Избранное. Том 1. Детективные повести

скачать книгу бесплатно


Никитин, находясь в камере, смотрел в окно. Оно было залеплено снегом. На город обрушилась вьюга. Виктор подумал: вот кому закон не писан. Если уж вьюга разгуляется, то никакие силы её не остановят. Увидит ли он снова солнечное небо, неизвестно. Впереди у него – только ожидание смерти как реального события, а не абстрактного явления, и больше ничего. Будут, конечно, мгновения счастья от встреч с родными людьми, от их весточек, но ожидание смерти будет заглушать его разум, душу, способность реально мыслить. И сейчас, пока он адекватен, надо действовать, бороться за жизнь или хотя бы за её продление на месяц, два, год. Для этого в первую очередь надо обжаловать приговор. Это сделает адвокат. Никитин сел на нары и стал перебирать в памяти детали судебного процесса. Он вспомнил, что в зале находился корреспондент областной газеты, и Виктору пришла идея подключить к своему делу корреспондента из рабочей газеты – друга Сергея. Появление в газете статьи об осуждении невиновного человека, возможно, заставит высокопоставленных лиц посмотреть на его дело с другой стороны. Виктор подумал: что ещё можно сделать? Сергей и его девушка добьются от следствия объявления в розыск красного «Москвича», на котором ездят негодяи. Машину можно найти, если, конечно, искать. Она не иголка в стогу сена. Но для этого надо проявить усердие. Хотя сейчас складывается такое впечатление, что защищать интересы простого человека у государства нет особого желания. А вот если у государства украли мешок зерна, то тогда подключаются все возможные средства и ресурсы. Но из-за этого нельзя опускать руки, надо быть настойчивым и даже наглым. Тогда, возможно, на тебя обратят внимание.

Через четыре дня после вынесения приговора под вечер Никитина привели в комнату для свиданий, где за барьером сидела его Люда, уставшая, поникшая, но по-прежнему прекрасная. Виктор сел напротив неё и спросил:

– Как ты себя чувствуешь, любовь моя? Я тогда на суде сильно переволновался за тебя. И как ты могла добиться свидания со смертником? Ведь это не положено по закону. Помогли связи?

Девушка кивнула головой.

– А чувствую я себя сейчас уже лучше. Витя, неужели тебя расстреляют? Есть ли Бог на этом свете? Неужели он не видит, какая кругом творится несправедливость?

– Радость моя, теперь тебе нельзя волноваться. Ведь ты носишь ребёнка, и твои переживания могут ему навредить. А со мной всё будет хорошо. Я здесь всё больше становлюсь верующим и надеюсь, что Бог всё же есть и он нам поможет. Как там мои родители?

– Я с ним разговаривала и пыталась их успокоить, как могла. Но они постоянно твердят, что если и тебя потеряют, то им нет смысла жить дальше.

– Передай им, что они теперь должны жить ради внука или внучки и пусть всё-таки надеются на лучший исход.

– Хорошо, любимый, передам.

– О плане дальнейших действий я напишу тебе в письме. План передашь Сергею.

– Хорошо, милый.

Потом, как и при первой встрече, Люда и Виктор долго сидели молча, погрузившись в мир воспоминаний.

После расставания уже в камере Виктор думал, какое счастье выпало ему любить и быть любимым. Его чувства и чувства Люды в самое для них трудное время ещё сильнее обнажились, окрепли, и это помогало им выдерживать все испытания, свалившиеся на их головы.

Встреча с любимым человеком в первые дни Нового года стала для Виктора самым ценным подарком за последние месяцы его пребывания в одиночной камере.

На следующий день пришёл адвокат и показал Никитину уже готовую жалобу на приговор суда. Виктор с ней согласился. Кроме этого, Александр Дмитриевич проинформировал его о своём участии в деле Михалёвой в качестве её защитника и заверил, что дело теперь сдвинется с мёртвой точки и наконец-то правоохранительные органы начнут искать машину.

