Взросление. Сборник стихотворений

Слова играют в лесенку со мной,

Я пеплом распишу свою картину.

Спасибо вам, что я ещё живой.

«Двадцать»

В небе крылышки летают,

На земле опять нога,

Ничего они не знают,

Кто твердят, что навсегда.

Навсегда – его и нету,

Вот и повод чтоб мечтать,

Перечеркивая лето,

Греет душу мне кровать.

И под тёплым одеялом

Я гляжу на тихий сон,

Где сплелись в прекрасном танго

Гордость, страх и Вавилон.

Где всегда – всего минута,

А на смерть есть полчаса,

Впереди эфиром будто

Распылялись берега,

И на пиках здешних башен

Очи чёрные стоят,

Тут расклад совсем не важен,

Впереди есть только ад.

Но проснуться мне не светит,

Так глубок и крепок сон,

Я сижу на чёрной мессе,

Надо мной звенит число.

Шутка, нет? Не знаю точно,

Кто поможет разобраться ?

Страх пропитывает почву,

Надо мной звереет – двадцать.

«Формулы»

Я рисую формулы на небе,

Открываю новые мечты,

Быть учёным или же поэтом,

Мне не важно, главное своим.

Быть в гармонии с природой и собою,

И не знать, что завтра меня ждёт,

Энтропия все растёт, а я не строю

Никаких надежд на чёрный горизонт.

Поменялось время и пространство,

И я в вакууме, но все таки дышу,

И частицы снова пляшут танго,

Я впадаю в чёрную дыру…

«Я – не я»

Я – не я, вот и вся догма.

На распахнутую грудь,

Лилось слишком, слишком много,

И былого не вернуть.

Как всегда: печали, злости,

Не таи обиды друг,

Перемыты были кости:

Вот такой у вас досуг.

Через проклятое небо,

Через вечность, что есть быт,

Мне не видно человека,

Он во мне, собой, зарыт.

Но он просится наружу,

Бьет по дверкам и замкам,

Посылая мне ту стужу,

Что пирует по ночам.

Я – не я, вот и вся догма,

Но быть может ты – не ты?

Пусть на этом чёрном поле

Больше не растут цветы,

Коль мы знаем слишком мало,

И нам может не дано,

Но в предверии финала,

Мне приснился этот сон:

Я – не я, а я отдельно,

Вот две формы на показ,

Что есть я, а что лишь тело,

Я не знаю каждый раз.

«Я закат раскрасил мелом»

Я закат раскрасил мелом,

Что валялся под столом.

Эти треснутые стены

Пробиваю напролом.

Эти пресные подъезды,

Воздух ладаном пропах,

И когда то, на уезде

Я построю дивный сад.

Яблони, черешни, груши,

Вейся розой, куст родной,

А пока всё слишком скучно,

Город требует убой!

За голгофу и за зиму,

За меня и за тебя.

Эта сказка – некрасива,

Но чудесна, как всегда.

«А.В.»

Посвящается Роговой Алене Владимировне

Что на свете есть честнее,

Чем спокойный, тихий вздох?

Ручка нежного нежнее,

Чьё касание – чистый ток.

Локон искренних мотивов,

Что есть прядь твоих волос.

Словно пламенем игривым

Завивает голосок.

Очи, чистые как небо,

И манящие уста,

Разгорелись у поэта

Завертелись все слова,

Описать тебя – не хватит

Мне десятка тысяч слов,

Что есть жалкое понятие,

С неземною красотой?

Что есть всё, и всё не важно,

Коли рядом есть лишь ты,

Слов игрища на бумажке

Признают мои мечты.

Коль есть ты, я тоже буду,

Буду рядом и сейчас,

Мне любовь встречает утро,

И любовь – есть сила нас.

Я люблю тебя до дрожи,

От причины до конца,

Но стихом ведь не раскроешь,

Слишком узки, уж, слова.

Но я все равно пишу их,

Пусть ты знаешь хоть чуток,

Каждый день, он самый лучший,

Где ты есть – моё тепло.

«Словесный полумрак»

Словесный полумрак,

Меня пугают жизнью

Макбет изменник и тиран

Макдуф же спас отчизну

Не так ли? Стоп. О чем слова?

Шотландия теперь британцев ?

Трофей Макдуфа – голова,

Бирнамский лес кроваво-красный

«Тоска – это норма»

Предположим: тоска – это норма,

Предположим, что боль – пережиток,

Полумера накрыла волною,

Потопила страницы всех книжек.

Я формирую идей бесконечность,

И новые пуще других,

Шекспир мне оставил на сердце

Сомнения в добрых и злых.

А так и должно быть, неважно

Ты злой или добрый, все хлябь

Рассвет все раскрыл беспощадно

Пустив на весь мир свою рябь.

«Я распыляюсь в пустоту»

Предположим: тоска – это норма,

Предположим, что боль – пережиток,

Полумера накрыла волною,

Потопила страницы всех книжек.

Я формирую идей бесконечность,

И новые пуще других,

Шекспир мне оставил на сердце

Сомнения в добрых и злых.

А так и должно быть, неважно

Ты злой или добрый, все хлябь

Рассвет все раскрыл беспощадно

Пустив на весь мир свою рябь.

«Небо плачет сединой»

Небо плачет сединой,

Через век вопя,

Слёзы капают на пол,

Через лик дождя.

И проснулся я не там,

Точно говорю,

Душу вечности отдам,

Личную, мою.

Мелом обведите

Слабое пятно,

И под мёд прочтите

Этот странный сон.

