Петрикор

Зарывшись с головой в свои собственные мысли и мечты о предстоящей поездке в другой край, и удобно расположившись на плече у эльфа, я стала засыпать. Заметив это, Макс помог мне выбраться из корзинки.

Нуриэль был уже тут и хотел что-то сказать, но блондин поднес палец к губам, дав знак, что сейчас лучше не шуметь. Тот кивнул и остановил колесо обозрения, погасив всё освещение.

В парке уже никого не было, часть освещения тоже была выключена. Месяц едва поблескивал в небе, заполненном облаками. Все аттракционы тихо дремали. От усталости я не чувствовала ног и слегка прихрамывала. Макс заметил это и спросил:

– Может тебя на руках понести?

– Нет, нет, не надо. Я тяжелая, – отмазалась я, надеясь, что он не будет настаивать, но судя по всему на Макса моя отмазка не подействовала. До самого дома он нес меня на руках.

***

Наутро я проснулась совершенно одна, укрытая одеялом. На тумбочке лежал букетик полевых цветов и записка:

«Мой любимый цветочек, ты так крепко уснула, что я не стал тебя будить. Я вышел через окно. К сожалению, я не смогу зайти за тобой на вечеринку. Знаю, твоя подруга Николь в городе. Вы пойдете на вечеринку вместе. Люблю тебя. Макс.»

Только подумала о Николь, как в дверь постучались. Это она.

– Легка на помине, – заявила я, и мы обнялись.

– Я тоже рада тебя видеть! Сегодня мы с тобой идем на вечеринку. Сойер нас пригласил. Я зайду за тобой в четыре, – сказала подруга и, поцеловав меня в щёку, ушла.

Даже не представляю, чем можно занять шесть часов. Душ, готовка. Может, сходить в библиотеку сдать книги об эльфах? Они все равно мне теперь не нужны. Пока готовился завтрак – омлет и кофе, насыпала корма Бэте. В силу своих двенадцати лет он достаточно ленивый и толстый. Весь его смысл жизни – еда и сон, чаще всего данные действия происходят в радиусе метра. В ответ на звук микроволновой печи раздался грохот, и спустя несколько минут на кухню с громким топотом ворвалась пушистая туча.

В 15:55 Николь стояла на пороге.

– Ты еще не собралась?

– Вот только хотела начать. Лулу знает, что ты со мной?

– Да. А где тетя Маркиза?

– Они с папой уехали в Лондон на пару дней.

– Понятно, одевайся давай. Такси через десять минут подъедет.

Думаю, белая футболка и лимонная капроновая юбка хорошо будут сочетаться. Взяла телефон, ключи от дома, сложила все это в сумочку и спустилась к подруге.

– Все парни будут у твоих ног, – улыбнулась она, и мы вышли из дома.

Такси ехало достаточно быстро, минуя границы Лондона. Видимо, дом Нуриэля находится очень далеко. Удивительно. Макс мог бы и предупредить, что поездка будет дальней.

Остановившись на очередном светофоре, на глаза попалась смешная вывеска местного паба – «Картавый Бульдог». Что? Не может быть.

– Николь, – я толкнула подругу, изучающую вид за окном. – Мне кажется, или это мои родители?

– Ну да, Георг с Маркизой. Ты что, уже своих родителей не узнаёшь?

– Просто, они мне сказали, что их ждёт министерство, а тут…

– Вот именно из-за такой реакции они и соврали. Что тут такого?

Мама с папой сидели за барной стойкой, потягивая пиво, а рядом с ними сидел престарелый мужчина с заплетенными в низкий пучок седыми волосами. Они оживлённо беседуют о чём-то. Смеются. Никогда не видела, чтобы мама так задорно смеялась. Видя, как мама вновь засмеялась, старик поперхнулся напитком, который закапал у него из носа, и тоже громко рассмеялся. Казалось, я слышу их смех сквозь два окна, звук машин и городской шум. Они такие счастливые.

