SINCERA. Если это сон, не буди меня

Я не знаю, что может быть прекраснее мерцания водной глади или весёлой волны, которая, вызывая восторг детей и улыбку взрослого, пропитывает твою кожу солью и орошает брызгами лицо. Вода обладает даром исцеления, она обновляет и восстанавливает. Смывает нарывы, заживляет душевные раны. Шлифует не только камни, но и шрамы и неровности твоей души и тела. В ней кроется безудержная сила жизни и нежность.

Взглянув на плавное движение реки или на зеркальную поверхность озера, мы ощущаем покой и гармонию. Вода остужает разгорячённых страстью своим плеском, словно шёпотом, напоминая о важности внутреннего равновесия.

Вода даёт тебе силу. Она заставляет плыть против ветра и волн, несущихся на тебя, она учит бороться за жизнь.

Вода может и лишить нас всего. Разрушить. Лишить способности дышать. Лишить жизни…

Глава 4

– Ты должна её отсюда вытащить, – еле слышно доносилось откуда-то сбоку.

– Ты же сама знаешь, что это будет непросто.

Какой-то пикающий звук заглушал разговор двух женщин. Голос одной из них показался мне знакомым.

– Анна? – произнесла я в надежде услышать поскорее голос подруги. – Анна, это ты?

Я замёрзла, а правую руку и вовсе не чувствовала. Открыв глаза, я увидела только белый яркий свет, пеленой покрывавший всё вокруг.

– О боже, я ослепла! Анна, где ты? – закричала я в ужасе и одним рывком села на кровати.

Правая сторона тела всё ещё ощущала дикий холод, гуляющий по венам. Паника овладела мной. Приборы пугали учащённым звоном. Однако ничто не могло сравниться с тем правдоподобным сном, что мне снился.

«Господи, это был сон… Всего лишь сон». Я выдохнула с облегчением и постаралась успокоиться, выравнивая дыхание.

– Контактные линзы можешь положить сюда, – прозвучал женский голос, полный заботы, и тёплая рука дотронулась до моего плеча.

Вмиг писк приборов начал замедляться, и звук стал более приглушённым. Я совладала с дыханием. Нащупав левой рукой её руку, взяла контейнер и положила его на одеяло.

– Линзы?.. Как вы узнали, что я ношу линзы?

– София, вы проспали несколько часов. Внутренняя поверхность контактных линз может накапливать белки, масла и другие микроорганизмы с поверхности глаза. Это может привести к образованию отложений на линзах. Во время сна состав и распределение слёзной плёнки на глазу могут изменяться, что, в свою очередь, может повлиять на качество зрения после сна.

От такого грамотного ответа мои глаза округлились. Я начала вытаскивать линзы в надежде, что моя собеседница была права в своём предположении.

– А… – начала было я.

– Твоё имя я узнала из документов, которые лежали в сумочке, – перебила она.

Наконец я вытащила линзы, протёрла веки влажными салфетками, которые предусмотрительно приготовила для меня незнакомка, и с замиранием сердца стала медленно открывать глаза.

Передо мной стояла очаровательная молодая девушка с густыми чёрными кудряшками, которые мило рассыпались по плечам, её кожа светилась тёплыми медовыми оттенками, выдающими её африканские корни. Она выглядела свежей и сияющей, но на её лице отражались слабые отблески мониторов. Девушка была одета в медицинскую форму, которая подчёркивала изгибы изящной фигуры. Несмотря на строгость одежды, в её движениях присутствовала грация и лёгкость.

Пока я её разглядывала, девушка аккуратно подсоединила капельницу к системе и сейчас настраивала скорость инфузии.

– Что со мной? – моё внимание переключилось на тонкую трубочку в моей руке с катетером, вставленным в вену. Я снова ощутила холод и медленно начала опускаться на подушку, накрывая себя одеялом.

– Всё в порядке, София. Не волнуйся, – уголками губ улыбнулась девушка. – Ты потеряла сознание и нуждалась в медицинской помощи. Капельница необходима, чтобы восстановить уровень жидкости и обеспечить достаточное кровоснабжение в твоём организме.

Я пыталась сосредоточиться и вспомнить, что со мной произошло и почему оказалась в больничной палате. Мысли и картинки путались, никак не могла сопоставить и сложить всё в один пазл.

