скачать книгу бесплатно
Он сделал последний шаг, вытянул носок, стараясь нащупать твердую поверхность, и вступил во что-то мокрое. Авитус опустил вторую ногу и всем телом плюхнулся в лужу. Он осмотрел пол под собой и обнаружил рядом разбитую склянку. Авитус прошелся вглубь подвала и огляделся вокруг. Он затаил дыхание, исследуя окружение, и нахмурил свои угловатые черные брови.
Йод, марганцовка, формальдегид, формалин, валерьяна…
– Ну, что там внизу? – Лиссандра высунула голову в проем. – Почему ты ничего не говоришь?
Авитус закатил глаза и продолжил продвигаться вглубь помещения. Он, будто заколдованный, рассматривал каждую деталь, каждый фрагмент. Пока не наткнулся на большую железную дверь. Запах был уже практически невыносим, рецепторы сходили с ума, инстинкт призывал Авитуса развернуться.
Данмерионец дернул металлическое потертое черное кольцо, потянув дверь на себя изо всех сил. Наконец, она отворилась, и из проема повалил такой смрад… вдвое сильнее прежнего. Авитус схватился обеими руками за рот, прижав их очень сильно, надеясь не вдохнуть больше не единой частички. Он был готов закупорить глотку пробкой, лишь бы его не вырвало. Что-то душило Авитуса изнутри, стянуло всю слизистую и застряло в пищеводе. Желудок будто выжали как мокрую тряпку.
– Ты вздумал не отвечать мне, неужели я недостойна твоего внимания? – разозлилась Лиссандра, наконец, спустившись вниз. Она провела свечой, щурясь в темноту. Сотни разнообразных склянок, мензурок и пробирок, заполненных всевозможными веществами. Лиссандра некоторое время рассматривала разные цветастые вещества, пока не услышала задыхающееся кряхтение.
– Авитус?!
Лиссандра подбежала к напарнику, уволившемуся на колени, у холодной двери и стала его трясти:
– Что с тобой? – взбудоражилась кицунэ. – Прошу, пошли отсюда!
–Нет! – выдавил Авитус. – Мы никуда не уйдем!
Ему полегчало, вонь слегка отступила, ослабла. Он поднялся с колен и, закрыв глаза, восстановил дыхание. Кожа Авитуса покраснела, набухли вены на лбу и шее. Имперец покачнулся и завернул в дверной проем, из которого так сильно несло смертью.
Лиссандра проследовала за ним, покосилась и сама уже ухватилась за нос:
– Какая гадость, чем тут так воняет?
Авитус отошел в сторону, махнув рукой. Он стоял около длинного стола, накрытого плотной белой простыней, а из-под нее выступала протяжная выпуклая фигура.
– Это…– запнулась Лиссандра. – Ч-человек?
Авитус кивнул:
– Оглянись, сколько их здесь.
Лиссандра прошлась вдоль столов, не оборачиваясь на накрытые тела, лишь подтвердила их наличие краем глаза.
– Что они тут делают? – спросила она дерганным тоном.
Авитус сдернул пожелтевшую простыню с одного тела. Оно протухло и начало гнить, разлагаться. Как и все остальные. Глазницы трупа провалились, весь кожный покров потемнел, принял мутный коричневый окрас. Зубы попадали в ротовую полость, так как от десен практически ничего не осталось. Грудная клетка постепенно рассыпалась и превратилась в жерло с пожухлым почерневшим сердцем, похожим в изюм. Авитус обратил внимание на большое количество следов от хирургических вмешательств.
Какой человек способен пойти на такое? Омерзительно. Низко. Наверняка, еще и вкусно…
Плоть хоть и прогнила насквозь, но все еще таила в себе манящие феромоны, а кости по-прежнему могли хрустеть во рту. Чего говорить об одном только мясе! Сойдет даже такое, далеко не первой свежести, иссохшее…
Авитус поморщился и тряхнул головой, изгоняя ненавистные мысли.
Аэтернумец опустил взгляд к неестественно искривленным ногам трупа, на которых висела подранная бирка: «Диметр Галлус. Дата кончины: пятнадцатый год шестой эры».
