Пьяные вишни. Роман

– Юра, чтобы мне не напрягаться, вот тебе кружка, сходи на кухню и принеси нам спиртика.

Данилин знал, что там, в тридцатилитровом бидоне, этого «добра» полно. Борису его привозили из России по льготным ценам. Когда выпили по стопке, запив водой и закусив солёными огурчиками, Бурнович и Чернов продолжили выяснять:

– Я хочу тебе, Лёша, сказать: может, не надо так наглеть? Ты вчера ночью напугал Тому. Она мне сегодня утром рассказала, что где-то около трёх часов ночи ты пришёл к нам, как привидение, не включая свет, пробрался на кухню, погремел кружкой о бидон и ушёл, не закрыв за собой дверь. А неделю назад пришёл в пять утра, всех разбудил. Наверное, надо спирт перенести на конспиративную квартиру.

– Ну, ты даёшь, Боря! Ты сам мне говорил: «Приходи, Лёша, хоть днём, хоть ночью, дверь для тебя всегда открыта. Бери что надо».

– Говорил, не отрицаю, но не надо уж так буквально воспринимать мои слова.

В их разговор вмешался Юрий Иванович:

– Ладно, господа хорошие, давайте выпьем за дружбу. За то, чтобы у каждого из нас дверь для друзей всегда была открыта. Но злоупотреблять этим мы не станем.

Все выпили. На столе была приличная закуска: колбаски, огурчики, селёдочка, грибочки. Как раз под спирт. Но спирт – жидкость коварная. Сразу до мозгов не достаёт, а потом неожиданно может бац! – и их отключить. Компания об этом знала, поэтому пили маленькими подарочными стопочками.

– Везёт же тебе, Юра! Я живу рядом с твоим магазином и частенько вижу, как твоя жена крутится как белка в колесе. А ты-то сам что-нибудь делаешь? – спросил Борис.

– Главное – организовать, а уж потом можно только бумажки подписывать и девок тискать, – отшутился Данилин.

– Послушай, Иванович, пристрой ты меня к себе на работу. Я буду за тебя бумажки подписывать и девок тискать. Ну и могу связи налаживать. У меня по этой части имеется опыт.

Юрию Ивановичу показалось, что Борис не шутит, и подыграл ему:

– Надо подумать. С твоими связями и данными можно будет какую-нибудь новую деятельность раскрутить.

– Вот-вот, Юра, подумай. А со спиртом я завяжу, ты же меня знаешь.

Алексей слушал друзей и закусывал селёдочкой. Имел он две клички: «полковник», каким и был на самом деле, только в отставке, и «военный». Ему про деньги думать не надо было: получал хорошую пенсию, которую почти всю отдавал жене, а пить старался за счёт других. И это ему удавалось. В районе «военного» знали все мужики и при случае всегда приглашали в компанию. И давно бы он спился, если бы его жена опустила руки. Она всегда отслеживала его передвижения и не давала спуску. А вот в дружбу с Борисом не вмешивалась.

Приняв очередную порцию допинга, Данилин сказал:

– А если серьёзно, то мне работы хватает. Чего только стоило сегодняшнее заседание исполкома. Очевидно, вы в курсе. Мало того, что меня постоянно дёргают власти, я заключаю договоры на поставку товаров, сам езжу на ликёрку за водкой и вином, в санстанции утверждаю ассортиментный перечень, воюю с проверяющими, которые отнимают не только деньги, но и здоровье.

– Да, как говорится, хорошо там, где нас нет, – отозвался полковник и выпил «пять капель». Друзья его поддержали.

Спирт начал делать своё коварное дело: проникать в мозги, разрушать память, заплетать язык, ухудшать зрение. Борис вдруг пожаловался:

– У меня постоянно болит нога, всё труднее становится ходить, да и что-то внутри я себя неуютно чувствую. Наверное, скоро помру…

Данилин сочувственно произнёс:

– Дружище, это от спирта, нам надо завязывать с этим грешным делом. Для начала предлагаю перейти на лёгкое вино и лучше пить его на свежем воздухе, например, в вишнёвом саду. Что-то вы перестали туда заглядывать.

– А нам и здесь хорошо. У нас тут свой вишнёвый сад, и ты знаешь: всё, что связано с исполкомом, у меня вызывает раздражение, – с горечью ответил Борис.

– Если честно сказать, мне самому всё надоело, в том числе и вишнёвый сад. Повторяю, нам надо как можно скорее завязывать с такой жизнью и начать новую, где не будет места бидону со спиртом, – слегка уже заплетающимся языком Данилин подтвердил свою позицию.

