Хозяйка Дьявола

– Что же смешного…

– Вы себя слышите, милорд? – смеясь, выдавила Сандра со снисходительной улыбкой. – Я потратила на этого раба триста тысяч. А вы мне предлагаете не только рисковать его дорогостоящей шкурой, но и иметь с этого жалкие крохи. Да если уж я действительно решу, что его место на арене, он будет приносить доход только мне.

– Вы не понимаете, о чем вообще ведете разговор, миледи! – Взволнованный Тилоуш вскочил с дивана и разом растерял всю лесть, выплевывая резкие фразы: – Женщина не может выдвинуть бойца на арену! Это неприемлемо, и к тому же… вы понятия не имеете, как этих бойцов готовят! У вас ни тренировочного поля, ни оружия, ни навыка! Александра, вы же потомственная… как это выразиться в женском роде… конезаводчица. И имеете представление, как долго и трудно натаскивают на забеги лошадей. Так вот, этот раб, считайте, редкий арабский жеребец с золотыми подковами, только попавший вместо опытного наездника к… к…

– Договаривайте, милорд, – стальным тоном приказала Сандра, потому как Тилоуш запнулся и начал медленно краснеть. И все же прошипел:

– К несмышленому ребенку, который даже не заберется в седло. Да он и слушаться вас не станет! Поднимет на смех при первом же приказе!

Выпалив наконец, что у него явно накипело, лорд замолчал, тяжело дыша и глядя на графиню с жалостливым снисхождением.

Она терпела, как могла. Стиснув зубы и сдерживая желание кинуть в него что-нибудь увесистое, Сандра приняла хладнокровный вид, но внутри все клокотало от злости. Порыв доказать очередному ханже, что она способна самостоятельно решать свои дела, пересилил ее неприятие насилия. Медленно, грациозно встав с кресла, она подошла к камину, взяла с полки колокольчик и позвонила. Не прошло и минуты, как в гостиную заглянула сама Нэнни, тут же получившая холодный, спокойный приказ:

– Приведи Деона.

Няня кивнула и шустро умчалась, не задавая лишних вопросов. А Сандра развернулась к лорду Тилоушу и потуже затянула пояс халата.

– Хорошо, что эти оскорбления в мой адрес не слышал отец, – тихо проговорила она. – Несмотря на вашу лесть, на самом деле вы считаете меня неспособной справиться с каким-то жалким рабом. Что уж и говорить про весь Стормхолл…

– Вы прекрасно знаете, что я думаю, – устало вздохнул Тилоуш и достал из нагрудного кармана пиджака цветастый платок, чтобы вытереть испарину с покатого лба. – И знаете, что ваш отец не был бы против слияния наших хозяйств в одно. Это простой… рационализм. Я бы занялся вашими делами, а вы – как и положено истинной леди – нарядами, организацией пышных приемов и воспитанием детей.

– Ваших детей, – с нажимом уточнила Сандра. – Рожденных под вашей фамилией и не имеющих никакого отношения к моему роду.

– Александра… вы же понимаете, что вашего рода уже нет. Как и Рори Делавер, ни один аристократ не согласится отречься от титула ради того, чтобы вы могли продолжить фамилию Де Росс. А если, уж простите, вы не научились рожать наследников без участия мужчины, то пора признать – я предлагаю вам самый безболезненный вариант. Мы с семьей даже готовы после свадьбы оставить Бевернор и переехать в Стормхолл…

Сандра едва не взвыла от таких слов. В груди уже просто клокотало, и хотелось рычать от бессилия, что вынуждена выслушивать подобное и что на самом деле так думал весь высший свет. В их глазах все, что ей осталось, – ждать милости от какого-нибудь лорда, который позволит ей доживать денечки под его крылом.

Словно нет поколений предков за плечами, нет знака качества – «лошадь от Де Росс». Нет и ее, последней в роду: она настолько ничего не значила, ведь рождена без отростка между ног.

От стучащей молотками в затылок ярости Сандру отвлек лишь звук тяжелых шагов, показавшийся нарочито громким. В гостиную неспешно вошел Деон, на этот раз – возможно, по настоянию умницы Нэнни – выглядевший чуть приличнее, чем вчера. По крайней мере, он не скалился, вынул руки из карманов и потрудился застегнуть рубашку на все пуговицы.

– Деон? – строго, как можно более властно позвала Сандра, и он выжидательно поднял голову. В глубине серых глаз мелькнула смешинка и самая капелька любопытства.

