скачать книгу бесплатно
Думать так было приятно, и он думал, думал, думал о ней, о возможной близости, о степени обладания. О том, чего бы ему хотелось с ней сделать и до каких пределов дойти. Хотелось поцелуя. Настоящего, физического, с «языком». Он не умел, не знал, как это делается. Видел в кино. И представлял, как в кино: что берёт её за руку, она вздрагивает и смущённо опускает глаза.
Он чувствовал нарастающее возбуждение, которое начиналось с покалываний в кончиках пальцев, и представлял дальше. Как прижимает её к себе, как маленькие, словно теннисные мячики, грудки упираются в него острыми сосками. От этой мысли между лопатками пробегал озноб.
Она сама его поцелует. Да. Раздвинет ему губы острым языком и вопьётся, как змея, и он будет пить сладкий яд её любви. Думать дальше боялся. Боялся того нервного возбуждения, которое трудно усмирить. Рука сама лезла под одеяло, щупала набухшую твердь. Тогда он вставал и шёл на кухню, долго пил из урчащего крана холодную воду, делал двадцать приседаний и, успокоившись, возвращался в постель.
Она снилась ему почти каждую ночь. Но тот сон был особенный. Она дразнила его, показывая свой маленький острый язычок, манила тонкой рукой, и он, как зачарованный, шёл к ней, пытаясь ухватить трепетную руку.
Её точёные скулы отливали полированной бронзой, а губы изгибались в многообещающую улыбку. В какой-то момент ему почти удалось поймать извивающуюся руку, но резким движением она сбросила тонкие бретельки платья и осталась в белом нижнем белье. Предельно узком, рассекающем бёдра и стягивающем вместе миниатюрные шарики груди.
Она медленно поворачивалась, давая себя рассмотреть в покадровом воспроизведении. Подмышечные впадины, вогнутость спины, параболу нижних рёбер, стройные атлетические ноги. Матовую смуглую кожу живота, ослепительный треугольник белого шёлка и малый скруглённый просвет прямо под ним.
Его разбудил стон. Он вылез из-под одеяла и пошёл на звук голоса.
Через час мать увезли в больницу. Мотя долго стоял у окна, всматриваясь в безликую серость утреннего пробуждения. Он ненавидел эту жизнь и в особенности это утро. Оно отнимало самое дорогое, что у него было, ничего не давая взамен. Если мама умрёт, то и ему в этой жизни делать больше нечего.
Денег не было. Их никогда не было, даже когда мама была здорова. Они и тогда еле сводили концы с концами, а теперь и подавно. Теперь к прочим расходам прибавились расходы на лекарства. А ещё маме требовалось усиленное питание. Спасти положение могли бы накопления на чёрный день, но их не было. Откуда? Они всего лишь жалкие обитатели проссанного подъезда многоквартирной хрущёвки с запахом мертвечины из подвала. С окнами, выходящими на двор, засранный собаками, с мусоркой, обсиженной крысами и облюбованной брошенными домашними животными.
Вот он настал, чёрный, чернее некуда. Чёрный, как дупло старого дерева, в которое упирался его взгляд. Такое же дупло образовалось у него в груди в тот момент, когда врач огласил диагноз. Именно огласил, не произнёс, не сказал, а огласил. Уверенно и почти торжественно.
– У твоей мамы онкология. Проще говоря, рак.
Ему захотелось ударить этого бездушного холодного человека в белом отутюженном халате и такой же белой, похожей на пасхальный кулич, шапочке. Он не любил белый цвет, всё, что его окружало, всегда было чёрным. Вся его жизнь – чёрное дупло сочащейся боли. Душевной и физической.
– Мотя, не присмотришь за коляской, мне только на минуточку в аптеку за капельками сбегать? – Он с трудом оторвал взгляд от чёрной смолы, обволакивающей расщелину дупла.
– Что?
– В аптеку… – Нина Алексеевна, соседка со второго этажа, присела рядом на скамейку, подтянула коляску. – Прости, я подумала… Как мама?
