скачать книгу бесплатно
«Кровь? Птица?» Перевела взгляд на подруг. Ветер новыми и новыми порывами наносил широкие мазки на свой недобрый холст, и никому не хотелось подсматривать за работой мастера. Не умея чувствовать прохладу, они ежились, словно ощущали ее. Быть может, они ее и ощущали, Споменка больше ни в чем не была уверена. Черная Рок-н-Ролл Мама прижала к себе Олененка и Мурочку, а странное создание, кажущееся котом, вдруг, совершенно невпопад, произнесло:
– Не бойся, они слепы! Их глаза нарисованы и ничего не видят!
Дриаде почему-то показалось, что слова обращены к Олененку. И взгляд опасного существа, подтверждая догадку, действительно, переместился на него. Споменка заметила, что малыш что-то высматривает среди шипящих на ветру деревьев. Там, откуда зверь напророчил приход страшной старухи. Споменка попыталась всмотреться туда, но в кромешной тьме ничего невозможно было различить. Затем зверь и Олененок взглянули друг на друга. С каким-то особым, определенным смыслом, понятным только им двоим. Дриаде показалось, что зверь сказал малышу что-то еще.
«От этого всего кружится голова» – подумала Споменка. И все кончилось. Так же неожиданно, как и началось.
– Водонапорная башня, – произнес Достаточно Честный Кот. Еще не опомнившись, словно вынырнув из большой глубины, Споменка судорожно вдохнула. Все снова было прежним. Достаточно Честный Кот снова был Достаточно Честным Котом. Некоторое время он пробовал на вкус ветер, по-кошачьи щуря наполненные не звериным умом глаза.
– Красотка еще не видит ее, но на вашем месте я бы уже рвал когти. Мадам в ладах с ночными пространствами, а башня – это весьма близко.
– Вы имеете ввиду, то, что она… – неуверенно подала голос Зюка, но зверь не дал договорить.
– Именно! Она очень скоро будет тут, а потом – там, где будете вы! Поторопитесь и с принятием решения, и с его осуществлением! И… – кот изобразил улыбку от уха до уха, – И, в конце концов, все будет хорошо!
– Я боюсь, – тихо простонала Пуговка, и голос ее утонул в порыве ветра, разбавленного отсветом далекого фонаря.
– Не боись, малявка, – Жужа, не понимающая, отчего ей самой так жутко, попробовала ее подбодрить, – я с тобой! – и положила той руку на плечо.
– Сама ты малявка! – вдруг отрезала Пуговка, скинув с себя ее руку.
– Ты чего? – опешила Жужа.
– Сама ведь трусишь, – насупилась Пуговка, – а меня обзываешь!
– Во даешь! – Жужа сделала шажок в сторону и чуть не скатилась с холмика, – Даже если и так, то что?
– Девочки, прекратите! – тихо осадила их Жануария, – Нашли время! – она чуяла, что происходит неладное, но никак нельзя было понять – что именно? Зачем улыбается кот? Что высматривает Олененок в темноте? Что там? Кто там? Господь, кто там?
– Давайте скорее, – она покосилась в сторону невидимой башни, – Она, действительно, идет.
– Мы заблудимся, – проворчала Пуговка.
– Так глазены для того тебе и вставили, чтоб смотреть, – Жужа раздраженно разбила последнее слово на слоги, – Смотреть и думать!
– Ты что себе позволяешь? – дрогнувшим голоском протянула Пуговка, – Думаешь, раз в единственном экземпляре, то и ума больше?
– Не просто единственный экземпляр, я авторская кукла, – грозно и на полном серьезе ответила Жужа, – Но даже не в том суть.
– «Глазены»! – перебила ее Пуговка, – Не в том суть?
– Угомонись уже!
– Да? – зло рассмеялась малышка, – А в чем же, все-таки, наша «суть»?!
– А в том! Решили уходить – надо идти, а не нюни разводить! – процедила сквозь зубы Жужа, – А ты только ноешь, да грызню на ровном месте разводишь!