– Это была морозилка. Перестала работать она недавно. Кто-то ухаживал и бальзамировал труп все эти годы? Сохранялась приемлемая температура, чтобы не допустить гниения? – размышлял Авитус. – Но, кажется, делать этого больше некому. Если это тот ученый, которого мы искали, то все напрасно.
– Какими-бы знаниями он располагал – не думаю, что нам стоит в это лесть. – поддержала Лиссандра.
– Но мы уже здесь, а значит уже влезли. – усмехнулся Авитус, достаточно мрачно, а глаза его сверкнули загадочным безумием.
Он прочувствовал легкую головную боль, колеющая рябь в висках. В глазах на секунду помутнело и показалось, будто сознание угасло. Прожектор здравого рассудка потух. Короткое замыкание.
«Соберись».– пронеслось таинственное эхо. Голос исходил из… Отовсюду. Он был всюду, даже пронизывал глаза, рот и поры, но вокруг была лишь темнота. Воцарилась тишина, до того момента, как сквозь ее завесу не прорвался крик.
«Что это было?» – подумал Авитус.
Раздался глухой шорох. Где-то вдали. Он начал усиливаться. Приближался. И очень быстро. И вот он уже совсем рядом.
«Не подходи!»
Топот исчез, его и не было на самом деле. Авитус огляделся, кругом темно. Совершенно.
«Я чувствую, как они приближаются. Тебе лучше поторопиться, а девчонку оставь, добра от нее не жди». – вновь раздалось эхо.
«С чего бы мне слушать тебя?»
Но ответа так и не последовало. Таинственный голос затих.
…АВИТУС!..
Перед глазами загорелся яркий свет. Что-то задело Авитуса, потом еще раз, но уже сильнее. Он вскочил, оказавшись на полу морозилки, наполненной гниющими трупами.
– Я думала, что ты совсем окочурился! – завопила Лиссандра, рухнув на грудь спутнику.
– Если не слезешь с меня, то это может случиться. – возмутился Авитус, немного рассеянно.
Лиссандра отскочила в сторону.
– Думаю, что нам стоит отсюда уходить, на этом достаточно. – сглотнул он.
– Наконец-то. – обрадовалась Лиссандра. Голос ее был слабым, но искренность все еще отлично чувствовалась.
Спутники поднялись обратно. Они уже были готовы двинуться к выходу, как оттуда раздался уверенный стук.
– Прошу прощения, не могли бы мы поговорить? – донесся антипатичный мужской голос на кристальном лунарском. – Вы выломали окно, а это не очень культурно, тем более дом-то не ваш.
Лиссандра вытащила из сумки кортик:
– Что он говорит?
– Чего вы хотите? – спросил Авитус.
– Вы не в том положении, чтобы задавать вопросы, их оставьте при себе и отвечайте лишь на мои. – незнакомец стал вещать раздраженно.
– Послушайте, мы сейчас же уйдем, нам не хочется проблем. – ответил Авитус.
– Вы лишь испытываете мое терпение. Я озвучил свои требования, господин. – теперь речь стала угрожающей.
– Хорошо, спокойно, я открываю дверь, и мы говорим, как цивилизованные люди. – предложил Авитус.
Он подошел к двери и, отодвинув цепочку, распахнул ее. Перед данмерионцом предстал сгорбившейся бледный мужчина лет сорока пяти в изношенной до дыр коричневой жилетке.
– Внешне вы походите на лунарца, но акцент и ошибки в изречениях вас выдают, аэтернумец. А вот кто ваша юная спутница я сказать не могу, но это и не важно, ведь никому не следует сюда ходить. – тут же сообщил незнакомец, уже спокойнее.
– Мы лишь искали одного ученого, который должен жить в этих краях. – ответил Авитус.
– Вы его не найдете.
– Я уже догадался об этом.
Авитус напрягся. Незнакомец, очевидно это заметил и постарался надавить на уязвимость:
Но вы не боитесь, что такое может случиться и с вами, уважаемые?
Авитус сжал ладони в кулаки и слегка прикусил язык.
