Легионер

Касым находился впереди всех, рядом с лейтенантом Смеловым, так как знал примерное направление вражеских диверсантов.

Стрельба началась внезапно. Не ожидавшие со стороны солдат Красной армии такой оперативности, диверсанты вынуждены были открыть шквальный огонь со всех автоматов. Поступила команда «Ложись!». Кого пуля противника миновала, те подчинились команде. Поступила вторая команда: «Огонь!». Пошла бесперебойная стрельба. Кто-то стрелял не глядя, просто в темноту, кто-то высматривал цель и стрелял на поражение, как это делал Касым. Он точно знал, что лично попал в одного из диверсантов. Некоторые из шестерки фрицев попытались уйти в другую сторону железной дороги, но их с правого фланга настигли солдаты первого взвода. Живым взяли только одного, и тот был раненый, а остальные погибли на месте. Досталось и нашим. Двое были убиты и четверо ранены. Взрывчатку, которую несли диверсанты, не успели подготовить для взрыва железнодорожных полотен. Так что информация, доведенная Касымом, принесла первые успехи для третьей роты.

– Ты что там ночью за пределами части лазил? – вызвав к себе Касыма, заговорил командир роты.

– Виноват, товарищ капитан, – стал оправдываться Касым. – Просто прогуляться по полю захотелось. Я же деревенский, вот скучаю, и иногда тянет побродить.

– Ладно, – сказал ему в ответ ротный, – на первый раз прощаем, но чтобы больше такое не повторялось. А за проявленную бдительность объявляю благодарность.

– Служу Советскому Союзу! – отчеканил, вытянувшись, Касым и с разрешения Михайлова покинул палаточный штаб.

– За что вызывали? – встретил Касыма вопросом Чернов.

– Расспрашивали, что я ночью делал за пределами расположения.

– И что ты ответил?

– А что мне отвечать? Рассказал все, как есть. Завтра сходим к яме, съедим остатки запаса и пойдем сдаваться, – улыбнувшись, пошутил Касым и добавил: – Расслабься, вас не было, я один гулял. Нас же вместе там никто не видел. Просто если еще раз за пределами поймают меня, будет кирдык.

– Так и сказали?

– Не точь-в-точь, но смысл примерно такой.

Бой

Осень полностью вступила в свои права, и в сырых окопах сидеть уже было прохладно. В последние дни полк разместили на рубежах, и путь к палаточному лагерю был закрыт. Приходилось уже спать в окопах. Ждали немцев. Они вот-вот должны были появиться.

Касым внутренне был спокоен перед встречей с ними, но какая-то дрожь все же присутствовала.

– Зябко как-то сегодня, – заговорил сидевший рядом с ним на дне окопа Николай, – как бы не заболеть…

– А ты свою порцию сто граммов выпей и согреешься, – подшутил над ним Михаил, который сидел вместе с ними.

– Да я бы с удовольствием, так я ее вчера и выпил, как только раздали. Или ты не видел? Вроде вместе пили, – посмотрел он на Чернова и продолжил, обращаясь ко всем: – Слушайте, сегодня, интересно, тоже дадут по сто грамм?

– Дадут, если до вечера доживем, – ответил ему Касым, – раньше не жди.

Тут их разговор прервал гул приближающихся самолетов. На этот раз они не собирались мимо пролететь, а шли целенаправленно на них.

– Воздух! – крикнули с правой стороны окопа. – Всем в укрытие!

– Началось, – сказал Касым и поплотнее прижался к стене окопа.

Десять минут усиленной бомбардировки со стороны немецких войск пережили не все. Погибших разложили позади близ окопов, а раненых, кто сильно пострадал, в уцелевших обозах повезли к железнодорожной станции.

– Ну как, все живы? – первым, отряхнувшись от осыпанной земли, спросил Касым у своих сослуживцев, после того как самолеты улетели.

– Кажись да, – ответил Николай, увидев, что и Михаил отряхивается от остатков земли на армейском бушлате.

– Ну, Коля, потеплело или все еще зябко? – спросил Чернов у него.

– Да не потеплело, а жарко уже. Я даже вспотел.

– Это у тебя со страху в одном месте заиграло, – пошутил над ним Касым.

Отдаленный гул моторов снова заставил их прервать разговор.

– Танки! – крикнули опять с правой стороны окопа. – Всем приготовиться к бою!