– Чувствуй себя как дома, – прервала мои мысли девушка, – меня, кстати, зовут Таня, я за тобой буду присматривать. – Она протянула мне руку.

– Спасибо, Таня. – Глубоко вздохнув, я ответила на её рукопожатие.

– Ты голодна?

– Нет, – задумчиво ответила я.

– Я оставлю тебя ненадолго, отдыхай и набирайся сил. Чуть позже я загляну проведать тебя и принесу ужин.

Она направилась к двери.

Я лежала, не двигаясь, в недоумении от происходящего. Голова шла кругом, в висках пульсировало, и казалось, мысли унесло на какое-то мгновение. Тут меня озарило: девушка была похож на ту, что была в моём сне. Она же мне и шепнула про того парня, перед тем как началась вся эта суматоха и ужас с огнём и стрелами.

Мои глаза распахнулись, и я успела выпалить ей вдогонку:

– В какой больнице я нахожусь?

– Ты на Вилле, – слегка повернувшись в мою сторону, бросила Таня.

«На „Вилле“? Никогда не слышала такое странное название больницы. Может, это какая-то новая частная клиника?»

Таня же поспешила открыть дверь и выйти из комнаты. Я осталась одна со своими мыслями и ещё с какими-то странными пищащими приборами у моей кровати.

Мой мир потемнел. Я начала потихоньку отключаться то ли от усталости, то ли от жидкости, капающей по длинной гибкой трубке мне в вену.

Когда я снова пришла в себя, обнаружила мягкий, приглушённый свет от настольной лампы с позолоченным основанием и абажуром из шёлка. Она стояла на деревянном комоде напротив моей кровати. В голове опять забегали мысли: «Где я, как я сюда попала?»

Пытаясь собрать последние воспоминания, я привстала и оглядела комнату. В тусклом свете лампы удалось разглядеть интересные детали.

Стены украшали красно-жёлтые яркие фрески с отделкой в виде геометрических узоров, что придавало оттенок роскоши. На полках и комоде из тёмного дерева размещались декоративные античные вазы и амфоры. Зеркало в золочёной раме, стоящее в левом углу от кровати, добавляло ощущение простора.

Медицинского оборудования и след простыл, теперь комната была ещё более уютной и уже не напоминала палату. От капельницы остался лишь небольшой синячок на моей руке, тщательно заклеенный пластырем. Я вздрогнула от непонятного чувства, сдавившего грудь.

На стене, слева от кровати с изящным деревянным изголовьем, висели шёлковые шторы цвета слоновой кости, они спускались от самого потолка. Я отодвинула их край и обнаружила те же фрески и ровные стены. Отсутствие света и вида окружающего мира навевало страх от неизвестности и необычности места.

В животе заурчало. «Мне срочно требуется плотный завтрак, в котором обязательно должна присутствовать небольшая кружечка капучино».

Судя по тому, сколько времени прошло, я рассчитала, что сейчас должен быть именно завтрак. Встала медленно с постели – тело ещё немного болело – и привела себя в порядок, надела своё платье и туфельки, которые нашла в бельевом шкафу. Отсутствие телефона с документами не смутило меня. Я планировала как можно скорее найти выход и ответы на свои вопросы, которых накопилась уже достаточно много. Я подошла к дверному проёму и дёрнула ручку. И остолбенела. На секунду показалось, что я не туда попала.

Глава 5

Передо мной открылся удивительный вид, словно я перешла в другую эпоху. Закрыв дверь, тихими шагами направилась по узкому коридору. Стены были нежных пастельных оттенков. Светло-голубые и мятно-зелёные тона плавно перетекали друг в друга, создавая ощущение невесомости.

Свет, проникающий через узкие застеклённые щели на высоком потолке, создавал бесконечную игру теней на полу из мрамора. Я двигалась вперёд словно во сне, восхищённо вглядываясь в украшенные стены.

Фрески с изображениями архитектурных деталей, различных сцен из повседневной жизни, увенчанных цветами и лаврами, как будто оживали перед глазами. Узкий коридор привёл меня, как мне показалось, в центральную часть здания.

Я замедлила шаг и увидела гигантское пространство, взгляд невольно поднялся выше. Здание как будто вырастало, представая во всей красе.

Высокий потолок также украшали роскошные фрески. Орнаменты и рисунки, выполненные с тщательной детализацией, создавали ощущение движения и жизни, словно сказания и легенды.