– Плохо, – выдохнул с хрипом. Прокашлялся и повторил голосом доктора: – У неё онкология, проще говоря, рак.
– О боже! – Соседка скрестила на груди руки, покачала головой. – Может, помощь нужна? Что врачи говорят?
– Врач говорит, нужны лекарства и усиленное питание.
– О боже! Как же ты… – Соседка осеклась. – Надо что-то придумать.
В коляске заворочался и пискнул малыш. Нина Алексеевна затрясла ручку.
– Ей сейчас витамины нужны. Знаешь что, ты присмотри за Костиком, а я сбегаю в аптеку, куплю капли и витамины для мамы твоей.
– У меня нет денег.
– Не надо денег. Я куплю. Мы же соседи. Должны выручать друг друга, да ведь?
Он кивнул.
Нина Алексеевна купила не только витамины, но и продукты для мамы. А ещё придумала, как ему помочь в сложившихся обстоятельствах. Она собрала придомовой совет, переговорила с соседями, и благодаря ей Мотя стал выполнять различные поручения.
В старой хрущёвке живут в основном старики да старухи. Кому в магазин за продуктами сбегать, кому мусор вынести. Добродушные и сочувствующие пенсионеры и накормят, и деньжат когда-никогда подкинут.
Молодые мамочки обращались с просьбой за детишками присмотреть. Мотя охотно соглашался. Платили пусть немного, но на хлеб хватало. В круговерти забот он почти забыл про Аниту.
Встреча любит неожиданность.
Удивительно устроена жизнь. Удивительно просто. Он вышел на площадку покурить. Сигаретами угостил дед Егор из четвёртого подъезда. Удовольствия курение не доставляло, но прибавляло уверенности в себе.
Она впорхнула в подъезд вместе с потоком ослепительного солнца. Бабочкой влетела на третий этаж и замерла.
Он не верил в чудеса. В его жизни их не было. Она стояла перед ним в круге солнечного сияния. Блестящие чёрные глазки в прорезях век, маленький вздёрнутый носик. Белый сарафан на тонких бретельках, тот самый, из его сна, подчёркивал бронзовый отлив загара. Она была здесь, рядом с ним, и он мог излить на неё свою любовь. Всю без остатка.
– Мотя?! – узкие щели глаз округлились. – Ты что здесь делаешь?
Он стоял оглушённый и задыхающийся. Он слышал гулкий стук своего сердца.
– Я здесь живу.
– Да? А я…
Он не слушал, она была здесь, рядом с ним, и не было сомнений – она осознаёт силу своей красоты, хоть внутренне и не уверена.
Предельное напряжение душевных сил вызвало лёгкое головокружение. Сон повторился, и на этот раз он досмотрит его до конца.
– Эй, ты чего? – улыбаясь, она помахала тонкой рукой перед его лицом.
Он поймал её руку и потянул к себе. В узких глазах мелькнуло удивление. Второй рукой он прижал к себе тонкий, скользящий шёлком стан, и на этот раз в её глазах мелькнул безотчётный страх. Будто она не понимала, для чего всё это.
Резким движением она оттолкнула его, но не удержалась и упала сама. Летящий подол сарафана задрался, оголив стройные атлетические ноги до того самого ослепительно белого кружевного треугольника.
Глава вторая
На фоне чистого голубого неба серое здание Пятигорского вокзала казалось приплюснутым.
– М-да! Как-то уныло здесь. Серо и… бетонно. Непотопляемый совок. – Жанна закинула рюкзак на спину и нагнулась за пакетом.
– Зато воздух! Чувствуешь? Как бабушкин хрусталь после тёплой ванночки с солью и уксусом.
– Смешная ты, Ляська, ну какой на вокзале воздух? Воздух он в горах, а тут вонь дизельная.
– Не знаю, я чувствую. – Ляся освободила кольцо брелока, зацепившееся за карман джинсов, погладила свисающую с него розовую плюшевую птичку, поправила лямку рюкзака и потянулась за спортивной сумкой.