Задача у пехоты была – уничтожить идущих за танком немцев. Все прилегли у края окопа, ожидая приближения врага. Вступила в бой наша артиллерия. Загорелись первые танки, и эти события на поле битвы чуть подняли боевой дух солдат. Поступила команда «Огонь по вражеской силе!», и началась прицельная стрельба по приближающимся фрицам.

Касым стрелял не торопясь и тщательно выбирая мишень. Немец, который шел спрятавшись за танк, чуть отклонился в сторону и упал от точного попадания в него.

– Есть второй! – немного повысив голос, бросил Касым.

– Попал, что ли? – поинтересовался стреляющий рядом Чернов.

– Без сомнений! – ответил он ему, выискивая среди идущих за танком немцев следующую цель.

– Почему второй? Ты чего, одним выстрелом двоих снял?

– Я же тебе говорил уже, что в тот день одного диверсанта отправил к предкам.

– А… – протянул Михаил. – Если только так.

Тут рядом разорвался снаряд от выстрела танка. Все разом попадали на дно окопа.

– Продолжать стрельбу! – скомандовал лейтенант Смелов, пробегая мимо них. – Занимайте свои позиции, поднимайтесь.

Переглянувшись, солдаты вновь выстроились у края окопа, изготавливаясь к стрельбе. Но тут прилетел еще один снаряд, отчего все снова попадали лицом вниз.

Танки, преодолевая выкопанные рвы, начали расталкивать заградительные сооружения.

– Если прорвутся, нам каюк, – шепотом сказал Николай Касыму, вновь занимая место для ведения огня.

– Не трусь, – подбодрил его Касым, – живы будем – не помрем. Наша артиллерия не подведет, вон как лупят по врагу.

Буквально через час боя артиллерия заставила отступить немецкие танки на свои прежние позиции. Они так и не смогли пройти через заградительный рубеж.

– Отступают, отступают! – заорал Михаил, увидев, как немцы пятятся назад.

– Рано радуешься, – повысив голос, крикнул ему Касым, – сейчас снова самолеты пойдут. Будут пробовать сровнять нас с землей.

Мимо них снова пробежал взводный.

– Не расслабляемся, – подбодрил он солдат, – держимся и держим свои позиции! Пока все нормально идет.

Внезапная тишина длилась недолго. Опять появились самолеты, заправленные новым боеприпасом. Пошла игра: попадет авиабомба в окоп или нет. Если попадет, разнесет всех к чертовой матери, если не попадет – можно дальше обороняться.

Касым, когда окопы подготавливали для ведения боя, внизу выкопал выемку чуть в сторону, чтобы можно было туда вжаться при авиаударе и артобстрелах. От прямого попадания спастись там вряд ли получилось бы, но от взрыва рядом можно было уберечься без сомнений. Глядя на него, такие ниши сделали и Коля с Михаилом.

Одна за другой рвались бомбы, раскурочивая все вокруг. Были и попадания в окопы, откуда поднимались клубы дыма и пыли.

Чтобы не слышать сильные взрывы, Касым прижал пальцами уши. Это помогало сохранить какую-то тишину, что позволяло мыслями уйти в родные края, где осталась семья. Он, закрыв глаза, пропускал всех перед собой. Все да лучше, чем ждать «вот сейчас прилетит, вот сейчас прилетит». Вроде бомбят-то около десяти минут, но в такой обстановке ожидания смерти в каждый миг время почему-то тянется долго. Одна за другой рванули две бомбы возле их окопа, засыпая какую-то часть его полностью.

Касым убрал пальцы с ушей и прислушался. Стоял отдаленный гул улетающих немецких бомбардировщиков. «Еще один раунд выстояли», – подумал он, покидая свое небольшое убежище в окопе.

Зашевелились и остальные. Пришла пора вытащить убитых и попробовать отправить раненых к станции, где находился полковой лазарет.

Среди убитых на этот раз оказался и ефрейтор Мусаев.

– Мударисов, принимай отделение, – крикнул с левого края замкомвзвода. – Командир взвода приказал.

– Хорошо, – ответил ему Касым, а сам подумал: «Надолго ли? Участь Хариса может постигнуть в любой момент».

– Ну что, командир, – беззлобно съехидничал Николай, – может, перекусим, пока не началась атака?

– Я не против побаловаться едой. Как говорится, война войной, а обед по распорядку.

– Ну тогда, Миша, выкладывай запасы, – почесав ладошки, обратился Коля к Чернову, которому была доверена на сохранение еда в консервах, на случай если припозднится полевая кухня.

