выйти в коридор? Нет, страшно».

Но новая хозяйка всё же решилась встать, осторожно подкралась к двери и приложила к ней ухо. Снова раздался смех. Негромкий, но какой-то нервный, невольно вызывавший тревогу. Кошкина вздрогнула, дотронулась до ключа и убедилась, что дверь заперта.

Тут показалось, что шаги приближаются. Елизавете стало не по себе, вдруг сделалось холодно, и она вернулась в кровать, завернулась в одеяло и боялась даже пошевелиться. Но согреться не получалось.

Тогда испуганная девушка закрылась одеялом с головой и попыталась себя убедить: «Всё хорошо. Это всего лишь кто-то из соседей». Но успокоить себя не вышло, слишком уж зловещий был смех.

Глава 6

За окном забрезжил серый рассвет, и лишь тогда Кошкина ненадолго забылась. А когда проснулась и заставила себя встать, в голове крутилась навязчивая мысль о ночном происшествии.

Лиза заторопилась на кухню, чтобы отмыть газовую плиту, пока там никого нет. Прошлась по замызганной поверхности мокрой тряпкой и щедро посыпала её содой. Тоже по совету Вильгельмины Карловны, которая уверила: «Сода, Лизхен, – это первое средство от всякой дряни, которую нужно отчистить. Сплошная экология и экономия».

Вскоре на кухню, зевая и почесываясь, выплыла пышная женщина с фигурой, напоминавшей шар. Это была соседка Наталья.

Увидев её, новенькая немного растерялась. Не ожидала так рано увидеть тут никого из жильцов.

– Хм… – удивилась соседка, застав на кухне новую обитательницу коммуналки. – Чего это тебе не спится?

И довольно бесцеремонно оглядела девушку. При этом Наталья важно выпятила живот, который едва помещался в халате, усыпанном крупными цветами, и от того казался ещё больше.

– Доброе утро. Да, что-то не спится, – тихо ответила Елизавета. Ей не понравился взгляд этой женщины. Какой-то настойчивый, излишне цепкий. В общем, неприятный.

– Вчера Вдым Вдымыч что-то плёл насчёт тебя. Но язык у него сильно заплетался, и я ни черта не поняла. Так это ты вчера тут полы надраивала?

– Я.

– А я, как увидела вымытый пол, глазам своим не поверила. Думала, глюки начались. А то ведь раньше-то мне приходилось тут за всеми батрачить. Была как рабыня Изаура. Но теперь тебе придется ей побыть. Настала твоя очередь, – довольно ухмыльнулась соседка. И добавила:

– Только сейчас ты тут не вовремя расположилась. Мне надо для моей орды завтрак готовить.

– Пожалуйста, проходите, – заторопилась новенькая. – Сейчас я все вытру. Только кофе сварю и сразу освобожу плиту.

– Угу, освобождай. Не затягивай, – зевнула соседка. – А я пока пойду умоюсь.

Елизавета почти ничего не успела оттереть, пятна были слишком застарелые. Пришлось по-быстрому смыть соду и протереть плиту.

Но Кошкиной сейчас было не до этого. Она по-прежнему думала о ночном происшествии: «Эта Наталья никак не может так смеяться. Голос совсем не тот. Более грубый».

– Скажите, а это случайно не вы сегодня ночью смеялись в коридоре? – решилась спросить Лиза, когда на кухню снова выплыла соседка.

– Чего? – удивилась она. – Что я, дура что ли?

– А может, слышали…

– Понятия не имею. У себя в магазе напашусь за день и потом сплю как убитая.

Наталья поправила резинку на своем всклокоченном каштановом хвосте и важно поплыла прочь. Но вдруг остановилась и добавила:

– Да, чуть не забыла. Послушай, а ты случайно мужиков сюда водить не собираешься?

– Я…. Н-не-ет… – Елизавета растерялась от такого неожиданного поворота разговора.

– Смотри. Тут тебе не бардак какой… – начальственно произнесла соседка, поскольку явно чувствовала себя тут царицей.

– Но почему вы… – вдруг начала она.

– Что? – недовольно напряглась та. Ей явно было не по нутру, когда кто-то ей противоречил.

– Вообще-то я тут не ваша квартирантка, – твердо ответила Кошкина. Она пришла в себя и решила поставить на место возомнившую из себя особу. – Я точно такая же собственница своей комнаты, как и вы своей. Имею точно такие же права. Поэтому попрошу не указывать, что мне делать.

Наталья вытаращила глаза, а та продолжила:

– И, кстати, хочу напомнить: у всех нас тут имеются одинаковые обязанности по содержанию общих квадратных метров в приличном состоянии. Повторяю: в приличном. А не в том, в каком я тут всё застала.

