Снова мечтай

Я как раз думала, что можно сказать, когда пиликнул мобильник Блейка.

Он бросил взгляд на дисплей и помрачнел. Затем положил телефон на стол экраном вниз.

– Все в порядке? – уточнила я.

Блейк кивнул:

– Просто Крейг прислал мотивирующий девиз и групповую фотку команды.

– Это ведь мило.

Блейк приподнял бровь, после чего снова потянулся за смартфоном, разблокировал его и пару раз нажал на экран. В конце концов он подтолкнул его по столу ко мне.

На экране отображалась история сообщений. Выглядела она очень односторонней и состояла по большей части из картинок, на которых крупными буквами были написаны цитаты вроде«Нет побед без боли» или «Просыпайся, красавица, пора становиться чудовищем».

Я спрятала ухмылку:

– Какая прелесть.

– Ах вот как? – Он забрал телефон и начал что-то печатать на нем. Чуть позже у меня в кармане брюк завибрировал телефон.

Я вытащила его и наморщила лоб. Блейк прислал сообщение. Я неуверенно его открыла.

«Не ждите подходящей возможности. Создайте ее».

Теперь настала моя очередь цинично выгнуть бровь. В то же время у меня задрожали уголки губ. Не знаю, как ему это удалось, но я была готова улыбнуться – и это после всего, что я ему недавно рассказала.

– У тебя до сих пор остался мой номер, – заметила я, сохраняя его телефон. В отличие от меня он номер сменил – я убедилась в этом сама, когда однажды ночью, зареванная, позвонила ему, а автоматический голос сообщил, что набранный номер больше не обслуживается.

– А у тебя до сих пор осталась моя майка, – откликнулся Блейк. Он произнес эти слова безо всякого осуждения, и тем не менее у меня покраснели щеки. Меня как будто поймали с поличным, хотя он наверняка давно знал, что я ее тогда стащила. Раньше я постоянно надевала что-то из его гардероба.

– Да. – Это единственное, что я смогла ответить.

Блейк пристально смотрел на меня, словно искал на лице ответ на вопрос, который собирался задать.

– Почему?

– Потому что она мягкая и в ней отлично спится. Почему ты повесил нашу фотографию у себя в комнате?

Теперь уже он моргнул, застигнутый врасплох. Впрочем, Блейк быстро скрыл эмоции за маской озорства:

– Потому что хотел постоянно вспоминать твои брекеты.

– Тогда уж скорее твое мелирование. Не думай, что на снимке его не видно.

Блейк состроил рожицу:

– Понятия не имею, о чем ты.

– Ладно, у меня найдется еще куча фотографий. Мы с Эзрой поклялись, что никогда не дадим тебе об этом забыть.

– Есть множество вещей, о которых я никогда не дам забыть тебе, – парировал он и со скрещенными на груди руками откинулся на спинку стула. – Например, тот вечер, когда ты воспользовалась автозагаром и в итоге выглядела как перепачканная скатерть.

Я скомкала салфетку и кинула в него. Она попала ему в плечо. Поморщившись, Блейк поднял ее и положил на стол.

Мне было ясно, что мы оба кружили вокруг темы, о которой на самом деле хотели поговорить. Благодаря тому, что немного ему приоткрылась, я вновь вспомнила о своем намерении, возникшем прошлой ночью. Раньше я считала, что отныне не заслуживаю занимать какое-либо место в его жизни. Что есть другие люди, которые поддержат его и будут радом с ним в тяжелое время.

Да, он казался совершенно другим человеком.

Да, отчасти виновата в этом я.

Я не могла все это отменить.

Но все это не играло вообще никакой роли, поскольку вчера ночью он показал мне частичку себя, которую не видел больше никто. И если последние несколько часов мне что-то и продемонстрировали, так это то, что в глубине души мы все еще знали и чувствовали друг друга. Нельзя просто взять и забыть человека, как бы тебе ни хотелось полностью разорвать с ним отношения. Часть души я оставила у Блейка, после того как мы расстались. Но теперь я рядом с ним, а он рядом со мной. Быть может, в его жизни действительно еще осталось место для меня. Потому что, даже если он полагал, что больше не занимает место в моей жизни, на самом деле он никогда его и не терял. После нашего разрыва не прошло ни дня, когда мыслями я не возвращалась бы к нему.