Наконец-то, спустя полтора часа дороги по трассе, мы свернули на съезд в лесную чащу, где показался коттедж Нуриэля. Я была удивлена количеству машин на парковке для гостей, большинство из которых – девушки. У ворот на входе стоят два охранника – высокие мужчины с бейджиками, которым мы отдали свои приглашения для пропуска.

Николь, взяв меня за руку, повела во двор.

– Пошли сразу к бару? – предложила она, и я охотно согласилась, хотя сама искала существо, которое поселилось в моем сердце.

Как хорошо, что острый период временно отступил, и теперь можно хотя бы немножко попробовать алкоголь.

– Девочки, по коктейлю? – раздался голос за спиной. – О, Элизабет!

Это Нуриэль.

– Спасибо, что пришла. Прекрасно выглядишь. Как дела?

Николь перевела на меня взгляд.

– Все хорошо. Познакомься, это Николь, моя подруга. Макса не видел?

– Да, разумеется, он тут с самого начала. И, кажется, он искал тебя. Пока вам делают напитки, не желаете потанцевать, Николь?

Она согласилась. Ну, конечно же, ещё бы она не согласилась. Не удивлюсь, если через час или два они оба пропадут с вечеринки, уединившись в одной из комнат. Я не осуждаю её. Главное, чтобы Николь было хорошо и об этом не узнала её подруга.

Смесь попсовой и электронной музыки оглушала. Никакой алкоголь не способен помочь привыкнуть к ней. Песня за песней, а моих любимых глаз по-прежнему нигде не было видно. Танцевальная площадка постепенно заполнялась людьми, а радужные огни освещали все вокруг, чуть ли не ослепляя.

Один миг. Лишь один миг и наши взгляды пересеклись. Зеленый и голубой. Дальше как в замедленной съемке. В голове пустота. Лишь он – зеленоглазый эльф и его аромат спелых яблок. Он медленно положил руки на мою талию, и начал слегка покачиваться в такт музыке.

– Прекрасно выглядишь, малая, – Макс нежно поцеловал меня в щеку. – Ты всегда прекрасно выглядишь, даже когда укутана в одеяло с русалочкой Ариэль.

Мы рассмеялись.

– Давай уйдем отсюда? – предложил он и, взяв за руку, повел на улицу.

– Куда мы идем?

Солнце медленно садилось, заваливаясь за горизонт и дорога в лес, по которой вел меня Макс, уже сливалась с деревьями.

– Это сюрприз. Просто следуй за мной, если веришь мне.

Эльф резко остановился и разорвал на себе рубашку, повернувшись ко мне спиной. Передо мной вместо двух лопаток красовались два орлиных крыла.

– Это то, что ты со мной делаешь, Элизабет. Ты даришь мне жизнь и надежду на светлое будущее. Дотронься, – сказал эльф и выпрямил левое крыло.

Кончики пальцев едва коснулись его. Перья оказались шелковыми, такими мягкими, словно вата, но при этом невероятно твердыми. Вероятно, чтобы без особого труда бороться с потоками ветра.

– Залазь на меня. Смелей.

Теперь я засомневалась.

– Лиззи, либо ты сейчас залезаешь мне на спину, либо я тебя защекочу. Я знаю, что ты боишься щекотки. Выбор за тобой.

– А вот это нечестно! – возмутилась я, приготовившись прыгать.

Крепкие мужские руки схватили за ляжки, помогая взобраться эльфу на спину.

– Держись за мои плечи. И, да, Элизабет. Я люблю тебя, – сказал эльф и с разбегу прыгнул со скалы вниз.

До меня не сразу дошли его слова. Макс любит меня. Он это сказал. Не верю своим ушам. Сердце бешено забилось, и я лишь крепче обняла своего эльфа.

Мы вознеслись над облаками, купаясь в последних лучах солнечного света. Город потерялся в молочной пелене, мягкий ветер освежал лицо. Это самый волшебный вечер в моей жизни!

