Отпусти кого любишь

– Часы пробили полночь, и карета превратилась в тыкву! – огрызнулась я, понимая, что быть актрисой мне точно не светит.

И потом мы с Игорем потихоньку так разобщались. Ничуть не стесняясь, я его в кафе пригласила, он меня – на матч своего клуба. Вот именно с Панфиловым мне бы очень не хотелось потерять связующую ниточку. Есть в нем что-то такое… не знаю… Женино, что ли? Точно.

Мы стояли на парковке перед офисом радиостанции.

– Хочешь, я тебе кое-что покажу? – попытался заинтриговать меня Панфилов, но я отмахнулась.

– Игорь, что ты мне можешь показать из того, чего я не видела?

– Смотри туда, – парень указал куда-то на стену здания. – Видишь там пятачок металлический?

Я присмотрелась, но либо зрение подвело, либо солнечные блики на глаза давили.

– Не-а, не вижу.

Футболист встал позади меня и направил мой взгляд в нужную сторону.

– Теперь видишь?

– Ну да, вижу, – присмотрела я выпирающую из стены железку.

– И крючок как для одежды, типа носика – видишь?

– Да, да! И что это? – я начала раздражаться.

– Это называется рэпер.

– Чего? – произнесла по слогам, не понимая смысла.

– Рэпер, – пояснил Игорь. – Отметка нулевого уровня. Она от Балтийского моря тянется.

– Аа-а… – я все равно ничего не поняла, и мужчина заметил мое недоумение.

– Знаешь, зачем она?

– Нет, – конечно, я не знаю! Для меня рэпер – это музыкант, начитывающий текст в микрофон.

– Когда строительная площадка разрабатывается, смотрят, сколько выше грунта, сколько ниже, чтобы котлован вырыть. Ты эти десять сантиметров не заметишь, а дом косой будет.

– Игорь, правда, мне очень интересно тебя слушать, но мне пора идти.

– Прыгай в тачку, я подвезу.

– Я сама доеду.

– На тойоте «ходисам»? Садись, не выеживайся.

Давным-давно, словно в другой жизни, Женька тоже что-то подобное мне рассказывал, какую-то штуку типа трубчатой линейки с зеленой жидкостью внутри показывал. Кажется, уровень называется… Я не хочу лгать и говорить, что с Игорем я чувствовала себя как будто со своей первой любовью, или что мне понравился этот мужчина, или еще что-то – нет. Он меня просто впечатлил, не более того. Может, с его стороны и были какие-то намеки, но я их просто-напросто не замечала. До поры – до времени. Пока Игорь в один прекрасный момент не признался в любви.

И теперь он ждет меня у входа радиостанции.

К счастью, никто из моих коллег в этот момент не заметил моего растерянного лица и расплывчатой улыбки. Им вообще было не до меня – все в офисе с шумной суетой готовили запись воскресного интервью с одной известной поп-группой. Поэтому я тихой сапой прошмыгнула в коридор к лифтам. Почему я так волнуюсь? Как школьница, ей-Богу! Не потребует же Панфилов держать ответ прямо сейчас? Ведь, если так, то сказать мне ему нечего – у меня еще не было времени как следует подумать над своим решением.

Игорь стоял на ступенях, прислонившись к периллам. Белая футболка-поло очень эффектно оттеняла его загоревшую кожу и обтягивала накачанную мускулатуру. Я даже засмотрелась на то, какой он красивый – не просто симпатичный, а именной красивый. Смуглый, с резкими чертами лица и врожденным чувством стиля. Даже простая белая футболка без ярких рисунков и кричащих надписей смотрелась на нем броско и подчеркивала все достоинства тела, контрастируя с темно-синими джинсами. А в руках – огромный букет красных роз. Да, Игорь умеет делать широкие жесты. И если речь идет о цветах, то это непременно алые розы, без шипов и не менее полусотни соцветий. И не имеет значения, что я розы терпеть не могу. Мои любимые цветы – изысканные эустомки.

Мысленно молясь, чтобы никто из радио не прилип в этот момент к окну, я радушно приняла букет и поцеловала мужчину в щеку. Обычный целомудренный поцелуй, но Игоря он явно не устроил.

– Стесняешься?