– Он кому-то мешал, верно? И все в поселении об этом знают, не так ли? Но они молчат. – выдавил имперец.
– «Меньше знаешь…», господин Импер. – прошипел незнакомец.
Как это понимать? Авитус Кассарий – по материнской линии Импер –не припоминал, что называл свои инициалы этому мужчине.
Авитус уже был готов к любому повороту, он выставил левую ногу немного назад.
Лиссандра встала противоположно Авитусу, крепко держась за рукоять обоюдоострого холодного оружия. Незнакомец оглядел обоих, очевидно настроенных враждебно.
– Я все-равно собирался сожрать вас лично, а господину бы наплел что-нибудь этакое. – пригрозил он, приподняв руки ладонями вперед, и облизнулся (языком настолько длинным, насколько не могли себе позволить даже некоторые собаки).
Лицо незнакомца растянулось, кожа сползла, будто расплавившись, а под ней блеснула склизкая чешуя. Руки его так же поплыли, сильно вытянувшись вперед, а ноги срослись воедино, сбросив остатки побледневшей ткани. Подобие змеи возвысилось над дверным проемом, грозно зашипев.
Авитус отскочил назад, потянув за собой Лиссандру, но та кинулась на чудище, вонзив ему в хвост кортик. Чудище громко завыло от боли, отмахнув кицунэ в сторону так, что та ударилась об стену. Авитус подпрыгнул к ее телу, преградив существу путь. Тварь брызнула слизью и вильнула хвостом. Внезапно, маленькая и противная фигурка обтянула всю постройку, сжав ее мышцами, от чего стены пошатнулись и начали трескаться. Существо взмахом руки, рассекло пространство перед Авитусом, вспоров его рубашку. Хлынула кровь. Данмерионец хлопнулся на пол, а в голове заиграла какая-то старая народная песенка из детства: «Вскиньте головы прочь, затаите дыханье! Близиться долгая ночь, ночь без просыхания. Я свободой заплатил за змеиную любовь, отчего теперь один – так готовьте гроб!»
Змей взгромоздился над его телом и, петляя языком, радостно зашипел. Он обхватил Авитуса длинными когтистыми руками, поднял его прямо под потолок и подтянул к своей зубастой пасти. Изо рта несло гнилым мясом и болотной трясиной. В глазах имперца темнело, голова звенела от кислородного голодания, ведь змей передавил ему воздухоносные пути.
Чешуйчатый бес уже собрался совершить ежедневный ритуал, но дико взревел. Маленькая рыжая лисичка зубами вцепилась ему в бок, зацепив мышцы. Чудище рефлекторно ослабило хватку, Авитус высвободился и устремился вниз.
Змей запаниковал и ударился об стену, тем самым сбив кицунэ.
Ее тельце засыпала серая бетонная пыль, а от полученных ранений чудище прекратило душить ветхий дом и выползло на улицу через дверной проем, зигзагообразно петляя хвостом. У него кровоточила глубокая рана: зеленая кровь шипела на солнце.
Авитус решил не терять время и подбежал к кицунэ, подняв ее на руки. Он крепко обхватил тело лисицы, потерявшей сознание, и кинулся в дальнюю часть дома, отчаянно ища иные выходы. Аэтернумец забежал в спальную комнату, где на стенах были отчетливо высечены протяженные и глубокие следы когтей. Вся кровать смята и одеяло разорвано в клочья, пух разлетелся по всей комнате, витая под потоками ветра в выбитое окно. Вот это кстати!
В то время как змеевидное чудище уже понемногу приходило в себя, путники покинули дом через окно. Авитус незамедлительно бросился в близлежащий густой хвойный лес. Ели росли достаточно плотно и вонзались высоко в небо, делая его похожим на стеклянную мозаику.