– Вы что-то хотели? – Деон взглянул на лорда Тилоуша, который стоял со сложенными руками и наблюдал за ним с презрительной миной. И тут, к счастью, Деон догадался изобразить смирение, стереть с лица выражение недовольного разбуженного кота и добавить: – Госпожа желала меня видеть.

– Да, – гордо выдохнула Сандра, мысленно радуясь его сообразительности. – Этот господин проявил ко мне неуважение. Я хочу, чтобы ты преподал ему урок.

– Боже мой, Александра, ну к чему эта демонстрация! – возвел глаза к потолку Тилоуш.

Но графиню уже было не остановить.

– Спусти его с лестницы, Деон. Так, чтобы у него больше никогда не возникло желания вернуться в мой дом.

Арктический лед во взоре и голосе – кажется, это и дало нужный эффект. Зрительный контакт с Деоном был не дольше пары секунд; коротко приподнялись в удивлении его треугольные брови, а затем губы растянулись в многообещающей довольной улыбке хищника. Ни о чем не спрашивая, он молча двинулся вперед. Лорд Тилоуш замер в недоумении и, когда рабу до него осталось полшага, все-таки заверещал:

– Александра! Позвольте, это уже ни в какие…

– Ни в какие ворота – ваши оскорбительные предложения в мой адрес, милорд, – прошипела Сандра, с удовлетворением наблюдая, как Деон резко заломил лорду руки за спину, вызвав громкий крик боли. – И для вас я леди Де Росс.

– А ну прекратите! Пусти, грязный пес!

Тилоуш продолжал орать уже вовсе непечатные ругательства, а Деон без малейшего усилия согнул его пополам и потащил к выходу. Захват рук был настолько стальным, что лорд не мог дернуться, а слабые попытки это сделать вызывали жалобный вой.

Как только они скрылись из виду, Сандра с облегчением облокотилась о каминную полку. Плечи тряслись от напряжения. Она до последнего не надеялась, что Деон выполнит приказ, но теперь была ему благодарна. Может быть, вчера они все-таки расставили точки над «и», и теперь он согласен служить должным образом хотя бы при посторонних. Сам же говорил – к нему нужно обращаться, когда захочется поломать чьи-то косточки. Вот уж точно не ожидала от себя подобных желаний, но терпеть речи о кончине своего рода больше не было сил.

От входных дверей доносились крики Тилоуша, доставлявшее неизмеримое наслаждение слуху графини. Если бы она была одета потеплее, точно бы пошла посмотреть, как вконец обнаглевшего соседа отправят считать ступени на крыльце. Устало причесав пальцами локоны, Сандра уже собралась вернуться в спальню и привести себя в порядок, как вдруг в гостиную влетела бледная как смерть Нэнни и заголосила:

– Санни! Скорее! Он же его убьет!

Секундный ступор непонимания и взмокшие ладошки. А сообразив, о чем речь, графиня ахнула и полетела на зов, уже не задумываясь о тонком халате. Прямо в тапочках выскочив за двери и едва не поскользнувшись на обледеневшем камне, Сандра замерла в ужасе, наблюдая за кошмарной сценой.

Лорд Тилоуш валялся внизу на подъездной дороге и отчаянно харкал кровью, обагряя пушистый снег. Все, что он мог, – скорчившись калачиком, защищать внутренности, по которым щедро прилетали удары тяжелого ботинка. Деон даже не запыхался, избивая лорда так технично и монотонно, будто пинал мешок соломы. Идеальный костюм Тилоуша уже превратился в лохмотья, лицо обезобразили ссадины, а правый глаз заплыл в кровоподтеке.

Алое, с металлическим привкусом, этот багрянец на коже… Тошнотворный позыв подкатил к горлу вместе с пыльным детским воспоминанием, которое ни за что не хотелось бы пережить снова, – но каждый раз при виде крови оно упрямо возрождалось из пепла времени.

Хруст. По идеальному аристократическому профилю отца прилетает удар мозолистым кулаком, и из его носа потоком льется на халат кровь. Стон боли.

– Говори, где сейф, высокородная ты задница! Или следующий удар сломает тебе что-то очень нужное, – хрипло басит один из бугаев в черном плаще, ворвавшихся этой ночью в Стормхолл.

– Папа… папочка, – хнычет полусонная Сандра, дергаясь в грубых лапах, сжимающих плечи. Соль на языке и привкус железа.

