Золушки в опасности

– А потом? – с надеждой спросила принцесса. – Кай, я соскучилась!

Его Высочество тяжело вздохнул и с сожалением произнес:

– А потом вернемся к режиму.

* * *

После возвращения Яго и Дикрая из поездки «призраки» еще несколько дней провели в Грапатуке. Яго и Вита ежедневно ужинали у мастера Тукотрина, и когда пришло время отправляться дальше, расстались, очень довольные друг другом. Вителья дала слово дядюшке писать ему письма, а почтенный мастер, лукаво подмигнув Яго, туманно обещал, что теперь все будет хорошо.

– Значит, завтра возвращаемся в Узамор? – спросил за ужином в трактире Вирош, но не очень удивился, когда Яго возразил:

– Нет, мы отправимся в Синие горы.

– К Пыльному озеру, ломать каменные кряжи, – добавил Дикрай.

– О как! – с удовольствием заметил Дробуш. – Это мы завсегда, правда, Вита?

Вита кивнула. Она, как глава секретной миссии, могла бы возмутиться нарушением маршрута, но слишком хорошо знала Яго и этот его тон, которому следовало подчиняться беспрекословно.

Поскольку Ягорай досконально запомнил место, где располагалось Пыльное озеро, портальный свиток перенес их прямо на его берег. Вита с удивлением разглядывала раскинувшуюся перед ней серую гладь, по которой редкие сквозняки гоняли пылевые воронки.

– Здесь все как было, а пахнет осенью, – заметил, останавливаясь рядом с ней, Грой.

– Настоящей рубаке без разницы, какое время года, было бы что рубать! – сообщила из-за их спин Торусилья. – В настоящий момент мне хочется порубать эту пыль – она меня бесит!

– Бесполезное занятие… – фыркнула Руфусилья. – Уважаемый Яго, где тут силу применять-то?

– Вот здесь! – крикнул Альперт, который забрался по каменной круче туда, где ясно виднелась трещина в каменной стене. – Когда-то здесь было русло – смотрите, вон, внизу гладкие камни, это вода их обточила.

Вителья повернулась к Яго, который с непонятным выражением в глазах смотрел на Пыльное озеро.

– Ты действительно хочешь, чтобы мы с Дробушем попробовали расчистить старое русло?

Рю Воронн перевел взгляд на нее, и Вита внутренне содрогнулась – такая в нем плескалась непостижимая, древняя темнота. Будто и не человек только что посмотрел на нее, а существо гораздо, гораздо старше!

– Да, хочу, – тихо ответил он. – Ты мне веришь?

– Верю, – успокаивающе улыбнулась она, – и сделаю, что смогу. Только думаю, что лагерь надо разбить на той стороне озера, ведь не известно, как склон отреагирует на вмешательство. Займитесь этим, а мы пока осмотримся.

– Возвращаемся на место прежней стоянки? – спросил Грой.

Яго на мгновенье тронул подбородок Вительи горячими пальцами и пошел прочь.

Волшебница повернулась к Вырвиглоту:

– Идем, Дробушек, займемся твоим любимым делом…

– Это каким же? – удивился тролль.

– Будем проверять валуны на сейсмоустойчивость.

«Он это любит! – раздался голос Кипиша, слышимый только Вите и Дробушу. – Его хлебом не корми, дай что-нибудь проверить на сейсмоустойчивость!»

«В отличие от тебя, бесполезное ты существо, я Вите помогаю!» – огрызнулся тролль.

«Ой-ой, помогает он, видите ли! Может быть, я тоже помогаю, просто вы не замечаете!»

«И как же ты нам помогаешь, позволь спросить?» – Вителья добавила во внутренний монолог ехидства.

«Ну… Кто тебя развлекал, когда ты грустила о Яго? – нашелся Кипиш. – Повидала новый мир, спасла невинную жизнь…»

«Не спасла!» – помрачнела Вита.