После ухода адвоката Никитин полностью успокоился, как успокоилась за окном и снежная вьюга, и его память заработала чётко и даже феноменально. В голове всплывали подробные детали тех или иных событий, произошедших в разные периоды его жизни. Скорее всего, это было связано со стрессами, в которых в последнее время постоянно находился заключённый. Уже перед самым сном Виктор вспомнил случай из детства. Было ему тогда девять лет. Он с братом помогал родителям и колхозу заготавливать сено. Мальчику Вите доверили самую тихоходную и широкобокую кобылу по кличке Галька. Он должен был её запрягать, отпрягать, возить на ней сено, купать в речке и отводить в поле и там спутывать ей передние ноги. После работы ребята постарше всегда устраивали скачки наперегонки. Витя на своей кобыле тоже в них участвовал, но она всегда плелась в хвосте и никогда не желала переходить с рыси на галоп. И вот однажды, когда Галька, как обычно, лениво имитировала рысь, вдруг перед речкой на крутом склоне пустилась в галоп. Витя не удержался, кувыркнулся с лошади под её задние ноги и уткнулся носом в землю. Но Галька аккуратно перепрыгнула наездника и, остановившись как вкопанная через пару метров, стала с удивлением смотреть на него. А Виктор лежал на земле и рассматривал маленького жучка, ползущего по тоненькой травинке. И теперь Никитин сидел на нарах, а перед его глазами, как будто наяву, полз тот маленький жучок по тоненькой травинке. В памяти даже всплыло то, что кончик травинки был жёлтого цвета. С тех пор прошло почти двадцать лет, и Виктор подумал: а стоило ли ему вообще рождаться? Что он видел в жизни за свои двадцать восемь лет? За это время он два раза мог погибнуть, когда падал с лошади и когда спасал женщину с ребёнком на пожаре. И вот теперь судьба приготовила ему самое страшное испытание в жизни – постоянное ожидание смерти. Насколько хватит его силы воли и нервов выдержать такое состояние – неизвестно. И если бы не было рядом друзей и любимой девушки, возможно, он уже превратился бы в раздавленное существо. А так он ещё ясно мыслит, действует, и, чтобы заглушить хоть как-то думы о расстреле, надо найти ещё здесь себе и занятие по душе. Никитин встал, посмотрел в окно, и его вдруг осенила идея: с завтрашнего дня он станет рисовать приятные моменты из своей жизни. И начнёт с детства. Сначала он нарисует свою деревню, родительский дом, речку с обрывом, берёзовую рощу, а потом будет рисовать то, что захочет душа. Но, прежде всего, завтра он напишет письмо Люде и даст в нём задание Сергею. Теперь, в связи с подключением к делу Михалёвой, Александра Дмитриевича, другу будет легче ориентироваться в ситуации.

Настроение у Никитина улучшилось, и он лёг на нары с надеждой крепко заснуть.

3

Сергей Тропников сложа руки не сидел и в шапку не спал. Через несколько дней после вынесения другу смертного приговора он взял на работе отпуск и решил полностью его посвятить поискам «Москвича» и преступников. Сергей был уверен, что негодяи, совершившие изнасилование Тани и убийство Михалёвой, это одни и те же лица. Следы машины, согласно известным первым буквам, вели в соседнюю область, которая находилась в Белоруссии. Благодаря связям отца Сергея, местные сотрудники ГАИ проделали большую работу по выявлению подозрительных «Москвичей» красного цвета. В их список попала и машина, уже известная Сергею из рассказа работника рынка Вовика. Вот Тропников её и решил прежде всего найти. Помог информацией и Лёва, заверив, что среди бывших зеков лиц, совершающих изнасилования, нет.

В субботу утром Сергей отправился в Белоруссию. По дороге у него появилась идея заглянуть к директору спиртзавода и поделиться с ним кое-какими мыслями. Тропникову повезло, директор оказался дома. С лопатой в руках он воевал со снегом. Увидев Сергея, Игорь Николаевич сказал:

– В такой глуши и в такую глухую пору я здесь рад видеть гостем даже волка тамбовского, поэтому ты, Серёга, даже представить не можешь, как я рад лицезреть тебя в моих владениях. Это не передать словами. Ну и какими судьбами к нам?

– Еду в ваш областной центр, вот и решил заглянуть по пути к другу.

– Пошли в дом. Там погреемся, поедим, поговорим. Так просто ты бы ко мне не заехал, – директор потёр от удовольствия руки и крикнул: – жена, накрывай на стол и встречай дорогого гостя.