Посидеть вдоволь все же не получилось. Танки опять пошли в атаку, на ходу открывая огонь, в надежде на этот раз прорвать оборону, прикрывая собой следовавшую за ними пехоту из автоматчиков. Артиллерия открыла из всех орудий, уцелевших после бомбежки батареи, ответный огонь. Снова все смешалось. Крики, взрывы, клубы дыма и пыли – отчего невозможно было разглядеть, прорвались ли танки через заградительный рубеж – заполнили поле боя.

Касым несколько раз попытался взять на прицел кого-нибудь из пехоты немцев, но они тщательно скрывались за танками. Тогда он переключился на танк. Идея была простая: постараться попасть в обзорную щель механика-водителя. Он выждал, пока немецкая махина начнет крушить преграду перед собой, и, прицелившись, выстрелил. Но танк продолжал потихоньку пробиваться. Он снова, тщательно прицелившись, выстрелил в узкую щель. Железный зверь и не думал прекращать свои действия. Тогда Касым, приговаривая «Бог троицу любит», прицелился еще раз. Удача повернулась на его сторону, и танк встал. Цель была поражена. Экипаж, не желая быть живой мишенью для артиллеристов, выждав немного, открыл люк и поочередно начал покидать боевую машину. На них посыпался шквал огня из винтовок, отчего не все сумели укрыться целыми. Точное попадание от единственного противотанкового гранатомета в роте заставило загореться потерявший водителя-механика танк. Такое событие еще сильнее укрепило военный дух бойцов, вселяя в них уверенность, что против немецких танков можно воевать не только артиллерией.

После полуторачасовой атаки, поняв, что оборону снова не прорвать, гитлеровцы покинули переднюю позицию. Этот день солдаты выстояли.

Ночь прошла относительно спокойно, по крайней мере на участке, где оборонялся полк Касыма.

Проснулся он рано, от осенней прохлады. Все же спать в окопах в такое время года не очень-то приятно. Но покидать свое боевое расположение команды не было, потому как враг мог начать наступление в любое время суток.

Собрав котелки у все еще спящего отделения, Касым решил прогуляться до полевой кухни, которая располагалась примерно в километре от передовой. По дороге нужно было преодолеть небольшую лесопосадку. Деревья на этом лесном островке заметно пожелтели и своим видом показывали, что наступила настоящая осень. Касыму захотелось немного побродить и постоять около этой посадки, но задерживаться долго он не мог, так как на поход до кухни отводилось только определенное время, из-за того, что и другие командиры отделения должны были сходить за едой для своих бойцов. Всех разом, по понятной причине, отпустить не могли.

Пока проходил мимо лесочка, то увидел внутри какое-то оживление. Присмотревшись, сообразил, что это артиллеристы перевезли туда одну свою батарею со всей командой, которая уже готовилась к предстоящей битве.

Когда он вернулся в окопы, то все отделение уже было на ногах. Увидев его, все вдохновились и быстро разобрали котелки, чтобы приступить к приему пищи.

Во время вчерашнего боя потери третьего взвода составили семь человек убитыми, включая ефрейтора Мусаева, который был единственным погибшим из их отделения. Тяжело раненых было двое, и их отправили в лазарет. Сколько было погибших по роте, и тем более по полку, Касым не знал. Солдат с легкими ранениями, которые могли продолжать дальше воевать, оставили в окопах, оказав медицинскую помощь. Таких в отделении Касыма было двое. Одному осколком взрыва поцарапало ухо, а другому – правую руку.

Ровно в восемь утра немцы начали артобстрел. Спрятавшись в свою окопную нишу, Касым снова стал ждать, как поступит сегодня с ним судьба. Выложат сзади окопа, как других вчера, чтобы потом, после боя, похоронить в братской могиле, или отправят в случае тяжелого ранения в лазарет, где будешь зависеть от врачей – вытащат они тебя с того света или нет, ну или же останешься здесь в окопах дальше воевать в ожидании первого или второго. Других вариантов здесь не предвиделось, по крайней мере он так думал.

Снаряды один за другим продолжали падать рядом, оставляя за собой огромные воронки.

– Да кончатся у них когда-нибудь снаряды? Чертовы фрицы! – выругался Михаил, поворачиваясь на другой бок в своем укрытии.

– Вряд ли, – присоединился Николай. – Чувствуется, немец подготовился серьезно. Вон как разносят все вокруг.

