Отпусти кого любишь

Тина Карлова

Отпусти кого любишь

ПРОЛОГ

ЖЕНЯ

– Ну, вроде бы все решили, документы подписали, и я теперь могу жить свободно, – со вздохом облегчения сказала женщина, глядя на своего сына, который последние месяцы метался между обоими родителями, как между двух огней, помогая им делить совместно нажитое долгими годами имущество. Сесть вдвоем и мирно поделить движимое, недвижимое и старого кота мама с папой категорически отказывались, не желая друг друга видеть и используя сына вместо голубя-почтальона. Жене эта роль порядочно надоела, и он был рад не меньше матери, что вся эта дележка наконец-то закончилась.

– Да, мам, дороговато ваш с папой развод обходится… – протянул парень, доставая из кармана сигареты. – Жили бы спокойно, без развода…

В ответ теперь уже свободная женщина поправила высокую прическу и повертелась перед своим отражением на стекле автомобиля, после чего восхищенно улыбнулась самой себе и, не глядя на сына, в который раз повторила, уже по слогам:

– Ты же знаешь, что с твоим отцом это невозможно. Он совершенно не считается с моим мнением!

Ее взгляд остановился на мальчишке лет шести, который с победным криком пронесся мимо. В другой момент Ольга Викторовна даже не взглянула бы на него, но теперь, видимо, в преддверии новой, свободной от долгого и весьма печального замужества жизни, она замечала малейшие детали, окружающие ее. А уж такую деталь, которую она тут же озвучила, не заметить было сложно:

– Поразительно, как этот мальчик похож на тебя в детстве! Тебе его мама случайно не знакома?

Евгений посмотрел на ребенка, потом на рыжеволосую девушку, которая схватила его за руку и что-то начала объяснять, и равнодушно ответил:

– Нет, не знакома.

– Бывают же похожие дети! Нужно будет дома пересмотреть твой детский альбом. Этот мальчик – совершенная копия тебя в этом возрасте!

Парень ухмыльнулся, сделал шаг к автомобилю и замер. К нему навстречу бежала Юля. Та самая Юля, которую он не видел уже много лет после расставания. Кстати говоря, его Юлька тогда сама же и спровоцировала. Долгое время Женя пытался понять причину этого поступка, узнать, чем руководствовалась девушка в тот момент, разрывая долгие и казавшиеся крепкими отношения, но никто с ним не хотел разговаривать, а ее отец и вовсе спустил Женю с лестницы, когда он поднял на уши весь подъезд.

А позже до него дошел слух, что Юлька уехала. Куда, когда и надолго ли – неизвестно.

И вот теперь она в распахнутом белом пальто и на ошеломительно высоких каблуках бежит навстречу.

Женя от неожиданности хотел было раскрыть объятья бывшей девушке, но она, даже не взглянув на него, свернула в сторону.

– Мамочка! – услышал он радостный крик малыша, который так приглянулся матери.

Юлька, не замечая взглядов смотрящего на нее в упор парня и с интересом – его матери, улыбнулась, присела и распахнула руки в сторону бегущего к ней навстречу мальчика.

– Костик, мой родной! Как же я по тебе соскучилась! – с этими словами она подхватила ребенка на руки.

– Ты приехала раньше, чем мы ждали, – громко заявила та самая рыжеволосая девушка, которую Женя поначалу посчитал матерью мальчика.

– Спешила закончить все дела, чтобы Костика быстрей забрать. Правда, сынок? – обратилась она к мальчику. Тот, сидя на руках у матери и перебирая ее светлые кудрявые волосы, в ответ улыбнулся и что-то быстро зашептал ей на ухо.

– Как скоро планируете обратно уезжать? – поинтересовалась рыжая.

– Думаю, послезавтра. Еще немного с родителями побуду, и на самолет.

– Неужели радиоволна без тебя закроется?

– Не закроется, – отмахнулась Юля. – Но оставаться здесь не хочу. Пойдем скорее, нас такси ждет!

С этими словами обе девушки с ребенком поспешили прочь с места встречи, а Женя продолжил стоять, переваривая увиденное. Мысли в голове словно огромным блендером смешались в вязкую кашицу, мозг отказывался понимать и анализировать происходящее. Ну не бывает такого…!

