Вы навсегда останетесь в моем сердце

Катарина Андрè

Вы навсегда останетесь в моем сердце

Глава 1.Амелия. Как долго мне еще ждать?

В голове полный хаос, и я сама не понимаю, что помню. Когда пытаюсь восстановить хоть какие-то воспоминания, у меня начинает пульсировать в висках и кружится голова. Это странное ощущение неполноценности, будто я что-то утратила и уже не смогу вернуть. Внутри пустота, я ничего не чувствую, только боль – необъяснимую и непонятно откуда взявшуюся.

– Открой глазки, – произнес женский спокойный голос прямо надо мной. Я всегда его слышу, каждый день он повторяет одно и то же, но я не чувствую раздражения. Наоборот, он мне нравится.

– Так, молодец, а теперь открой ротик пошире, скажи «а-а-а»! Умница. Чуть-чуть привстань, я хочу послушать, как бьется твое маленькое сердечко.

Девушка с приятной внешностью, овальным лицом и немного заостренным носом была одета в белый халат, который ей очень шел. Каждое утро она настойчиво меня трогала, передвигала, сажала на кровать и делала со мной все то же самое, что я делала со своими куклами. Я скучаю по своим куклам, а также по папе, маме и сестренке, маленькой Софии.

– Что вам говорит мое сердце? – спросила я тетеньку в белом халате, на нем весел бейджик с ее именем, но я никогда им не пользовалась. Всегда обращалась к ней как «тетенька».

– Мы с ним очень мило побеседовали, и знаешь, оно полностью здорово. – Она погладила меня по голове, что стало нашим ежедневным поощрением после непонятного ритуала с моим телом.

Я посмотрела в окно, которое находилось по правую сторону от моей кровати, и ничего не увидела, кроме темноты и пары мелких снежинок, что, по-видимому, хотели пробиться ко мне в комнату, ведь они очень настойчиво царапали стекло.

– Тетенька, когда меня заберут родители? – спросила я, не отводя взгляд от окна.

Она почему-то молчала, и это всегда вводило меня в заблуждение. Почему нельзя просто ответить, зачем взрослые всегда создают момент неожиданности?

– Скоро, очень скоро. – Улыбнувшись напоследок, сказала она и покинула меня, оставив одну.

Вчера мне исполнилось десять лет. По идее, первого сентября я должна была пойти в школу вместе с одноклассниками, но уже несколько месяцев я нахожусь в больнице. Это стало для меня очевидным, потому что я постоянно смотрю в окно своей комнаты. Осенью за окном были красивые узоры на листьях деревьев, золотые ветви тихо колыхались на ветру. А потом наступила зима. Если за окном началась вьюга, значит, прошло уже три месяца. Однако снег за окном идёт бесконечно долго, и я не могу понять, сколько времени прошло с тех пор, как я попала в больницу.

Почему я здесь, я не помню, думаю, это не так важно, просто нужно дождаться, когда меня заберут домой родители.

Я имею возможность посещать комнату отдыха, которую я называю именно так, хотя для других это игровая комната на втором этаже больницы, немного выше моего места пребывания. Иногда я без разрешения отправляюсь туда, чтобы избежать скуки, когда нахожусь в своей комнате одна.

В начале осени, когда листья за моим окном только начинали окрашиваться в желтый цвет, я познакомилась с одним мальчиком, он был немного старше меня и выше почти на полголовы.

Я, как обычно, стремительно мчалась по коридору больницы и с размаху влетела в комнату отдыха. Одна из медсестёр попыталась меня остановить, преградив путь, но я ловко проскользнула мимо неё. После этого женщина крикнула мне что-то вслед, но я уже не услышала её слов. В этот момент белая дверь открылась, и я случайно столкнулась с тем самым мальчиком.

– Ай!

Мы упали на пол, ударившись об лбы друг друга. Было очень больно, я резко отдалилась и села рядом, протирая место ушиба.

– Тебя ноги не держат?! – спросил он с явным возмущением. Он был раздражен, но я не обратила на это внимания.

– Ох, прости, прости! – зачем-то я начала тереть его лоб. Мне казалось, что так боль пройдет быстрее. А через несколько секунд я и вовсе приблизилась почти вплотную к его лицу и стала дуть на место ушиба.