И указала на замызганную плиту.

– Пф-ф-ф… – недовольно хмыкнула Наталья. – Подумаешь! Правильно Вдым Вдымыч сказал, что у нас в квартире завелась фифа. Точно. Фифа и есть!

Она посильнее запахнула цветастый халат, вильнула круглым задом и уплыла прочь.

***

Лиза отправилась на строительный рынок в поисках идей для обустройства своего жилья. Заодно захотелось немного развеяться. Пока бродила, присмотрела лак для паркета, приценилась к краске и к кое-чему еще.

«Ох, дороговато!» – вздохнула Кошкина и решила: «Придется все идеи отложить на потом. А пока надо купить побелку для потолка». Эти мысли прервал звонок.

– Елизавета? – раздался в трубке знакомый приятный голос с легким акцентом. Это звонил Имре. – Необычайно рад вас слышать! И ещё более буду рад вас видеть! Далеко ли вы от дома?

– Ой… – растерянно протянула та. Она явно не ожидала, что новый знакомый так неожиданно объявится. – Боюсь, я не смогу так быстро приехать.

– Очень жаль, – его голос сделался грустным. – Так хотелось с вами встретиться!

– А вы не сможете немного подождать? Постараюсь приехать, как можно скорее, – пообещала Кошкина.

– Нет, я проездом. Буквально на пару минут.

– Вы же говорили, что будете здесь только в следующем месяце!

– Честно говоря, я и сам не ожидал, что так получится, – пояснил Имре. – Елизавета, дело в том, что у меня с собой кое-что имеется. Я непременно должен вам это передать.

– Тогда обратитесь к моей соседке. Ее зовут Вильгельмина Карловна. Она живет в квартире напротив и всё мне потом передаст.

– Хорошо. Я оставлю презент у этой дамы. Но очень жаль, что я не смогу вас видеть!

Последнюю фразу господин Печ произнес с придыханием и явной грустью. Лиза остановилась, невольно замерла на месте. Подумалось: «Что это значит? Неужели этот мужчина в самом деле успел обо мне соскучиться?»

***

Кошкина летела домой как на крыльях. Хотя прекрасно понимала, что всё равно не успеет застать там нового знакомого.

– Лизхен, за тобой гналась стая голодных волков? – удивилась Вильгельмина Карловна. – Почему ты так запыхалась?

– Нет, просто я… – смутилась та. И, не придумав, что на это ответить, просто спросила:

– Имре уже ушёл?

– Ах, вот, кажется, причина найдена! – улыбнулась соседка. – Да, он, ушел.

– Какая еще причина?

– Только не отпирайся. Я же вижу, что ты неслась как угорелая. Наверняка безумно хотела увидеть своего «прынца», – скептически ответила она, по-прежнему делая акцент на букве «ы».

– И вовсе никакой он не принц и, тем более, не мой, – Кошкина смутилась еще больше. – Просто Имре сказал, что у него что-то есть для меня. Вот я и решила…

– Как же, как же… Принес, – ответила Вильгельмина Карловна. Она направилась в комнату и вернулась с огромным букетом роз. На этот раз ослепительно белых. – Держи!

– Это мне? – ошарашено прошептала та.

– Конечно, тебе. Не мне же, – усмехнулась соседка.

– Но…

– Держи, держи!

Растерянная Лиза прижала цветы к груди, вдохнула их тонкий аромат и восторженно прошептала:

– М-м-м… Как сладко пахнут!

– Это не всё. Вот ещё кое-что.

Вильгельмина Карловна протянула какую-то коробочку.

– Что это?

– Не знаю. Но твой «прынц» сказал, что данная вещь предназначалась для Анны Яновны. А еще сообщил, что поклялся привезти этот предмет якобы в благодарность за некую неоценимую услугу, оказанную ей. И вот теперь выполнил обещание, хоть и с большим запозданием.

Елизавета развернула упаковочную бумагу. Внутри оказалась небольшая деревянная коробочка, очень изящная.

– Вещь ручной работы. Явно старинная, – сразу поняла соседка. – Очень любопытно.

Внутри шкатулки обнаружилось много каких-то маленьких деревянных прямоугольничков. Все они были исписаны непонятными знаками.

– Что это? – удивлённо пробормотала Кошкина.

Но в этот миг раздался сильный грохот. Он донесся стороны лестничной клетки. Послышались крики. Явно кто-то ругался. Грохот повторился.

– Что случилось? – испугалась Лиза.

– Очевидно, квартирка номер двадцать восемь опять буянит, – со знанием дела предположила Вильгельмина Карловна.

– Я к вам позже зайду, – крикнула та и кинулась к входной двери.

Глава 7