– Может быть, может быть, – опять грустно произнёс Борис.

– А мне везде пьётся хорошо, – отозвался полковник.

Юрий Иванович, почувствовав, что начинает сильно пьянеть, решил уйти, чтобы успеть до отключки мозгов добраться до своего дома. Он решительно встал, попрощался с друзьями и, стараясь не шататься, пошёл сдаваться жене.

6

На улице, глотнув свежего воздуха и оставшись наедине со своими мыслями, Данилин опьянел. Коварный спирт проник в мозг и вывел его из строя. Под ногами поплыла земля, окружающие предметы стали неузнаваемыми. Юрий Иванович подумал: успеет ли он доползти до дома, прежде чем отключится? Он сосредоточился, сделал несколько шагов, его сильно повело в сторону, и он, за что-то зацепившись, упал. Потом Данилину показалось, что он поднялся и снова пошёл, но мозг уже отключился от реальных событий. Через некоторое время к Данилину вернулось сознание. Он осмотрелся и не понял, где находится. Кругом стояли незнакомые дома, освящённые слабым светом уличных фонарей. Неужели он в другом городе? И что сейчас: вечер или ночь? Судя по пустынным улицам, скорее ночь. Данилин поискал в карманах телефон, его там не было, как не оказалось и часов на руке. После этого скользнула мысль: надо найти автобусный или железнодорожный вокзал. Он прислушался. Где-то вдали стучали колёса пассажирского поезда. Юрий Иванович пошёл в том направлении. Город ему казался странным. На улицах не было ни машин, ни людей. Лишь слегка мерцали тусклые фонари. Он уже прошёл вторую улицу от начала до конца, но характерных признаков вокзала пока не наблюдалось, стук колёс прекратился. «Бессмысленно идти туда, не зная куда, – подумал Юрий Иванович, – надо дождаться звука следующего поезда». Через некоторое время опять где-то далеко промчался уже товарный состав. Данилин решил идти туда, где ходят поезда. Железная дорога приведёт к вокзалу. И вдруг совсем рядом локомотив дёрнул вагоны, и они по очереди перекликнулись. Юрий Иванович побежал на звук. Он увидел, как последний вагон вот-вот исчезнет за поворотом. И хотя ноги были тяжёлыми и непослушными, он успел ухватиться за поручень и заползти в открытую дверь последнего вагона. Мелькнула мысль: а зачем он это сделал? Ведь он не знал, куда идёт поезд, как не знал, в каком городе он находился. Теперь это не имело значения. Главным было выбраться поскорее из этого странного, мёртвого города. Юрий Иванович стал кричать в пустом вагоне:

– Люд-и-и-и, куда мы едем?

Над ухом прозвучал знакомый голос:

– Выходи, ты уже приехал, а точнее, дошёл до ручки.

Данилин открыл глаза. Возле кровати стояла Алеся с хмурым видом, поджав губы. Он снова закрыл глаза, накрыл голову подушкой и свернулся в клубок. Ему в который раз было стыдно перед женой за своё поведение. Алеся махнула рукой и вышла из комнаты, думая, что-то надо делать с такой жизнью и с мужем, которого всё ещё любила несмотря ни на что.

Жили они на третьем этаже в четырёхкомнатной квартире в центре города и в двух минутах ходьбы от своего магазина. Квартиру им предоставили сразу же после назначения Данилина на должность прокурора района. Потом её приватизировали. Алеся была мудрой, терпеливой женщиной и верила, что муж победит свой порок. И делала всё возможное для этого. Иногда, когда он уж слишком задерживался, ходила по улицам, заглядывала в окна, прислушивалась. Каким-то удивительным образом она угадывала его местоположение. Тогда спокойно заходила в компанию, тихо забирала мужа и уводила домой. Данилин никогда не сопротивлялся. На следующее утро ему всегда было стыдно, и он который раз обещал ей не притрагиваться к спиртному. Она опять верила и прощала.

Алеся понимала, что так дальше жить нельзя. Съездила даже к батюшке в церковь в другой район. Так он ей сразу же с порога посоветовал в течение двух ближайших лет поменять место жительства. С тех пор мысль о переезде прочно засела в её голове. До окончания установленного срока оставалось полтора года. За это время предстояло продать квартиру, бизнес.