Через некоторое время сковорода с жареным мясом и салом стояла на столе. Директор достал из бара бутылку водки и сказал:

– Если останешься на ночь, то и тебе налью, если нет – сам всё выпью.

– Спасибо, Николаевич, но дело не терпит отлагательств.

– Тогда ешь и рассказывай в чём дело.

Сергей вкратце поведал о трагических событиях, упомянул и о «Москвиче».

Игорь Николаевич, выпив стаканчик водки, сказал:

– Жаль Виктора. И я лишний раз убеждаюсь, что жизнь непредсказуема. А «Москвич» такой по осени часто мелькал в нашей деревне. Компания ребят из него (если мне не изменяет память, их было четверо) всегда, когда была здесь, закупала продукты питания. Никто из наших их не знает. Возможно, они шабашники, работали в соседнем районе России. Зимой они не приезжали.

Через час Тропников подъезжал к городу и, размышляя об имеющихся фактах по «делу», всё больше укреплялся в мыслях, что движется в правильном направлении. Все нити вели к одному адресу, по которому проживал владелец красного «Москвича». Сын хозяина машины входил в состав строительной бригады и постоянно где-то шабашил, используя для этих целей автомобиль отца. Сергей и собирался выяснить местонахождение этого парня по фамилии Бутьянов и по имени Гена. Тропников в уме прикидывал разговор с его отцом, которого надо было вызвать на откровенность, не вызывая подозрений об истинной цели поиска.

Бутьянов-старший жил с женой на окраине города в добротном доме, окружённым садом. Сергей через калитку прошёл к дому и постучал в дверь. Через некоторое время дверь открылась, и на пороге появился ещё не совсем старый мужчина с залысинами на голове и крупным носом. Хозяин дома удивлённо уставился на парня. Тропников улыбнулся и сказал:

– Здравствуйте, я Сергей. В прошлом году я работал с вашим сыном на одной стройке в одной и той же бригаде. Он и дал мне свой домашний адрес. Я планирую присоединиться к бригаде, но не знаю, где её искать. Честно скажу, я был в запое и на данный момент почти «на мели». Может, вы мне подскажите, где сейчас работает Генка?

– Коль сел за руль, значит, из запоя вышел. Эх, молодёжь, молодёжь! Работали бы, как все нормальные люди, на заводе, обзавелись бы семьями. А то скитаетесь неизвестно где. И стоят ли того те деньги, которые в основном идут на пропой. Пора за ум уж браться.

– Я с Генкой говорил на эту тему. Он мне сказал, что годик ещё пошабашит, а потом попробует устроиться в строительную организацию.

– Дай Бог. Но только я не знаю, где сейчас мой сын. Один раз он мне позвонил и сказал, что его компания нашла выгодную работу в колхозе (название я его подзабыл), вроде бы «Заря», а может быть, «Рассвет». Это где-то в России недалеко от границы.

– Спасибо, отец, попробую найти.

– Если найдёшь, передай моему баламуту, чтобы родителей не забывал.

– Хорошо, отец, передам.

Сергей сел в свою «копейку» и помчался домой. Его охватило волнение, он почувствовал, что ухватился за нужную ниточку. И директор спиртзавода, возможно, видел в своей деревне именно эту бригаду. Значит, она работает где-то недалеко от тех мест. Вычислить колхоз не составит большого труда. Для этого надо будет лишь заглянуть в телефонный справочник.

В свой город Тропников вернулся, когда в свои права вступала ночь. Сергей ехал по улицам и думал: уныло и тускло выглядел его город. Кроме уличных фонарей и света из окон, других источников освещения почти не было. Не было ярких рекламных вывесок, не светились витрины магазинов, в общем, в его городе не было праздника жизни. И если так дальше пойдут дела в стране, то города вообще погаснут, угаснет и активная жизнь в них. Что-то всё не туда катится под руководством гегемона рабочих и колхозного крестьянства, и это в богатейшей в мире по природным и людским ресурсам стране. Парадокс и загадка.