Сквозь дремлющие облака показалась морская гладь. Эльф стал снижаться. В ушах шумел шелест крыльев и гул ветра. Когда мы опустились ниже облаков, отчетливо был виден маяк, на деревянные балки которого эльф и приземлился.

– Здесь очень красиво! – воскликнула я.

Дух захватывает. Надеюсь, сейчас ничего не случится, и меня не накроет сердечный приступ. Только не сейчас. Только не в этот момент.

– Я рад, что тебе нравится, зайка, – сказал Макс, подойдя ко мне со спины, и обнял меня, положив свой подбородок мне на макушку. – Кстати, – начал он, – думаю бороду отрастить, что скажешь?

– Тебе же двадцать четыре?

– Да, а что?

– Рановато для бороды, – улыбнулась я.

– Ну, а если отращу, как думаешь, мне пойдет?

– Макс, ты мне нравишься таким, какой ты есть. Поэтому отращивать бороду или нет – решать только тебе.

– Слушай, если бы у тебя была возможность стать королевой, ты бы воспользовалась ею?

Я звонко рассмеялась.

– Ну, какая из меня королева? Я пекарь. Я дарю людям тепло и вкусные пироги, и этот титул меня вполне устраивает.

Он задумался.

– Закрой глаза.

Ни секунды не раздумывая, я доверилась ему и тут же почувствовала теплые, сладкие эльфийские губы поверх моих.

Лёгкие забыли, как дышать. Его пальцы вцепились мне в спину, в попытке соединить нас в единое целое. Внизу живота пошатнулось возбуждение. Так мы и целовались, стоя на балконе маяка. Это волшебно.

Подул холодный ветер, волны, бившиеся в истерике о камни у подножья маяка, стали набирать силу. Мои руки покрылись гусиной кожей. Я не хочу успокаивать море колдовством. Мне нравится этот яростный вой ветра, нравится биение разъярённых волн о скалы, нравится, как скрипят балки под нашими ногами. Лишь бы этот вечер никогда не заканчивался.

– Лиззи, ты заболеешь. Я отвезу тебя домой, – эльф усадил меня на спину и взлетел.

Пока мы летели домой, я успела промерзнуть до самых костей, а под конец полета перестала чувствовать онемевшие пальцы.

– Это был чудесный вечер, – заявила я, когда распахнула входную дверь, приглашая Макса в дом.

– Не благодари.

– Макс, останься, пожалуйста. Возможно, я прошу о невозможном…

Ничего не ответив, эльф накинулся на меня с поцелуями.

– Только попробуй заболеть!

– А то что?

– Узнаешь, – улыбнулся блондин, срывая с меня одежду по пути в спальню и расцеловывая каждый сантиметр тела.

***

Как и было обговорено на нашем первом свидании, он успешно отпросил меня у родителей для поездки в Шотландию, арендовав старенький Форд Мустанг. Ещё и раритетными автомобилями увлекается. Недурно

Рёв мотора пробирал до мозга костей. Я и подумать не могла, что проникнусь его урчанием настолько, что поймаю вдохновение на эксперименты с выпечкой с брусничной начинкой. А может добавить немножко душистого перца для лёгкой остроты вкуса? Или вообще начинку из крыжовника?

Размышления о фантастической вкуснятине прервала музыка со знакомым мотивом, которую включил эльф.

– Что-то знакомое. Что за группа?

– Король и Шут. Обожаю их. Жаль, Горшок умер. Их нынешний Князь хоть и успешен, но легенду никто не заменит.

Суровые пейзажи менялись каждые полчаса. Северная Британия богата величественными холмами и непроходимыми болотами. Надеюсь, Макс не потащит меня на них.

Вскоре мы свернули с трассы, навстречу извилистым, местами покрытым мхом горам. Тучи цвета мокрого асфальта почти касались скалистых вершин, угрожающе танцуя с ветром. Не хватает тихого свиста волынки и встреча с Шотландией стала бы по истине патриотической.