– Я здесь работаю, не забывай, – попыталась я оправдаться. Вышло, правда, неуклюже. – И если о нас узнают мои коллеги и сделают неверные выводы, то разнесут эту новость по всему городу, о чем тут же станет известно твоим фанатам. Ты готов рискнуть?

Рисковать Игорь не стал – просчитал наперед последствия. И раз уж он смог вырваться со сборов под грифом секретности, то быть в центре внимания ему сейчас никак нельзя. Контрактом запрещено. Но в ресторан он меня все же пригласил.

– Пообедаем вместе?

От обеда я не отказалась и с радостью запрыгнула в машину. Со стороны могло показаться, что я клюнула на дорогую тачку, но на самом деле это не так. С Игорем с первого дня знакомства было интересно общаться, каждая наша встреча подразумевала под собой увлекательную беседу о рыбалке, спорте, погоде и о прочих малозначительных темах… И если я всего лишь тренировала свой активный словарный запас, то Игорь неприкрыто любовался мной, моей легкой неуклюжестью и жестикуляции. Да, я понимала, что ему нравилась. И, честно признаться, это чувство взаимно. Вот только любовь ли это…? Нравиться ведь может все, что угодно – туфли, машины, песни, но это ведь не говорит о том, что теперь придется всю жизнь ходить в одной паре обуви или поставить на вечный повтор одну композицию? Нет, если хочется связать свою жизнь с человеком навсегда, то его нужно обязательно любить. И никак иначе.

Люблю ли я Игоря? Не знаю.

В ресторане я указала официанту на легкий салат из морепродуктов и сок. Причем напиток обязательно должен быть теплым – мне категорически нельзя студить голос. Игорь заказал то же самое с пояснением, что во время сборов необходимо держать себя в тонусе и соблюдать диету.

– Как проходит твоя подготовка к чемпионату? – искренне поинтересовалась я.

– Напряженно. Тренер с нас три шкуры сдирает. Мы спим по шесть часов в сутки, представляешь? Три днем и три ночью. А между ними изнуряющие тренировки до потери пульса.

Игорь рассказывал увлеченно – футбол был не просто его профессией. Он был его любовью, страстью, воздухом. И сейчас он впервые за время своей карьеры сбежал со сборов, чтобы увидеться со мной. Со стороны Игоря это говорит о многом. И, несомненно, я оценила этот порыв.

Я ела салат, улыбалась и задавала ненавязчивые вопросы. Мне действительно было интересно слушать мужчину, хотя я понятия не имела о значении терминов, которые он произносил. Аут, острый пас, гандикап, хен-трик были для меня бессмысленным набором букв. Но я ощущала внутреннюю приятность от звука спокойного голоса Игоря.

Почему-то снова вспомнился Женька. Мой бывший парень таким не был. Наоборот, он ежеминутно находился посреди вулкана эмоций. Он не умел их сдерживать, был порывистым, взрывным, чувственным. Все его мысли читались бегущей строкой на лбу.

Но и спокойствие Игоря было обманчивым. Я много раз видела, как он выпускает пар на поле. Каким взволнованным и бешенным он мог быть, когда завладевал мячом. Тогда кроме куска кожи с воздухом внутри для него ничего не существовало. И это было красиво.

Время пролетело слишком быстро, и я едва не пропустила напоминалку в телефоне. Мне пора было забирать Костика из садика, а Игорю – ехать на тренировку.

– Спасибо за встречу. Она мне была необходима, – сказал Игорь при выходе.

– Так уж и необходима? – повернула я внутренний тумблер, отвечающий за флирт и игривость.

– Да, необходима. Я скучал по тебе.

Это было красивое признание. Нежное и романтичное. Мне понравилось. И в благодарность я обняла Игоря. Нет, это было не объятие двух влюбленных и уж точно не ответ на витающий между нами вопрос, и в нем не было ничего особенного. Я просто сделала то, что хотела.

А потом мужчина сел в свою машину и уехал, оставив меня тоже скучать и изнурять себя от желания догнать, вернуть и просить остаться еще хоть ненадолго, хотя бы на пару часов. Я давно не держу его на расстоянии вытянутой руки от себя, наоборот, я с полнейшим доверием впустила его в свое личное пространство, позволив ему быть рядом, но не более того. Постель оставалась для нас пространством закрытым, хотя не так уж это и надолго. Даже ухмыльнулась собственным мыслям. Игорь постепенно меня завоевывал, с каждой встречей он отбирал от меня себе все больше и больше, по кусочкам, по молекулам, но уверенно. Назад он точно не повернет. Может, это и к лучшему, и пора мне перестать играть в девочку-недотрогу? Как говорится, взялся за гуж… Да и с Костиком он нашел общий язык.