Пуговка чуть не задохнулась от злости.
– Ха! Вы слышали? А кто…
– Хватит!– закричала дриада, – Прекратите!
– Ты!.. ты!.. – возмутилась малышка, – Ты, что, не слышишь? Она же…
– Да вы что, с ума решили сойти?! – Споменка еле сдерживалась, чтобы снова не сорваться на крик, – Вот, никак без мыльных опер?
– Пусть не подначивает! Пусть… Пусть о своих «глазенах»… – Пуговка осеклась, встретившись глазами со Споменкой, и фраза повисла незаконченной. В наступившей короткой тишине стало слышно, как урчит кот.
– Не сходите… – устало вздохнула дриада, – Не сходите с ума. Без того время летит.
– Ой, все! – сухо отрезала Жужа, метнув гневный взгляд на Пуговку, – Умолкаю!
Первыми с могильного холмика спустились Споменка и Ингрид. Внизу их уже ждала Мурочка. К ним присоединились Жужа и Зюка. Ветер корявыми пальцами проникал под одежду, вплетался в волосы паричков, отчего казалось, что холод пробирает до костей.
«До несуществующих костей!» – отметила про себя Рок-н-Ролл Мама и поежилась.
– Может, найдем себе новую хозяйку, – вздохнула Мишель, – Такую же, только живую.
– Что ты говоришь?! – брови Жануарии вздернулись, – Нельзя так говорить! Она и сейчас слышит нас, – и, чуть тише добавила, – И любит.
– Да? – Пуговка с сомнением покосилась под ноги. У нее окончательно испортилось настроение. Она никуда не хотела идти. Ей вообще сейчас ничего не хотелось.
– У людей есть Бог. Он забирает их в рай. Такие вещи я знаю верно, – авторитетно заявила Рок-н-Ролл Мама.
– Бог? – Пуговка, сдвинув редкие бровки, недоуменно посмотрела на Жануарию, снова под ноги.
– Хорошо им, людям! – вздохнула Маргоша.
– А мы тоже к ней попадем? – поинтересовалась Мурочка – спуск пришелся ей по душе, и она снова вскарабкалась вверх. Жануария лишь печально посмотрела куда-то вдаль.
*****
Как дети, обнаружившие годный для катания заснеженный холм, они по очереди съезжали с земляной горки.
Немного не рассчитав скорости, и плюхнувшись оземь, Жануария, вспомнила детей их хранителей. В этих землях настоящая зима – большая редкость, и коли уж случалось, что снег был дарован тутошним жителям на день-другой, дар всегда оценивался по достоинству – люд, и стар, и млад – высыпал на улицу с санками и без.
Ох, дети! Когда же это было? Куда все ушло? Мариса, дочь Алисы, сама стала хранителем. У нее даже в шесть лет была своя Пуговка.
«А ведь сегодня могли бы быть у нее!» – с горечью и тоской подумала она.
Валентин – она так любила этого симпатичного парня с пушком над верхней губой, носом с горбинкой, не осознавая, воспринимала его, как собственного сына.
У них у обоих теперь взрослые дети, и как же странен ток времени, меняющий все, как в замкнутой лавовой лампе! Сколько лет ушло? Куда?
– Малыш, идем! – позвала Зюка.
Жануария посмотрела вверх. Олененок, не считая непонятного кота, остался один. Он стоял, и просто разглядывал их.
– Эй, малыш! Давай, – поманила его Черная Рок-н-Ролл Мама, – не бойся!
Но он не реагировал. «Все не правильно» – подумала Рок-н-Ролл Мама. Пластиковые волосы пластикового альбиноса подрагивали на ветру. Он несколько мгновений глядел на подруг, причем Жануария могла поклясться – глядел так, будто видит их впервые, потом перевел взгляд чуть выше, куда-то в небо.
– Ну же, Малыш! – нервно, и, даже как-то жалобно, позвала его Ингрид, – Давай, уже не смешно!