Наблюдая за беззаботным гулянием ветра в облаках, мне казалось, он снесет меня, стоит мне выйти из машины. Но нет. Когда мы остановились на развилке у подножья скал, воздух нежно ласкал кожу, слегка прожигая свежестью лёгкие. Как же я ему завидую. Он знает свободу. Хотела бы я быть королевой? Нет! Хотела бы я взлететь и танцевать вместе с ветром? Однозначно!

Взявшись за руки, мы пошли вглубь пути, который привёл к изувеченному многочисленными пещерами ущелью, по периметру которого стояли окаменелые статуи, отдалённо напоминающие титанов. Хотя, скульптуры больше походили на древние скандинавские фигуры из языческих легенд.

– Невероятно! Макс, они будто уснули, застыв на месте!

Никогда не видела, чтобы статуи так хорошо сохранились без вмешательства человеческой руки. На них даже намёка на растительность нет. Удивительно!

– За ними кто-то ухаживает?

– Ты имеешь ввиду правительство?

– Конечно. Наверняка эта территория под охраной национальной безопасности или органа по сохранности народных памятников.

Блондин рассмеялся.

– Нет, малая. Но в одном ты права. Они спят. По нашим эльфийским легендам пещерные тролли – хранители природы, грубая сила для её защиты от разрушений человеком. Когда я был совсем маленьким, родители рассказывали поучительные сказки, чтобы мы, эльфы, брали пример храбрости и справедливости у троллей. Мол, эти черты помогли им добиться суровости и уважения со стороны смертных людей, и они разделили охрану природы с ними. Человек не трогает всё живое, тролли – оберегают природу и человечество, принося себя в жертву богам, превращаясь в статуи и застывая на целые столетия.

– Красивая легенда. Вот только зная нас, смертных, вряд ли договор соблюдается.

– Элизабет, говоря о смертных людях, я ни в коем случае не имел ввиду тебя, – слегка рыкнул Макс.

– Ты же понимаешь, что я всё равно одна из них?

– Каждый раз смотря на тебя, я сомневаюсь в этом. Обычный смертный человек не может обладать таким шармом и, тем более, магией, – подмигнул эльф.

Он так говорит, будто я могла бы оказаться внеплановым эльфом, заплутавшим среди примитивных людей. Приятно, конечно, что он тешит себя подобной фантазией. И всё же. Я человек.

Рука, игнорируя все приказы мозга, потянулась к статуе. Камень был шершавым, ледяным, искусно изрезанным в каждом изгибе. По телу побежали мурашки, пробудив внутри тоску. Примерно такие же чувства я испытала, когда брат покинул дом, начав новую главу своей жизни в Лондоне.

Какое-то время я ещё блуждала среди окаменелых троллей, прерываясь на дегустацию самой настоящей дикой ежевики, позабыв о присутствии Макса, и пребывая в размышлениях. Если даже великие пещерные тролли жертвуют собой ради блага, то какая же я слабая. Порой, я не замечаю, но мне кажется, всё то, через что я прохожу: лечение, усталость, слабость, лёгкая смертность – слишком много для одного человека. Что нет ничего хорошего, и попросту быть не может. Мне кажется, я ни за что на свете не справлюсь с такой ношей.

Но стоя здесь, среди спящих великанов, на чьих лицах безмятежное умиротворение и, возможно, смирение со своей участью, с каждой секундой укрепляется осознание, что в отличие от них, я всё ещё дышу. Вроде такое незначительное отличие, но такое масштабное. Может, я всё же смогу? Пусть и не идеально. Пусть не сразу, но я справлюсь. Как бы тяжек не был мой путь, я всё же справлюсь.

Вскоре погода…или хранители пещер, решили, что наше пребывание затянулось, лишив гостеприимных солнечных лучей, выглянувших на короткое мгновение. Начался мелкий дождь, постепенно перешедший в снегопад с колкими снежинками, проводивший нас до границ, где появились первые намёки на цивилизацию.