Алеся была общительным человеком. Мотаясь за мужем, освоила не одну специальность. После окончания технологического университета работала технологом швейного производства на фабрике в областном центре, но, когда мужа переводили из одного сельского района в другой, пришлось освоить профессию товароведа, юриста райпотребсоюза, долго работала главным бухгалтером и даже директором филиала одной из организаций. Везде её уважали за принципиальность, честность и весёлый нрав. Было много у неё друзей и в исполкоме, особенно в экономическом отделе, что благоприятно сказывалось на развитии совместного с мужем бизнеса. Там ей посоветовали стать индивидуальным предпринимателем, что она и сделала. Муж отдал ей ларёк, расположенный впритык к магазину, и прилавок внутри магазина. Она наняла трёх продавцов, и работа закипела. Казалось, что ещё надо. Дети определены. Оба учатся. В настоящее время сын находится на каникулах у матери мужа, а дочь на лето по студенческой программе улетела в США. Вот и осталось только отдаться работе и зарабатывать деньги. Но возникла проблема. Муж стал всё сильнее и сильнее «расслабляться». И она не могла понять, как он, умный, интеллигентный человек, может опускаться до уровня алкоголика. Она ходила по квартире и думала: с этим срочно надо что-то делать. А завтра приезжает свекровь. Опять будет возмущаться, что недоглядела… Отношения у Алеси со свекровью были нестабильными. Они варьировались от хороших до конфликтных. Всё зависело от настроения Галины Трофимовны. Несмотря на свой преклонный возраст, была она подвижной женщиной. В начале шестидесятых годов ей с мужем удалось вырваться из глухой смоленской деревушки и переехать в большой город. А тогда сделать было это не просто. Колхозникам не выдавали паспорта, тем самым привязывая к земле. Но помогли связи. Её отец, который погиб в 1943 году, оставив на выживание вдову с шестью детьми, до войны работал председателем сельского совета.

Это вспомнили друзья и помогли оформить паспорта. В конце семидесятых семья перебралась поближе к родине в областной центр в Беларуси, где построили кооперативную двухкомнатную квартиру. С тех пор Галина Трофимовна там и живёт. Муж, Иван Алексеевич, умер в 1985 году. После этого всё свободное время свекровь проводила или у родной младшей сестры Лены или у сына. В последние годы на лето всегда приезжала к ним, но жила не в квартире, а в их доме на окраине города. Там был большой земельный участок, сад, пруд, разная домашняя живность. И она всё лето копошилась в земле и выращивала всё, что можно было вырастить. Иногда уезжала домой, чтобы навестить сестру.

Завтра свекровь приедет от Лены к ним. Алеся подумала, что это не самый желанный гость. Характер у свекрови был вспыльчивый. И она на ровном месте могла закатить скандал, начиная с мелочей, а потом распаляясь всё больше и больше. Хватала сумку, хлопала дверью и уезжала домой. Но на следующий день звонила или приезжала к ним, как ни в чём не бывало. Алеся и Юрий Иванович знали причину таких вспышек гнева. Прежде всего, Галина Трофимовна считала, что ей мало уделяется внимания. Если она уж приехала, то все должны перед ней ходить на цыпочках. Она иногда упрекала сына, говоря:

– Я вам последнее отдаю, а отдачи не вижу. Куда у вас деньги уходят? Вон Николай уже вторую машину купил, ни в чём себе не отказывает.

Сын пытался ей объяснить, что деньги идут на учёбу детям, развитие предприятия. А Коля хорошо устроился под его боком. Не отвечает ни за проверки, ни за ведение документов, никогда не дал денег для проверяющих и за ведение бухгалтерии тоже материально не отвечал. Юрий Иванович всегда ей напоминал историю с другим родным братом Николая, Виктором. Всего у сестры Лены было пятеро детей: четыре сына и дочь. Виктор был средним. Вначале предпринимательской деятельности Данилин предложил Виктору организовать совместное производство тротуарной плитки. Место было подходящее – край города. Рядом жили остальные братья и сестра. Юрий Иванович выделил деньги на закупку оборудования, сырья. Сам съездил в Польшу за формами для плитки. И дело пошло. Первую партию плитки купил предприниматель из России. За вырученные деньги Данилин решил возместить затраты. Но Виктор в истерике потребовал их себе на ремонт машины. Пришлось отдать. С деньгами, вырученными за следующую партию товара, произошло то же самое. И однажды, когда Юрий Иванович сказал Виктору, что выручку забирает себе, началось самое неприятное. Выбежала его мать Лена и закричала на всю улицу, что, мол, нам директора не нужны, мы сами себе хозяева. Кричала и о том, что это их территория и чтоб её Витеньку больше не беспокоили. Данилин пытался что-то объяснить, но его слова утонули в потоке брани и оскорблений. Он махнул рукой и уехал. Потом долго пришлось латать дыры. Данилин понимал, что Лену элементарно съедала чёрная зависть: Юрку все зовут по имени-отчеству, он окончил университет, работал прокурором. И теперь он командует её детьми. Для неё это было хуже смерти, и каждый раз настраивала сестру против сына. Говорила, что он не уделяет ей внимания, деньги тратит неизвестно куда, попивает и вообще они голодранцы по сравнению с её детьми. Вот Галина Трофимовна и приезжала к сыну почти всегда с таким настроением и срывала на нём и на невестке злость, обвиняя их во всех грехах.