«Жизнь – спасла! – не согласился невидимый божок. – Душу не можешь, но ты что-нибудь придумаешь. Опять же, асфальту там понравилось, да, асфальт?»

«Не знаю никакого асфальта, гранит я, – привычно проворчал Дробуш, – но ты прав, мне там было как-то… Даже не знаю, как сказать… Как будто домой вернулся!»

«Интересно, почему?» – промурлыкал Кипиш.

«Ты что-то знаешь об этом? – насторожилась Вита. – А ну-ка, давай, рассказывай!»

«Желание моей жрицы – закон для меня… почти всегда! – хихикнул противный божок. – Видишь ли, дело не в антураже, а во времени. Что ты чувствовал, находясь в том мире, Дробушек?»

Тролль задумался.

Увлеченный изучением древнего русла Альперт лазил по камням, не замечая, что Вителья и Вырвиглот стоят неподвижно и таращатся куда-то со странными выражениями лиц.

«Мне было… легко, – наконец, ответил тролль, – легко говорить, легко действовать».

«Вот-вот, легко, – согласился божок, – а легко тебе было потому, что ты – древняя каменюка, которая возрастом может поспорить с богами. С ними тебе легче общаться, чем с обычными людьми, правда?»

«Богами?! – опешила волшебница и вдруг сообразила, о чем говорит Кипиш. – Богами! Ну конечно! Все, кого мы встретили – боги того мира!»

«И что они за боги? – заинтересовался Вырвиглот. – Боги чего? Ведь богов просто так не бывает, вот ты, например, противный бог хаоса!»

«Я – великолепный бог хаоса! – захохотал Кипиш. – Ты просто завидуешь, кусок облезлого мрамора, моему великолепию!»

«Стоп! – приказала Вителья. – Сначала расскажи о богах, а потом можешь заниматься самолюбованием».

«Ну хорошо, – сдался божок. – Кощей, он же Карачун – повелитель подземного мира, холода и мрака…»

«С виду такой интеллигентный дедушка!», – расстроился Дробуш.

«Баба Яга, она же Макошь, – охранительница Царства Мертвых от живых, сама не живая и не мертвая чародейка, покровительница лесов и духов предков».

«А вот это похоже», – согласилась Вита.

«Семаргл – проводник между миром живых и мертвых, владеющий божественным огнем, покровитель животных и растений…»

«Но не оживающих скелетов!» – поднял палец Дробуш.

«А Василиса? – спросила волшебница. – Она-то кто?»

«Василиса она только для богатырей, что мечтают освободить ее от злобного Кощея, – захихикал божок. – Ее настоящее имя – Морана, богиня зимы и смерти. Обожает поломанные сельскохозяйственные инструменты и черепа… Собственно, из-за черепов-то она богатырей во дворец и приманивает, изображая белокожую деву с соболиными волосами».

«Это прямо Акраеш какой-то в юбке! – возмутился Вырвиглот. – А змей кто таков?»

«Так змей, – невинно ответил Кипиш, – длинный, наглый, голодный. Звать его Уроборосом, ползает этот гад из одного мира в другой и везде воду мутит. Нас, таких шутников, во вселенной немного – раз, два и обчелся!»

«То есть, вас всего двое? – уточнила Вителья. – Двое прародителей хаоса?»

«Ага, – в голосе божка сквозило довольство, – но мы друг с другом не конкурируем. Вселенная велика, места всем хватает!»

«Какой ужас!» – искренне сказал тролль.

«А Марья, кто она? – затаив дыхание, спросила волшебница. – Тоже богиня?»

«А вот ей не повезло, – фыркнул божок, – человек она, самый настоящий человек. От отца ничего не переняла, все – от матери. Та была женщиной простой и доброй, но очень красивой. Однажды зимой пошла за дровами да заблудилась в лесу, видать, леший закрутил. И совсем бы замерзла, но на нее случайно набрел Кощей. Ты же помнишь, что он повелитель холода и мрака? Он в нее влюбился с первого взгляда и предложил сделку – он оставляет ее в живых, но жить она будет у него во дворце. Едва шаг наружу ступит – погибнет. Она согласилась – Кощей тогда в самой силе был, любую мог уговорить. Годы шли, она начала тосковать по обычному миру, даже маленькая дочка, что у них с Кащеем родилась, не спасала от тоскливых мыслей. И однажды она решилась – вышла за дверь…»

«И умерла?» – с ужасом спросила волшебница.