Как оказалось, приезд Игоря повлиял на меня настолько, что я забыла об очередном родительском собрании в детском саду. Долго извиняясь перед воспитателем и другими мамочками, я пыталась придумать себе достойное оправдание, но так ничего и не придумала. Видимо, я очень плохая родительница.

– Юлия Сергеевна, было бы неплохо, если бы вы сделали для садика что-нибудь полезное.

– А? – растерянно ответила я.

– Например, помогли бы с проведением предстоящего дня зонтиков.

– В смысле? – большей идиоткой я себя не чувствовала за всю свою жизнь.

– У нас в садике через два дня будет проводиться День зонтиков, если вы не забыли…

Конечно, я забыла. И поделку к этому некалендарному празднику до сих пор не сделала.

– И что?

Воспитательница не выдержала.

– Юлия Сергеевна, вы должны понимать, что ваш ребенок ходит в наш детский сад, но ваша роль в общественной жизни весьма плачевна.

Мне доступно-популярно объяснили, что детскую площадку я не красила, групповую комнату к учебному году не подготавливала, игровые пособия своими руками не делала, и много еще малоприятных для слуха вещей, с которыми мне пришлось нехотя согласиться. В оправдание у меня были только два аргумента – я постоянно сдаю на что-то деньги и не имею ни секунды свободного времени.

– А вы найдите время сделать шкаф для вашего Костика.

– Что со шкафом? – устало выдавила я.

– А вы разве не заметили? Дверца шатается.

Естественно, я не заметила. Для меня гораздо важнее было видеть, что мой сын здоровый, чистый, не голодный и счастливый, и этим я объяснила свою позицию. Кто-то из мамочек со мной даже согласился.

– Разве в садике нет столяра или плотника?

– Есть, но он в отпуске.

– И что? – мое терпение начало подходить к финалу. – Я сама должна с гвоздями и молотком делать эту дверь?

От дверцы плавно перешли к опозданиям. Мы с Костиком приходим в садик позже всех, когда познавательная часть занятий уже закончилась.

–Вы знаете, что такое окружающий мир, математика, английский? Ни одно из этих занятий Костик не посещает, потому что вы его всегда приводите слишком поздно.

Есть грешок – не спорю. Подстраиваясь под свое рабочее расписание, сына я завожу по дороге. И до этого момента воспитатели никогда не возмущались. Ну, или я этого не замечала… Однако же глупым своего ребенка я назвать не могу, потому что сама с ним постоянно занимаюсь. Далеко копать не буду – вчера за ужином Костик повторял за мной некоторые предложения на английском – все-таки я владею этим языком в совершенстве и могу обучить своего сына. Да и звук «р» я ему сама поставила. Нашла в интернете практическое видео-пособие от логопеда. Об этом я тоже напомнила на собрании.

– Тогда, может, вы его на домашнее воспитание переведете? И вам легче станет. Мало того, что он днем не спит, так еще и песни детям поет!

Я уже хотела сквозь землю провалиться. Так меня не песочил даже Воробьев. А экзекуция тем временем продолжилась:

– Юлия Сергеевна, вы знаете, какой любимый мультик у вашего Костика?

– Конечно, «Чип и Дэйл».

– Попросите его не петь песню из этого мультика во время сна. Он никого не слушает, – и в завершение: – И дверцу в шкафу сделайте!

В игровую комнату за сыном я шла словно в коматозе. Не детский сад, а какой-то дурдом. Может, и вправду няню нанять? Вон, с Ванькиными детьми гувернантка на дому занимается чуть ли не круглосуточно… Хотя нет, не примет Костик чужого человека. Он и к садику-то очень долго привыкал, а няня – новый, посторонний человек, и не факт, что порядочная попадется. Я думала раньше об этом и очень быстро отмела от себя эту мысль.

Заметив меня в дверях, нянечка облегченно выкрикнула через всю комнату:

– Костенька, за тобой пришли!

– Мама! – мой мальчик мигом отвлекся от железной дороги и побежал ко мне.

