скачать книгу бесплатно
Ведь не так страшен черт,
Как малюется.
Ой, яблочко,
Да так и сочится.
Враг живьем не уйдет,
Не воротится.
Ой, яблочко,
Да розмариново.
Да всех врагов истребим
До единого.
Скоро Гитлеру могила,
Скоро Гитлеру «капут»,
А советские машины
По Берлину побегут.
От Москвы и до Берлина
Дороженька узкая.
Сколько Гитлер ни воюй,
А победа – русская.
Партизаны, партизаны,
Партизаны-молодцы.
В партизанах наши братья,
В партизанах и отцы.
Партизанка моя мать,
И отец мой – партизан,
И сама я – партизанка,
На боку ношу наган.
Эх, подруженька, подружка,
Давай елочки садить,
Чтоб отважным партизанам
Легче фрицев было бить.
Партизаны молодые,
Молоды да удалы:
На большак сражаться ходят,
Не жалеют головы.
А мой милый – партизан,
Охраняет линию,
Чтоб советскую машину
Не взорвало миною.
С партизаном я гуляю,
Он находится в лесу.
Я, молоденькая девочка,
Поесть ему снесу.
Скоро кончится война,
Скоро Гитлеру капут,
Скоро наши черноглазые
С победою придут.
Закончив петь частушки, Алексеев поднял руку вверх и улыбнулся.
– Я не ожидал увидеть сегодня здесь столько прекрасных женщин, а поэтому специально для них и для одной кареглазой девушки, в которую я влюбился с первого взгляда, исполню свою любимую песню. Егор подошёл к своей избраннице и запел:
Валенки да валенки,
Ой, да не подшиты стареньки,
Нельзя валенки носить,
Не в чем к миленькой сходить.
Валенки, валенки,
Эх, не подшиты стареньки,
Валенки да валенки,
Эх, не подшиты стареньки.
Ой, ты, Коля, Коля, Николай,
Сиди дома не гуляй,
Не ходи на тот конец,
Ох, не носи девкам колец.
Валенки да валенки,
Эх, не подшиты стареньки.
Валенки, валенки.
Чем подарочки носить,
Лучше б валенки подшить.
Валенки, валенки,
Эх, не подшиты стареньки.
Валенки да валенки,
Эх, не подшиты стареньки.
Суди, люди, суди, Бог,
Как же я любила,
По морозу босиком
К милому ходила.
Валенки да валенки,
Эх, не подшиты стареньки,
Валенки да валенки,
Эх, не подшиты стареньки.
Егор вернулся на импровизированную сцену и подмигнул понравившейся партизанке.
– Если кареглазая девушка сегодня не захочет услышать от меня признание в любви, то завтра я с гранатой брошусь под вражеский эшелон.
От этих слов среди зрителей прокатилась волна смеха. Девушка, которую звали Аня, смело вышла на сцену и посмотрела на гармониста.
– Егор, завтра я тоже брошусь с тобой под поезд, но останусь девушкой.
Теперь уже более мощная волна смеха вырвалась из котловины и полетела к небесам. Среди хохота были слышны выкрики бойцов: «гармонист, не по зубам орешек», «мы ждём от тебя завтра подвига», «Аня – городская, а ты деревенский». Егор набрался храбрости и выдохнул:
– Да, я – «деревня», но о жизни я знаю много чего, потому что деревня – это исток жизни.
Политрук Маркин, который стоял рядом с Аней, вышел на сцену и хлопнул Егора по плечу.
– Эшелон можешь взрывать при условии, что ты останешься живым. А о любви скажу так: партии небезразличен моральный людей. Откровения товарища Алексеева согласуются с моральными принципами поведения советского человека.
Аня снова вышла на сцену и топнула ногой, посмотрев на других гармонистов.
– А ну-ка, сыграйте нам с Егором барыню. Я хочу посмотреть, герой ли он на самом деле и так ли ловок, как о нём говорят.
Гармони как по команде запели, Егор подпрыгнул вверх, потом присел, а после пошёл выплясывать вокруг своей барыни-сударыни. Девушка величаво пошла шажками, окунаясь во всё более сложные элементы танца, стуча ножками по земле. Когда танцоры достигли вершины мастерства, музыканты вдруг заиграли вальс, и котловина с бойцами мгновенно закружилась в вихре этого прекрасного танца. Егор кружил Аню и говорил ей о любви, о свидании. Девушка хихикала от смущения и невзначай прижималась к парню.
После концерта состоялось свидание двух военных людей, но что было на нём, знали только влюблённые, тёмный лес и звёзды, поблескивающие в верхушках деревьев.