«Умерла, – вздохнул Кипиш. – У Кощея осталась дочь, которую он растил, ни в чем ей не отказывая. Русалки ее колыбель на реке качали, кикиморы ей платья шили, леший ягод приносил, а мавки колыбельные пели. Но как-то он встретил Морану…».

– Бедное дитя, – пробормотала Вителья.

– Что? – крикнул Альперт. – Вита, что ты сказала? Идите сюда, что вы там застряли?

– Идем! – крикнула она в ответ, а про себя подумала:

«Кипиш, ты ведь ничего не делаешь просто так… Зачем ты рассказал об этом?»

В ответ послышался довольный смех божка.

«Приятно, когда твоя жрица умнее горшка, – сквозь смех проговорил он. – Ты поймешь это, когда продолжишь фразу…»

«Какую такую фразу?» – подозрительно поинтересовался Дробуш.

«То, что может убить бога одного мира, вполне может…»

И Кипиш замолк.

«И почему мне хочется убить именно этого бога?» – сердито спросил тролль.

Вопрос был риторическим.

* * *

В дворцовой конюшне, среди королевских лошадей, у Веслава Гродена была своя – черная, как смоль кобылка Веста, дамочка своенравная, но к тому, к кому привязывалась, очень нежная. К сожалению, принцу Аркею не часто доводилось выезжать на прогулки вместе с молодым оборотнем, которого он считал приемным сыном. Однако Весь лошадку не забывал – навещал регулярно, выгуливал даже в одиночестве. Но не сегодня.

Ловко уклоняясь от метящих в лицо ветвей, Весь гнал Весту следом за гнедым жеребцом, принадлежащим Аркею. Рассвет только тронул бледными пальцами верхушки деревьев – график Его Высочества на более позднее время был расписан по минутам.

Веслав никогда не спрашивал принца, куда они отправятся в этот раз. Нюх в помощь – он всегда мог догадаться, где они находятся и в каком направлении двигаются. Оборотню просто нравилось ехать рядом с немногословным принцем, любоваться окрестностями Вишенрога, иногда разговаривать о чем-то.

Аркей остановил гнедого в лощине между холмами. Чуть впереди стоял непонятно откуда взявшийся здесь чурбак высотой в человеческий рост.

Принц спешился, бросил поводья и махнул Весю рукой.

Когда Гроден подошел, Аркей уже держал в руках странную железяку, похожую на чудной молоток.

– Что это? – удивился Весь.

Принц улыбнулся, хотя взгляд его оставался серьезным.

– Это страшная государственная тайна, Весь, но я хочу тебе ее показать и научить пользоваться. Только прошу тебя, не говорить об этом ни с кем, кроме меня!

Его Высочество никогда не просил Веслава о чем либо, поэтому всю важность момента оборотень осознал мгновенно.

– Обещаю! – горячо кивнул он.

– Возможно, когда-нибудь эта штука спасет жизнь кому-то из твоих друзей или родных, – продолжил Аркей, задумчиво глядя на предмет, – но при этом отнимет другую.

– Так это оружие? – догадался Гроден. – Как оно работает?

– Это изобретение гномов, называемое «малопушка»… Парадокс, Весь, в том, что самое смертоносное оружие на Тикрее, если не считать боевой магии, изобрели гномы – народ, который не любит воевать и всегда предпочитает худой мир доброй войне.

– Вот эта железяка – смертоносное? – засомневался Гроден.

– Я тоже так думал, пока не увидел своими глазами, – невесело усмехнулся принц.