В раздевалке было столпотворение. Кто-то искал юбку, кто-то поторапливал быстрее надеть штаны. Пока я помогала Костику переодеться, вспомнила одно из сегодняшних замечаний:

– Сынок, а почему ты днем не спишь?

– Не хочу.

– А другим детям почему спать не даешь? Песни поешь…

– Мама, это же колыбельная, чтобы они быстрей уснули!

Железный аргумент, не поспоришь. Сын перескочил с темы и начал увлеченно рассказывать о том, что нового и интересного сегодня произошло в детском саду, как обычно все преувеличивая, попутно собирая симпатичный букет из цветных листьев. В самый последний момент я вспомнила за поделку, купила по пути в маленьком магазинчике однотонный желтый зонтик и сложила в сумку. Придя домой, естественно, о нем забыла. Вспомнила только перед сном.

Я едва не рыдала. Десять вечера, а мы с Костиком приклеивали к зонту на клей-момент те самые листья, что собрали в парке, и распечатанные на цветном принтере и криво вырезанные картинки осенних ягод. Поделка разваливалась по частям, зато пальцы склеивались между собой намертво – мастерица, блин… Когда закончила, была почти полночь. Костик к этому времени уже уснул у меня на кровати. Я разглядела получившуюся в итоге поделку и в который раз убедилась, что с рукодельным креативом у меня большие проблемы. На зонт без слез не глянешь, украшения самые примитивные. Надо было хоть в интернете загуглить подобное. А еще лучше – Настю попросить. Все-таки она дизайнер и наверняка сможет придумать что-нибудь стоящее. Костюм новогодний к утреннику у нее получился на «ура», хотя как-то сомнительно было наряжать сына оборотнем. Настя вполне даже не обделена фантазией. Точно, завтра же ее напрягу.

В сознании вдруг нарисовалось выражение лица недовольной воспитательницы. Лично я проблемы ни в чем не увидела, кроме, правда, своей катастрофической невнимательности и Костиной детской непосредственности, за которые точно не стоит наказывать. По сути, у нас нормальная, здоровая семья…

Ни к месту вспомнилось дело годичной давности, Костик только-только разговаривать научился. В выходной день меня вызвали на радио – перезаписать анонсы программы. Сына оставить было не с кем, поэтому взяла с собой. Возвращаясь домой, на диване в приемной мы забыли Микки – супергероя Микеланджело из вселенной черепашек-ниндзя, нашу самую любимую игрушку, которую я привезла из своей первой командировки. И хватились только тогда, когда переступили порог квартиры. Ой, что началось! Без Микки ни есть, ни спать не получалось, только слезы ручьем по утрате любимого друга. Как я только не успокаивала – говорила, что завтра вместе заберем игрушку, что другие игрушки тоже хотят с Костей спать, что приготовлю любимое мороженое, что завтра пойдем в «Детский мир» и купим другую игрушку… Ничего не помогало. Мой ребенок продолжал рыдать, а у меня сердце в груди сжималось. Я не знаю, что бы другой родитель сделал в подобной ситуации, но в десятом часу вечера на такси мы вместе с сыном поехали на студию за Микки, очень удивив при этом ночных сотрудников. И что, в моей семье нездоровый климат? Я плюну в глаз любому, кто скажет об этом.

Сейчас подобных истерик больше не случается, но все же эта детская упертость досталась Костику от нерадивой матери. Но только она, и некоторые привычки, как, например, сжимать кулачки при волнении.

Знаете, как в книжках традиционно пишут? Я о том, что ребенок похож на отца, но глаза обязательно мамины. Так романтичнее. В моей жизни случилось все с точностью наоборот. Костик смотрит на меня слегка прищуренными голубыми глазами отца.

Недавно я нашла в популярной социальной сети страничку с его фото и показала Максиму. Конечно же, друг с огромнейшим интересом сравнил отца и сына.

– Юль, ты прям не мать, – со смешком заявил Богачев. – Ты ксерокс!

Он потом еще долго так меня называл, шутя, что в меня сунули оригинал, а я выдала копию. И есть в этом один большой минус. Просто огромный. Как бомба замедленного действия. Как бы я не пыталась забыть Женю, у меня не получается, и главную роль в этом играет наш сын. Попробуйте забыть человека, когда рядом его фотография бегает!

Н-да… мой Костик – типичный Михалев. От Белых у него разве что фамилия.

