Связующая партия

«Только б не опрокинуть чего, – думал я. – не то священник решит, что в часовню проникли воры или святотатцы, а я так устал, что объяснять батюшке, что тот ошибся, сил никаких нет».

Спустя пару минут я обнаружил какую-то нишу и, решив, что лучшего места все равно не найду, лег прямо на пол, укутавшись в свой широкий плащ.

Но стоило мне только задремать, как раздался скрип открываемой двери. Это из своей комнатки вышел местный священник: невысокий мужчина, держащий перед собой подставку со свечным огарком. Служитель неторопливо подошел к статуе Иериаля, располагавшейся у противоположной от входной двери стены, и по одной начал зажигать от огарка свечи, расставленные вокруг.

«Я пропал, – с тоской подумал я, – скандала теперь не избежать. И вообще, чего этому горе-священнику взбрело в голову бродить посреди ночи?»

На мое счастье служитель зажег не больше пяти свечек, и света их недоставало, чтобы осветить всю часовню. Разгорающиеся огоньки озарили статую, играя бликами на лице пресвятейшего Иериаля. Казалось, изваяние ожило и с любопытством смотрит вглубь часовни, где сгущались зловещие тени.

Покончив со свечами, священник стал маленькими шагами прохаживаться взад и вперед, меряя расстояние от одного края освещенного участка до другого. Мне было хорошо видно, как поблескивает серебряная вышивка на подоле его оранжевого облачения.

«Парадная одежда священника, – смекнул я, – вот только для чего облачаться в нее темной ночью?»

Вскоре я получил ответ на свой вопрос. За стенами послышалось ржание и фырканье коней, а затем в часовню вошли двое: мужчина и женщина. К моему недовольству они остановились, не доходя до пятна света, и я, как ни силился, не мог разглядеть их лиц.

– Я уже было подумал, не случилось ли с Вами чего по дороге, госпожа, – залебезил священник перед прибывшей дамой.

– Ничего особенного. Просто господин, – женщина слегка ткнула мужчину локтем в бок, – слишком долго спал.

По ее тону я понял, что барышня сказала не то, что думала на самом деле. Или не все то, что думала.

– Позвольте Ваш плащ, он ведь совсем промок. У меня мигом высохнет.

– Не стоит, – тихо, но твердо отказалась женщина и добавила с едва уловимым лукавством в голосе, – да и негоже женщине обнажать голову в доме Господнем, а у меня нет с собой другого головного убора кроме капюшона моего плаща.

– О, конечно-конечно, – смутился священник.

– Кроме того мы не намерены долго здесь задерживаться, прервала его дама, – правда, барон?

– О, да, госпожа.

Мужчина, которого титуловали бароном, впервые открыл рот с тех пор, как полуночные гости вошли в часовню. Голос его был сонным, таким, будто он находился в дреме и разговаривал вслух со своими сновидениями. Движения его были замедленными и немного неестественными.

Кажется, странности в поведении кавалера подметил и священник. По крайней мере, он с любопытством остановил взгляд на мужчине, видимо ожидая от него чего-то.

– Не стойте столбом, святой отец, приступим уже, – резко напомнила о себе женщина и твердым шагом устремилась в освещенную часть часовни. Мужчина неотступно следовал за нею. Создавалось впечатление, будто его привязывал к этой даме незримый, но прочный поводок.

«Будто собачка на веревочке, – фыркнул я про себя, – подкаблучник! Такие вот и портят мнение о сильной половине человечества».

Но мне опять не повезло. Парочка прошла мимо меня и остановилась так, что я видел их со спины справа. Тем временем священник раздобыл откуда-то маленькую толстенькую книжечку, раскрыл ее и уже было открыл рот, как женщина, сделав властный жест, остановила его.

– Надеюсь, Вы понимаете, что можно обойтись без «Сегодня мы все собрались здесь, чтобы почтить союз…» и прочего к делу особо не относящегося?

Священник явно смутился и поспешно зашелестел страницами.

– Тогда, пожалуй, вот. Думаю, отсюда будет в самый раз, – и он начал читать на своем слабопонятном церковном языке с середины книжицы, то и дело перелистывая несколько страниц махом. Я был уже готов задремать, когда вновь раздался властный голос женщины.

– Да, – спокойно сказала она.