– Не смотри, Санни, не смотри! – гнусавит отец и охает от нового удара в живот. Изо рта у него вылетает яркий кровавый сгусток.

– Я че, тихо сказал?! – рычит грабитель. – Или мне лучше взяться за эту мелкую соплю?! Где сейф?

Вместо ответа отец каким-то чудом разгибается и вдруг швыряет в лицо бандиту, удерживающему его рыдающую пятилетнюю дочь, увесистую пепельницу.

– Сандра, беги! Беги, детка!

Графиня резко втянула морозный воздух, обжегший легкие. Только это и помогло удержаться от приступа рвоты. С той самой ночи, когда отца чуть не убили у нее на глазах, вид крови был для нее невыносим.

– А ну прекрати! – в отчаянии закричала Сандра, останавливая новый удар.

Деон вскинул голову, глядя на нее снизу вверх. В его взгляде было откровенное недоумение. Перекрывая стоны Тилоуша, он громко, с явным вызовом провозгласил:

– Я выполняю приказ. Спустить с лестницы, наказать за оскорбление. Разве вы не в Праве выпотрошить это тело?

– Нет! Немедленно перестань!

Безразлично пожав плечами, Деон отошел на шаг от жертвы и неприлично сплюнул в снег. А потом ехидно усмехнулся:

– Значит, я тебя переоценил, пташка.

Подняв глаза к серому зимнему небу и дрожа от холода, Сандра на миг зажмурилась. Боже, за что ей все это? Почему она вынуждена снова проживать этот кошмар из-за идиотизма какого-то раба?

Туго сглотнув и стараясь не смотреть на багровые пятна, окрасившие снег, она как можно тверже распорядилась:

– Нэнни, позови кучера лорда Тилоуша и пару парней из конюшен. Пусть сопроводят его в Бевернор. А ты, – графиня с яростью посмотрела на ухмыляющегося Деона, который словно и не понял, почему она так недовольна, – в мой кабинет. Сейчас же.

Арифметика

Пришлось потратить минут пятнадцать, чтобы переодеться в плотное креповое платье, наскоро убрать волосы в пучок и умыться. Сандра интуитивно понимала, что разговор будет жестким, и потому не хотела выглядеть жалкой или несобранной. Но эта крохотная пауза успела утихомирить бурю в груди: ужас от того, как воспринял Деон ее приказ, смешивался с чувством вины перед едва не убитым лордом Тилоушем. Как только тот придет в себя, наверняка предстоит неловко извиняться за этот инцидент с ее рабом.

«С чего этот кретин вообще решил, что я отдала приказ на смертельную расправу?!» – без конца вертелось в гудящем затылке Сандры, пока она летела по коридору к кабинету.

И ответ на этот вопрос точно витал где-то очень близко. Потому как удивление Деона, когда она остановила его, было искренним. Как будто у пса вырвали из пасти честно заслуженную лакомую косточку. Нет, это не глупая попытка побесить хозяйку. Он и впрямь услышал в ее приказе что-то, ведомое ему одному.

Резко дернув дверь, Сандра вихрем понеслась к окну и расправила шторы, впустив яркий солнечный луч – темноту она не переносила так же, как и кровь. Лишь после этого оглянулась в поисках раба и застыла, увидев его развалившимся на ее стуле, да еще и нагло положившим ноги на стол. В руках он вертел перо, которое использовалось для подписи официальных документов, уже запачкавшее большой палец чернилами.

– Мне казалось, вчера мы пришли к пониманию, – прошипела Сандра, от волнения прикусив щеку. – Вон из-за моего стола, Деон. Это приказ.

Он лениво задрал бровь и лишь снисходительно скривил узкие губы. Смерил ее оценивающим, долгим взглядом с головы до пят и разочарованно протянул:

– В халате вы мне нравились больше… госпожа.

Не реагируя на его очевидную попытку вывести ее из себя, Сандра не мигая ждала выполнения своей воли. Помедлив еще пару секунд, Деон все-таки нехотя поднялся и отошел к стеллажу с книгами. По-прежнему не выпуская из руки перо, он провел его кончиком по ближайшей полке, смахнув пыль с полированного дерева.

– Никакого порядка. Вместо того чтобы играть в стерву, лучше бы занялась муштрой прислуги, пташка. Тебе не идут надутые щеки.

– Хватит наглеть, – процедила Сандра сквозь зубы, глядя, как он прошелся пальцем по корешкам ее книг. – Всего один вопрос, и я требую честного ответа. Почему ты вдруг решил, что я приказала убить Тилоуша? Его надо было просто спустить с лестницы, и все! А не превращать в отбивную!