В центре зала возвышался великолепный фонтан. В его белоснежной мраморной чаше, украшенной ажурной резьбой, была установлена изящная скульптура. Струи воды, стремящиеся вверх, падали в нижнюю чашу фонтана с тихим шелестом, который вызывал приятное умиротворение. Этот зал был впечатляющим архитектурным сооружением, переносящим в эпоху величия Древнего Рима.

«Вилла… Конечно же, архитектура и внутренняя отделка здания напоминают виллу Древнего Рима. Отсюда и название медицинского центра. Классно, что я изучала историю искусств столько лет, хоть здесь пригодилось». Я улыбнулась про себя.

Но я кружилась по залу и любовалась им недолго. Никакая красота не могла отвлечь меня от цели, с которой я вышла из комнаты.

«Где же все, чёрт возьми? Как отсюда выбраться?» Сердце забилось сильнее. Я остановилась и окинула взглядом всё помещение. На этот раз в поисках выхода.

Из зала были четыре выхода, ведущих в узкие коридоры. В одном из них раздался эхом чей-то голос. Я обернулась и направилась в сторону доносящихся звуков.

Вдоль коридора были расставлены статуи в виде человеческих фигур, искусно высеченных из белого мрамора. Их контуры плавно сливались с окружающей обстановкой, создавая впечатление, что они живые и готовы в любой момент среагировать на моё присутствие. Каждая статуя была уникальной – со своим характером и неповторимой позой. Изгибы их тел рождали эротические образы, заставляя лицо покрываться краской стыда и возбуждения.

Тесный коридор наконец привёл меня к высокой деревянной двери. Моё любопытство не позволило долго сомневаться, я открыла дверь и попала, судя по всему, в библиотеку.

В полумраке этого огромного помещения было сложно разглядеть все детали, особенно с моим неидеальным зрением, которое стало подводить ещё в школе. В школьные годы при моих минус полтора на оба глаза мне позволялось не носить очки, а перебраться за первую парту, так я спасла себя от клички «очкарик». Разглядеть же чёткую картинку вдали в тёмных помещениях было уже задачей не из простых.

Однако не заметить высокие деревянные полки с книгами, которые, казалось, касаются потолка, было невозможно. Я шла вдоль одной из них, бегло рассматривая корешки книг и читая имена авторов, пока не увидела золотистый свет, поблёскивающий за соседней полкой. Я скользнула взглядом в щёлочку между книгами и увидела массивное коричневое кожаное кресло, в котором угадывались очертания человеческой фигуры. Прищурив правый глаз, я разглядела загадочный силуэт. Молодой человек склонился над книгой, и я вдруг почувствовала какое-то магическое притяжение – словно он манил меня в свои мысли и мечты.

Но нечто большее стало настоящим открытием, когда я осмелилась сделать один шаг по направлению к нему.

«Нет, этого не может быть! Парень из моего сна?» – подумала я, и стук сердца оглушил меня. Он сидел расслабленно.

Я бесстыдно рассматривала каждый изгиб его тела и выражения лица, такого невозмутимого, красивого и неприступного. Вдруг уголки его губ дрогнули и поползли вверх.

«Он определённо хорош собой и выглядит наяву даже лучше», – подумала я.

Словно услышав меня, парень оторвал глаза от книги, и я почувствовала его пристальный взгляд на себе. Меня окатило сначала холодным, потом горячим душем из мурашек, что пробежали по всему телу.

Тишину прервал тёплый и глубокий голос незнакомца. Я ощущала, как каждая строка передавалась вибрацией его голоса и проникала в мою душу.

– Любовь – не кукла жалкая в рукахУ времени, стирающего розыНа пламенных устах и на щеках,И не страшны ей времени угрозы.А если я не прав и лжёт мой стих,То нет любви – и нет стихов моих!

Когда он закончил, взгляд его с искорками нежности был устремлён в мою сторону.

Робкими шагами я вышла из-за полки, и наши взгляды встретились. Книга была у него в руках, но он даже не переворачивал страницы, словно забыл обо всём.

Я стояла напротив, все ещё не веря в происходящее. В памяти снова заиграл яркими красками сюжет моего недавнего сна. Лёгкая дрожь пробежала по спине. Мне стало труднее дышать, ладони окатило холодным потом.