Алеся ходила по квартире, размышляя об этом, и приняла окончательное решение переехать в областной центр и начать там новую жизнь.

7

После того как Данилин утром увидел перед собой жену и понял, что находится дома, он снова заснул на часок. Теперь он просыпался в мучениях моральных и физических. Трещала голова, в ушах шумело, сердце работало на пределе, мысли путались, мелькая одна за другой: и зачем он пил спирт вчера, да и зачем вообще пьёт? Удовольствия от этого он уже не получал, а вреда хоть отбавляй для здоровья и для отношений с близкими. Он лежал и не шевелился, боялся, что вернётся жена, и начнётся её старая песня о пропащем человеке. Может, он уже и есть такой? Всё, надо покончить с такой жизнью. Сколько его молодых собутыльников отправилось уже на тот свет! Совсем недавно их частенько можно было встретить в центре города, невозможно было пройти, чтобы кого-нибудь да не зацепить. И где они теперь?

Данилин вспомнил, как два месяца назад пел хмельные песни за столом вместе с Петром, в молодости кандидатом в мастера спорта по боксу, и тот ему хвастался, что пьёт уже двадцать лет день в день и на здоровье не жалуется. И струя мочи у него, как у пожарного шланга под давлением, что свидетельствует о прекрасном состоянии организма. Но на днях он вовремя не опохмелился, и сердце его остановилось. А ведь хорошим был человеком.

Юрий Иванович решил: всё, с сегодняшнего дня он не пьёт! Немного подумав, уточнил для самого себя, что если выпьет больше трёх стопок за хмельное мероприятие, то пусть он лучше умрёт. В мозгах у Данилина что-то щёлкнуло, он испугался такого зарока и подумал: как же теперь он будет без вишнёвого сада, посиделок у Бурновича, «полковника», без других мест, где его душа отдыхала? Но клятва произнесена, отступать поздно.

Юрий Иванович встал, умылся, прошёл на кухню. Жена готовила завтрак. Он знал, что она первая не заговорит. Выпил литр молока и объявил:

– Радость моя! Это была моя последняя пьянка. Я дал себе зарок. Прошу: сейчас только мне ничего не говори. Давай поживём, посмотрим, что из этого получится.

Алеся уставилась на мужа, хотела было наброситься на него и облегчить себе душу, но, почувствовав искренность в его словах, заплакала и не проронила ни слова. Данилин лишь смог добавить:

– Всё будет хорошо.

Заиграла мелодия входного звонка. Приехала Галина Трофимовна, и с порога сразу прозвучало:

– Ну, что у вас тут опять?

Юрий Иванович понял, что мать снова не в духе.

– А что у нас!? У нас всё нормально.

– Что-то, я вижу, не совсем, опять, наверное, вчера пил. Всё, я решила больше вам не дам ни копейки.

– Начинается! Наверное, Ленка опять гадостей наговорила, и ты теперь приехала злость на нас срывать? В таком случае отправляйся на дачу к своим грядкам и сиди там.

– Всё ясно! Я вам не нужна, постоянно гоните меня. Всё, поеду обратно домой, и больше ноги моей у вас не будет, у голодранцев, а похоронят меня Ленкины дети.