– Так потрудись в следующий раз уточнить, – откровенно скучающе вздохнул Деон, явно не мучаясь угрызениями совести по поводу устроенного побоища. – Потому что оскорбление аристократа вполне подпадает под закон Права. И когда ты говоришь «накажи его так, чтобы забыл сюда дорогу», я понимаю это предельно прямо. Трупы не ходят.

У Сандры между лопаток сбежала ледяная змейка, дрожью уползшая к коленям. Этот ненормальный говорил о смерти так буднично, как если бы его попросили заварить чай. И пульсирующая в висках кровь привела к правильной мысли, которую не получилось осознать сразу.

Восемнадцать кличек значилось в приложении к контракту. А столько ли черточек у Дьявола на спине?

От внезапного прозрения Сандра обхватила себя за плечи в слепой попытке защититься и глухо приказала:

– Раздевайся.

– Вот так сразу, без прелюдии? – сипло усмехнулся Деон, глядя на графиню презрительно-едким взглядом без тени улыбки на лице. – Не то чтобы ты меня удивила сейчас, но давай я хотя бы принесу вина для разогрева!

– Откуда столько пошлости? – поморщилась Сандра, передернувшись от подобных намеков. – Только не говори, что старый барон продавал тебя богатеньким клушам, как кобеля на случку.

Она хотела просто его уязвить. И точно не ожидала, что Деон безразлично пожмет плечами:

– Только когда я и сам был не прочь, а клуша могла похвастать хорошей фигурой. Разве ты сама меня не за этим купила? Я еще на аукционе понял, что у одинокой молодой графини зудит между…

Договорить ему Сандра не позволила. Этого хамства она уже не вынесла, злость разъедала все мысли, а от возмущения не получалось произнести ни слова. В два шага преодолев разделявшее их расстояние, она замахнулась для смачной оплеухи.

Деон остановил ее руку буквально в дюйме от своей щеки. Реакция его была безупречной, взгляд пылал откровенным бешенством. Он с силой сжал тонкое запястье графини, и она попыталась было вырваться, но только тихонько заскулила от боли. Грубые, шершавые мужские пальцы оказались тверже железа.

– Вот это ты точно зря, пташка, – практически прорычал Деон и вдруг заломил обе руки ей за спину. Резко развернул ее и без жалости впечатал грудью в стеллаж, выбив воздух из легких.

Секундный шок мгновенно сменился паникой: слишком ярко было воспоминание о едва выжившем после подобного захвата Тилоуше.

– Пусти! – заверещала Сандра, брыкаясь в стальной хватке и чувствуя, как быстро немели запястья.

Ужас колкой волной окатил ее до самых пяток. Сведенные плечи окутала давящая боль, горло стянуло. По щеке скатилась злая слеза от полного бессилия и беспомощности перед тренированным мощным телом Деона. К бедрам под плотным подолом платья придвинулось нечто горячее и твердое, а нежную кожу у самого уха опалило жаркое дыхание с тонкой нотой шалфея.

– Заруби себе на своем хорошеньком носике, милая, – с яростной хрипотцой прошипел Деон, словно вскинувшаяся кобра. – Все, кто причиняет мне боль, заканчивают очень плохо. Ты явно не захочешь быть в этом списке.

Сандра дернулась, намереваясь отстраниться от источаемой им опасности хоть немного, но вместо этого еще ближе подалась ягодицами к его паху и нервно сглотнула. Из этой комнаты, резко ставшей душной, улетучились все приличия, а из ее головы – адекватные мысли. Пульс ощущался в кончиках пальцев. По шее сбежала стайка мурашек и осела в животе, став неожиданно сладким покалыванием, что испугало даже сильнее разбуженного монстра за ее спиной.

Потому что страшно абсолютно потерять контроль. Страшно приятно.

И будто уловив эту волну, Деон перехватил ее запястья в правую руку, а левую, все еще державшую перо, поднял выше. Мягким кончиком пера коснулся жемчужной серьги графини, и она вздрогнула. Закусила губу, чтобы отвлечься и не думать о том, что на уме у чокнутого Дьявола… Не позволить так сильно и часто вздыматься груди, неприятно вдавленной в полку, когда перо щекотно проскользнуло от мочки уха вдоль шеи и остановилось у выпирающей косточки ключицы – будто в раздумье, стоило ли идти еще дальше. Ниже, в ямку декольте.