– Малыш, ты меня волнуешь! – закатила глаза Зюка, – Какой он малыш?
– Олененок! – позвала дриада. Но тот, повинуясь лишь каким-то своим установкам, никак не реагировал. Глаза его вперились в темноту, все – туда же, от чего по спине у нее снова побежали мурашки. Олененок резко перевел взгляд на черного кота, пристально посмотрел на него, снова перевел взгляд куда-то далеко-далеко, за спины подруг.
И, только когда Жануария решила, что придется взобраться вверх, он очнулся. На четырех лапах, инстинктивно выставляя один бок вперед, с элегантностью кентавра заскользил вниз.
– Ну, наконец! – поймав его, Рок-н-Ролл Мама с укоризной взглянула в розовые глазенки, затем добродушно потрепала малыша по шевелюре, – Что ж ты чудачествуешь, придумщик?
– Все в сборе? – спросила Споменка, впервые осознавая, что ответственность, так похожая на кота-жирдяя, уже всей тяжестью легла на плечи.
– Я тут! Я тут! – отозвалась Мурочка.
– Все, – подтвердила Жануария, будучи на одну-две головы выше остальных.
Будто только проснувшись, они оглядывались вокруг. Словно не просидели тут несколько часов подряд. Будто именно теперь, когда солнце унесло ало-молочный свет далеко, на недоступный их пониманию запад, в почти кромешной тьме увидели больше. Первый шаг еще не был отпечатан на длинной ленте нетронутой тропы, когда большая белая птица, каких никто из них еще не видел ранее, бесшумно пронеслась над ними, заставив вскинуть головы вверх. Мгновение – и она растворилась в густом августовском воздухе.
– Фмоффите, фто я нафла! – услышали они голосок Мурочки из кустов.
В зубах котенка что-то блеснуло. Вернувшись к остальным, Мурочка взяла предмет в лапки.
– Стекляшка, – разочарованно прокомментировала Мишель.
– Это выпало у птицы! – обиделась малышка.
– Птицы? – переспросила Зюка, приблизив стеклышко к глазам, посмотрела сквозь него на далекий фонарь. Передала его Споменке. Изгибаясь от оси в две стороны, тянулись тоненькие прозрачные ниточки.
– Перо! – удивилась дриада.
– Перо ангела! – хмыкнув, ухмыльнулась Ингрид, – Нас осыпают предзнаменованиями!
– Почему нет? – возразила Рок-н-Ролл Мама, – Ты много о них знаешь?
Дриада с тревогой взглянула на могилу, на крест. Кот, вряд ли самый честный кот на свете, притворялся спящим.
– Эй! – крикнула Ингрид, – Может, все-таки, с нами?
Споменка с опозданием приложила палец к губам:
– Тш-ш-ш! Не надо!
Но зверь не отреагировал, и Споменка с облегчением вздохнула.
– Не надо, – тихо повторила Черная Рок-н-Ролл Мама.
*****
Они прошли всего пару могил, когда услышали звуки в темноте. По знаку дриады, шедшей спереди, все замерли. Вдалеке, с той стороны, куда днем ушел старик-хранитель, показалась пляшущая красная звездочка.
Огонек приближался. Вырисовались очертания человека, ведущего справа от себя велосипед. Красный огонек оказался сигаретой.
Мужчина не без усилий держался на ногах, то и дело въезжал передним колесом в клумбу, или цеплял педалью прутья очередной ограды. Не дойдя до них несколько метров, прислонил велосипед к могильной ограде. С трудом присел, закурил новую сигарету. Дриада узнала его – вспышка зажигалки очертила слишком глубоко посаженные рыбьи глаза. Это был тот самый неприятный человек, который приметил их еще при свете солнца. Недобрая глупость зияла во взгляде двумя отвратительными дырами.