Данмерионец спустился по крутой горочке и услышал неприятное змеиное шипение, раздавшееся эхом по округе. Змей, набравшись сил и смелости, вернулся в дом и не обнаружил в нем своих жертв. Авитус, учуяв запах ускользающего времени, ускорил шаг. Он нырнул в яму между толстыми корнями и спрятался под поросшим мхом стволом хвои. В это же время из хижины вырвалась ужасающего вида тварь, в разы свирепее и озлобление: змеиные глаза выпучились и наполнились тысячелетней злобой. Если бы Авитус только знал, скольких людей за долгие годы жизни успела сожрать эта чешуйчатая нечисть.
Хоть дом и стоял обособленно от остальных в поселении, но такие события не могли остаться незамеченными для местных жителей, хоть что-то и подсказывало, что помощи ждать не от кого. Назойливый гость, оказавшийся невиданной тварью, дал ясно понять, что селяне либо запуганы, либо подчиняются отнюдь не моральным законам.
Авитус понимал, что он мог бы дать отпор противнику, но это было бы слишком опасно для Лиссандры. Все это время аэтернумец старался стоять неподвижно, медленно дыша. Но чувство неизвестности сжирало изнутри. Абсолютная безветренная тишь.
Авитус пригнулся и медленно выпятил голову: дом еще проглядывался между кронами, но змеевидного существа нигде не было.
Воздух в груди потяжелел, пот выступил со лба и скатился до бровей. Из-за низкой температуры каждый выдох сопровождало белоснежное облако пара.
Теплая капля растянулась длинной зеленоватой ниточкой и повисла прямо перед глазами данмерионца. Удивившись такому феномену, он приподнял голову. Ничего необычного… Вернее так казалось сперва, пока средь веток не сверкнули кислотно-желтые убийственные глаза.
Как я мог его не услышать, пронеслась первая и последняя мысль перед тем, как Авитус успел отпрыгнуть.
Хвост змея оплел ствол дерева, древесина трескалась и хрустела, после чего ствол стал накреняться на упавших путников. Авитус успел кувыркнуться в бок, когда многотонное дерево рухнуло на траву.
Когда змей решил полюбоваться своим творчеством, то заметил бегущий в сторону глубокого оврага Обед. На удивление быстрая жертва, но чудовище не отставало, оно плелось между елей, сваливая каждое дерево хвостом.
Авитус чуть ли не скатился в овраг. Почва оказалась мягкой и буквально хлюпала под ногами, стопы постепенно тонули в ней, из-за чего передвигаться стало труднее. Змей, гонясь за беглецом, так же спустился в овраг, заполз на водянистую землю, но почувствовал, что продвигаться стало труднее.
Авитус наконец смог прилично оторваться от преследователя и скрылся за возвышающимся из оврага бугром, поросшим жимолостью. За своей спиной он слышал лишь скворчащий крик, пропитанный ненавистью.
Данмерионец еще долго бродил по нескончаемому безликому лесу, оборачиваясь на каждый шелест. Солнце перестало просвечиваться сквозь густые ветви и все погрузилось в туманный полумрак. Птицы не сочиняли никаких песен и попрятались по гнездам.
Авитус осмотрел свою одежду: изорванная рубашка, испачканные в грязи и траве штаны. Плюс ко всему слезоточивый пот, от которого щепало подмышки. Но это были, очевидно, меньшие проблемы, ведь Лиссандра все еще не приходила в себя, а куда идти, Авитус не имел и малейшего представления.
Из высокой травы начало доноситься стрекотания сверчков. Авитус вышел на просторную полянку, усеянную множеством фиолетовых цветков лунной лилии, распустившихся под бриллиантовой вуалью полной луны. Возле Авитуса начали кружить светлячки. Имперец на время забылся, погрузившись в сказочную атмосферу. Будто и не было никакой погони, когда его жизнь и жизнь Лиссандры могли оборваться в любой момент.
От размышлений его вырвало прохладное нежное покалывание на носу, с неба посыпался первый снег. Крохотные снежинки приятно растворялись на его разгоревшейся коже, оставаясь переливаться кристальными бусинками. Первому снежному вальсу удалось убаюкать своей студеной колыбелью сердце аэтернумца. Все было позади.