Он достал из кармана камзола яблоко, дошел до чурбака и поставил яблоко сверху, после чего вернулся.

– Готов, Весь?

– К чему? – удивился тот.

– Будет немного громко.

Принц лукавил – громко было так, что Гроден машинально отпрыгнул в сторону, и чуть было не поддался обороту – как делали все оборотни в момент опасности. Но он внимательно следил за яблоком, на которое Аркей навел оружие и успел заметить, что яблоко… исчезло.

Весь метнулся туда, обежал чурбак, втягивая воздух носом. Нет, яблоко не исчезло, оно просто разлетелось на мелкие кусочки.

– Это звук так действует? – вернувшись, спросил оборотень. – Он наносит урон?

Принц качнул головой.

– Нет. Думаю, мы устроим здесь пикник, и я покажу тебе, как это работает. Снимай корзины, которые нам приготовила Бруни – время завтракать.

Они пробыли в лощине до восхода солнца. Его Высочество за прошедшее время приноровился неплохо стрелять, или как говорили уважающие себя мастера «лупить». Весь тоже попробовал и был поражен, с какой силой бьет в ладонь рукоять «смертоносного оружия». Аркей пообещал, что научит его управляться с этой штукой, но, увы, солнце уже поднялось над горизонтом, и им следовало возвращаться в Вишенрог.

Гроден успел как раз ко второй паре. Садясь за парту, заметил, как Рахен бросил на него взгляд, не скрывая зависти – учуял, серый, запах полей и лесов, лошадей, прогулки на свежем воздухе.

– Опять носились верхом по буеракам с Его Высочеством? – спросил он шепотом.

Весь молча кивнул.

– А почему от тебя пахнет горячим железом? Заезжали в кузню, что ли?

Оборотень снова кивнул и, отвернувшись, стал смотреть в окно. «Страшная государственная тайна» жгла гортань, так хотелось рассказать друзьям об увиденном…

Но ведь тайна на то и тайна, чтобы хранить ее и мучиться, не правда ли?

* * *

Приложив ладонь козырьком ко лбу, Ягорай следил за маленькой черноволосой фигуркой на том берегу. Вителья стояла чуть в стороне от древнего русла. Вызвавшийся помогать Альперт устроился напротив, а сверху на гряде, которую требовалось разрушить, прогуливался равнинный тролль Дробуш Вырвиглот в своем настоящем обличье, иногда останавливаясь и стуча пяткой по камню.

– Чего они медлят? – проворчала Руфусилья.

– Я полагаю, Дробуш ищет слабое место, – ответил Вирош, стоящий рядом с Яго.

– Он будет на нем прыгать? – с подозрением осведомилась младшая рубака. – Я хочу на это посмотреть!

Тариша отвернулась и занялась костром, показывая, что ей это вовсе неинтересно.

– Яго, ты уверен, что Вита справится? – спросил Дикрай. – Она, конечно, сильный маг, но, по-моему, камни дробить ей не доводилось.

– Сомневаюсь, что она будет их дробить, – усмехнулся Грой, – это слишком грубо, друг мой. Здесь нужно с умом…

Тролль остановился, потом отступил пару шагов в сторону и что-то крикнул – даже с другого берега озера было видно, какая огромная у него пасть.

Волшебница подняла руки, словно приготовилась дирижировать, а затем повела неровную линию в воздухе, очерчивая некую диагональ. Однако на каменной стене не оставалось ни следа.

Следующий час все, даже Тариша, забросившая приготовление обеда, с изумлением следили, как Вителья вырисовывала в воздухе странные контуры. Иногда к ней присоединялся Альперт. Казалось, маги, стоящие на разных берегах древней реки, танцуют некий мистический танец, которым руководит существо, не менее древнее, чем река.

– Какого Аркае… – возмутилась Тори, когда ее терпение лопнуло.