«Чур, чур!» – брезгливо поежилась дриада. Кто-то дернул ее за рукав, она оглянулась. Рок-н-Ролл Мама, сверкая белками, беззвучно указывала на клумбу – до нее было рукой подать. До Споменки дошло, что следует срочно спрятаться. Кивнула, недовольная собой – об этом ей стоило бы подумать первым делом.
Одна за другой, они нырнули в маленькую рощицу космей. Благодаря временному ослеплению от язычка пламени, мужчина не должен был заметить ни мелькания белых фигурок в сумраке, ни покачивания спящих цветков на длинных тонких ножках. Да и с чего бы он стал искать их в цветах старой могилы? Наверняка же знал, куда направляется.
Споменка затаила дыхание, когда человек поднялся на ноги. Что-то проворчал, стряхнул несколько искр на утоптанную у забора траву. Вцепился в руль велосипеда, сделал первый шаг, когда она сообразила, что боковым зрением посреди дорожки видит… Мурочку!
«Глупая!» – округлив глаза, мысленно выругала малышку Споменка – громадные колеса, виляя, катили прямо на Мурочку, а она отчего-то весело прыгала, не понимая, что осталась одна, совершенно не подозревая об опасности.
На какие-то мгновенья колеса и ноги великана скрыли от них котенка. Хруст фарфора сопроводил один из тяжелых шагов. Кто-то за спиной дриады в ужасе ахнул.
«А ведь ни царапинки не было!» – в полной прострации пронеслось в голове Споменки. Как очарованная, она проводила чудовище с его дурацкими колесами, все еще тараща карие глаза.
– Ни царапинки… – прошептала Споменка – совершенно не верилось, что все произошло так просто и быстро.
Пьяный мужчина остановился, сплюнул, двинул дальше. Споменке захотелось окликнуть его, призвать к ответу. Наказать. Приказать все исправить. Вот только все силы внезапно куда-то делись.
– Дрянь ты мелкая! – вдруг весело прошипела Зюка. Дриада, ничего не понимая, обернулась. Фарфоровая малышка как ни в чем ни бывало, усевшись между Зюкой и Жужей на пятую точку, по-кошачьи чесала за ухом.
– Как ты?.. Ты почему не… – задыхаясь, спросила счастливая и злая Черная Рок-н-Ролл Мама, – Ты!.. Ты!..
– Ты что, не видела его? – подбоченившись, спросила Мурочку Пуговка, указывая на человека.
Мурочка, на короткое мгновенье сосредоточенно посмотрела на нее, принялась чесать за другим ушком.
– Малыш, следи за нами, – ласково попросила ее Мишель, провела котенку ладонью по головке, – Я бы не хотела, чтобы ты потерялась и осталась тут совсем одна.
– Там была красная бабочка, – деловито пояснила Мурочка.
Пройдя еще несколько метров, человек снова прислонил, чуть не уронив, велосипед к одному из свежих деревянных крестов. Было видно, как он присел возле могилы Хранительницы. Зажег фонарик. Стараясь прижимать луч света как можно ближе к земле, стал шарить в цветах. Потом – вокруг.
– Твою же мать! Твою же мать, Веруня! – луч судорожно шарил и дергался, но обнаружить, естественно, никого из кукол уже не мог.
– Не дадут нашему котику отдохнуть, – улыбнулась Ингрид.
С минуту, приглушенно, путаясь в вязком ветру, звучали обрывки брани. Человек сымитировал кого-то, скорее всего из начальства, обматерил того на чем свет стоит. Пошарил дрожащим лучом по соседним могилам, но ориентиры он запомнил наверняка, поэтому и сделал единственно логичный вывод: опоздал.
Потом послышался негромкий удар – мужчина уронил фонарик. Последовало очень черное ругательство, некоторая возня, затем еще более черное.
– Бедный дяденька! – пожалела его Мурочка.
Бедный дяденька уселся на землю, опять закурил. Сообразив, что зажигалка тоже дает некоторый свет, поводил ею, зажженной, в десятый раз отчаянно вороша цветы на холмике. Огонек потух, он снова смачно выругался.