Блейк заслуживает объяснений, это я поняла уже очень давно. Вот только до сих пор мне никогда не хватало смелости рассказать ему, почему я положила конец нашим отношениям. Он слишком злился, а я была поглощена собственными проблемами. Но теперь… теперь мысль об этом больше не внушала мне страх.

Я набрала воздуха в легкие и собрала всю свою храбрость.

– Майка – это не единственное, что я сохранила, – прошептала я.

У Блейка чуть расширились глаза. Он вдруг резко притих. Казалось, что он даже дышать перестал.

– Нет?

Я медленно покачала головой. Как будто любым неосторожным движением могла разрушить то, что сейчас зарождалось между нами.

– Я сохранила все. Каждое воспоминание. Мне не хватило духу расстаться хоть с чем-то.

У него между бровей образовалась складочка.

– Только со мной.

Я вспомнила день, когда он позвонил мне по скайпу. Связь была плохой, но я все равно понимала каждое его слово. А он – мое.

Мое сердце уже разбилось в тот момент, когда я приняла решение закончить наши отношения, но после того, как он уставился на меня с абсолютным недоверием и много раз повторил мои слова, пока полностью их не осознал, оно буквально разорвалось на куски. Он без остановки качал головой и что-то бормотал себе под нос, пока с его губ не сорвался один-единственный вопрос:

–Ты еще меня любишь?

–Блейк…

–Я задал тебе вопрос, Джуд.

Он снова и снова спрашивал одно и то же. Снова и снова. И я знала, что на это мог быть лишь один ответ, если я хотела, чтобы мои намерения принесли желаемый результат.

Сказанное мной шепотом «нет» стало самым ужасным словом, которое я когда-либо произносила.

– Мне так жаль, Блейк, – прошептала я сейчас. Голос надломился. Кажется, воспоминания о том дне выбили меня из колеи.

– Почему? – вновь спросил он, однако теперь одно это слово, похоже, имело намного более глубокое значение.

Он встретился со мной взглядом, и разгорающийся у него в глазах гнев оказался для меня как удар под дых. Глаза защипало, но я изо всех сил сдерживала слезы:

– Когда я переехала в Лос-Анджелес, то была серьезно настроена. Я не сомневалась, что мы выдержим испытание расстоянием. Но мой рабочий график становился все плотнее. Твой тоже, после того как ты поселился в Вудсхилле. Потом из-за меня ты еще устроился на ту работу, в то время как я постоянно думала о том, когда мы увидимся в следующий раз. Вскоре после нашей годовщины меня навестил Эз. У нас состоялся долгий разговор.

Мы прогуливались по пирсу, оба с замороженными йогуртами в руках. Я рассказывала ему о мероприятиях, в которых принимала участие, и показывала самые любимые местечки в городе. Брат же, в свою очередь, говорил о тренировках и об университетской жизни, а затем показал кучу фотографий на ноутбуке. В какой-то момент я спросила у него про Блейка.

– Ты мне соврал, – прошептала я.

Блейк раскрыл рот и снова закрыл. Видимо, даже не представлял, что я имею в виду.

– Ты каждый раз расписывал, как тебе здорово живется в Вудсхилле. Что университет просто потрясный и на тренировках все отлично. Эз рассказал мне всю правду.

У Блейка резко сошли все краски с лица.

– Уже в первом семестре ты отказался от множества дисциплин. Прогуливал тренировки, чтобы вместо этого взять лишнюю смену на подработке и накопить на билет в Лос-Анджелес. Практически не спал.

– Классно же Эзра тебе все преподнес, – процедил он.

Я качнула головой:

– Да я ведь сама это замечала, когда мы созванивались по скайпу. Насколько бы плохой ни была связь, круги у тебя под глазами доставали до колен.

У него заходили желваки.

– Если ты собираешься пичкать меня историями о каких-то благородных порывах, из-за которых порвала со мной, то я сейчас же встану и уйду из этого ресторана, Джуд.

У меня в голове пронеслось эхо голоса Эзры:

Сколько это может продолжаться, Блинчик? Все станет только хуже, если он когда-нибудь начнет играть профессионально. Давление будет постоянно увеличиваться. Любой в радиусе ста миль видит, как вы несчастны. Будем честны друг с другом – каждый из вас отказывается от заветной мечты ради другого. Вы не свободны и вообще не можете наслаждаться жизнью. Вместо этого вы страдаете друг по другу и грезите лишь о следующих украденных выходных, которые проведете вместе. Это полный бред, и тебе самой это известно.