«Надо же было такому случиться». Кажется, я улыбнулась. Это показалось мне достаточно забавным. Передо мной в кресле сидел во всей своей красе персонаж из моего сна. Тот самый молодой человек, который заставил меня чувствовать то, что так долго таилось глубоко. Волнение и трепет. Существовала какая-то загадочная связь между сном и реальностью.

Тёплый свет настольной лампы отражался на его лице, смягчая идеальные черты и вызывая ощущение уюта. Он как будто что-то знал, но не говорил мне.

– Не думала, что кто-то в наше время ещё читает Шекспира, – осмелилась я прервать затянувшуюся паузу.

– Этот сонет часто цитируют. – Парень опустил глаза и провёл рукой по пряди чёрных волос, которая падала на лицо, придавая взгляду ещё больше загадочности.

«Хватит пялиться!» – застучало у меня внутри.

Я постаралась отвести глаза и потёрла их рукой. В следующий момент открыла рот, намереваясь что-то сказать, но парень меня перебил:

– Массимо…

– Что? – хриплым голосом переспросила я, и наши взгляды снова соприкоснулись.

Я затаила дыхание и ждала продолжения фразы. Он комфортнее провалился в кресло, и я услышала:

– От латинского maximus, – произнёс он, – что означает «самый великий». – Затем медленно выдохнул и добавил: – Детка, присаживайся, покажу тебе что-то интересное. Массимо ещё удобнее устроился в кресле и сидел, поглаживая ладонью подлокотники, а его улыбка растянулась на пол-лица.

– Меня зовут София, – резко выпалила я и окинула парня холодным взглядом с головы до ног.

Такой наглости я не ожидала. Но он обладал каким-то особым магнетизмом. С трудом проглотив ком в горле, я и не заметила, как оказалась бок о бок с ним на подлокотнике кресла, на котором ещё секунду назад лежала ладонь Массимо.

– Мудрость… – вдруг вымолвил парень и, увидев явное недоумение на моём лице, продолжил: – В различных культурах и языках имя «София» традиционно ассоциируется с мудростью и интеллектом.

– Решил блеснуть интеллектом, Массимо. – Я закусила губу от своей неуместной грубости.

– Оказывается, ещё и с красотой, – не обращая внимания на колкое замечание, продолжил парень.

Он внимательно посмотрел на меня, и я почувствовала, как мои щёки налились румянцем, словно лепестки роз. В тот момент даже самыми нежными словами было бы сложно передать всю глубину и тепло полученного комплимента. Это лучшее, что я слышала за последнее время в свой адрес.

Резко сменив тему, мой новый знакомый направил свой взгляд к раскрытой книге.

– Смотри, – он протянул ладонь и указал на первые строки сонета, – как виртуозно он играет с метафорами. Во втором катрене любовь он уподобляет звезде, на которую ориентируются мореплаватели. Это может быть и Северная звезда, которая всегда видна в безоблачном небе, – следуя за ней, мореплаватель никогда не ошибётся. Он явно подчёркивает мысль о том, что чувство любви направляет человека на верный путь, помогает найти смысл жизни и понять истину.

Парень выдохнул с лёгкой грустью, а я изо всех сил старалась не выдать своего волнения, слушая с упоением каждое его слово. Тепло его тела рядом действовало на меня опьяняюще.

Это действительно красивый сонет и определённо стоил более глубокого исследования двух вовлечённых людей.

– Любовь – над бурей поднятый маяк, – Массимо перепрыгнул через строчку вверх, – эту метафору он использует для выражения мысли о том, что любовь помогает человеку найти выход из любой жизненной ситуации. Как маяк помогает кораблю двигаться в нужном направлении.

– Основная идея заключается в том, что «не страшны ей времени угрозы». Настоящая любовь бесконечна. – Я протянула руку к книге, указывая на заветную строчку.

Наши пальцы соприкоснулись. И я испытала то, что так долго скрывалось во мне: ощущение полёта, бабочки в животе, которые словно ожили и закружились. Мне казалось, что я впервые за долгое время вздохнула полной грудью, и смущённая улыбка непроизвольно показалась на лице.

Голос Массимо снова вернул меня к реальности:

– Видишь последние строки? – он спустился медленно пальцами ниже. – «А если я не прав и лжёт мой стих, то нет любви – и нет стихов моих!» Эти слова показывают, что он знал толк в истинной бесконечной любви, и знал не понаслышке.