– А чего, Касым, наша артиллерия молчит? – задал вопрос Миша новоиспеченному командиру отделения.

– Наше дело – обороняться, а не нападать. Поэтому пока берегут снаряды, – ответил он. – Сейчас помолотят нас и пойдут снова в атаку.

– Скорее бы уже, – закашляв, сказал Михаил. – Лучше против танков и пехоты воевать. Там хоть пострелять получается, а то тут и голову не высунешь.

После часового массированного удара артиллерией немцы ринулись в бой. В этот раз пробиться танкам через заградительные сооружения было попроще, так как вражеская артиллерия снесла большую их часть. Нужно было сосредоточиться именно на этих местах. Проскочив через образовавшуюся брешь в заграждении, танки двинулись в сторону окопов советских солдат.

Наша артиллерия работала вовсю. Но танков было так много, что они не успевали даже перезаряжать пушку, как уже к ним летели ответные снаряды.

– Приготовить гранаты! – крикнул Смелов. – Подпускаем танки поближе и бросаем.

Задачу все поняли, но вот только гранаты были не у всех. У Касыма их было две. Одну выдали самому, а вторая досталась от убитого Мусаева.

– Все! – заговорил Михаил, взглянув на движущиеся в их сторону танки. – Раздавят нас эти железяки и мокрого места не оставят.

– Не торопись умирать, – вдохновил его Касым, – еще повоюем. Ты только не проспи пехоту, а этого зверя оставь мне.

Железная махина приближалась с устрашающим видом, на ходу поливая пулеметной очередью.

– Падайте все вниз! – скомандовал Касым тем, кто находился рядом.

Услышав это, все разом прижались ко дну окопа. Сердцебиение у Касыма зашкаливало. Оно и понятно, промахнуться он не имел права.

Танк медленно проехал через укрытия аккурат над Касымом, что он отчетливо разглядел всю его нижнюю часть. Только танк успел покинуть линию окопа, как Касым крикнул:

«Всем огонь по вражеской пехоте!» и, высунувшись, с размаху, запустил гранату, прицелившись в бензобак. Попала она в точку, так что вторую гранату, которую он приготовил, чтобы бросить в случае промаха с первой, не пришлось применять. Железная махина, отъехав чуть подальше, загорелась.

Солдаты ожесточенно вели стрельбу по приближающейся пехоте врага. Но как только немцы увидели, что пробивающий им дорогу танк загорелся, залегли на землю, прекратив движение вперед.

– Николай! – крикнул Касым, стараясь перебить голосом боевой шум. – Следи за танком. Сейчас оттуда могут вылезти фрицы.

– Понял, – ответил тот и, развернувшись назад, взял под прицел люк для выхода.

Долго ждать не пришлось. Внутри горящего танка становилось жарко, и поэтому у экипажа было два выхода: или сгореть заживо в танке, или попробовать вылезти наружу, где, впрочем, их ждала тоже печальная участь.

– Выходят, Касым! – крикнул Николай. – И, прицелившись, выстрелил в высунувшегося танкиста. Но немец среагировал быстро и, закрыв люк, нырнул обратно.

– Сейчас с водительского люка попробуют выйти. Не проморгай их! – крикнул Касым Николаю, увидев, как успел спрятаться танкист.

На горизонте появились еще два танка, направляясь в их сторону, чтобы помочь подбитому экипажу.

Одного сработал замкомвзвода, выстрелив из гранатомета, но второй танк опередил и снес его ответным выстрелом в то место, откуда шла пальба.

– К нам он, гад, прет! – выругался Михаил. – Спасти своих хочет.

– Пусть идет, – ответил ему Касым. – Главное, не высовывайтесь, когда приблизится, да и за пехотой следите.

– Эх, сейчас бы ППШ, показал бы я им, где у нас раки зимуют! С винтовкой много не навоюешь, – с горечью сказал Миша.

– Если сегодня отобьемся, обязательно достану тебе автомат, – ответил ему Касым.