Ольга Викторовна тоже узнала бывшую девушку сына и, кусая верхнюю губу, ждала взрыва. Взрыва не последовало.

Евгений обошел машину, сел за руль и позвал мать садиться рядом.

– Или ты пешком идти собралась?

Сделай мой голос рингтоном рассвета,

Я знаю твой запах, я помню как это –

Волосы, нежность, подушки и стоны…

Сделай мой голос утра рингтоном!

(«Рингтоном» – гр. «Ночные снайперы»)

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Мне иногда кажется, что я ненавижу свою работу. Правда, это ощущение не стойкое и через короткое время оно проходит. А когда, сломя голову, бегу через всю площадь за сыном в детский сад, едва успевая до закрытия – снова думаю о том, что завтра же с утра напишу заявление на увольнение. И так каждый будний день за редкими исключениями, а иногда не только будний.

На радио я работаю почти три года. За это время успела стать свидетелем мелких обманов, споров, шантажа и даже драк. В эпицентре событий чаще всего оказываются гости радио. Да я и сама успела порядком накосячить и чудом не потерять должность.

Катастрофа: вместо интервью с одной медийной дамой анонсировала другую, причем прямую ее конкурентку.

Трагедия: во время музыкальной паузы забыла выключить микрофон, и на фоне песни известного артиста весь Питер слушал мой страдальческий монолог о невкусной шаверме из ларька через дорогу.

Беда: пропал голос прямо перед открытием крупного торгового центра, которое я должна была вести вместе со своим со-ведущим Максимом Богачевым.

Чрезвычайное происшествие: перед эфиром поспорила с музыкальным директором по поводу внеочередной командировки, и в результате данный спор монологом продолжила во время прямого эфира, пользуясь тем, что оппонент не мог дать достойный ответ, поскольку не вхож в рубку.

Стихийное бедствие: опаздывала к началу эфира на несколько минут. Несколько раз. Очень много раз. Постоянно.

Но в целом работа на радио мне нравится, и все мои жалобы вилами по воде писаны. Более подходящую для меня работу сложно найти.

Мы с Максом ведем программу «Телеграмма» – глупая рифма, ставшая слоганом. Мне нравится вести интерактивы со слушателями – есть в этом что-то сближающее. Во время эфира приходится прерываться на новости, рекламу и, само собой – музыкальные паузы. За эти короткие отрезки времени длиной по пять-десять, иногда пятнадцать минут нужно успеть сделать кучу дел – прописать текст, если логисты заняты (а это бывает чаще, чем хотелось бы), придумать тему следующей передачи в обход креативщикам, записать телефонное интервью, отметить интересные сообщения в чате, который является эпицентром нашей программы, и прочее, прочее, прочее. Вообще-то всем этим должны заниматься программные редакторы, но наш постоянный редактор Сашенька очень часто отсутствует на своем рабочем месте, поэтому нам невольно приходится выполнять и его обязанности тоже. Причем абсолютно бесплатно, и чувствую себя иногда кем-то между рабами и волонтерами.

Нет, плюсов тоже полно, спорить не буду. Например, постоянные приглашения на концерты или фестивали. В первую совместную командировку мы с Максом открывали клуб в Москве, и его владелец, крупный бизнесмен, между прочим, предложил нам стать его резидентами. А еще я познакомилась с кучей довольно-таки известных личностей, которых раньше только в наушниках слушала или на экране видела. Эти личности очень разные и имеют весьма специфичную манеру общения – иногда приятную, а иногда с сумасшедшим желанием кинуть чем-нибудь тяжелым в эту самую личность. Даже я, человек достаточно терпеливый, несколько раз высказывала именитым гостям свою точку зрения в весьма грубой форме, за что потом, естественно, получала по шапке от вышестоящего руководства. Однако же дальше порицания так и не доходило, ведь наша с Богачевым программа раз за разом выбивала для радиостанции первые места в городском рейтинге, а это напрямую указывает на наш профессионализм. Поэтому нет-нет, да и пользуемся мы возможностью поставить зарвавшуюся звезду на место. Максим – реже, я – чаще. Хоть марку все же приходится держать, но иногда терпения не хватает.