При звуке этого слова сон с меня слетел тут же. Дано: двое, мужчина и женщина, ночью, в обители Иериаля. Священник читает им нудные тексты, а пара поочередно отвечает на его вопросы согласием. Даже ребенок смекнет, что здесь происходит. А если учесть еще и тот факт, что это не просто тайное венчание, а тайное венчание какого-то барона… Положительно, надо в лепешку разбиться, а увидеть их лица!

А пока я складывал два и два, священник тем временем снова задал вопрос, обращаясь на этот раз к жениху, но тот молчал. Повисла неловкая пауза.

– Вы ведь хотите взять меня в жены, барон? – спасая положение, заговорила невеста обольстительным голосом, в котором слышалось злоба и угроза, – не правда ли, барон?

– О, да, госпожа, – так же безвольно и односложно ответствовал барон.

– Что «да», барон? – Допытывалась пылкая невестушка.

– Я хочу взять Вас в жены, госпожа, – покорно ответил несчастный.

«Что воля, что неволя – все равно», – вспомнилось мне, и я невольно хихикнул. Но тут меня осенило: зелье, подавляющее волю. Его попросту опоили. Причем у меня не возникало ни малейших сомнений в том, кто это сделал.

«А барышня-то довольно циничная, – подумалось мне, – не приворотное зелье использовала, значит ее намерения скорее имеют практический, нежели романтический характер. Небось, долго ходила по всевозможным званым обедам и выбирала кандидата на роль своего счастливого супруга».

А женщина тем временем обернулась назад и пристально вгляделась в сумрак часовни. Наверное, услышала мой смешок. Ее новоиспеченный муж последовал ее примеру, копируя позу супруги. И я с удивлением узнал обоих. Невестой была та самая девушка, за которой я прошлой ночью гонялся по чужому саду, а жених… Женихом был не кто иной, как пропавший сегодня утром барон Фуо.

На мое счастье глаза их, привыкшие к свету, не могли ничего разглядеть во тьме ниши, где притаился я.

– Властью, данной мне Иериалем… – робко продолжил священник, и невеста быстро обернулась к нему.

– Довольно. Этого достаточно?

– Вполне, моя госпожа, – поклонился тот, – все по канону, все законно.

– Чудно, – и она, круто развернувшись, быстро направилась к выходу. Барон последовал за ней.

– Но не изволит ли Ваша милость скрепить союз…

– Поцелуем? Скреплю дома. Как-нибудь на днях.

Высокая дверь хлопнула, закрывшись за ночными посетителями. Растерянный священник глубоко вдохнул и принялся устало тушить свечи.

Слыхивал я про всякое. Бывает, сельских девок крадут или у родителей выкупают, чтобы пополнить свои запасы новой наложницей. Бывает, их крадут, чтобы жениться. Бывает, крадут для того, чтобы просто помучить. Но все это проделывают именно что с девушками! – в потрясении размышлял я, – а вот чтобы здорового мужика похитила барышня, такое в первый раз вижу, ей-богу. Ну то, что зельем каким-то опоила, это понятно и объяснимо. Такова нынешняя мода. Но к чему тогда весь этот спектакль с пропавшим женихом и убитой невестой? Может, какие-то личные счеты с семьей погибшей бедняжки? А чтобы не пачкать рук самой, она подговорила или наняла ту, другую, которая несколько часов назад во всем созналась. Да-да, не существует ни малейших сомнений в том, что теперешняя жена барона и девушка, несколько часов назад задержанная в особняке его несбывшейся невесты – разные люди. Уж на свой слух я могу положиться. А он мне подсказывает, что по тембру и диапазону голос причитавшей убийцы нисколечко не похож на голос новоиспеченной баронессы. Да и кто бы выпустил на свободу особу, сознавшуюся в таком тяжком преступлении, как убийство? Только зачем же дуреха нарядилась в подвенечное платье и целый день морочила головы гостям, подменяя убитую, когда должна была по логике вещей бежать как можно быстрее? Должно быть, она не была посвящена в весь план и решила извлечь свою выгоду из сложившейся ситуации. Опередить нанимательницу и перехватить жениха, так сказать. А может быть, она и вовсе не была никем нанята и приводила в исполнение свой собственный план по захвату руки сердца и поместий барона Фуо? В таком случае, что той ночью в саду делала ее более удачливая соперница-авантюристка? Если заговор все же был, то проверяла, чисто ли сделано дело. А если нет? Тогда она, скорее всего, решила потихоньку покинуть особняк через сад, чтобы успеть до рассвета добраться до дома барона, влить в сонного дворянина заготовленное зелье и увезти свою жертву куда-нибудь подальше. Правду говорят «женское коварство намного страшнее мужской силы». Хотя барону, можно сказать, повезло. Вместо одной невесты сразу три! Многие бы позавидовали такой популярности. Но надо отдать должное и мне. Именно мой голос и мои баллады пробудили любовь к барону, по крайней мере в одном сердце. Ведь не зря же та барышня в особняке сказала, что влюбилась накануне свадьбы подруги, то есть во время девичника, на котором я и пел. Так что я, как всегда, сослужил кому-то добрую, а кому-то и не очень, службу. Только ведь никто об этом никогда не узнает. Я надеюсь.