Мальчика поразили мои действия. Он лежал, с недоумением глядя на меня. Но в какой-то момент его терпение лопнуло, мальчик резко оттолкнул меня, отчего я снова повалилась назад, а сам встал, злобно уставившись мне в глаза.

«Чего он так злится?» – подумала я и предложила:

– Давай дружить.

Я улыбнулась во все свои двадцать восемь зуба, да так широко, что мне показалось, что у меня сводит челюсть. Но, как говорит матушка, «улыбка – фундамент человеческих отношений».

Мальчик долго пялился на меня с таким рассерженным выражением лица, что у него появились морщины на переносице. Мне немного стало не по себе, к тому же челюсть начинала уже затекать, и все же я не понимала, что делаю не так, раз его лицо становится с каждой секунды фиолетовым, как слива.

– Чудачка. – вымолвил он наконец, раздраженно вздохнув, и ушел в непонятном мне направлении.

«Ладно», – подумала я и решила, что если сегодня нам не удалось подружиться, то в следующий раз мы обязательно станем лучшими друзьями!

– Амелия! – сердито позвала меня тётенька. Она только что забежала в помещение и посмотрела на меня точно так же, как и этот мальчик несколько секунд назад.

«Как тяжело, наверное, жить с таким лицом», – пронеслась мысль в моей голове. Я думала, что если человек часто злится, то у него будет страшное лицо, а вдруг и вовсе оно останется таким навсегда.

Я поднялась с пола, который, честно говоря, был прохладным, подошла к медсестре и, потянув ее за рукав медицинского халата, сказала: «Не сердитесь, тётенька, а то у вас страшное выражение лица. Я, конечно, не боюсь, но дети помладше могут испугаться и заплакать».

Я видела, как ее скулы смягчились, а на устах появилась еле заметная улыбка.

Было странно видеть ее улыбку, да и чему здесь радоваться, когда у тебя, возможно, все лицо скукурузится и будет напоминать пожеванную жвачку.

«Странная она», – сделала вывод я и, взяв ее за руку, направилась в лифт, который находился за поворотом в конце коридора, около входа в столовую.

Я часто ходила в комнату отдыха в надежде увидиться с тем мальчиком, но никогда не получалось застать его там, и это меня расстраивало. Я хотела знать причину, почему он не хочет со мной дружить, а может, и вовсе избегает встречи.

Сегодня утром меня навестила сестра моей мамы – Нинель, признаться, я была очень рада ее видеть, так как одной находиться в больнице было жутко невыносимо. Я сидела у окна за столиком и рисовала разноцветными мелками на бумаге, как в тот момент открылась дверь и в комнату вошла Нинель.

Тетушка выглядела, как обычно, просто превосходно. У нее было хорошее настроение, которое передавалось людям вокруг, за это я ее и обожала, она не умела грустить.

Я подбежала к ней и крепко обняла, Нинель была гораздо выше меня, поэтому мне пришлось встать на носочки, чтобы хотя бы немного приобнять ее и дотянуться до шеи. Она нагнулась и, подхватив меня на руки, весело закружила, отчего я рассмеялась.

Мы часто проводили время вместе, и это всегда приносило нам огромное удовольствие. В начале лета, в жарком июне, Нинель приехала к нам в гости. Когда она вошла в дом, на её лице сияла радостная улыбка. Нинель буквально светилась, как звёздочка на ночном небе. Её лицо немного порозовело из-за жары, а светло-жёлтые локоны аккуратно спадали с правого плеча. На ней был розовый комбинезон с короткой юбочкой, который идеально подчёркивал её фигуру.

Наверное, в тот момент я стояла с открытым ртом и глазами по пять рублей, ведь хочу стать такой же крутой, как тетенька Нинель!

– Всем привет! – поздоровалась Нинель и плюхнулась на роскошный белый велюровый диван, который стоял в гостиной, сразу после входа в дом.

Папа работал у себя в кабинете на втором этаже, так что не слышал, как хлопнула входная дверь, значит, он не знает, что тетушка здесь. Не знаю почему, но они друг друга недолюбливают, отчасти Нинель все время над ним подшучивала, и это очень сильно раздражало папу, его лицо от злости становилось синим, а потом резко красным, как помидор, меня это веселило, да так, что от смеха потом побаливал живот.