Однако договорить она не успела. Вита вспыхнула, словно ярчайший факел, а Дробуш… прыгнул. Прыгнул высоко, с оттяжкой, после чего всей массой обрушился на склон. По камню побежали тонкие трещины, напоминающие нити паутины. Дробуш снова прыгнул. Трещины бежали от центра в стороны, следуя векторам, наведенным волшебницей, и середина кряжа начала проседать, поднимая тучи пыли не только вокруг, но и с Пыльного озера. Серая завеса заволокла дальний берег.

Дикрай покосился на Яго. Ласурец расширенными зрачками следил за происходящим, но не делал ни движения. Казалось, он, единственный из всех, видит то, что там происходит.

– Вода… – вдруг сказал Грой. – Аркаеш меня побери, я чую воду!

– Точно! – засмеялась фарга. – Пахнет водой!

Пылевой туман раздался в стороны, будто сдуваемый порывом ветра. Впрочем, так оно и было – Альперт точными воздушными ударами гнал пылевое облако прочь. В древнем русле копошился Дробуш, вытаскивая и отбрасывая огромные камни. Маленький ручеек, текущий по дну, с каждым отброшенным валуном становился все сильнее. Вителья развеивала песок, мелкие и средние камешки, расчищая русло следом за троллем, который пробивался вперед с упорством гнома, почуявшего радужную друзу.

Не сговариваясь, позабыв про костер, «призраки» побежали туда. Когда они достигли русла, ручеек уже превратился в речушку. Вителья и Альперт, который перебрался к ней с другого берега, стояли в стороне, а Вырвиглот простукивал и ощупывал огромный валун, перегородивший путь воде. Поток протискивался по обеим сторонам от него.

– Что там, Дробушек? – спросила Вита.

– Его надо немного повернуть, тогда вода сама его вытолкнет, – ответил тролль.

Он подпер валун спиной, поднатужился, попытался сдвинуть, но камень будто врос в землю.

– Заклинило, – сплюнула Торусилья.

Грой лукаво посмотрел на нее.

– А что, уважаемая Тори, почтенным рубакам никакими правилами не запрещается помогать троллям? – весело спросил он, и пошел к Дробушу, засучивая рукава.

– И то дело! – кивнула Руфусилья, отстегнула топор, вместе со шлемом положила на землю и последовала туда же.

– Эй, подождите меня! – завопил Дикрай, бросаясь за ними наперегонки с Торусильей.

Яго и Тариша переглянулись, улыбнулись друг другу как взрослые, наблюдающие за детскими шалостями, и тоже направились к ним.

Общими усилиями камень удалось сдвинуть. Вода хлынула, грозя полностью затопить русло.

– Уходите все, я его придержу! – зарычал Дробуш.

– А ты? – спросила фарга, в ее голосе звучало искреннее беспокойство.

– Камни не тонут, – коротко ответил тролль.

– На берег, быстро, – приказал Ягорай, вместе с Вырвиглотом упираясь спиной в валун, который дергался, как желающее ожить чудовище.

Когда ласурец последним вышел из воды, Дробуш, довольно ухмыляясь, шагнул вбок, лишая камень опоры. Тот затрясся, будто припадочный, а затем вдруг рванул в сторону Пыльного озера и запрыгал по прибрежной кромке. Поток сбил тролля с ног и потащил в том же направлении, однако Вырвиглоту удалось, цепляясь пальцами за неровности в дне, выбраться на берег. Обретшая свободу река ревела и прыгала в русле цепным псом, кружила мутные буруны у берега, стремилась дальше, и не было ей конца.

– И что теперь? – спросила Вителья, подходя к Яго.

Он обнял ее одной рукой, продолжая смотреть на поток.

– Будем ждать, пока вода наполнит озеро.

– А потом?

Рю Воронн пожал плечами.

– Понятия не имею.

– Ну здорово! – захохотал Грой и махнул рукой. – Пойдемте на стоянку. Пока уровень воды поднимется, может несколько дней пройти.

– Мы – отличная команда! – сказала Вита, возвращая Дробушу амулет. – Альперт, к тебе это тоже относится.