А пока я размышлял обо всем этом, священник закончил тушить свечи и, грузно шагая, направился в свою комнатушку. Выждав после этого с час, я осторожно и по возможности тихо покинул часовню и зашагал как можно быстрее. Город, кладбище и часовенка на нем удалялись, оставаясь где-то там, за его спиной, а дождь, холодный и хлесткий, был везде.

* * *

– Да врешь ты все, – фыркнула Рапсода, когда Кред закончил свой рассказ, – не бывает такого.

– Ой, деточка, – театрально вздохнул тот, – пожив с мое, узнаешь, что еще и не такое бывает. Я эту историю, кстати, часто рассказываю, – сменил он тон на более обыденный.

– И не боишься схлопотать по шее? – не удержалась девушка.

– А с чего бы? Барон – не такая уж большая фигура, чтобы высылать за мной ассасинов. Да и в подобные истории обычно действительно никто не верит. Поэтому я взял себе за правило всегда, не таясь, рассказывать правду. Она настолько неожиданная и фантастичная, что ее просто не воспринимают всерьез. Не то, что досужие сплетни.

Дверь в комнату Рапсоды внезапно распахнулась, и на ее пороге появился Зеленая Песня.

– Кред, что ты тут делаешь в такой час? – возмутился он, – ночь на дворе, а ты наедине с девушкой в ее спальне!

Певица покраснела до корней волос.

– Да как можно было вообще такое подумать? Мы же просто разговаривали. Да мы вообще всего четыре дня знакомы!

А Кред встал и тихо выскользнул из комнаты.

3. О том, как правильно прихорашиваться и еще о тысяче мелочей, которые надо знать, выходя в свет

Проснувшись следующим утром, Рапсода поняла, что безнадежно проспала. Нет, бал конечно еще и не думал начинаться, он назначен на шесть вечера, но надо же привести себя в порядок, сделать прическу, морально подготовиться в конце концов, а теперь на все это оставалось всего каких-то жалких шесть часов. Минус час на то, чтобы добраться до дворца и еще около получаса на завтрак. Итого на все про все остается только четыре часа с половиной. Н-да, придется прихорашиваться в ускоренном темпе.

Наскоро набросив свою повседневную одежду (не спускаться же к завтраку в новом платье в самом-то деле), девушка мухой слетела по лестнице на первый этаж и, кликнув хозяина, потребовала завтрака.

Но и здесь девушку поджало разочарование. Растерянный трактирщик, виновато разводя руками, сообщил, что время завтрака давно прошло и что сейчас он может предложить разве что яичницу из двух яиц, да и ту надо сначала приготовить, а печи уже заняты блюдами для обеда.

– Будете ждать? – вежливо поинтересовался он у певицы, с опаской наблюдая за тем, как меняется и без того не особо доброжелательное выражение ее лица.

– Может есть хоть кусок хлеба и кружка молока? – обреченно вздохнула та.

– Найдется, найдется, – обрадовался трактирщик и моментально испарился от греха подальше.

Как только он исчез, Рапсода принялась бормотать себе под нос нечто крайне нелицеприятное об одном чересчур разговорчивом барде.

– Заболтал меня до полуночи… А потом еще этот неудобный момент с Песней. Да разве после такого нормально уснешь?

Одним словом виновный в том, что Рапсода проспала, был найден, и девушка решила высказать ему при ближайшей встрече все, что накипело. Но Кред, как чувствовал, и на глаза ей не попадался. Он не спускался в трактир, пока девушка завтракала, и не был замечен ею в коридоре второго этажа, когда она возвращалась в свою комнату.

«Ну не буду же я его специально искать. Сейчас у меня есть дела и поважнее», – фыркнула Рапсода и взялась за любимое женское занятие.