Юрий Иванович понял: голодранцы – любимое слово сестры матери. От его тётки она и на этот раз приехала на взводе. В такой ситуации следовало бы промолчать и уйти на работу. Но мать была как будто зомбирована сестрой. И теперь, чтобы хоть как-то достучаться до разума матери, необходимо терпеливо ещё раз всё объяснить. Главное, не сорваться на крик. Сын в который раз начал объяснять, куда деваются деньги, как они зарабатываются:

– А ты знаешь, мама, что у нас два студента в доме, которым надо достойно жить, одеваться, отдыхать. Платим за их учёбу. А на какие деньги построен двухэтажный дом, где ты проводишь время, как в раю, в кругу подруг? В центре города купили ещё один дом с садом и цветочками, и, главное, нас все уважают, кроме твоей Ленки и, похоже, тебя. И поверь мне, если ты не дай Бог умрёшь, хоронить они тебя не будут. Они за копейку удавятся. И мой тебе совет: не езди ты на этот хутор – рассадник зла. Там друг друга ненавидят, в том числе и нас с тобой. Чуть что не так сказала – и тебя оттуда гонят. Но проходит время, и ты снова туда едешь. А потом нам жизни не даёшь. Скажи, что я сделал для тебя плохого? На всех курортах, во многих санаториях Советского Союза побывала. Работу на пенсии в городе тебе нашёл. До шестидесяти пяти лет кнопки лифта нажимала, общаясь с хорошими людьми. Сколько новых друзей появилось! И сейчас тебе здесь созданы все условия для жизни. Живи и радуйся. Единственное, чем ты меня можешь упрекнуть, это тем, что иногда выпью с друзьями. Но этот период в жизни пройдёт. А чувство любви не обязательно проявлять сюсюканьем. Ты знаешь, мне это не нравится. Есть много других признаков проявления её, но ты почему-то их не замечаешь.

Мать успокоилась, молчала. Сын продолжил:

– Мы сейчас уходим на работу, а ты хоть здесь оставайся, хоть иди на дачу. И давай друг другу не будем трепать нервы. Сколько той жизни! Она и так трудна. А за обиды прости.

8

Данилины вышли на улицу. Погода была чудесной. По небу плыли причудливые ватные облака, сквозь которые иногда проглядывало солнце. Но на душе у Юрия Ивановича скребли кошки. Он ещё никак не мог отойти после вчерашнего спирта, разговор с матерью не добавил душевных сил, и его любимая жена Алеся молчала. В растерянности Данилин подумал: неужели во Вселенной мы одни? Для чего дана жизнь на Земле? Для мучений, страданий? К религии он относился нейтрально, но рад был своей причастности к православному христианству и считал, что человек должен верить в какую-то высшую справедливость, воплощённую в Боге или ещё в какой-то силе. Он посмотрел на небо, и странные мысли, обращённые к Богу, возникли в голове:

– Господи, прости меня за дерзость, но прошу Тебя обратить взор на планету Земля. Быть может, сейчас Ты занят благими делами и борьбой с Сатаной в других обителях жизни Вселенной, но созданная Тобой земная жизнь требует незамедлительного вмешательства. Господи, я прошу тебя об этом, поскольку еще сам не совсем погряз в грехах и на Земле есть много таких же людей. Я грешен в повседневной жизни, но мой грех не замешан на подлости, лжи, трусости, тщеславии, гневе. Я никогда не был доносчиком, но душа моя страдает от несправедливости, творящейся на Земле, и я хочу, чтобы это страдание было тобой услышано. Я себя могу пока еще отнести к людям, которые стремятся руководствоваться принципами справедливости, честности, но мне все труднее и труднее удержаться от того, чтобы самому не начать его творить. Земля превращается в ад. Зло, как сорняк, стремительно разносится по ней. Сатана все более и более овладевает разумом людей. Господи, спаси оставшихся праведников от искушения злом, не доведи их души до критического состояния, когда уже ни разум, ни Твоя воля не остановят их отвечать злом на зло. А что тогда? А тогда, когда Ты обратишь свой взор на Землю, Ты своею волей по примеру Содома и Гоморры заставишь людей испытывать самые страшные страдания. Но есть на Земле люди с чистыми душами, которые верят в торжество справедливости, доброты. И я прошу Тебя, Господи, пошли им возможность попасть в Эдем и попробовать плоды с Древа Жизни, чтобы праведники становились бессмертными и плодили себе подобных. Тогда зло само себя уничтожит. Я прошу Тебя, Господи, всех людей, претендующих на руководящие посты в обществе, пропускать через горнило обновления души, чтобы у них не возникало даже мысли навредить человеку, природе. Господи, помоги заблудшим людям на Земле избавиться от войн, разврата, подлости, унижений, спасти страдающих от болезней и голода детей, вернуть на путь истинный людей, погрязших в чванстве, невежестве, в незаконном обогащении. Господи, прошу Тебя простить человека за то, что он сам за тысячелетия так и не смог превратить Землю в обитель совершенной жизни, а, напротив, сделал ее местом мучений и страданий. Господи, прости и помоги.