– Помочь? – Невысокий коренастый парень подхватил сумку и двинулся в сторону вокзала. Коротко стриженный затылок замелькал в общем потоке людей.
– Эй! Куда?! – Жанна кинулась вдогонку. Следом засеменила Ляся.
Сойдя с перрона, парень резко остановился и обернулся, они почти налетели на него. Жанна вцепилась в ручку сумки и дёрнула к себе.
– А ну отдай… те!
– Тихо, тихо! Я только помочь. – Парень улыбнулся и посмотрел на Лясю.
– Нам помощь не нужна, – Жанна выдернула сумку и протянула подруге. – Следи за вещами. Пошли. – Подтолкнула зарумянившуюся от смущения Лясю.
– Я уже понял, что вам не нужна, но, может, она нужна вашей подруге? А? – Парень обошёл Жанну и пристроился рядом с Лясей. – А это что за птичка? – кивнул на брелок.
– Это оберег, – опустив голову, проговорила быстро и немного сконфуженно Ляся.
– Оберег – это чтобы ничего не случилось? – Тёплая шершавая ладонь сжала её пальцы. Теперь они несли сумку вместе, словно держались за руки.
– Да. Бабушка набила её пухом сизого голубя. Пух выщипывают из-под правого крыла. Это наделяет оберег охранительными свойствами, – протараторила Ляся и испуганно покосилась в сторону подруги. Лицо Жанны было недовольным, она шла молча рядом, печатая кафельный пол вокзала уверенным шагом.
– Ух ты! И что? Помогает? – Парень галантно придержал рукой дверь выхода.
– Не знаю, вроде да…
Шум оживлённой городской суеты ударил в уши гулом людских голосов, дребезжанием колёсиков чемоданов, визгом отъезжающих машин и покрывающим это всё криком «такси надо?».
– Ну всё, спасибо вам за помощь, дальше мы сами. – Жанна остановилась и попыталась вырвать сумку из слипшихся рук подруги и навязчивого попутчика.
– Ну сами, так сами. – Парень отпустил сумку и отошёл.
– Пойдём! – Жанна потянула подругу за руку, но та не сдвинулась с места.
– Такси надо? – раздалось рядом с характерным южным акцентом. Чернобровый верзила, поджимая задом капот тёмно-синего седана, крутил на пальце ключи.
– Не надо! – отбрила таксиста Жанна и снова потянула ручку сумки. – Ну ты чего стоишь, идём, говорю.
– Слушайте, девчонки, – парень снова стоял рядом, – а вам куда? Я не хочу навязываться, но вдруг нам по пути, тогда можно одно такси взять, это и дешевле выйдет, и безопасней, а то местные ребята парни горячие и любвеобильные, оберег может и не справиться.
– Ну, мы точно не знаем… – Жанна с тревогой посмотрела на верзилу, и её голос смягчился. – Нам бы какой-нибудь хостел.
– Хостел? А почему именно хостел?
– Ну… Мы вообще-то сюда не отдыхать приехали, наша цель пеший поход по склону Домбая. – Жанна гордо вздёрнула подбородок.
– Ого! Ну так вам повезло, я тот, кто вам нужен. – Парень снова улыбнулся Лясе.
– Не уверена! – холодно ответила Жанна, тряхнув белокурым хвостом. – Если только вы не хозяин хостела.
– Нет, я не хозяин хостела, – хохотнул парень. – Я лучше. Я туристический гид.
– Ну конечно!.. – Жанна потянула сумку, увлекая за собой Лясю. – Пойдём.
– Да нет, серьёзно. – Парень бросился наперерез. – Я работаю на базе отдыха «Светлый путь», организую туры и вожу в походы группы по горным вершинам. Вот как раз приехал открывать весенний сезон.
Жанна остановилась.
– Зачем вам хостел? Вы можете снять комнату у нас на базе, там всё есть, все удобства, кроме питания, но питаться можно в соседнем санатории, так многие делают.
– Нам питание не нужно. Нам только вещи оставить, и мы сразу отправимся в горы. Одни. Нам группа не нужна. У нас всё по плану.