– Привет, Нинель, – поздоровалась с ней моя мама, Мишель. И, поцеловав сестру в щеку, приземлилась рядом с ней на мягкий диван. Моя мама была старше тетеньки на три года, но они были очень похожи, словно двойняшки.

Пока они бурно что-то обсуждали, я решила потихоньку выбежать из своей спальни и прокрасться через кухню в гостиную, чтобы не на шутку напугать их. Если честно, в моей голове была очень странная мысль, мне нужно было слиться с окружением. Я долго стояла за стенкой и думала, как все так провернуть, дабы мой план был десять из десяти, и вот моему вниманию предстал большой горшок с каким-то непонятным маминым растением. Вроде, если я ничего не путаю, то это хризалидокарпус, в общем, пока выговоришь, можно язык сломать, поэтому я называю его пальмой! Ну а что, классно ведь, у нас дома растет пальма. Только вот, чтобы его поднять, нужно было приложить уйму силы.

Я не смогла его поднять, но отчаиваться не стала, я решила, что буду просто передвигать его в сторону гостиной, пока не достигну точки икс. На мой взгляд, это был потрясный план. С хитрой улыбкой на лице и глазами, горящими энтузиазмом, я стала передвигать цветок, спрятавшись за ним.

Нинель и Мишель громко смеялись, что ещё больше заинтриговало меня, поскольку без моего разрешения им было категорически запрещено веселиться. Я медленно и осторожно продвигалась вперёд, периодически останавливаясь, чтобы они не заметили ничего подозрительного. Когда горшок ударился о правую ногу моей мамы, я замерла. Интуиция подсказывала мне, что это мой шанс, и если не сейчас, то, возможно, никогда. Сначала я притаилась, а затем, когда они снова начали оживлённо обсуждать что-то, я выскочила на них с громким криком.

– Бу-у-у!

О да, их лица в этот момент были весьма шокирующими. Я собой довольна. Нинель от испуга даже упала с дивана, и я поняла, что розыгрыши – это мой конек. Главное, все продумать, а дальше импровизировать, и все пойдет как по маслу.

– Амелия! Ты с ума сошла! – воскликнула тетушка, кладя руку на сердце. – У меня чуть сердце в пятки не ушло!

Она обменялась взглядом с моей матерью, и это показалось мне крайне подозрительным. Однако ничто не могло омрачить момент моего триумфа. Я стояла рядом с ними, уперев руки в бока, и смотрела на них с высоко поднятой головой и торжествующей улыбкой.

– Да, это было действительно неожиданно, – согласилась Мишель с сестрой и подмигнула ей. – Только не делай так больше, иначе тетушка больше никогда не приедет к нам.

«Ха-а-а-а, хвалите меня! Стоп, что…»

Я вопросительно недоверчиво взглянула на матушку, а та, улыбнувшись, скрестив руки на груди, облокотилась об спинку дивана. «Она точно блефует», – подумала я и так же пристально смотрела ей в глаза. Я знала, и в этом раунде победа будет за мной. Вот только Мишель не хотела сдаваться, а у меня начали слизиться глаза. На самом деле это было трудное состязание, в котором я всегда проигрывала. Но тут я вспомнила, что если сильно выпучить глаза, как кот в сапогах, то, возможно, мама сжалится и проиграет, увидев эту милоту. Но, если честно, я сильно недооценила соперника, такое чувство, что если я не моргну, глаза полезут на лоб.

«Ладно, сдаюсь», – уж было решила я, но тут Нинель вскочила с дивана и, подхватив меня на руки, предложила: «А что, если всем нам съездить в аквапарк?»

Я с облегчением моргнула, сдерживая слезы, и, обняв тетушку за шею, сделав важный вид, проговорила: «Отличная идея! Выдвигаемся прямо сейчас!»

– Амелия, а ты уверена, что папа будет не против нашей поездки? – хитро спросила Мишель, чмокнув меня в нос.

В моей голове шестеренки работали очень быстро, но с ответом на этот вопрос я почему-то медлила.

– А мы ему не скажем, – почти полушепотом сказала Нинель мне на ушко.