Оказалось, что проблемы подстерегали и здесь. Изумительной красоты платье, подобранное ею в одной из лавок, было практически нереально надеть самостоятельно.

– Боже, и почему я не подумала об этом раньше? – в голос сокрушалась девушка, пытаясь самостоятельно затянуть на себе корсет. Шнуровка же, будто издевалась над ней и никак не хотела функционировать, как положено. Платье перекашивалось то в одну, то в другую сторону, неприлично оголяя плечи и грудь. В общем, отражение в зеркале совершенно не совпадало с той мечтой нежно-розового цвета, которую Рапсода купила вчера вечером. А как все было просто в лавке, где швея быстро и сноровисто облачила Си-Диез в подобранный наряд!

Безуспешно подергав концы шнуровки еще минут пять, Рапсода сообразила, что для качественной затяжки нужно как минимум тащить их одновременно, с одинаковой силой и, по всей видимости, достаточно долго. Выполнить эти условия, используя только собственные руки и находясь при этом внутри платья, было просто невозможно. Но не звать же на помощь. Да и кого тут можно позвать? Местную кухарку что ли? Где наша не пропадала! Девушка медленно обошла свою комнату, оценивающе поглядела на кровать… Нет, слишком легкая. На стол… Тоже не подойдет. О стуле вообще говорить не будем. А вот высокий объемный шкаф, хоть и сколочен достаточно криво, но должен подойти. Девушка опустилась на колени и заглянула под шкаф. Пыльновато конечно, но главное не это, а то, что данный предмет мебели имеет ножки, а не стоит дном прямо на полу.

Удовлетворенно хмыкнув, Рапсода поочередно привязала к ближним ножкам шкафа концы корсетной шнуровки, – каждый конец к своей ножке – а затем встала к шкафу спиной и что есть силы рванулась вперед. Шкаф, слава Иериалю, выдержал. Даже не качнулся. Шнур – тоже. Корсет благодаря этим действиям благополучно затянулся, и, наконец, «уселся» как положено. По крайней мере, на вид. По личным же ощущениям девушки, либо в ее теле появилась парочка лишних органов, которым естественно стало тесновато внутри, либо корсет затянулся чересчур уж сильно. Ну да это не беда, ослабить шнуровку – это не затянуть. Дело плевое. Только бы успеть это сделать до того момента, как в легких кончится воздух. В противном же случае существовала реальная угроза не смочь совершить следующий вдох.

Отвязав концы шнура от ножек шкафа, Рапсода немного ослабила корсет, а затем, наконец, завязала его. Взглянув в зеркало, она осталась довольна. Осталось только провести последний тест. Си-Диез взяла хороший певческий вдох. Корсету этот фокус не понравился. Пришлось ослаблять шнуровку еще раз, иначе о пении во дворце можно было и думать забыть.

– Ну что, первая фаза успешно завершена. Можно переходить к более приятным занятиям, – сказала себе девушка, покончив наконец с корсетными делами, и принялась поправлять подъюбники и взбивать кружева на рукавах, придирчиво разглядывая себя в зеркало со всех ракурсов.

Надо отметить, что это действо заняло у девушки не менее часа, когда как на шнуровку и затягивание корсета ушло минут пятнадцати-двадцати максимум, если считать со всеми неудачными попытками. Сеанс самолюбования мог продлиться и дольше, если бы не скрип открываемой двери. В зеркале появилось отражение Креда, вошедшего в комнату и стоявшего теперь в нескольких шагах позади Рапсоды.

– Добрый день, – лучезарно улыбнулся бард.

Девушка вздрогнула и медленно повернулась к незваному посетителю.

– Ты… Ты что здесь делаешь? – Девушка даже не знала, чего сейчас в ней больше: удивления или возмущения.

– Да так. Зашел вот, – был ответ.

– Просто так вот взял и зашел? – тихо и даже как-то слегка растерянно переспросила Рапсода, а потом неожиданно (даже для себя неожиданно) взорвалась, – Взял и зашел! Даже не постучал! А если бы я была голая?

– Вообще-то я стучал. Минут десять подряд, – вставил Кред.

– Так что же, если ты стучишь, а тебя не приглашают войти, то обязательно надо сунуть свой поганый нос за дверь? – не унималась певица, – извращенец!