– А ты? – обратилась я к нему. Голос звучал хрипло, и виной тому была близость парня, который вызывал мурашки по всему телу. – Ты знаешь это не понаслышке тоже?

Неловкая тишина повисла в воздухе. Но очень скоро паузу прервал неуместный звук. Урчание в моём животе явно намекало на то, что я проголодалась не на шутку.

– Я точно знаю, что нам стоит тебя накормить немедленно, – засмеялся Массимо, вставая с уютного кресла.

Он положил книгу на полку и протянул мне руку:

– Покажу тебе наше кафе, кормят тут отменно, тебе понравится.

Я вложила в его руку свою ладонь. Моё дыхание участилось, мне кажется, о моём волнении говорило всё тело, но Массимо, как настоящий джентльмен, не подал виду.

Глава 6

Выйдя из библиотеки, мы направились по длинному коридору обратно к центральному фонтану. В голове бегали беспорядочные мысли: «Кто этот Массимо? Какая красивая вилла, но что я вообще тут делаю?» И самый главный вопрос, мучивший меня до сих пор: «Как я сюда попала и как отсюда поскорее улизнуть?»

Мы прошли мимо фонтана в сторону ещё одного из узких коридоров, которые выходили из центрального зала. Я шла бок о бок с Массимо, не отставая ни на шаг. Стены украшали репродукции полотен великих художников эпохи Возрождения – Леонардо Да Винчи, Рафаэля, фрески Микеланджело. Арки в стенах добавляли глубины и скульптурности. Всё это придавало пространству изысканный римский стиль.

Несмотря на наш быстрый шаг, взгляд пытался уловить детали каждого полотна, каждый мазок кисти. Вдруг Массимо резко остановился и с прищуром взглянул на последнюю репродукцию.

– «Рождение Венеры», – он указал на невероятной красоты полотно Сандро Боттичелли и с восхищением произнёс: – Моя любимая картина.

– Она такая печальная, – заметила я.

– У Венеры нет выбора, и в этом причина её грусти.

– Какого выбора? – я вопросительно посмотрела на юношу.

– Ей не суждено быть женщиной-любовницей, подобной той, которая парит в объятиях Зефира. Не суждено испытать любовь, влечение, земные радости. – Массимо задумчиво замолчал, но вскоре продолжил: – Видишь, справа от Венеры нимфа Ора. – Он указал на женщину, встречающую Венеру с плащом.

– Угу, – заинтересованно промычала я.

– Как только Ора укроет Венеру, её девственный образ тут же превратится в материнско-божественный. – Он снова задумался, а затем неожиданно выдал: – Я вижу в этом предчувствие близкой смерти.

– Смерти? – я изумлённо ахнула.

– Символической, конечно. – Юноша рассмеялся. – Она отказывается от своей женственности и сексуальности ради божественной материнской силы. Венера станет богиней любовного наслаждения, но сама этого удовольствия никогда не испытает.

– Звучит безнадёжно, – согласилась я.

– Оттого она такая печальная. – Массимо игриво подмигнул мне и улыбнулся.

Я все ещё во все глаза смотрела на картину, и меня как никогда переполнял интерес к истории живописи. Ещё никто не увлекал меня анализом картины так, как сделал этот юноша.

Я провела ещё несколько секунд, рассматривая полотно. Затем мы направились к двери. Массимо открыл её и, коснувшись ладонью моей талии, легонько подтолкнул внутрь.

Мы оказались в уютном зале с большим шведским столом, словно в пятизвёздочном отеле.

– Выглядит впечатляюще, – произнесла я, окинув удивлённым взглядом пространство.

– А то! Это ты ещё не попробовала наших вкусностей.

Странно, что и в этом зале не было ни одной души, кроме нас двоих.

– Тут что, все вымерли? – спросила я.

– Тебе мало моей компании? – подмигнул юноша.

– Нет, но…

– Кофе? – перебил он.

– Капучино, спасибо, – смущённо ответила я. – А ты, ты пьёшь кофе?

– Я пью одну кружку капучино с утра, свою я уже выпил сегодня. Кажется, время пообедать, я бы не отказался от ризотто, – с явным энтузиазмом заметил Массимо.

– Ризотто… Мне стыдно признаться, но я никогда не пробовала это блюдо, – кажется, вслух произнесла я.