В этом монологе крылось невероятно много правды. Больше, чем мне бы хотелось.

– Мы лишь наполовину жили своими мечтами, Блейк. Ты загонял себя до смерти. Я каждую ночь плакала во сне. Мы знали только, каково быть вместе, почти всю нашу жизнь. И совершенно не понимали, как обходиться друг без друга. То, что тогда происходило… Это было нездоровое поведение. Ни в твоем случае, ни в моем.

Он ответил застывшим взглядом. Потом потер обеими ладонями лицо. Вверх по его шее поднимался легкий румянец.

– Я, конечно, не знаю, что было с тобой, но мне после того звонка было так плохо, как никогда прежде. После того как ты меня бросила, я просто больше не мог спать. Не мог играть. Вообще ничего не мог.

– Это не так, – еле слышно откликнулась я.

Он опустил руки:

– Что?

– Ты стал лучше играть. Бросил работу. У тебя появилось время, чтобы сосредоточиться на себе. Ты нашел друзей, вместо того чтобы отгораживаться ото всех. Сдал все экзамены – я спрашивала у Эзры. А я… я с головой окунулась в работу. Старалась участвовать в любом подвернувшемся кастинге. Так было лучше. Для нас обоих.

На это он долго ничего не отвечал. Нам принесли еду, но мы почти не обратили внимания на официанта. Мы молча смотрели друг на друга. У меня до сих пор щипало глаза от слез, в то время как Блейк выглядел так, будто вот-вот кого-нибудь убьет – прежде всего меня.

– Я была уверена, что делаю одолжение нам обоим. Чтобы мы смогли сконцентрироваться на том, за что так долго боролись.

Какие пресные слова.

Блейк слегка качнул головой:

– Посмотри, куда нас это привело.

Он прав.

– Я не хочу, чтобы ты неправильно меня понял. Я не руководствовалась какими-то достойными мотивами, и то, как я разорвала наши отношения, было жестоко. Я… я просто не знала, что делать в такой ситуации.

– Это я заметил, – горько сказал Блейк.

Сердце подпрыгнуло к горлу, и я перевела взгляд на жаренный на гриле ролл у него на тарелке. У меня аппетит отбило начисто. Есть – это последнее, чего мне сейчас хотелось.

– Спасибо, – неожиданно произнес он.

Я непонимающе посмотрела на него. Я почти его не видела, все расплывалось перед глазами за пеленой слез.

– Я целую вечность ждал, что ты это скажешь.

– Извини, что мне потребовалось столько времени, – прошептала я. Мне еще так много всего хотелось ему сказать – это была лишь малая часть. В глубине души я боялась последствий этого разговора. В нем чувствовалось что-то странно безвозвратное.

Блейк повел плечом:

– Лучше поздно, чем никогда.

У меня появилось ощущение, что я сказала недостаточно. Он действительно довольно долго ждал моих извинений. И я ни в коем случае не хотела, чтобы он подумал, будто я прячусь за какими-нибудь рыцарскими порывами, не желая нести ответственность за свое решение. Потому что это не так.

– Я знаю, что причинила тебе невероятную боль. И мне также ясно, что ты, наверное, никогда уже не взглянешь на меня теми же глазами. Но я надеюсь, что, возможно, когда-нибудь ты сможешь меня простить. – Больше нет смысла сражаться со слезами. Я и без того слишком долго это делала. Теперь они смело побежали по моим щекам.

– Я смогу, – внезапно сказал Блейк.

Вскинув голову, я уставилась на него. Мне ничего не удавалось прочесть по его лицу. Единственное, что я заметила, – из его взгляда исчезла горечь. Там не осталось ни злости, ни печали.

Я ошарашенно смотрела на Блейка.

– Сможешь? – чуть слышно выговорила я.

Прошла пара секунд, на протяжении которых он просто наблюдал за мной. Как будто еще раз взвешивал свое решение. И в конце концов коротко кивнул:

– Смогу.

Это было последним, что он сказал, после чего взял приборы и начал нарезать ролл на маленькие кусочки.

Я как завороженная смотрела на него.

– Эм-м, – прогнусавила я и вытерла рукавом щеки.

Блейк вопросительно взглянул на меня и положил в рот первый кусок. Медленно прожевал.

– И это все? – в недоумении спросила я.

Он проглотил.

– А чего ты ожидала?