Все-таки радиоведущие – люди публичные. Независимо от своего желания. Во-первых, потому что по долгу службы приходится постоянно общаться с теми, кто априори считается публичным. Не важно, кино, музыка или какой другой вид искусства прославил артиста. Сложно подсчитать, сколько подобных персон ходили по коридору нашей радиостанции за последний месяц. И это несмотря на то, что у нас местная городская волна. С одной важной поправкой – питерская волна. Очень много народу бывают в культурной столице нашей страны с концертами, гастролями и рабочими поездками, в ходе которых нам нужно успеть перехватить гостя раньше конкурентов. А во-вторых, потому что самим приходится кататься по этим чертовым командировкам – что-то открывать, делиться опытом или получать его, организовывать концерт или освещать какой-нибудь фестиваль. За три года работы на радио подобных поездок у меня накопилось предостаточно. Хочешь-не хочешь, но невольно приходится общаться с людьми – иногда приятными, а иногда (почти постоянно) не очень.

И после каждой такой встречи пропадают эйфория, удивление, и остаются только остаточные впечатления, причем не самые радужные. Большая половина рож, которые мелькают на экране телевизора или в разворотах газет и журналов – очень наглая и чувствует себя безнаказанно, а кто-то еще и умственно отсталый. Нам же, ведущим, под страхом смертной казни нельзя грубить или просто повысить голос в их присутствии. Наша задача – любым известным или неизвестным способом вытянуть эфир, мило улыбаясь гостям. Бывают, конечно, исключения, и кто-нибудь вспомнит, что ведущие на радио – тоже люди, но чаще к нам относятся высокомерно-пренебрежительно.

Знаете, у нас хоть и местная и не слишком распиаренная волна, однако же на известных в большом и малом масштабе людей я насмотрелась. И к некоторым из них испытываю непонятную мне неприязнь. Не ко всем – нет, но ко многим. В принципе, они неплохие – что-то поют, играют, сочиняют, но в то же время они очень любят делать гадости. Да, точно. Какие-то сплетни, интриги, постоянно что-то делят между собой – один не то сказал, другой не так посмотрел… И такая клоака происходит в любом творческом коллективе. Слушатели и фанаты этого не видят и не понимают, что на деле они просто ленивые. И при этом хотят иметь деньги. Я не завидую им – нет. Я просто их не понимаю. Хотя и среди них есть очень милые и приятные люди. Например, один артист во время совместной командировки встречал меня на вокзале с полным пакетом кондитерских вкусняшек. А известная писательница прислала мне черновой вариант своей новой рукописи.

Но самым ярким и желанным для меня было бы знакомство с популярным рок-музыкантом Денисом Ветровым, лидером рок-группы «Private». Именно его голос, едва начав звучать во время перерыва из колонок, вторя тяжелым басам, приводил меня в состояние катарсиса. И пусть мне приходится сталкиваться со многими мелькающими в желтой прессе личностями, от начинающих и совсем неперспективных артистов до «старичков» кремлевской сцены, именно к Ветрову все руководство нашей радиостанции строго-настрого запретило мне приближаться – врядли его сможет впечатлить очередная восторженно-сумасшедшая фанатка, которая вместо вопросов о творчестве будет победно визжать от восторга и протягивать шорт-лист с набросками к интервью – для автографа, открыв рот в немом поклонении. А так и случится…

Но, несмотря на кажущуюся по сравнению с рабочими специальностями легкость профессии радийщика, очень тяжело совмещать работу и дом. Особенно семейным людям. Особенно мне. Вот Максу легко. Беспечная жизнь холостого неформала – хоть время от времени он и встречается с девушками, но относится к этому крайне несерьезно. Не пропускает ни одной юбки, и каждую новую красотку, посещающую нашу радиостанцию, он пытается заманить на свидание. И надо признать, небезуспешно.

И это я еще не вдаюсь в интимные подробности своего ближайшего товарища в извечных командировках. Правда, до романтических отношений там редко доходит – банально не хватает времени на то, чтобы перекусить, а уж что-то большее – так и вовсе выдающееся исключение.