Возвращаясь со свидания, Алексеев вспомнил свою деревню, родных, Настю с просьбой «забеременеть её». Егор улыбнулся и подумал: вот вернётся он с войны, тогда они и обсудят этот вопрос на сеновале. Настя вряд ли из деревни куда-то денется.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Но Егор, думая так о Насте, ошибался. Девушка в любой момент могла «деться» в определённые страшные места. Хотя в деревню, где жила Настя и откуда ушёл в партизаны Алексеев, немцы боялись заглядывать из-за близости леса, но вот полицаи навещали её часто. Фашистские прихвостни рыскали в поисках припрятанных крестьянами продовольственных запасов. Кроме этого они вылавливали молодых людей для угона в рабство в Германию. Когда однажды летом две девушки попали в лапы полицаев, Настя чудом избежала угона, спрятавшись в лесу. После перенесённого страха она предложила деревенским установить дежурство на дороге, чтобы в случае появления гадов сразу об этом оповещать местных жителей. Люди с предложением согласились. С тех пор полицаи уже не могли взять деревню врасплох. В момент опасности молодёжь уходила в лес. А пожилые люди отвечали полицаям, что в деревне из молодых никого не осталось. Все разбежались кто куда.
Настя, как и все советские люди, ждала освобождения от фашистов и редко выходила за пределы деревни, боясь попасть в поле зрения немецких зверюг и быть изнасилованной, а больше всего она боялась от них забеременеть. Поэтому, когда однажды к ней явился Егор, которому командир отряда разрешил на одну ночь побывать в своей деревне, она, оказавшись в объятиях парня, прошептала о желании забеременеть. В тот момент она не сказала Егору о своих страхах, чтобы не расстраивать, и правильно поняла отказ молодого партизана. Он мог погибнуть в любой момент. Уже после расставания с ним Настя подумала, что действительно надо ждать конца войны, иначе рождение ребёнка в окружении гадов ставило бы младенца в опасное положение, и она сама не смогла бы гарантировать ему безопасность также, как и себе. Еще Настя понимала, что отношения с Егором не построены на большой и настоящей любви. А страсть у них вспыхивала только при встрече, в момент поцелуев и объятий. Их души и сердца не слишком-то участвовали в этих постельных делах. Поэтому Настя стала всё больше думать о Петре. Вот кто любил её по-настоящему, так это – он. Но она затворника ещё в сердце не впустила. Её сердечко было занято Егором, и она не хотела до поры до времени ему изменять. Последний раз, когда она встретилась с Петром, тот ей сказал, что в деревне его никто не любит, никто с ним не дружит, никто не приглашает в компанию и что уйдёт он из деревни. Настя тогда ему возразила, что он хороший парень, что ему надо просто преодолеть застенчивость и больше быть на людях.
О связи Петра с немцами Настя узнала сразу, но этому не поверила. Не мог такой робкий, добрый парень пойти в полицаи. Девушка решила при личной встрече посмотреть Петру в глаза и спросить его о предательстве. С Егором они эту тему не затрагивали. Сама же девушка фашистов ненавидела всей душой и вела дневник их злодеяний, о которых узнавала от земляков, из листовок и других источников. Не забывала Настя записывать и чёрные дела полицаев, в том числе и тех, кто приезжал в её деревню. В списке девушки значились изнасилования, убийства, сожжённые вместе с людьми деревни, грабежи скота, угон людей в Германию на работы, жестокое обращение с пленными, которое Настя сама видела, когда красноармейцев вели по большаку, и тех, кто не мог самостоятельно идти, фашисты пристреливали на обочине дороги. Девушка делала записи и про массовые расстрелы евреев. Дневник Настя хранила под соломенным тюфяком и, наверное, по неопытности не представляла, какой опасности она себя подвергает. Но небеса девушку сберегли, и она никуда не делась, как и предполагал Егор. В сентябре 1943 года её родная земля была освобождена от немецких захватчиков, и люди приступили к восстановлению нормальной советской жизни. В это же время из Рудни пришло известие о том, что родную тётю Насти парализовало. За больной женщиной требовался постоянный уход. На семейном совете и с согласия председателя сельского Совета в Рудню решили отправить Настю.
Девушка пошла в Рудню пешком. Когда вдалеке показались первые дома города, Настя подумала: сможет ли она стать городской девушкой, работать на городском предприятии. Сделать это будет не так просто. В деревне, как ей казалось, жилось легче, поскольку сельский труд, навыки работы на земле передавались с молоком матери.