***

Шли недели, месяцы. Макс частенько ночевал у меня. Родители знали об этом и ни разу не возмутились, что очень шокирует меня и по сей день.

Из раздевалки пекарни донесся разозленный голос Николь. С кем она так разговаривает?

– Ты думаешь, что видел ее обнаженной, потому что она сняла с себя всю одежду? Знаю, ты целовал ее губы и смог забраться к ней в самое сердце. Думаешь, этого достаточно, Макс? Расскажи мне о ее кошмарах, которые заставляют ее подергиваться, когда ты сопишь рядом, ничего не замечая. Скажи мне, почему она пишет, почему она рисует, почему она долго принимает ванну? Расскажи мне о ее жизни, о ее детстве. Расскажи мне о первом мужчине, который разбил ей сердце. Расскажи об ее демонах и страхах. Расскажи об ее неуверенности и разговорах с самой собой. Скажи, почему ее любимый город – именно Албена? Расскажи мне про все черты, которые ненавидишь в ней, и я скажу тебе, почему люблю их. Расскажи мне о ее тьме, и я расскажу тебе о ее свете.

Секунду она молчала, а потом добавила:

– Нет, друг мой, возможно ты видел ее тело, но ты до сих пор не видел ее обнаженной. Так что, будь добр, либо ты возвращаешь свои чувства к ней, либо уходи. Она моя подруга, и я обещаю, я перегрызу тебе глотку, если ты хоть один разочек обидишь мою Лиз. Тебе ясно?

– Эй, Ник?

Она испуганно обернулась и, увидев меня, покраснела.

– Милая, давай я сама буду угрожать своему парню, ладно? Но спасибо за твою защиту.

– Он мне не нравится, Лиз. Знаю, вы с ним почти пять месяцев вместе душа в душу. У вас ни разу не было ссор и…

– И что? Разве это не хорошо?

– Безусловно, хорошо, просто я переживаю за тебя. Идеальных отношений не бывает, а у вас все слишком идеально!

– Значит, святой Посейдон сделал мне исключение, – улыбнулась я.

Как же я ошиблась…. Мой телефон завибрировал. Это Макс.

– Ты где сейчас?

– На работе, а что?

Он молчит.

– Макс? Ты тут?

– Да.

– Как ты? Все в порядке?

Опять молчит. Прошла минута, я начала нервничать.

– Макс, что-то не так. Рассказывай, что случилось?

– Не могу.

– Почему?

– Ну не могу я тебе это сказать.

– Максимильян Клим Арерра, прошу, скажи. Пожалуйста!

– Я в больнице. Точнее, в реанимации.

Что?

– У меня случился сердечный приступ. Через пару часов я умру. Это все из-за тебя. Если бы ты не вела себя как ребенок. Если бы ты была нормальной, со мной все было бы в порядке. Это только твоя вина.

Этот пользователь добавил вас в черный список.

Что, черт возьми, происходит? Что это сейчас было? Земля ушла из-под ног. Тише, Лиз, тише. Все хорошо. Расслабься, все будет хорошо. Мои руки начали дрожать, едва удерживая телефон. Я попыталась дозвониться до любимого эльфа, но в ответ лишь тишина и автоответчик.

На лбу выступил ледяной пот. Ничего не могу поделать с собой. Черт. Это конец. Он везде заблокировал меня. Больше я не могла ни написать, ни позвонить. Николь нашла меня с пробитым виском – вероятно, потеряв сознание, я ударилась головой об угол стола.

– Лиззи! О Господи…

– Я не могу без него, Ник. Не могу!

Слезы не переставали капать, смешиваясь с кровью.

– Без кого? – недоумевала она.