Мне нравится подшучивать над папой, но будет обидно уехать, ничего ему не сказав. Он будет грустить и чувствовать себя одиноко. Лучше предложу ему поехать с нами. Подумав об этом, я попросила тетю опустить меня на пол и побежала на второй этаж. Кабинет отца находится с левой стороны коридора от лестницы, рядом с их спальней. Я приложила ухо к двери, но ничего не услышала. Затем я легла на пол и заглянула под дверь. Я всегда так делаю, чтобы проверить, дома ли он. Но в этот момент я почувствовала что-то мокрое у глаза и села на колени. Я увидела маленький носик Оли.

– Ах-ха, глупышка, – посмеялась тихо я.

Год назад папа исполнил желание Софи и подарил нам собачку по имени Оли. Моя младшая сестренка обожает собак, особенно породу спаниель, поэтому папа решил сделать ей такой подарок.

Она начала скулить и лапками царапать дверь.

– Тише, – пригразила я, – ты разбудишь Софию!

Я шикнула на нее и ущипнула ее за нос. Оли сразу убрала свой носик из щели, и в эту минуту папа открыл дверь в комнату.

– Амелия, ты снова проказничаешь, – сердито посмотрел на меня папа, но я знала, стоило мне только состроить грустное лицо, как он смягчает свой нрав.

– Я хотела спросить, можно ли мне вместе с тетей Нинель поехать в аквапарк.

Видели бы вы, какую физиономию он состроил, я чуть не расхохоталась, но надо было держать себя в руках, иначе не получится его упросить.

Папа вздохнул, потер виски и зашел в кабинет, сев за огромный рабочий стол на кожанное кресло. Я хихикнула и забежала следом. Мне нравилось папино сказочное убежище, ведь у него было много книг. А также большой рояль стоял посредине комнаты. Он словно сиял, лазурная гравировка меня восхищала.

Около моих ног носилась Оли, видимо, хотела поиграть. Но я не услышала папин вердикт и поэтому по стойке смирно стояла по другую сторону стола и смотрела на него, пока он заполнял какие-то документы.

– Папа… – произнесла я жалобным тоном, не в силах больше терпеть, ведь в этой тишине беспрерывно тикали напольные часы, что будоражило до мурашек.

– Дорогой! – обратилась Мишель к папе, облокотившись об выступ двери.

Я была рада маминому приходу, так как одной выстоять в этой войне было крайне тяжело. Я выдохнула, и когда папа обратил внимание на маму, я стала носится по комнате вместе с Оли.

«Давай, мама, я в тебя верю!» – подумала я, сидя на теплом ковре из шкуры медведя и гладя пузико спаниеля.

– Нинель хочет вместе с девочками съездить в аквапарк, ты ведь не против, если мы отправимся в еще одно очень веселое приключение?

Мишель села к папе на колени, чему, как я поняла по его взгляду, он был не очень-то доволен, так как пришлось отложить ручку и папку.

– У нас на заднем дворе термальный бассейн, идите плескайтесь сколько душе угодно, – сказал отец, скрестив руки на груди.

Мама вздохнула, обернувшись, посмотрев на меня, а я подняла кулачки и прошептала: «У тебя получится!»

– Привет, Камиль! – сказала тётя Нинель. Вероятно, ей наскучило долго ждать нас в гостиной, и она решила сама прийти на помощь. С ней была маленькая Софи. Нинель держала мою четырёхлетнюю сестрёнку на руках. Она опустила Софию, и та побежала к родителям, которые уже сидели на коленях.

Мишель обняла дочь и посмотрела на мужа с улыбкой. Лицо папы тоже стало чуть добрее, а то он всё время хмурился.

– Папочка, а это правда, что мы поедем в аквапарк? – спросила Софи, и в этот момент физиономия Камиля вновь вернула свое прежнее выражение.

– Дорогой, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – просили Мишель и София шепотом.

Я смотрела на них в предвкушении, ведь папа никогда не мог отказать сестренке, и этим я частенько пользовалась.

Я посмотрела на тетю, и она махнула, что все под контролем, и мы стали наблюдать дальше.

– Ладно! Только в этот раз, – сказал Камиль, обняв жену и дочь.

– Ура!!! – крикнула я громче всех и, подбежав к Нинель, шлепнув ее по ладошке, дав пять.