Я на веки брошен,

Чрез небытие,

Опиши мой голос

Тысячей гвоздей!

Все стихи забыты,

Мой проклятый рок,

Под Чертою «Живы»

Подвожу итог.

Камни не летают,

А моря не врут,

Люди в этом мире -

Вовсе не живут.

«Как расписная кукла»

Как расписная кукла пред ничтожным,

Внушает истину, внедряя ложь,

Так ты, и не считай меня виновным,

Всё то, что было – не вернёшь!

И дрожь коленей – никогда не значат,

Что мысли пляшут обо мне.

Так и в порыве злости или плача,

Ты может быть подумаешь о сне,

Где было всё, что не досталось миру,

И где твой сказ играет в самосуд,

Но позабудь эту печальную картину,

Ведь все слова нас вовсе не спасут.

Я больше не пишу о мире и о вечном,

И я навряд ли стану помудрей

Но улетает вдаль мой страх бесчеловечный,

Размахом крыльев голубей.

«Моя жизнь как снег бледнела»

Моя жизнь как снег бледнела,

Выставляя гордость позами,

Но не ткнув и пальцем в небо,

Я осыпался угрозами,

О кресте, о боли, о высоком,

О непризнанных вещах,

Но кто был на плахе ненароком,

Тот уже не видит жизнь в глазах.

Впереди лишь морок и разлука,

Я всё это говорю, любя,

Впереди лишь плоскость круга,

Но увы, там нет меня.

«Я искалечил душу за стихами»

Я за стихами искалечил душу,

Рассудок постепенно убивав,

Хочу всё выплеснуть наружу,

Размер и рифму подобрав.

Но выплеснуть ещё не осмыслять,

И в этой полумере я прекрасен,

Пусть солнца белоснежна рябь,

Мне путь укажет чрез морали басен.

Себя давно я потерял совсем,

В иллюзиях о вечном и далеком,

И осознание тождественных проблем

Теперь ножом всё роется под боком.

Ведь пустоту осмыслить невозможно,

Как невозможно и её вообразить,

Я был, я есть и я останусь пустотою

В глазах других.

Я за стихами душу искалечил

И мне не важно – веришь или нет

Увидишь, все пройдёт, ещё не вечер

На троне вновь воссядет мой Макбет.

«Я предсказаниям не верю и подавно»

Я предсказаниям не верю и подавно

Ведь из-за них, на доброго Дункана,

Что видел третий сон

Пришёл макбет – кавдорский тан, Ясон

Гламисский тан, цареубийа

Он узурпировал престол,

Малькольма обвинив,

К чему тоска на этих лицах,

Тиран пусть протирает трон,

Шотландией вкусив.

Пусть инвернес не знает о пощадах,

Когда Макбет от ведьм идёт,

Бирнамский лес всё движется нещадно,

И вновь грядёт переворот.

«На мне доспехи королей (Монолог Макбета)»

На мне доспехи королей,

И я один, с мечом в руках,

Передо мной Бирнамский лес,

Ну, а за мной Дунсениан

Маклольм, Макдуф и Росс, все трое

Они смеются надо мной,

Я сам судьбу свою построил,

И я на троне! Не другой!

Дункан был не достоин, знаю!

И потому его убил,

И здесь совсем ведь не причастны

Уроки этих тёмных сил,

Что ведьмы мне наговорили,

Они такие же как вы!

А я король есть, в этом мире

Вы все ягнята, но не львы.

Но стоп, мне кажется… иль нет…

Бирнамский лес сюда идёт?

О леди, милая, Макбет,

Скажи, что завтра нас всех ждёт?

Неужто Банко сын противный,

Плодит сегодня королей?

Иль может мы, да во всём мире

Последний выводок людей?

Не знаю… может быть… всё может…

Я НИКОГО НЕ ПРЕДАВАЛ!!!

Но лишь одно меня всё гложет,

Что это я поднёс кинжал…

«Я словно в пустом зале»

Я словно в пустом зале,

Свет софитов,

Всё так же блекнет пред тобой,

Движенье искренних мотивов

Не заполняет лист пустой.

Не пробуждает и не гложет

Ничто, что было впереди,

Меня ноябрь снова кружит,

Здесь вихрь тысячи причин,

Чтоб не проснуться завтра утром,

Чтоб не услышать голоса,

Но ручка пишет безрассудно

И не кончается строка.

«Мне не хватает слов сказать»

Мне не хватает слов сказать,

О чём душа давно болит

Я через солнечную прядь

Перекликаю эти дни,

Что были просто так, для смеха,

Для почести над доброй пустотой.

Когда пройдёт три четверти от века

То ты увидишь, на убой

Пойдут все те, кому мы служим

Письмо и рифму соблюдая

Мы – не поэты, мы не дружим

С толпой, что словно запятая,

Лишь часть, что между ты и я,

Не откликается совсем

Пусть, осознание нуля,

Лишит нас вовсе от проблем.

Я – не поэт, я – не писатель,

Я то, что видеть не должны,

Моя душа – лишь кладезь грязи

Мои страдания – пусты.

Я не закончу этот стих, я знаю,

Ведь после – только пустота,

А я боюсь один остаться,

Ведь надо мною нет креста,

И нет идеи или знака,

Что окрестит мой терпкий путь,

Но лишь звереет, это двадцать,

И лишь шипит: «ты не забудь…»

Забыть – не светит, это точно,

Ведь память, всё что, в общем, есть,

Я ставлю только многоточие,

Стихи мои – простая лесть.