– Вечной ненависти? Оскорблений? Вспышки гнева, например?

Он сморщил нос.

– Не мой стиль. – Потом взялся за второй кусок ролла.

Мне оставалось лишь смотреть на него. Он же сейчас не серьезно? У нас только что состоялась самая личная и откровенная беседа за все время, в которой я извинилась за все ошибки, а он сказал два слова, и на этом все?

Я внимательно следила за ним и заметила, что он продолжал о чем-то размышлять. Выглядело так, как будто он еще раз проматывал в памяти наш разговор.

Через пару секунд его движения замедлились. Затем Блейк отложил нож и вилку на край тарелки:

– На самом деле есть еще кое-что, Джуд.

Так и знала. Он не настолько спокойно воспринял все это, как старался мне внушить.

Я храбро выпрямила спину, встретилась с ним глазами и морально подготовилась ко всему:

– Что же?

Он опустил взгляд на свою тарелку:

– Для меня очень много значит, что мы об этом поговорили. И я буду рад, если у нас получится оставить все позади и снова начать общаться… но я должен кое-что прояснить. – Он поднял голову. Зеленый цвет его глаз потемнел.

Пронзительность его взгляда застала меня врасплох. Сердце остервенело забилось о грудную клетку.

– Я… я никогда больше не смогу быть с тобой. Просто чтобы мы друг друга поняли.

Его слова породили у меня в голове всепоглощающее эхо.

Никогда больше.

Никогда больше.

Никогда больше.

Я дышала сквозь тупую боль. С усилием мне удалось нацепить на лицо улыбку. Ощущалась она как оскал.

– Такого я и не предлагала.

Он с облегчением выдохнул, схватил приборы и продолжил нарезать ролл.

– Класс. Просто хотел убедиться, что мы на одной волне.

Я наколола на вилку одну картошку фри и разглядывала крошечные крупинки специй на ней. Когда Блейк вновь посмотрел на меня, я кашлянула.

– Так и есть, – прохрипела я. И пускай в центре груди разлилась настолько сильная боль, словно меня распилили пополам, я не показала вида.

Мы с Блейком наконец поговорили. На свете не существовало таких вещей, ради которых я бы рискнула этой только что созданной связью. Просто не существовало.

Глава 16

– Как дела? – спросила я, оглядываясь через плечо на Блейка, который взбирался по лестнице позади.

Хоть он и кивнул, все его тело казалось скованным. Было ли это из-за ослабевшего действия обезболивающего или из-за страха перед встречей с остальными парнями, я точно сказать не могла.

Я попыталась подбодрить его взглядом, однако он уставился на дверь.

Сделав глубокий вздох, я начала трясущимися пальцами возиться с замком. А когда все же справилась с дверью, подвинулась в сторону, чтобы Блейк мог войти первым.

Не успел он сделать и двух шагов по коридору, как я услышала голос Отиса.

– Вот ты где, наконец-то! – воскликнул тот и бросился в прихожую. – А мы уже гадаем, где ты был все это время. Я… – Он замолчал на середине предложения. Потом опустил взгляд на колено Блейка, которое снова находилось в ортезе, а после заметил костыли в руках. – Что, черт возьми, случилось?

– Давай, может, я сначала войду, Отис? – Блейк невозмутимо продолжил свой путь в гостиную, где уже ждали Эзра и Кэм. Они оба стояли в напряжении.

– Ты где, твою мать, был? Мы много раз тебе звонили. – В тоне Кэма отчетливо слышался упрек.

Я наблюдала за Блейком, пока он шел к дивану и аккуратно усаживался на него. Потом он положил костыли на пол и потер двумя ладонями лицо, вытянув правую ногу. По нему явно читалась усталость. Кроме того, сейчас ему, похоже, совсем не хотелось терпеть расспросы. У него между бровей опять образовалась складочка, и он скрестил руки на груди.

От неловкости я начала поигрывать связкой ключей Блейка, которую до сих пор сжимала в руке. В любой момент он взорвется, как бомба, я ясно это чувствовала.

– Я был в больнице, – в конце концов медленно произнес он.

На несколько мгновений воцарилась абсолютная тишина. Затем все заговорили одновременно.

– Что-что?

– Ты же несерьезно.

– Что стряслось?

Блейк успокаивающе вскинул руки:

– Все в порядке. Вчера я от злости пнул мусорное ведро. Колено опухло, и в результате я не смог им нормально двигать.