Маг покраснел, неуклюже поклонился и поспешил за Вирошем. Глядя ему вслед, Вита на мгновение поймала какую-то мысль… Что-то, связанное со словами Кипиша о смерти бога, но рев воды спугнул ее.

– Сегодня я буду спать, как младенец, – улыбаясь, произнес Ягорай и поцеловал ее в макушку.

– Почему? – машинально спросила волшебница.

Рю Воронн промолчал, но она знала ответ.

* * *С тоской смотрю в туманные осколки летаКуда же ты спешишь, зачем меня бросаешь?В глазах лесных озер все больше полусветаИ, солнце, как снежинка, ты все сильнее таешь![1]

Красивый голос долетал даже до вершины Золотой башни. Архимагистр Никорин отложила самопишущее перо, встала и подошла к окну. По улице неторопливо шел молодой менестрель, задумчиво перебирал пальцами струны лютни. Казалось, он не замечает ни горожан, спешащих по своим делам, ни проезжающих мимо всадников, ни стен домов. Его голос – чистый и звонкий, взлетал к небесам, из которых уже исчезла синяя беспечность лета. Одет парнишка был небогато, но опрятно. И только его сапоги после дорожных странствий явно доживали последние дни.

Усмехнувшись, Ники сплела заклинание и выпустила. Трансформацией предметов она увлекалась еще в юности. Училась на тумане, что окружал гору Белого старца, превращая его в воду, хлеб и вино.

Менестрель споткнулся, смешно подпрыгнул и застыл, с изумлением разглядывая новенькие щегольские сапоги. Затем заозирался, увидел Золотую башню и, прижав руку к сердцу, почтительно поклонился.

Ники помахала ему. Настроение поднялось. Все еще улыбаясь, она вернулась за стол, и только тут заметила, как мигают самоцветы на раме зеркала связи. Спустя мгновение в амальгаме показался седобородый гном. На изборожденном морщинами лице поблескивали маленькие темные глазки, похожие на медвежьи.

Ласурский архимагистр, благо еще не садилась в кресло, уважительно поклонилась. Архимагистр Драгобужья кивнул не менее уважительно, но из своего кресла не поднялся. Возраст в несколько сотен лет позволял ему изображать из себя немощного старца. Многие попадались на этот обман, о чем после горько жалели.

– Ваше Могущество, как себя чувствуете? – подыгрывая почтенному гному, начала разговор Ники.

– Ох, сегодня – так, завтра – этак… – закряхтел тот, попыхивая трубкой, и демонстративно потер колени. – А вы все цветете, Ники! Я вам завидую!

– Да ладно? – рассмеялась та. – Я – счастливая женщина! Мне завидует величайший волшебник Тикрея!

– Да ладно? – в ее же тоне ответил Драгодруг Синих гор мастер. В его глазах тоже прыгали смешинки. – Тогда поделитесь своим счастьем, Ники.

– Приглашаете, Ваше Могущество? – прищурилась архимагистр.

– Приглашаю! – кивнул тот и вытащил трубку изо рта, показывая тем самым, что разговор пойдет серьезный.

– Брут, я скоро вернусь, – сказала Никорин в пустоту и шагнула из своих покоев прямо в сумрачные чертоги Драгобужского архимагистра.

Здесь было прохладно, и вкусно пахло крепким табаком и пергаментами.

– Желаете чего-нибудь? – любезно осведомился гном, когда она села в кресло напротив. – Морс? Баблио? Эль?

– Благодарю, нет, – качнула головой Ники. – Ваше Могущество, вы меня удивили. Я не ожидала увидеть вас там, на поляне. Неужели доходы кварты идут не в общак, а в государственную казну?

Драгодруг ухмыльнулся.

– Казне нет нужды в доходах от контрабанды – она полна, наполняется регулярно и будет наполняться, пока существуют Тикрейские недра. Я контролирую кварту не в личных или финансовых целях, мне важно знать, что происходит в Драгобужье… даже если об этом не знает Его Величество! Мне хотелось лично убедиться в том, что малопушки попадут в те руки. И как они вам?