– Отпусти немедленно, – севшим голосом пролепетала Сандра, окаменев от собственной неправильной реакции, от того, как давил окутавший сзади жар.

– Это просьба или приказ?

Хриплый вопрос – выдох в шею обдал огнем и оцарапал щетиной кожу. Забыв про боль и неудобство, Сандра зажмурилась, пытаясь прийти в себя, но предательская дрожь все равно прошла от плеч по рукам, что не мог не ощутить Деон.

– Приказ, – упрямо выдавила Сандра, и его хватка тут же ослабла.

– Всегда уточняй, пташка. Потому что твое тело говорит иное, хоть ты у нас и аристократическая невинность, – усмехнулся Деон, отстранившись и позволив задыхающейся от злости графине развернуться к нему лицом.

– Не обольщайся. Ты просто застал меня врасплох, – наигранно небрежно фыркнула Сандра, разминая ноющие запястья. И чтобы только стереть довольную победную ухмылочку раба, вскинула голову и добавила: – И нет, ты не первый мужчина, который пытался меня коснуться. Но будешь первым, кого за это кастрируют.

Деон закатил глаза, однако она успела заметить в них азартный блеск – похоже, ее признание, что она не невинная девица, лишь раззадорило, а не охладило его пыл. Набравшись смелости, Сандра уперлась пальцами в его грудь и оттолкнула от себя как можно более презрительно. Раб даже не шелохнулся, но после отступил сам, освободив ей дорогу к столу.

– Итак, я все еще жду, – придав лицу выражение ледяного спокойствия и не обращая внимания на сухость во рту, Сандра грациозно уселась на стул.

– Чего? Продолжения? – усмехнулся Деон, встав напротив стола и откинув на него перо. – Только если по исключительному приказу. Такое себе удовольствие поиметь фригидную стерву.

Кажется, к его хамству у графини уже выработался иммунитет. Или постоянно злиться не осталось сил, да и не было в ее довольно спокойной натуре столько яда. Устало вздохнув, Сандра проигнорировала выпад и заправила за ухо выбившуюся из пучка волнистую прядку.

– Жду, когда ты снимешь рубаху. Никакой… похабщины у меня не было и в мыслях.

– Ой ли?

– Уж поверь, если мне нужен будет любовник, я выберу кого-то поблагороднее, чем жалкий раб, стремящийся провести ночь под задницей у лошади, – холодно улыбнулась Сандра на его хитрый прищур. – Покажи мне свою спину. Сейчас же.

Деон поморщился, в раздражении мотнул головой. В серой радужке буквально застряли все грязные шуточки, которые он мог бы отпустить. Но под немигающим, неприступно-холодным взглядом арктических голубых глаз графини он все-таки стянул рубашку и бросил ее прямо на пол. Неспешно повернулся, предоставляя возможность как следует разглядеть татуировки. И все же она успела задержать внимание на белесых длинных отметинах на его прессе и груди, от которой тянулась к поясу брюк дорожка жестких волос.

Что ж, при его послужном списке было бы странно не иметь шрамов от поверженных соперников.

Пожалев, что не взяла очки, Сандра сощурилась, считая черные полоски. Одинаковые, явно руки´ одного мастера, ровные рядочки на развитых мускулистых плечах и поджарых боках. Поймав себя на том, что дважды сбилась со счета, неизбежно отвлекаясь на словно заточенную под этой смуглой кожей животную силу, она прочистила горло и сосредоточилась.

– Двадцать пять, – благоговейным шепотом констатировала Сандра, закончив с непростой арифметикой чужих жизней. – Одевайся, Деон. И потрудись объяснить, откуда тут лишние семь полосок.

– У меня нет ничего лишнего, – неожиданно резко отсек он, нагнувшись за рубашкой. – На торгах я говорил, что означают эти полоски.

Она мысленно костерила себя за несдержанность, но все же не смогла не следить за его пальцами, неспешно застегивающими пуговицы. Эти сильные бойцовские плечи буквально молили о прикосновениях – проверить, насколько тверды мышцы, какая гладкая кожа…

Да, у нее слишком давно не было мужчины. И томящее, тягучее ощущение внизу живота тому прямое подтверждение.

– Ты забыл, что я видела твой контракт? – подняла бровь Сандра. – Восемнадцать убитых на арене. Я умею считать. Итак, кто эти семеро? Нелегальные убийства или по Праву?