Я показала ей переписку. Просидев в кладовке два с половиной часа, я еле-как смогла шевелиться. Внезапно завибрировал мой телефон. Это смс от Макса:

– Здравствуй, Элизабет. Это отец Макса. Макс едва держится. Он подключен к оборудованию. И с этих пор я запрещаю вам общаться. Я отгорожу своего сына от тебя, ведьма.

***

Пришлось ехать с пересадками. Трамвая под номером 82 нет уже полчаса. Странно. Вдруг раздался гудок автомобиля, скрежет металла и истеричные крики людей. Резкий толчок. Трамвай закрутился, завертелся, в глазах потемнело, и я провалилась во мрак…

Открываю глаза. Голова раскалывается на части. Ещё и этот белый свет слепит. В ушах стоит писк медицинского аппарата. Отлично, я в больнице. На мне голубенькая сорочка, к пальцам прикреплены датчики. Тут зашла медсестра с очередной капельницей:

– Мисс Фермолл, вы пришли в себя! Это очень хорошо.

– Что произошло? Как я сюда попала?

Голова шла кругом. Последнее, что помню – то, как ехала на работу, а теперь я здесь.

– Вы попали в аварию семь месяцев назад, были в коме и сейчас пришли в сознание. Месяц мы понаблюдаем за вами, и, если всё будет в порядке, то выпишем.

Боже, я семь месяцев лежала в коме? Какого чёрта? Эта мысль не давала мне покоя. Аппарат с показателями моего сердечного пульса начал пикать быстрее.

– Мисс Фермолл, успокойтесь. Вы живы – это главное.

– Я рождество не пропустила? – на удивление этот вопрос волновал меня сейчас больше всего.

– Нет, не пропустили. За окном середина сентября, – улыбнулась девушка.

Я спокойно выдохнула. Писк аппарата начал замедляться. Хорошо.

Всю следующую неделю у меня был постельный режим. Только после нескольких диагностических проверок мне было разрешено гулять во дворе больницы. Свой первый выход из четырёх стен я решила назначить на воскресное утро. К счастью, на улице не было туч, высоко в небе светило солнце. В саду было мало человек: в основном старички. Ни книг, ни наушников с плеером. Как же здесь скучно.

– Бу! – вдруг раздалось у меня за ухом.

Я оглянулась и увидела своего брата. Глазам не верю! Джон здесь. Мой брат наконец-таки рядом! Он стоял, улыбаясь, и держал в руках пакет с фруктами и букет цветов.

– Привет, сестренка. Как ты?

Моему восторгу не было предела, и я бросилась ему на шею, крепко обняв. Слёзы начали жечь глаза.

– Всё хорошо. Джон, что ты тут делаешь?

– Моя сестра лежит в больнице и только что вышла из комы. Думаю, это достаточно веский довод, чтобы навестить её, – улыбнулся он и, взяв меня под руку, повел вглубь парка. – К тому же, теперь ты будешь под моим постоянным надзором.

– Как? – поинтересовалась я.

– Завтра мы с тобой переезжаем в Норвегию. Там норифы вылечат твоё сердце, и ты будешь жить долго и счастливо.

– Стой. Кто меня вылечит?

– Норифы. Это предки эльфов. Да-да, я знаю, что твой бывший был эльфом. Давай присядем, и я тебе всё расскажу.

Мы сели на лавочку, и он всучил мне цветы. Какая красота!

– Когда-то, давным-давно, на территории современной Норвегии, Германии и Польши жили норифы. Это были полулюди, полу эльфы, полу драконы, полу птицы. С древних времен они считались защитниками лесов, животных и людей, защитниками жизни. С самого рождения первые норифы имели драконий хвост, покрытый чешуёй и маленькими иголками. Отчасти, именно поэтому китайцы никогда не устраивали войны против Норвегии. Для них дракон считается священным животным, и пойти против него – грех. Бабушка нашей бабушки Апполинарии приходится правнучкой эльфа, которого зовут Джораф. Раньше люди жили с эльфами в дружбе и согласии, но вскоре люди стали завидовать способностям эльфов, и король Польши решил напасть на эльфов. После многолетних войн норифы нашли способ и скрыли свой мир от людских глаз.