– Сейчас мы это исправим, ризотто здесь самое лучшее. – Массимо охотно зашагал в сторону стола. – Ты пока выбирай столик и располагайся поудобнее, я мигом.

Я села за круглый столик, накрытый белоснежной скатертью, у большого раскрытого окна с видом на террасу. Терраса была соединена со зданием и вытягивалась в длину крытым помещением. Длинный коридор украшали мраморные колонны, которые поддерживали несущие элементы конструкции и выполняли декоративную функцию.

За террасой расстилался сад с великолепными цветами, деревьями и кустарниками. Я любовалась видом и наслаждалась спокойствием и умиротворением этой «виллы».

Не успела я рассмотреть все детали, как на столе уже стояли блюда с ризотто, овощами, бокал с водой и мой капучино. Массимо придвинул стул и сразу принялся за еду. Он с наслаждением поглощал тягучее блюдо, насыщенный аромат которого расстилался по всему залу.

– Откуда у тебя столько познаний в литературе и искусстве? – сказала я, прерывая его навязчивое чмоканье.

– Кажется, я провёл здесь слишком много времени, – сделав глоток воды, ответил мой новый знакомый.

– Никогда не видела в нашем городе столь искусно стилизованных построек. Всё это – и архитектура, и внутренняя отделка, и скульптуры, и каждая деталь – настолько прекрасно, как будто я попала на виллу Древнего Рима, – оживлённо делилась я с Массимо впечатлениями, забыв про диковинное ризотто у меня в тарелке.

– Твои познания в истории искусств тоже впечатляют, – с иронией произнёс он.

– Факультет истории искусств, пять лет, – с гордостью заметила я, допивая кофе и приступая к ризотто.

Массимо был неподдельно впечатлён, хотя лёгкая улыбка скользнула во взгляде. Меня поразило, насколько комфортно я чувствовала себя в компании с этим парнем.

На вид я бы дала ему лет двадцать пять или около того, но говорил он так, словно был старше. В каждом слове сквозили пресыщенность и доля сарказма, а ещё я слышала лёгкий акцент, но не могла определить его происхождение.

Я продолжила говорить так, словно общалась с тем, кого знаю сто лет:

– А этот сад, боже, ты только взгляни на сад. Это же просто нереально. – Я, кажется, даже начала задыхаться от восхищения.

– Пойдём прогуляемся, – мягко предложил Массимо. Он уже разделался с рисом и овощами.

Я кивнула в ответ на заманчивое предложение, отодвигая свою пустую тарелку. Он схватил с соседнего стола бутылку красного вина, два бокала и поднос, накрытый белой салфеткой.

– Думаю, нам это пригодится на пикнике, – бросил Массимо.

– А мы идём на пикник? – вскинув брови, спросила я.

– Хочу тебе кое-что показать, не отставай, – скомандовал он и уверенно зашагал к выходу на террасу.

Я послушно двинулась следом. Мы вышли на свежий воздух. Мне с трудом приходилось сдерживать улыбку, чтобы не выдать своё восхищение, которое испытывала в его компании. Сад, словно волшебный портал во времени, открывал перед нами картину невероятной красоты и гармонии.

Глава 7

– Fanciulla provinciale!

Итальянский акцент Массимо, кажется, оглушил меня, когда я ступила с террасы на коротко подстриженный зелёный газон.

– Ты говоришь на итальянском? – резко развернувшись в сторону парня, произнесла я.

В университете пришлось столкнуться с изучением итальянского языка, поэтому я точно могла его распознать. Сказать, что у меня не было склонности к изучению иностранных языков, это ничего не сказать. Единственное, что я помнила с занятий итальянского, – это экспрессивную интонацию и жестикуляцию профессора.

– И что это значит? – задала я логичный вопрос.

Улыбка Массимо растянулась щедро на всё лицо:

– Провинциальная девчушка. – И он расхохотался.

– С чего это я вдруг провинциальная? – с долей обиды произнесла я. – Я родилась и выросла в городе, к твоему сведению!

– Ага, и поэтому ты ходишь по газону. – Всё ещё смеясь, Массимо сделал шаг мне навстречу и оказался вместе со мной на траве. – Не переживай, детка, я тоже uomo provinciale.

«Снова это „детка“», – подумала я, но уже не стала делать замечание вслух, а только колко взглянула в глаза Массимо.