– Опустись на землю, – Алеся дёрнула мужа за руку, – нас ждёт важная встреча, пойдём работать.

Юрий Иванович очнулся и вошел вслед за женой в магазин. Ему вдруг стало легче на душе и физически.

9

Главный магазин Данилиных «Стор» находился на пересечении двух улиц. Рядом были банки, универмаг. Через дорогу постоянно хлопала дверь хлебного магазина. А с тыльной стороны раскинулся городской рынок с сотней палаток, контейнеров, ларьков. Так что, хотел народ этого или нет, но в «Стор» заглядывал. В глаза сразу бросался обширный выбор спиртного и мясных изделий. Дальше шла мелочёвка: от жвачек, шоколадок до всевозможных сортов чая, кофе. Был в магазине и косметический отдел. А индивидуальный предприниматель Алеся Алексеевна, арендовавшая прилавок, торговала овощами и фруктами. Люди без покупок не уходили. Тем более что продавцы, чья зарплата зависела от выручки, очень старались угодить покупателям. Один имелся минус, но в нём был виноват сам Данилин. Начальник налоговой инспекции Туранова подыскивала для инспекции новое помещение, и Юрий Иванович без задней мысли подсказал ей, что в закрывшейся гостинице, расположенной напротив его магазина, есть свободные комнаты на втором этаже. Туранова сразу же их оформила во владение, и через месяц её инспекторы во главе с ней уже любовались красивым видом магазина «Стор».

Была суббота. Поставок товара не ожидалось, но предстояла интересная встреча со знаменитым человеком, олимпийским чемпионом Владимиром Яровским. Однажды он с двумя братьями приезжал в город и хотел решить вопрос по производству и поставке хлеба. Но что-то тогда с руководством района не договорились. Яровский заглянул в «Стор», и Юрий Иванович сразу его узнал, сказал ему об этом и вспомнил, как все болели за него на олимпиаде и восхищались им. Владимир познакомил Данилина со своими братьями, и разговор продолжили в кабинете Данилина в присутствии Алеси. Яровский тогда предложил торговать их хлебом. У его брата Сергея в России имелся свой хлебозавод, и он мог бы раз в неделю поставлять в магазин машину продукции. Идея эта всем понравилась. Более того, договорились, что Юрий Иванович утрясёт все вопросы с властями и санитарной станцией, заключит договор с местным хлебозаводом для прикрытия, а торговать хлебом будет Алеся как индивидуальный предприниматель, через свой прилавок.

После этого события прошёл месяц. Все пункты договорённости были выполнены, и Алеся Алексеевна уже неделю торговала местным хлебом. Об этом по телефону было доложено Яровскому, и на сегодня договорились о встрече.

Три брата в назначенное время зашли в кабинет. Встретились, как старые друзья. Владимир сказал:

– Прилавок мы видели, давайте посмотрим склад, подъезд для машин.

Алеся на правах хозяйки провела экскурсию по магазину. Братья остались довольны.

– Всё прекрасно, можно заключать договор. В следующую субботу я привезу первую машину хлеба, – сделал заключение Сергей и достал все необходимые документы.

Пока Алеся и Сергей возились с бумагами, Владимир рассказывал о своей жизни. Скучать ему не приходится. Тренирует молодёжь, ездит по России, участвует в различных мероприятиях и тоже занимается бизнесом. Данилин предложил выпить за сделку по сто граммов коньяка. Но братья согласились только на сладости и чай.

Когда Яровские уехали, Юрий Иванович сказал жене:

– Надо как-то осторожно сделать рекламу новому товару.

– Я попрошу продавцов оповещать покупателей о субботней его поставке.

– Так и сделаем, а теперь домой, обедать, и надо мать навестить на даче.

Данилин понял: жена на него больше не злится.

10

На дачу Данилины поехали на машине, хотя до неё двадцать минут ходьбы и можно было бы прогуляться. Но набрали продуктов для матери, и, как всегда, Алеся набила багажник разными якобы нужными вещами. Эта «нужная» рухлядь годами скапливалась на чердаке и ни разу ещё не пригодилась. Юрий Иванович давно уже с этим смирился, но по привычке все равно всегда ворчал на жену.