– Осознаю свою ошибку, – примиряюще заговорил Кред, вскидывая руки в извиняющемся жесте, – лежачего не бьют.

Похоже, последняя сказанная им фраза навела Рапсоду на какую-то очень интересную мысль, и она стала с азартом оглядываться по сторонам в поисках чего-нибудь потяжелее.

– Рапи, Рапи, Рапи, – затараторил бард, разгадавший ее намерения, – ну зачем же так сердиться? Ты ведь была одета. Кроме того я уже ухожу.

– Не смей называть меня Рапи! – взревела певица и зашвырнула в барда кувшином, но тот ловко увернулся и проворно выскочил из комнаты.

– Видишь, я уже ушел, – донеслось из коридора, – кстати, ты бы не кричала так. Тебе сегодня еще петь. Кроме того тебя весь трактир слышит.

Услышав дикий рык, доносящийся из комнаты Рапсоды, Кред поспешил к лестнице на первый этаж.

– Кстати, чего я заходил-то, – крикнул он набегу, – обед готов. Спустишься? – Ну что за скверный сегодня день? – спрашивала у себя Рапсода, усевшись на кровать. Поднявшееся было во время одевания платья настроение вновь стало хуже некуда. И теперь одним красивым нарядом хорошее расположение духа себе не вернешь. Правда вкусный обед мог бы поспособствовать в этом нелегком деле, но теперь она ни за что не спустится в общий зал. Придется поголодать до бала, ведь там наверняка подадут хоть какие-нибудь закуски.

Игнорируя бурчание в животе, Рапсода взялась за расческу и принялась сооружать из своих волос высокую прическу. Вот только то, что выходило из-под ее рук, больше напоминало муравейник, из которого тут и там торчали блестящие головки шпилек. Сказывалось отсутствие навыка. Раньше-то такие изыски были без надобности: заплела косу и порядок, а надоела коса – распустила волосы по плечам, и вот тебе новая прическа. В тавернах и даже в домах купцов и мелких дворян можно было себе позволить такой внешний вид, но не в королевском же дворце!

Стук в дверь отвлек Рапсоду от созерцания собственной прически.

– Пошел вон, – громко крикнула она, вгоняя в волосы очередную шпильку.

– Я только хотел напомнить, что мы выходим через полчаса, – раздался из-за двери голос Зеленой Песни, – ты будешь к этому времени готова?

Последние слова он договаривал уже глядя Рапсоде в лицо, потому что та сорвалась с места и бросилась открывать дверь сразу, как только поняла, кто находится за дверью.

– Прошу прощения, – замялась девушка, – я думала, что это не ты за дверью.

Бард хмыкнул и тактично не стал уточнять, с кем его спутали.

– Зайдешь? – предложила певица, делая приглашающий жест.

– Благодарю за приглашение, но не думаю, что у тебя сейчас есть время на гостей, – и он указал на волосы Рапсоды.

– Совсем не знаю, что с этим делать, – развела руками девушка.

– Ну, я парикмахер весьма посредственный, а вот Кред мог бы помочь.

– Опять он? – вырвалось у девушки, но она тут же взяла себя в руки и задала другой вопрос, – а чем он собственно мог бы помочь? Откуда бы ему уметь делать прически?

– Понимаешь, – начал Зеленая Песня, все же зайдя в комнату и затворив за собой дверь, – Кред – шпион, и отличный шпион, скажу я тебе. Самый настоящий мастер перевоплощения.

– Не хочешь ли ты сказать, – медленно начиная понимать она, к чему клонит бард, – что он переодевается в женщину?

Поразмыслив о чем-то с полсекунды, полуэльф утвердительно кивнул.

– Ну тогда я с радостью приму его помощь, – предвкушая грядущее удовольствие, сладко пропела Си-Диез, – можешь позвать его? А то времени до выхода осталось так мало, – и девушка аккуратно, но настойчиво выпроводила барда из комнаты.

А теперь надо подготовиться. Прежде всего, шпильки долой. Пусть волосы, наконец, спокойно рассыплются по плечам. Нельзя позволить ему увидеть этот муравейник, а то миг триумфа неминуемо будет испорчен. Теперь сесть в кресло перед зеркалом, еще раз проверить, все ли в порядке с платьем и можно ждать.

В дверь постучали через пару минут.

– Войдите, – пропела Рапсода и уставилась в отражение входной двери.