По мере приближения к городу Настя чувствовала, как он сильнее и сильнее наседал своей неизвестностью, таинственностью на молодую душу, заставляя её волноваться. Но девушка даже и в мыслях не представляла, что её ожидает в городе в ближайшем будущем.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Гитлер с первых дней войны следил за действиями партизан в тылу вермахта, называя бандитами, и считал, что их появление развязывает ему руки для уничтожения советских людей. Гитлер, имея в виду партизанскую войну, говорил: «Она дает возможность истреблять всех, кто будет против нас». Обязанности по наведению порядка на оккупированных территориях были возложены на подразделения СС, а также на регулярную армию. 18 августа 1942 года Гитлер, озабоченный партизанским движением, издаёт приказ №46, получивший известность как Директива фюрера под этим же номером. В нём Гитлер объявлял: «Зверства бандитов на Востоке приняли такой размах, который является для нас неприемлемым, поскольку угрожает стать серьезной опасностью для тылового снабжения и эксплуатации оккупированных территорий» и требовал до наступления зимы покончить с партизанами с целью недопущения серьезных препятствий при проведении вермахтом операций в зимнее время.
Указания и приказы Гитлера неукоснительно исполнялись. На борьбу с партизанами, кроме охранных подразделений и регулярных частей армии, были брошены силы управления полиции безопасности и СД, а в марте 1942 г. был создан Особый штаб по России – специальный орган «Зондерштаб «Р», который занимался выявлением мест нахождения партизанских отрядов.
Для борьбы с партизанами из числа, в основном, проштрафившихся егерей и лесников были созданы и истребительные команды с небольшой численностью, так называемые ягдкоманды или «охотники», в задачу которых входило незаметное приближение к партизанским отрядам и внезапная атака с целью уничтожения или срыва их операций.
Кроме этого, немецкой разведкой и гестапо предпринимались попытки внедрения в партизанские отряды своих агентов из числа предателей Родины для проведения террористической и подрывной деятельности, наделив их подлинными документами и средствами связи.
Гитлер, преследуя цель порабощения и уничтожения советских людей, в то же время понимал, что оккупированному населению надо предоставлять сносные условия для жизни, чтобы оно не уходило в партизаны и не поддерживало их. Однако советские люди несмотря на фашистские посулы продолжали активно бороться с захватчиками. Это злило Гитлера, а поэтому все карательные операции немцев против партизан и мирных жителей носили жестокий характер. Фашистам разрешалось убивать на месте пленных партизан; деревни, попавшие в зону действий карателей, сжигать вместе с населением, а военнослужащих вермахта освобождать от ответственности за жёсткие действия в отношении партизан.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Экспедиции карателей под названием «жёлтый слон» начались осенью. Фашисты хотели взять, как они выражались, « банды» в кольцо и уничтожить их. Но отряду, где воевал Егор, хоть и с потерями, удалось прорваться обратно в тыл врага, сохранив боеспособность. Остальные отряды, прорвав вражеские заграждения, ушли на север в район боевых действий Красной Армии. С этими отрядами ушёл друг и наставник Егора – Кузьма Трофимович Голубев, которого ещё ранее перевели в другое партизанское подразделение. На прощание Голубев сказал, что даст Бог, они встретятся, и что, скорее всего, он попросится в действующую армию.
Каратели в ходе своих операций сжигали на своём пути деревни, отбирали скот у крестьян, убивали тех, кого подозревали в связях с партизанами. Зверства фашистов ещё больше сплачивало людей на борьбу с нечистью. Оккупированное население старалось, чем могло, помогать борцам с фашистами.
В один из трудных дней окружения Алексеев получил задание узнать возможные пути прорыва отряда. Егор и ещё несколько человек отправились изучать местность в надежде найти слабое место у фашистов. Уже с первых сот метров бойцы стали натыкаться на засады. Отстреливаясь, разведчики уходили в сторону, но через некоторое время вновь встречали немцев. Тогда Алексеев решил обследовать единственную брешь, свободную от немцев, – болото, которое местными жителями считалось непроходимым. Егор и бойцы, вооружившись длинными палками, ступили на качающуюся зыбкую почву и, прощупав дно, поняли, что болото действительно непроходимо. Потом, ещё раз уточнив данные о плотности немецких засад, группа Егора вернулась в отряд, где Алексеев доложил командиру о сложившейся обстановке. Не успел Егор сделать доклад, как к командиру привели местного колхозника, который усевшись на предложенную табуретку, покачал головой и с чувством гордости произнёс:
– Болото непроходимое – это так, но не для меня. Я знаю скрытый проход через него и могу показать.
Командир пожал руку колхознику и посмотрел на разведчика.
– Егор, ступай с проводником по этой тропе и сделай вывод, может ли по ней пройти весь отряд с ранеными и с мирным населением.
Через некоторое время после нового доклада Алексеева Григорьев собрал всех командиров подразделений отряда и устроил совещание. По итогам его было принято решение, что через болото, которое с двух сторон напичкано немцами, пройдёт одна рота с усиленным вооружением и после этого неожиданно, с тыла, ударит по фашистам. В это время основной отряд пойдёт на прорыв на встречном направлении.