Ники пожала плечами.

– Мне – никак, уважаемый мастер, а вот Его Высочество Аркей от них в восторге. Он уже лупит вовсю и чаще всего попадает в цель.

– Ваш будущий король – способный мальчик, Ники, с ним приятно иметь дело. Но Драгобужье интересно не только Ласурии…

– Крей? – понимающе спросила архимагистр.

– Крей… – Драгодруг спрятал ладони в широкие рукава мантии, словно они мерзли. – Прогресс, как вы знаете, не остановить. Пытливый ум всегда найдет лазейку для явления миру своих талантов, чаще всего, не задумываясь о последствиях…

Никорин молчала. Архимагистр Драгобужья говорил о третьем сыне своего короля. Не стоило делать ремарки по этому поводу.

– К сожалению, Его Величество Виньогрет увидел изобретение Рофельхаарта раньше меня и был им покорен, – проворчал Драгодруг. – Будь моя воля, я бы уничтожил опытный образец и изъял бы из памяти инженера воспоминания об этом изобретении. Но только из памяти инженера, не короля! Поэтому мне было важно, чтобы оружие оказалось в Ласурии, где его не используют против нас.

– Вы в этом уверены? – подняла бровь Ники.

Спрашивала не как Ласурский архимагистр, а как одна из могущественнейших волшебниц Тикрея, и гном это понял.

– Скажем так, я больше уверен в Ласурии, чем в Крее, – усмехнулся он. – У асурха Понтеломуса есть две очень неприятные черты: он завистлив и нетерпим. С таким правителем трудно договариваться, но еще труднее жить… под его протекторатом.

– Я слышала о том, что эльфы недовольны его правлением, – кивнула Никорин.

– Ха, эльфы! – хохотнул Драгодруг. – Они могут быть недовольны по самые кончики ушей, но против асурха не пойдут, понимая, что он задавит их числом вместе с их расхваленным оружием, доспехами и магией. Однако эльфы – живой пример того, что бывает с теми, кто склоняет голову перед Креем. Давайте займемся чистой риторикой, Ники, а именно порассуждаем о будущем Тикрея… Всем ясно, что противостояние Ласурии и Крея не закончено. Асурх никогда не простит Его Величеству Редьярду перемирия, к которому тот его принудил, заставив подписать договор на условиях, выгодных не только Крею. А это значит, быть войне, рано или поздно, так или иначе. И если это произойдет, Драгобужье вынужденно окажется буфером. Таким, знаете, лакомым кусочком, где можно разжиться самым смертоносным на текущий момент оружием Тикрея.

– Думаете, асурх предпочтет начать с вас? – напрямую спросила Ники – не было нужды в дипломатии.

– Не исключаю такую возможность, – кивнул Драгодруг. – Среди гномов многие хотели бы сотрудничать с Креем, ведь наша общая граница длиннее, чем общая граница с Ласурией, соответственно, больше торговых путей и деловых связей. Крей, бедный своими сырьевыми месторождениями, всегда много покупает у нас и никогда не скупится платить полную меру. А Его Величество Редьярд, что уж говорить, скуповат, как гном! – Драгобужский архимагистр хихикнул, но тут же посерьезнел. – Но мои братья, глядящие в сторону Крея, не видят или не желают видеть одного – отношения Понтеломуса к чужой вере. Крей ведь не всегда был таким большим, он расплывался, как ядовитая медуза на песке, поглощая мелкие княжества со своей историей, традициями и божествами. И что мы видим на сегодняшний день? В Крее при всем многообразии народов только одна история и одна вера – вера в Пантеон. Об остальных богах забыли, стерли с лица земли их храмы, а из памяти верующих – молитвы и ритуалы. В противовес этому в Вишенроге начато строительство Храма Всех Богов, в котором участвуют и люди, и гномы. Он обещает стать одним из чудес света, если будет достроен.