– Одни? Без сопровождения?
– Да.
– А не боитесь? – Парень смотрел на растерянное лицо Ляси. – Одни? Тут, между прочим, медведи и волки водятся. И змеи ядовитые встречаются.
– Не боимся, я опытный турист, подготовилась, изучила… Нет тут никаких медведей, а волки… Были когда-то, но исчезли, во всяком случае, последние 10 лет их никто не встречал. К тому же мы не собираемся там задерживаться.
– Ну, дело ваше. Моё – предложить.
– Спасибо за заботу. – Жанна посмотрела через плечо парня на верзилу, который продолжал крутить ключи на пальце. – А вот предложением касательно такси мы, пожалуй, воспользуемся.
Утреннее солнце ещё дремало, но забияка-ветер уже стаскивал с него одеяло облаков, отчего сизое небо постепенно становилось голубым. Таким голубым небо бывает только в апреле и только в горах. И воздух лучезарно-чистый, как душа ребёнка.
Тёмно-синий седан с визгом подкатил к кафе с незамысловатым названием «На склоне» и резко остановился. Обе задние двери открылись почти одновременно. Белые кроссовки, синие джинсы, серые ветровки, чёрные рюкзачки. Из машины торопливо выскочили девушки – одна блондинка, другая брюнетка. Навстречу им, виляя серым хвостом, с громким лаем кинулся пёс.
– Фу! – вскрикнула Жанна, прикрываясь рюкзачком.
– Эээ, пугливая какая, – рассмеялся мужчина, высунув курчавую голову из правого окна автомобиля. – А ещё в горы собралась.
– Иди сюда, пёса! – подозвала собаку Ляся. Мокрый нос приветливо уткнулся ей в ладошку.
– Смотри, укусит! Ам! – снова заржал кучерявый.
– Не укусит, – раздался голос из-за невысокого каменного забора, который ограждал ландшафтную часть территории кафе. Словно из-под земли выросла полуседая голова. Женщина разогнулась, потёрла поясницу, смахнула с носа выскочивший из кренделя причёски волос. – Это Азуль, местный хаски. Он так всех гостей встречает. А вот провожает по-разному.
В подтверждении этих слов пёс повернул морду в сторону автомобиля и рявкнул предупреждающее «Ав».
– Ой! – скорчил испуганную физиономию кучерявый и снова загоготал. – Ладно, скоро увидимся! – игриво подмигнул Лясе и чмокнул воздух в сторону Жанны. – Поехали, скомандовал шофёру.
Автомобиль сорвался с места, оставив после себя облако жёлтой пыли.
– Посмотри, какие у него голубые глаза, – Ляся погладила пса по загривку.
– Хаски – глупые собаки. – Жанна смотрела вслед удаляющейся машине. Когда автомобиль скрылся из виду, дёрнула Лясю за рукав. – Пойдём, надо позавтракать и купить воды. Интересно, у них влажные салфетки тут продаются, а то у меня кончились. А в горах без них не обойтись.
– Салфетки… Салфетки… Весь склон уже загадили этими салфетками… – Женщина потёрла руки и вышла из-за ограждения. – Нет салфеток, не продают. А воду купить можно, только пустые бутылки не выбрасывайте в горах, сюда несите. Вот, – ткнула пальцем в картинку на деревянном щите.
«Берегите природу – мать вашу!» – гласила надпись на фоне размазанных по картону зелёных гор и голубого озера.
– Да знаем мы! – махнула рукой Жанна. – Природа не пострадает, мы за собой всегда убираем.
– Все так говорят, а я потом эти ваши салфетки в озере вылавливаю. А ведь все за счастьем идут, все здоровья хотят и любви, а за собой грязь оставляют и смрад.
– При чём здесь любовь? – Жанна отвернулась от женщины и поднялась на крыльцо.
– Ну как же. Ведь не просто так идут, всем что-то надо, – ворчала женщина, – вы ведь тоже не просто на красоты полюбоваться, а, небось, любви хотите выпросить. Сами любить не научились…