– А ты, кажется, забыла закон о рабстве, пташка. Меняя хозяина, раб обязан молчать о делах предыдущего. Ему нельзя приказать предать прошлого владельца. Так что прости, милая, но в красках рассказывать тебе, кого я убивал вне арены, мне запрещено законом.

Вот тут Сандре возразить было нечего, и торжествующий огонек в глазах Деона это подтверждал. Неосмотрительность действительно могла ему стоить очень дорого, даже несмотря на то, что барон мертв. Признав поражение, графиня откинулась на стуле и обиженно надулась, лихорадочно выискивая лазейку в патовой партии.

Что ж, одно она могла сказать точно – Деон не бросался громкими фразами, когда обещал убить ее, если она не выполнит свою часть сделки.

– Хорошо, можешь молчать о том, кого приказывал убивать барон Глашер. Но запомни: что бы тебе ни казалось, я приказов на убийство не отдам никогда, – жестко отрезала Сандра, нисколько не сомневаясь в правдивости заявления. – Да, я могу попросить ударить кого-то, если доведут до крайности. Но убивать, калечить…

– А если твоя жизнь будет в опасности? – прервал ее речь Деон, подавшись вперед и уперев кулаки в стол.

Она невольно вздрогнула и задержала дыхание – от запаха мыла с шалфеем снова зачесался нос, а желание спрятаться от этого хищника сковало конечности.

– Моей жизни ничего не угрожало все мои двадцать два года. Вряд ли что-то изменится сейчас, если, конечно, ты не имеешь в виду самого себя.

Взгляды схлестнулись, как звонкие клинки гладиаторов посреди поединка. Расплавленная серебряная амальгама и чистый голубой озерный лед, и никто не собирался отводить взгляд первым. Кулаки Деона так сильно вжались в столешницу, что раздался жалобный скрип дерева.

– Если уж я решу тебя убить, то тебе вряд ли что-то поможет. – Криво ухмыльнувшись, он выпрямился и с совершенно неискренним смирением спросил: – Это все, о чем ты хотела поговорить?

Сандра на мгновение задумалась, потерла саднящие запястья. На самом деле вопросов к нему была уйма, но какой задать первым? Наверное, тот, который больше всего свербел на языке.

– Двадцать пять человеческих жизней. – Она даже поежилась, представив эту гору тел. – Как ты вообще спишь? Неужели тебя не мучает…

– Почему что-то должно мучить меня? – с нажимом на последнее слово хмыкнул Деон, не поведя и бровью. – Если речь про тех, кто выходит на арену, то они знают, против кого встают и на какой поединок соглашаются. На арене три вида боя: до первой крови, что характерно при использовании огнестрельного оружия. До нокаута – это для рукопашной. И до смерти. Сама понимаешь, где самые высокие ставки и где больше зрителей. Тот, кто становится моим соперником, дает мне Право себя убить. И кстати, на смертельный бой рабы выходят только с письменного согласия, такой приказ хозяин не может отдать – это равно приказу перерезать себе вены. Принуждать раба к самоубийству запрещает почти каждый контракт.

– Но не твой, – уточнила Сандра. – Почему твой контракт настолько грубый? Как ты вообще подписал это? Тебя вынудили?

– Никто меня не вынуждал. Я обязан барону всем, и бумага просто закрепляла тот факт, что он был вправе мной распоряжаться, потому что я так захотел.

Окончательно запутавшись, графиня напряженно закусила губу. Она ждала какой-то слезливой истории, что-то про несчастное детство или умирающих родителей, но чтобы раб сам захотел отдать свободу… В точности как Нэнни. Неужели его связывали с покойным Глашером подобные отношения? Одно она могла сказать точно: судя по пусть и грубой, но очень грамотно поставленной речи, ее раб обучен не только колкостям. А бывший хозяин явно не стремился держать его в положенных ему рамках и разрешал слишком многое.

– Ну хорошо, – кивнула Сандра, решив, что подробностей ей точно не дождаться. – А эти семеро, убитые вне арены? Что скажешь про них, кто тебе дал Право?

– Повторюсь: почему это должно заботить меня, если я выполняю приказы господина? – безразлично покачал головой Деон. – Даже в глазах закона я не несу никакой ответственности, потому что являюсь… ножом в чужих руках. Никто не отправляет на виселицу оружие вместо преступника. Оружие не мучается совестью и ржавеет, если им не пользоваться. – Он устало почесал шею и протянул: – Теперь все? Твое любопытство удовлетворено, я могу идти?