– То есть, мы прямые потомки эльфов?

– Да, – ответил брат – Наш четырехкратный прадедушка предлагал твоей прапрапрабабушке Ларисе переехать на острова, но она отказалась, потому что не могла бросить осиротевшую прабабушку Нору. На тот момент ей было 7 месяцев. Люди убили её родителей. Когда норифы теряют любимых, будь то муж, дети или родители, они отбрасывают драконий хвост. Во время войны с людьми многие норифы потеряли свои семьи. Отбросив хвосты, этот ген навсегда вымывался вместе со слезами на похоронах, поэтому следующие поколение уже не имели хвостов. Это поколение и есть эльфы. В общем, эльфы – это те же самые норифы, только без драконьих хвостов и крыльев. А вообще, все норифы бессмертны. Но только если живут без войн. Умирают норифы, только насильственной смертью.

– Погоди, Джон, – перебила я – Ты сказал, что норифы – полуптицы. То есть, у них вырастают крылья? Тогда почему у эльфов их нет? Просто Макс рассказывал мне кое-что об этом. Но теперь я вообще сбилась с толку.

– Истинная история эльфов хранит в себе очень много тайн. Что касается человеческой истории, так там ещё хуже. У эльфов есть королева, её зовут Болимия. Я её советчик, охранник и правая рука. Так вот. Давным-давно она заключила с русским царём Иваном IV договор о взаимопомощи. С помощью давления на людей он защищает природу и животных. А она помогает в борьбе с врагами.

Позже выяснилось, что она очаровала его своей эльфийской красотой и не только, да так, что он выполнял все её малейшие просьбы. Отчасти, поэтому было много кровопролития среди крестьян, которые плохо ухаживали за животными, рубили деревья – об этом узнавал царь и всех наказывал.

Вскоре Польша озлобилась на эльфов за их магию и начала с ними войну. Болимия попросила помощи у Ивана IV, а тот, будто пробудившись от чар, отказал и выгнал её. За это она приготовила яд для его жены. Когда царица умерла, Иван знал почему, поэтому направил все свои войска против эльфов. В результате, с 1558 по 1583 год Русское княжество вслепую воевало с Ливонским Орденом. А эльфы тайком сбежали в Восточную Азию. Поляки передали завоёванные прибалтийские земли немцам, а те вернули их эльфам.

Однажды Болимия встретила немца, по словам которого он на стороне эльфов. Она долго с ним общалась и, в итоге, влюбилась. Да и сам немец испытывал к ней теплые чувства. Все так думали до тех пор, пока он не отрезал её крылья. Она ничего не почувствовала под действием снотворного. Немец отдал одно крыло королю Польши, второе королю Литвы. В награду за это, он стал править Польшей.

Болимия была зла и разбита. От обиды она наложила проклятие на младенца короля, от которого малыш умер. А на наш волшебный народ наложила пророчество, которое гласит, что крылья только истинной любви способны вырасти у эльфа, чья любовь исходит из глубины сердца и будет взаимна. К тому же, эльфы никогда не врут. Поэтому, что бы тебе Максимильян не наговорил, если его крылья выросли во время вашего общения, даже если это было кратковременное общение, то не сомневайся – он любит тебя. Просто не надо было так извращённо расставаться.

Одна слеза покатилась по щеке.

– Зачем причинять такую боль? – мой голос дрогнул.

– Так! – воскликнул брат – Сестрёнка, пупс мой родной, а ну не реви, – сказал брат грозным голосом и вытер мизинцем мокрую дорожку от слезы. – Возможно, случилось то, от чего он, таким образом, защищает тебя. У эльфов много врагов. Поэтому, чтобы защитить любимых, они их бросают. Причиняют боль, чтобы сохранить жизнь.