Ожидание оправдалось на все сто. На пороге стояла высокая, худощавая и уже немолодая дама в дорогом, но уже несколько лет как вышедшем из моды платье. Волосы ее действительно были тщательно уложены и напудрены, а из-под искусно подведенных ресниц на Рапсоду глядели карие глаза Креда.

– Миледи требуется помощь? – осведомился бард высоким женским голосом.

– Так вот почему тебя называют Кред-колокольчик, – прыснула девушка, оборачиваясь к гостю.

– Давай вот только без хи-хи, – уже своим голосом отозвался бард и, захлопнув дверь, направился прямо к девушке, – у каждого своя работа. Как тебя заплести?

– Да хоть как-нибудь, – пожала плечами девушка.

Кред страдальчески закатил глаза и взялся за расческу.

– И часто ты вот так… перевоплощаешься, – не удержала свое любопытство Рапсода.

– Периодически, – буркнул бард, – да не крутись ты. Дерну – больно будет.

– А периодически – это сколько раз? – не отставала девушка, послушно замерев в одной позе.

– Эфо пофти кафдый раф, кохта я отпфафляюсь на дефо, – прошамкал Кред сквозь булавки, зажатые в губах.

– Чего-чего? – не поняла девушка.

– Почти каждый раз, когда иду на дело, – перевел бард с парикмахерского на человеческий. – Хотя, наверное, скорее через раз.

– То есть тебя при дворе знают, как двух разных бардов? – изумилась Рапсода.

– Да не дергайся ты так, – рыкнул Кред, – беспокойная какая попалась. Шпилькой в ухо получить хочешь?

– Извини. Слушай, если ты прикидываешься женщиной бардом, это значит ты и петь можешь как женщина?

– Могу, – мрачно подтвердил Кред, – доказать?

– Не сейчас, – аккуратно отказалась девушка, рассудив, что еще успеет наслушаться барда на балу. Да и лучше его сейчас не сердить. Шпилька в ухе – не самое приятное, что может случиться в жизни.

Но проклятущее любопытство никак не хотело успокаиваться.

– А как тебе удалось стать настолько популярной, чтобы тебя приглашали в королевский дворец? Ты ведь далеко не красавица.

– Слово «талант» тебе ни о чем не говорит? Кроме того красивая женщина привлекает слишком много внимания. Недопустимая роскошь при моей профессии – Кред, по всей видимости, решил не обращать внимания на подначки, – готово, миледи. Такая прическа устроит?

Рапсода посмотрелась в зеркало и с удивлением обнаружила на своей голове сооружение, напоминающее парусник, сотворенное из ее собственных светло-русых волос. Девушка даже потеряла дар речи.

В этот момент в дверь снова постучали (здесь что, проходной двор?) и на пороге появился Зеленая Песня со словами – Ну вы гото… Ооо…

– Несколько экстравагантно конечно, но… – пожал плечами Кред, высказав свое отношение к собственному творению.

– Нет-нет, все прекрасно, – поспешно заверил его полуэльф, – столичные модницы умрут от зависти.

– Я не хочу идти с ЭТИМ на голове, – возмутилась Рапсода, – пусть он переделает.

– Чем тебя корабль-то не устраивает? – ехидно поинтересовался Кред, но Зеленая Песня не дал девушке ответить.

– Нет времени. Нас уже ждет карета. Если тебе не нравится, просто распусти волосы и все.

Недовольно бурча, Рапсода покорно вышла из «Трех ключей» и забилась в самый угол кареты, присланной за бардами. Волосы расплетать не стала. Уж лучше пусть будет так, чем распустехой.

Дорога до дворца заняла немногим больше четверти часа. Когда карета остановилась на краю главной городской площади, на которой и располагалась королевская резиденция, было четыре часа пополудни. Лакей в сине-золотой ливрее лихо распахнул дверцу и споро выдвинул откидную ступеньку. Зеленая Песня, первый выскочивший из кареты, галантно подал руку сначала Креду, а затем помог выйти и Рапсоде. Что и говорить, галантный кавалер. Высокий, гибкий, он был облачен сегодня в суконные брюки и куртку зеленого бархата. Голову его украшал берет такого же цвета с тонкой изысканной вышивкой соломой нитью. Хороший ход: головной убор привлекал внимание к лицу, а лицом бард явно пошел в своего эльфийского родителя. Да, если принимать за аксиому высказывание Креда «красота привлекает слишком много внимания», то скрытность явно не была коньком Зеленой Песни.