Положа руку на сердце, должна признать, что нам не хватает мужского воспитания. Тренер по плаванию дает какие-то советы, Макс в гости приходит, Петя, наш сосед, работающий в прокуратуре, драться научил. Правда, это больше напоминает «бум-бум» по голове, но сдачу Костик всегда даст. Теперь вот и Игорь появился.

Но все же это не то, что необходимо. Нет твердого отцовского слова, которое бы Костик слушался как «Отче наш…» Я его редко за что-то ругаю, не кричу на него и тем более не применяю физическую силу. Даже по попе хлопнуть не могу – каждый раз вспоминаю, в каком аду я его родила. Иногда сама себя ругаю за эту слабость. Костик разбил крышку на сахарнице, когда играл в барабаны ложкой, хотя я просила перестать стучать. Продолжал в пижаме смотреть мультики, когда уже пора было выходить на улицу. Закапризничал, когда мы не пошли в бассейн, потому что тренировку отменили. Вот именно в такие моменты нам не хватает отца. Ни Игорь, ни Макс, ни кто-либо другой на Костика повлиять не могут не могут.

Конечно, воспитывать ребенка одной – тяжкий труд, кто бы что ни говорил. Решение растить сына одной далось мне очень нелегко. Наивно полагала, что моих знаний, которых хватило на красный диплом преподавателя иностранных языков, будет достаточно. Но ни преподавателем, ни психологом я себя не ощущаю. Более того, я даже не всегда выполняю требования специалистов и вообще все делаю неправильно. Все, что я помнила после обучения в педагогическом институте – это главный посыл «не навреди». Остальное – черная дыра.

В помощь пришел мистер Интернет. Только там можно найти важные физические, логопедические и прочие упражнения. Опыт материнства набирался из всевозможных источников – от старых тетрадей с лекциями до общения с такими же, как и я, некомпетентными мамочками на детской площадке.

Я очень боялась за сына, да… И этот страх теперь на всю жизнь.

Сначала я боялась, что его не будет. Потом боялась не выносить. Боялась взять на руки. Что появится сыпь. Что не ест, плачет или чересчур спокоен. Что много спит, что мало спит. Что рано сел, что не ползал. И так в бесконечном списке.

Да, согласна. Я ничего не знаю, не умею, совершаю ошибки, не всегда выполняю рекомендации врачей и вообще ВСЁ делаю неправильно. Наверное, я все-таки дурная, заполошная, суматошная, тревожная, непоследовательная, истеричная мамаша. Но за ребенка отдам жизнь, сердце, печень, душу, все, что у меня есть. И я все, что угодно сделаю, чтобы ему было хорошо. Потому что никого роднее, чем этот маленький человечек – у меня нет.

И пусть я та мама, которая доделывает поделки в детский сад в середине ночи, потому что днем было не до этого. Я мама, которая засыпает и просыпается под мультики и знает «в лицо» всех трансформеров и черепашек-ниндзя. А еще я точно знаю, что никогда и ни на что на свете не променяю все эти самые важные составляющие компоненты моего счастья.

В отличие от меня, Костик просыпается рано и первое время даже будил меня, тюкая пультом по голове с просьбой включить мультики. Телевизор висит у меня в спальне, и лишь недавно сын научился самостоятельно искать нужные каналы. Теперь роль будильника у меня выполняют смешарики, фиксики, пираты и прочие мультяшные герои. Сам же юный зритель сидит по-турецки на кровати и делает вид, что не слышит моих слабых попыток сделать потише.

– Мам, ну мама, – спорит он, когда я хватаю его в охапку и тяну на себя. Смеется, отбивается.

Я могу притворяться обычной. И мега-звезду всея Радиовещания могу из себя состроить так, что Говард Стерн в сторонке нервно курить будет, но на самом деле я не такая. Моя планета – это мой ребенок. С тех пор, как Костик появился в моей жизни – я дышу, живу только ради него. И для него.