Все казалось таким волшебным, ничего кроме этой поляны отныне не существовало. Да и вряд что-то еще нужно. Никаких обязательств и бремен. В какой-то момент природа стала казаться такой хрупкой и безмятежной, что невольно всплывал вопрос о людях и эльфах, демонах и бесах. Неужели столь необходимо им сосуществовать в мире, наполненном вещами, совершенно непостижимыми для их воинственного разума. Самое ужасное в мире то, что его красота требует жертв. С самого прекрасного всегда взымается. Что мы можем противопоставить жестокости?
Завеса оживших сновидений треснула, когда Авитус поспешил собраться с мыслями и посмотрел на лисичку. От падающих снежинок ее острые ушки подергивались, прижимаясь к телу. Она немного тряслась от холода. Тогда данмерионец продолжил путь, прибавив шаг.
Побродив по лесу с Лиссандрой на руках еще около получаса, он все же набрел на каменистый пляж.
Светило солнце. Светило, не смотря на то, что совсем недавно наступила ночь. Или они так долго пробыли в лесу, что время исказило свой маршрут? Авитус не знал как объяснить себе происходящее, поэтому попросту решил оставить мысли на потом. Сейчас самое главное – спастись!
Море Веилхен было спокойным: водная гладь ласкалась в солнечном свете, а горизонт застилал густой туман, но даже сквозь его кучность можно было разглядеть сам материк Ирдиес, на котором простилалась большая часть территорий Лунервейна. Так же через туманность просвечивали яркие огни Селевана, прибрежного города-порта, который славился своими морскими деликатесами и дюжим флотом. Но ярче всех светил, конечно же Глефштафорский маяк, он достигал в высоту примерно сотню ярдов, а его свет проносился на двадцать лиг при хорошей погоде.
Авитус спустился к морю и подметил одиноко стоящую лодочку, выброшенную на берег. Весла припорошило песком. Стояла она здесь уже продолжительное время.
Авитус склонился к лодке и, перешагнув через ее торец, положил Лиссандру на переднее сидение, а сам принялся толкать судно к воде. Авитус уперся руками в корпус и протащил лодку в море до тех пор, пока не встал в холодную воду по колено. Он забрался на борт, раскачав корпус и взбаламутив пенящуюся воду. Данмерионец взялся за весла погреб в сторону Селевана, ориентируясь на свет, бьющий сквозь туман. Он начал грести, но ветер, как назло, дул на запад, противоположно нужному пути. Путь предстоял тяжелый.
***
Щеки кололо от холодного воздуха, а руки промерзли насквозь, покраснели. Авитус уже с трудом держал весла и греб на последних силах. Прошло, по меньшей мере, уже около часа, туман уже почти рассеялся, но город по-прежнему был далек, хоть и досвечивал до скромной лодочки. Авитус расслабил руки, перестав грести, чтобы немного перевести дух. Он посмотрел на Лиссандру, которая все еще оставалась без сознания. Кажется, она потратила много сил, а ведь день был действительно очень непростой. Такого раньше в жизни обоих никогда не происходило, то ли к счастью, то ли к сожалению. Хоть Авитус и понимал, как сильно они сегодня рисковали своими жизнями, но на душе его было на редкость спокойно, казалось, что именно такого безумства не хватало в его пустой, размеренной жизни.
Авитус заметил, как лапы кицунэ тряслись, а хвост скрутился в узелок. Он снял с себя куртку и подсел рядом к лисице, накинув одежду на нее. Кицунэ рефлекторно повела носом и подергала ушками, а затем снова продолжила лежать смирно.
Ветер практически стих и лодку почти перестало покачивать. Неподалеку, откуда-то за спиной, послышались частые хлюпы воды. Авитус обернулся и увидел стаю дельфинов, грациозно прыгающих из воды. Они проплывали мимо, совсем близко к лодке, их путешествие по морским просторам сопровождалось радостным высоким щебетанием. Авитус раньше встречал дельфинов только на водном представлении в Бэлиоре, когда был еще совсем юным. Он ходил туда часто с матерью и отцом. Те времена давно прошли, но что-то заставляет возвращаться в воспоминания раз за разом. Это все, что осталось, ведь родителей ныне нет рядом.