– Какого хрена ты рассказываешь нам об этом только сейчас? – налетел на него Кэм.

Блейк поднял голову:

– Мне дали обезболивающие и запретили сильно нагружать ногу в ближайшие пару дней. Все хорошо. Нет причин устраивать из-за этого драму.

Отис лишь покачал головой и громко вздохнул. Затем сел рядом с Блейком на диван и внимательно посмотрел на него.

– Серьезно, чувак. Мы бы сразу отвезли тебя.

– Я знаю. Я просто не хотел… – Блейк пожал плечами. Видимо, ему эта ситуация казалась жутко неприятной, и после нашего разговора мне было немного проще понять, почему он так считал.

– Ты упрямый осел. Не знаю ни одного человека, который даже при таких обстоятельствах вел бы себя так, блин, гордо, – пробормотал Эзра и скрестил руки за головой.

Блейк молча буравил взглядом журнальный столик.

– Он только маме позволяет себя опекать, – заметил Кэм. – Помните, когда она приехала сюда и прогнала нас на тренировку? Господи, иногда мне хочется, чтобы миссис Эндрюс до сих пор была здесь. Не говоря уже о том, что я бы правую руку отдал за ее легендарную лазанью, Блейку бы сейчас пошли на пользу материнские объятия. Но так как ее тут нет, я к твоим услугам. – С раскинутыми руками он сделал шаг по направлению к Блейку, однако тот отреагировал быстро – схватил с журнального столика пульт и кинул его Кэму в голову. Он застонал от боли и потер лоб. – Я собирался подарить тебе свою любовь, а ты вытворяешь такое. Это вообще не круто, мужик. К тому же у меня были планы на сегодня. Как мне общаться с людьми, если я выгляжу как избитый единорог?

Впервые с тех пор как мы вошли, я больше не смогла прикидываться невидимкой. Из горла вырвался тихий смешок.

Кэм, прищурившись, бросил взгляд на меня:

– Я запомню.

Я уставилась на красное пятно у него на лбу, которое к тому моменту разрослось до размеров грецкого ореха:

– Выглядит… не так уж плохо.

– Своей заминкой ты лучше не сделала, Джуд. Скорее наоборот.

Я изобразила, что застегиваю рот на молнию.

– Кэм, по-моему, нам в любом случае надо отменить вечеринку, – заметил Отис. Он посмотрел на распухшую коленку и потянулся рукой за спину, чтобы вытащить одну из диванных подушек и подсунуть Блейку под ногу.

В то время как мое сердце немного растаяло от этого зрелища, выражение лица Блейка становилось все более напряженным. Он горько скривил уголки губ и сжал их в тонкую линию.

– Можете идти. Я сам справлюсь! – прорычал он. Его слова никак не вязались с искренностью, которую он показал в ресторане днем. Скорее, они напоминали парня, которым он был в нашу первую встречу в Вудсхилле.

– Даже не обсуждается, – отрезал Эзра и направился на кухню. Там он достал из холодильника пару бутылок пива, захватил стаканы и вернулся обратно к ребятам. Отису и Кэму он вручил одну бутылку, Блейку дал стакан воды. Тот, однако, игнорировал вытянутую руку Эзры и вместо этого упрямо сверлил взглядом какое-то пятно на полу. Брат нахмурил лоб, но через несколько секунд молча поставил стакан на журнальный стол.

– Тогда устроим вечер в домашней компании, – заявил Кэм.

– А я думал, ты планировал помаячить перед кем-нибудь своей физиономией, – буркнул Блейк.

– Вот только не надо хамить. Если у тебя выдался дерьмовый день, это еще не значит, что я не могу дать тебе под зад.

– Кэм, – предостерегающе сказал Отис.

– Конечно же, я имел в виду вербально.

Я решила, что мне пора. Осторожно сделала шажок назад, затем еще один. Положив ключи Блейка на обеденный стол, я уже хотела развернуться, чтобы спрятаться у себя в комнате, как вдруг у меня за спиной кашлянул Кэм. Я оглянулась через плечо.

– И куда ты, по-твоему, собралась?

– К себе в комнату.Netflix зовет, – ответила я. Это ложь только наполовину. Да, я хотела этим вечером побыть наедине с собой. Но не из-за сериалов, а прежде всего потому, что должна подумать обо всем, о чем говорила с Блейком. Мне срочно требовалось время, чтобы расставить мысли по полочкам, так как в голове до сих пор гудело его ясное «никогда больше».