… А Женька даже не знает, что за много километров от него живет его маленькая копия, его сын. После родов меня буквально разрывала по частям дилемма «написать-не написать». Мне на весь мир хотелось кричать от счастья, когда держала в руках крохотный розовый комочек. Останавливала только одна мысль: он послушает свою мать и не поверит мне. Ни единому доказательству. По ее наводке скажет, что я Костика из роддома украла. Что анализы на отцовство подделала. Я тогда узнавала, как делаются эти анализы и обнаружила один очень любопытный факт. Даже если выявлено сто процентное отцовство, и даже если в самой дорогой лаборатории скажут, что тест безошибочно положительный и нигде не подкопаешься, все равно в бумагах пишут девяносто девять. Круглую цифру никто никогда не даст. И вот этот маленький, крошечный, практически незаметный процент станет самым верным камнем преткновения. Михалев за него ухватится как за спасительную ниточку и скажет, что это и есть доказательство моей измены.

По центральному телевещанию часто показывают такие передачи. Кто-то кому-то изменил, кто-то сомневался в своих родительских правах и многое-многое другое. Я думаю, наша история стала бы очень ярким сюжетом, но как-то не хотелось становиться объектом подобного внимания. А другого выхода доказать правду у меня попросту не было.

Конечно, и сейчас можно взять Костика, вернуться в родной город, с помощью не менее десятка тестов ДНК доказать, что он – сын Жени, но зачем…? Для Михалевых Костик будет как большой и неожиданный бум по голове.

Что я потеряю, если расскажу правду? Спокойствие и сон – вот что я потеряю. То необходимое мне жизненное равновесие, в которое я с таким трудом привела себя – потеряю.

Помня вчерашнее собрание в садике, все же переборола утреннюю лень и встала с постели. Надо подавать пример сыну – просыпаться с петухами, и не важно, что в городе петухи не поют. Принцип раннего подъема должен быть понятен.

Умывалась я долго. И еще бы продолжила стоять в ванной, плеская себе на лицо холодные брызги в надежде прогнать сон, если бы не настойчивый звонок в дверь. Наверняка это Настя – мы частенько бегаем к друг другу за продуктами, если чего-то срочно не хватает. В это время она как раз подает завтрак для Пети и, вполне возможно, что у нее закончились яйца для омлета или помидоры для салата.

Но это была не Настя. Совсем не Настя, потому что высокий худощавый мужчина с коротким ежиком русых волос на голове никак не мог быть моей соседкой.

На пороге стоял тот, кого я ожидала увидеть меньше всего.

– Привет, – слегка дрогнувшим голосом поздоровался Женя.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Я застыла египетским истуканом и во все глаза смотрела на неожиданного и более чем незваного гостя. Уж кого-кого, а такой привет из прошлого в лице бывшего парня я точно не была готова увидеть. Даже ресницами похлопала в надежде разогнать мираж, но образ Жени упорно продолжал маячить на пороге.

Женька же, казалось, совсем не испытывал ни чувства страха, ни чувства одномоментного трепета. Уверенно смотрел на меня, не мигая и пытаясь поймать взгляд, чтоб уж наверняка подцепить меня на свой крючок. Он это всегда умел – глаза в глаза, не отрываясь, после чего я была готова идти за ним хоть на край света.

Воспоминания горной лавиной нахлынули на меня, грозясь раздавить своей массой. Сначала в голове яркими картинками пронеслись первое свидание, и легкие и трепетные поцелуи, и жаркие ночи, и вот этот взгляд, которым на меня когда-то давно смотрел любимый человек. Эти обрывки памяти были похожи на радужный фейерверк и холодными искрами освещали осколки разбитого сердца. Да, мое сердце когда-то разбили, расколотили на миллионы холодных, словно лед, осколков, и об этом мне напомнил резким контрастом черно-белый рисунок предательства.

Оказывается, это очень тяжело – помнить. Плечи дернулись от несоизмеримого груза.

Почему первыми из подсознания всегда выбираются, словно черви после дождя – самые приятные, самые счастливые и радостные моменты, проведенные рядом с этим человеком, оставляя события болезненного и мучительного расставания на десерт? Это одна из форм мазохизма.

– Ты…! – только и смогла выдавить из себя, медленно оседая на пол.

Благо, дверь в соседнюю квартиру вовремя открылась, и оттуда выглянула бритая голова Пети.

– Эй, мать! – успел он меня подхватить, бесцеремонно оттолкнув в сторону Женьку. – Тебе плохо?

– Нормально мне… зайди в дом! – и буквально силой затащила в квартиру соседа, женатого, между прочим, мужчину. Женю я проигнорировала, захлопнув дверь прямо перед его носом.