Тогда мы очень приятно провели время, ведь папа все-таки поехал с нами, несмотря на все срочные дела, которые ему нужно было решить. Тетушка брала с собой фотоаппарат, и мы сделали множество классных снимков. Вроде, если я не ошибаюсь, они лежат в комоде в родительской комнате.

Нинель вошла ко мне в палату и, раскрыв объятья, крепко обняла. Я была так рада ее видеть, ведь здесь очень скучно. Со мной почти никто не разговаривает и не играет, кроме бабушек и дедушек, что периодически убивают время в комнате отдыха, играя в настольные игры.

– Где ты была все это время? – я спросила обеспокоенно тетушку. Мы сели на мою кровать, и почему-то снова вместо ответов на мои вопросы она молчит, так же как и медсестры и высокий дяденька врач.

Я склонила голову на бок и взглянула на ее чем-то озабоченное лицо. Я чувствовала, что что-то ее беспокоит. Я слезла с кровати и встала перед Нинель, серьезно заглянув в ее красивые глаза.

– Хочешь, я покажу свои рисунки? – предложила я, решив хоть как-то поднять ей настроение, ведь сегодня тетя была сама на себя не похожа. Меня удивило, как быстро испортилось её настроение, ведь всего минуту назад она сияла, словно солнышко.

– Конечно, – с улыбкой ответила она мне.

Я взяла со стола листы и передала их ей на оценку.

– Вот, это я, ты, папа, мама и София. Мне вспомнился тот день, когда мы поехали в аквапарк все вместе, и я решила запечатлеть эти счастливые дни на бумаге.

Пока тетушка рассматривала рисунок, держа его дрожащими руками, я любовалась ею. Вот только Нинель была какая-то странная, не такая, как обычно. Ее ресницы вздрагивали, когда она водила пальцем по рисунку, а на глазах выступили слезы, что удивило меня больше всего.

Зачем плакать, если это всего лишь простой листок бумаги?

– Тетушка Нинель, что случилось, почему ты плачешь?

Я была в недоумении, ведь не понимала, что вызвало у нее такую реакцию. Я хотела ее рассмешить, а получилось все совсем наоборот.

– Хочешь, я нарисую тебе что-то другое, мммм… например, Оли! Ее забавная мордочка постоянно меня смешит, а то, как она дурачится, играя со своим хвостом!

Я рассмеялась, хватаясь за живот.

«Фффууухх, так и задохнуться от смеха можно».

Но Нинель так и не обратила на меня внимания, она лишь смахнула слезинку пальцами и сказала: «Нет, не стоит. Это прекрасный рисунок».

В дверь постучали, и в комнату вошла медсестра Шанти. Это та самая медсестра, которая каждое утро задает мне странные вопросы, что уже начало меня раздражать. Хотя она кажется очень милой и доброй.

– Здравствуйте, вы Нинель Фурье, верно? – спросила тетенька в белом халате, заглянув в свою тетрадь, которую постоянно носит с собой.

– Добрый день, все верно.

– Меня зовут Шанти Ширак, приятно познакомиться. Нам нужно поговорить, не могли бы вы уделить мне несколько минут вашего времени?

Я с удивленной злобой посмотрела на Шанти. Как она могла забрать у меня Нинель, когда тетя только-только пришла, чтобы поиграть со мной?

– Разумеется.

Нет, так нельзя.

Я потянула Нинель за ткань пальто и печально посмотрела на нее.

– Ты уходишь.

Она повернулась ко мне и сказала, присев на корточки, чтобы наши взгляды были на одном уровне:

– Я скоро вернусь, лишь побеседую с Шанти Ширак и после поиграю с тобой, а пока нарисуй мне еще что-нибудь.

«Отлично», – я радостно засмеялась, а Нинель, заметив, что идея пришлась мне по вкусу, ласково погладила меня по голове и вышла из комнаты вместе с женщиной в белом халате.

В тот вечер мы долго смеялись и развлекались, вырезая из бумаги различных человечков. Например, Нинель искусно делала русалок, которых я затем раскрасила цветными мелками.

Сначала я нарисовала аппетитные булочки с кремовой начинкой из вареной сгущенки, а затем вырезала их. Я обожала сладкое, поэтому мои русалки тоже должны были любить булочки.

Глава