Второй танк, который пробился к ним, не стал замедляться около линии окопов, а, наоборот, набрал скорость, чтобы быстрее проскочить. Поняв его замысел, Касым решил тоже изменить тактику. Просчитав, где бронированная машина будет проскакивать через окопы, он встал чуть в стороне от танка и приготовился выпрыгнуть из убежища, как только пройдет его передняя часть. Все произошло моментально. Танк, как и полагалось, не сбавляя хода, проскочил, а Касым со всей мощью выпрыгнул из окопа, оказавшись сбоку, и, догоняя удаляющуюся боевую машину, бросил гранату и упал на землю, накрыв голову. Он не видел взрыва, как и не видел, попал ли вообще, но через секунды, когда поднял голову, стало все ясно. Танк горел, но не собирался останавливаться. Члены экипажа, понимая, что уже не смогут помочь своим товарищам по несчастью, решили спастись сами. Для этого они развернулись на сто восемьдесят градусов и, не сбавляя хода, вновь ринулись к окопной линии. Увидев такие действия, Касым быстрее пополз в укрытие, так как они запросто могли его раздавить гусеницами. Только он успел закатиться в окоп, как озверевшая раненая бронетехника пролетела над ним.

«Пронесло», – выдохнул он. Отдышавшись и высунув голову, присоединился к стрельбе по пешей пехоте противника. А танк долетел на скорости до заградительных сооружений и встал, разгораясь еще больше, но танкистам это не помешало благополучно покинуть боевую машину и уйти к своим. Командиру танкового экипажа нужно было отдать должное – Танк он не сберег, но вот весь экипаж спас от неминуемой смерти, чего не скажешь о бойцах подбитого танка. Их все же поодиночке перебили наши воины.

Немецкая пехота, которая вновь пошла в атаку, поливая огнем из своих автоматов, особо не рвалась вперед на участке, где держала оборону третья рота. Скорее всего, понимали, что здесь воевали отчаянно. Да и пулемет, которым орудовал сам взводный Смелов, не давал им это сделать. Немцы снова залегли. В это время с правого фланга пробились все же несколько танков и устремились в тыл. Но этот победоносный марш продлился недолго. Батарея, схоронившаяся в лесопосадке, которую видел утром Касым, их легко остановила, пробив обоим башни. Наверное, немецкие экипажи и не успели понять, откуда в них стреляли. Теперь до Касыма дошло, для чего они перебазировались в эту лесопосадку. На случай, если танки пройдут оборону и попытаются пойти дальше. Наверняка такие засады по всей линии окопов выставили, не только здесь.

После трехчасовых ожесточенных боев гитлеровцы вновь решили отойти на свои прежние позиции. Потеря большого количества солдат фюрера не входила в планы немецких генералов.

Так закончился второй день боевого соприкосновения Касыма и его полка с немецкими оккупантами. Этот день они тоже отстояли.

От сосредоточенности в бою Касым и не заметил, что его ранили. Пуля прошла около плеча в глубину с сантиметр, срезав кожу с мясом. Эта рана относилась к разряду легких, и поэтому ему была оказана только медицинская помощь. Рану обработала санинструктор, молодая девушка Надежда. Пока она занималась Касымом, он успел рассмотреть ее с ног до головы.

– Ты откуда такая красивая нарисовалась на передовой? – поинтересовался он у санинструктора.

– Из Чебоксар, – ответила она, не отвлекаясь от работы.

– Чувашка, что ли? – вопросительно посмотрел он на нее.

– Да, чувашка, – ответила она. – А что?

– Да нет, ничего. Считай, что мы земляки с тобой. То есть землячка ты мне. Я жил рядом с чувашами, учился вместе с ними.

– Вы татарин, наверно. Я слышала, вас зовут Касымом?

– Что есть, то есть. Но когда вижу хороших девушек, могу и евреем побыть.

– Не надо вам быть евреем. Вам и татарином хорошо.

– Ты как на фронт-то попала? Еще сразу на передовую…

– Как войну объявили, я сама и попросилась. Я в медицинском училище училась на последнем курсе.

– Так сразу и взяли? Не дали закончить?

– Сперва не хотели, но когда я уже сильно настояла, то согласились.

– Ну, может, и правильно сделали. Кто-то должен же спасать наши души на фронте.

– О чем это вы?

– Красивые девушки на фронте настроение поднимают. Тут же одни мужики туда-сюда снуют. А тут ты – как говорится, не попробуем, так помечтаем.

– Все. Можете идти, – сказала Надежда, закончив с раной и дав понять, что разговор с ним окончен.

– Ладно, землячка, береги себя, не лезь на рожон, – сказал Касым напоследок, понимая, что много кто к ней лезет с разговорами и намеками, потому как она была единственная девушка в прифронтовой полосе в настоящий день.