В понедельник Сергей дозвонился до председателя колхоза «Рассвет», от которого узнал, что действительно в его хозяйстве работали строители. Но на Новый год они взяли аванс и уехали отмечать праздник к какому-то своему другу и до сих пор ещё не вернулись. По всей видимости, ребята загуляли и вернутся на стройку, когда спадут морозы и закончатся деньги. Среди шабашников есть парень по фамилии Бутьянов, который разъезжает на красном «Москвиче». Последняя информация Сергея порадовала. О ней он в этот же день доложил адвокату, Тане и Люде. Перед этим Александр Дмитриевич добился от милиции объявления машины в розыск. Потом потянулись дни ожидания. Местонахождение бригады установить не удавалось. Бутьянов на своей машине в поле зрения гаишников не попадал, не объявлялся он и дома, как и его друг – сосед по дому Баранов Николай, который работал с Генкой в одной бригаде. Тропников пребывал в расстроенных чувствах и не знал, что предпринять дальше. Оставалось надеяться, что бригада в полном составе вернётся в колхоз достраивать ферму. Со слов председателя Сергей знал, что строители жили в вагончике и в нём остались их рабочая одежда, инструменты и посуда.

Первый месяц года закончился. Начался февраль. Морозы пошли на спад. День заметно увеличился, и солнце уже не было таким холодным. Внутри Тропникова нарастало возбуждение и напряжение. Он чувствовал, что скоро должно что-то произойти.

4

Никитин продолжал жить в своей одиночной камере, ожидая результаты рассмотрения его дела вышестоящими судами на основании жалоб. Первый ответ он уже получил. Суд второй инстанции смертный приговор отменить не осмелился и оставил приговор прежним. Теперь Виктор ждал сообщения от суда высшей инстанции. Но и оттуда он не рассчитывал получить положительный ответ. Хотя иногда по-прежнему мелькала мысль: а вдруг произойдёт чудо, и он окажется на свободе. Но потом снова нападала тоска от осознания безысходности своего положения. Несмотря на такое состояние, Виктор, насколько позволяли условия, пытался жить полноценной жизнью. Он следил за своим здоровьем, делал по утрам гимнастику, писал письма родителям и Люде, интересовался политикой и рисовал карандашом на листочках своё прошлое и даже будущее и так привык к такому образу существованию, что другой жизни уже и не представлял. Свои рисунки Никитин периодически просматривал, иногда вносил в них изменения. Так, в первом рисунке, где была изображена деревня, он подрисовал кобылу Гальку, пасущуюся на лугу возле речки, а в рисунке о будущем, где он гуляет с Людой среди берёзок, нарисовал мальчика и девочку, представив их своими детьми. Виктор часто любил смотреть через окно на постоянно меняющееся небо. Особое удовольствие он испытывал, когда по небу мчались облака или разорванные ветром тучи. Тогда появлялось вдохновение, желание жить, творить, и Виктор снова брал листок и начинал рисовать. В таком режиме проходил день, за ним другой. Однажды после завтрака Никитин посмотрел в окно и, увидев за ним почти что весенние облака, подумал: а ведь скоро праздник 23 февраля, а за ним 8 марта. Слава Богу, до этих дат он ещё доживёт. А дальше, возможно, будет смерть, и его, Никитина, не станет на Земле как человека, как личности. Такие думы настроения Виктору не добавили, поэтому он, чтобы избавиться от них, стал вспоминать приятные моменты из жизни. Но в голову настойчиво проникали совсем другие картинки, которые наводили уже и на другие мысли: а стоит ли жить в такой несправедливости, где личностью быть не дают, где человека доводят до нищеты, до отчаяния? А может быть, на том свете уготована лучшая доля? Но Никитин понимал, что такие мысли появляются для самоуспокоения. На самом же деле он считал, что жизнь, какой бы она ни была, всегда лучше смерти и загробного рая, потому что там не будет рядом дорогих ему людей, милых сердцу берёзовых рощ, и, возможно, там, на небесах, душа уже не будет испытывать переживания, страдания, ожидания, не будет любить. Зачем же тогда такой рай? Виктор подумал: надо стиснуть зубы и бороться за жизнь до конца даже в этих мрачных застенках, к которым он уже привык и из которых уже не хотел уходить дальше по этапу в чужие края. Никитин подошёл к столику, на котором стояла иконка, и неловко перекрестился. Он поймал себя на мысли, что всё больше и больше обращает свой взор к Богу. Но креститься он стеснялся, поэтому делал это редко, считая, что Бог должен быть в душе и в мыслях каждого человека. И вера в него представляет что-то большее, нежели постоянно креститься на икону и на небо.