Впрочем, Кэм явно был иного мнения.

– Ку-ку! У нас вечеринка в домашней компании. А насколько я помню, ты ее часть. – Он указал на кресло возле дивана, а затем выдвинул себе стул из-за обеденного стола и тоже поставил его рядом.

Я нерешительно покосилась на Блейка, но тот был слишком занят, поправляя подушку под коленом. Потом я перевела взгляд на Эзру, который лишь пожал плечами. Я глубоко вздохнула. Видимо, придется расставлять мысли по полочкам в другое время.

– О’кей, – сказала я и пошла к креслу.

– Думаю, это очень даже неплохая идея, – неожиданно заметил Отис. Остальные подняли головы. – После вчерашнего нам всем не помешает расслабиться, вы так не считаете? Я лучше останусь тут, чем пойду на какую-нибудь вечеринку.

Эзра хмыкнул:

– Если не будешь так переигрывать, в следующий раз Блейк, возможно, тебе поверит.

Отис пробурчал что-то нечленораздельное и откинулся на подушки.

– Кстати, раз уж мы заговорили про «переигрывание», как насчет игры в «Две правды и одну ложь»? – предложил Кэм, который между тем возился с колонками около комода. Чуть погодя гостиную наполнил чудесный голос Сэма Смита. Кэм вернулся к нам и сел верхом на стул, непринужденно облокотившись руками на спинку.

– Это обязательно? – спросил Блейк.

– Да, обязательно. И чем раньше ты с этим смиришься, тем лучше для тебя.

Вместо ответа Блейк взял стакан с водой и отпил большой глоток.

– Отис начинает, – решил Кэм.

– О’кей. – Отис потер ладони. Ненадолго задумался. – Первое: раньше у меня была ящерица по кличке Эд. Второе: я до смерти боюсь лифтов. И третье: я занимался балетом.

– Ты не можешь удержать равновесие даже на три секунды. Черта с два ты ходил на балет, – заявил Эзра.

Отис вопросительно посмотрел на меня и Кэма.

– Мне кажется, ящерица по кличке Эд звучит слишком надуманно, – высказался Кэм, но на Отиса покосился скептически.

– А я скорее поставлю на боязнь лифтов, – сказала я. – В отличие от двух других пунктов он кажется довольно нормальным, и это подозрительно.

Отис все еще ни одним проявлением эмоций не выдавал, что было ложью. Потом сделал жест рукой:

– Барабанную дробь, пожалуйста.

Все, кроме Блейка, начали отбивать на коленках мини-дробь. А когда мы одновременно вскинули руки… Отис указал на меня:

– Джуд права.

– Ты ходил на балет и ни слова нам не сказал?! – воскликнул Эзра.

Кэм покачал головой:

– Мне больше интересно, что стало с ящерицей Эдом.

Отис перекрестился:

– Эд пал жертвой соседской кошки. Но до тех пор он был моим самым дорогим и верным другом.

Эзра искоса взглянул на Отиса:

– Ты сейчас серьезно? Ящерица?

Отис энергично закивал:

– А ты знал, что ящерицы могут терять свои хвосты? Я тогда нашел только эту извивающуюся штучку, а все остальное бесследно исчезло.

Эзра наморщил нос:

– История приняла какой-то печальный оборот…

– Как хорошо, что теперь очередь Джуд. – Отис отсалютовал мне пивом.

Я взяла со стола один из стаканов и налила в него воды. Пока пила, я судорожно соображала, что можно рассказать. Что-то, что неизвестно ни Блейку, ни Эзре. На заднем плане голос Сэма Смита сменился пением Lauv. И тут у меня появилась идея.

– О’кей, есть кое-что, – сказала я и села ровнее. – Первое: я никогда не играла в мюзиклах. Второе: вStarbucks я всегда пользуюсь чужим именем. И третье: моим первым звездным крашем был Джастин Бибер.

Отис с сосредоточенным взглядом подался вперед на диване и устремил на меня пристальный взгляд, как будто мог по лицу прочесть, что из этого вранье.

Я максимально невыразительно смотрела на него.

– Я за первое. Актриса, которая ни разу не появлялась в мюзикле? Я на это не куплюсь, – заявил он наконец и снова откинулся назад.

Я молчала.

– На самом деле то, что сказал Отис, звучит весьма убедительно. Остальные два пункта слишком логичные.