Сегодня потерь было больше. Мертвых увезли хоронить, тяжело раненых – в лазарет.

Не только Касым подбивал танки, таких было много. Некоторые даже взрывались вместе с гранатой, оставаясь под танком. Если бы не было такой отваги у солдат, то немец наверняка прошел бы. Иногда жизнь страшнее смерти. Но здесь, на поле боя, этот страх заглушался смелостью.

– Тебя взводный искал, ты где лазишь? – встретил его Николай около окопа.

– Да на перевязку ходил. Зацепило меня малость, даже не заметил. Что ему надо было?

– Сказал, если появишься, найти его.

– А куда он ушел?

– Да вон он, у командирского блиндажа околачивается, – указал в нужную сторону Николай.

– А где Миша? – обнаружив отсутствие Чернова, спросил Касым.

– Да консервы поел просроченные. Вот и прихватило. Сейчас вон бегает без конца до ветру. Ведь сказал я ему: «Не ешь». «Да нет, все нормально будет», – передразнил он Мишу. – Вот нормально и стало.

Смелов Касыма встретил у блиндажа, где разговаривал с командиром роты Михайловым.

– Ты где это так научился по танкам гранаты швырять и не бояться их? – поинтересовался ротный, как только он подошел к ним.

– Так я же, товарищ капитан, в деревне жил. У нас там тракторы были. Мы его на ход ставили, иногда и сами вокруг него бегали, то запрыгивая на крышу, то запрыгивая на капот. А танк ведь тот же самый трактор и есть, просто усовершенствованный.

– Да, силен ты, Мударисов! – восхищаясь его смелостью, сказал ротный. – Так гарцевать вокруг танков не каждый сможет. Живы останемся – тебя обязательно к награде представим. А теперь слушай боевое задание. Как стемнеет, пойдете вперед и восстановите заграждения. Это нужно сделать до утра, пока немец не очухался. Возьмешь весь взвод. Если не хватит, бери людей из других взводов. А, с сегодняшнего дня ты назначаешься замкомвзвода у Смелова.

– Но у нас из взвода осталось меньше половины солдат, с кем же пойти работать? – озадаченно произнес Касым.

– Я же сказал, возьми из других взводов. Хотя и там народу мало. Восстановить нужно свой участок. Дальше другие разберутся.

– Как же дальше воевать будем, товарищ капитан? Солдат ведь все меньше.

– Вот сейчас взводные пойдут на станцию и приведут пополнение. Там как раз эшелоны с солдатами на подходе. Так что пополнение будет, главное, ты не подведи. Чтобы сооружения стояли намертво и никакой снаряд не мог сдвинуть их с места.

– Есть, товарищ капитан! – не стал возражать на сказанное Касым. – Разрешите выполнять?

– Иди выполняй, – махнул ему ротный, – если будут вопросы – сразу ко мне, пока лейтенант Смелов не вернется.

Ночью, под покровом темноты, солдаты в составе тридцати человек во главе с Касымом двинулись восстанавливать разрушенные во время дневного боя участки заградительного сооружения. Время от времени вспыхивали огни от сигнального пистолета, выпущенные со стороны немцев, которые все же остерегаясь, что русские ночью могут пойти в атаку, освещали хоть как-то непроглядную тьму. Фонарики, конечно, присутствовали у ремонтной бригады, но воспользоваться ими можно было только в крайнем случае, потому как немцы могли преждевременно открыть огонь по движущимся лучам света.

Когда долго находишься в темноте, то глаза уже привыкают и ориентироваться становится легче. Трудились без перерывов, в надежде быстрее закончить работы, чтобы осталось еще время поспать и набраться сил на следующий бой с врагом. Восстанавливали в основном так называемые противотанковые ежи, которые представляли из себя объемный шестиконечный крест. Изготовлены они были из бревен и связаны между собой мотками колючей проволоки. Помимо этого привели в порядок толстые бревна, врытые под углом в землю в сторону возможной танковой атаки. Таким устрашающим видом они напоминали зубы крупного и свирепого зверя. Около двенадцати ночи к ним пробился солдат с полевой кухни, принеся еду в армейском пищевом бачке. В связи с этим был пятнадцатиминутный перерыв для приема пищи, разлитой из горячего термоса.

Закончив работы ближе к двум часам ночи, солдаты засобирались обратно в окопы. В какой-то момент в тишине послышался человеческий стон. Касым, отвечающий за всю группу, прислушался.