Самое пекло было на известном музыкальном фестивале в прошлом году. Те три дня открытия были настоящим выносом мозга. Я очень жалела, что не могу спать как Суворов по три часа в сутки, потому что времени катастрофически не хватало. Со стороны казалось, что все проходит гладко, спокойно и без эксцессов. По факту – все участники были готовы взорваться в любой момент, как новогодняя хлопушка.

Проблемы начались с самого первого дня, едва мы вошли в фойе гостиницы. Нам с Максом были обещаны отдельные номера, а на месте уже постфактум нам пришлось делить комнату с еще тремя радийщиками из других городов. Я как единственная девушка оккупировала большую кровать, а парни спали на раскладушках на полу. Не сложно догадаться, что я тут же стала объектом пошлых шуточек со стороны мужчин-коллег, которые, правда, Богачев тут же присек. Уж меня-то он в обиду точно никому не даст. Хотя бы потому, что ему это невыгодно. Кто тогда будет прикрывать его горящую задницу перед руководством?

Макс знает обо мне все. Или не все, но очень многое. У меня родная мама иногда не знает того, о чем знает со-ведущий. Любимый цвет, забитая фраза, даже марка духов. А еще Макс знает, что чаще всего я повторяю старую как мир фразу про ежиков, и что меня начинают грузить лирические баллады, особенно романсы из советских фильмов. Я случайно узнала, что Макс просил самого генерального директора не ставить подобные треки во время наших совместных эфиров. Я была ему благодарна до глубины души. Максим не просто заметил, как я грузилась, но еще и сделал так, чтобы подобное больше не повторялось.

Когда мы работаем непосредственно друг с другом весь день, скрыть что-то от коллеги не получается. Да, Богачев для меня уже родной человек – как старший брат, причем во всех смыслах. Пока Богачевы-старшие безуспешно ждут от Макса наследников, они тренируются на моем Костике, чему тот несказанно радуется. А меня родители Макса считают чуть ли не дочкой – до сих пор удивляюсь и старательно делаю вид, что у нас с их ветренным сыночком мир-дружба-жвачка, но иногда я очень хочу опустить на его голову что-нибудь тяжелое. Во время одного из эфиров он мне крысу на плечо посадил. Только из-за глубокого осознания того, что меня слушают от Энгельса до Купчино – я не закричала.

Ведущих у нас полный состав, но вот именно с Максимом я общаюсь чаще всего, да. И с Артемом Гриневым – он у нас новости ведет. Но с Темой по командировкам я не катаюсь, а вот Макс частенько грызет своими зубами мой хрупкий нежный мозг.

А ведь все так мирно начиналось…

… После прослушивания меня определили на стажировку к Максиму, на тот момент уже достаточно опытному ведущему, который открывал авторскую программу и требовал коллегу, причем именно девушку и именно красивую. В первый свой эфир я была кем-то вроде подставного артиста – мы иногда так делаем, когда другого выхода нет. Стыдно, некрасиво, но никто же не догадывается? И нам спокойней, и слушателям интересно. Мне дали в руки текст и посадили в кресло. Начали задавать вопросы – а я по бумажке читаю, буквы перед глазами плывут, разобрать ничего не могу. Страх перед микрофоном был просто колоссальный. Да, раньше я была жутко стеснительной. Как будто бы в другой жизни.

– Рассказывай так, – не выдержал Максим и забрал у меня шпаргалку. Видимо, ему была заметна степень моей нервозности. Еще бы – первый раз в жизни перед микрофоном.

– А… ну, я…

В свой первый выход в эфир я не могла даже нескольких слов связать между собой, и, если бы не подсказки Макса – выгнали бы меня с радио с волчьим билетом. Почему он вдруг решил научить меня премудростям профессии – загадка даже для него. Невероятно, но факт, которому я несказанно обрадовалась и ухватилась как за билет в светлое будущее.

– Максим, что это за зверь такой?

– Это микшер. Если песня проигралась, то ты следом за ней слышишь сигнал времени или рекламную заставку. Сразу, без паузы. Можно, конечно, с компакта запустить, но у тебя тогда должно быть четыре пары рук, как у осьминога. А тут все под рукой – нажал на карту, и джингл пошел. Задержка – милисекунды. – Юль, попробуй сказать что-нибудь, будто идет эфир. Сымпровизируй.

– Э… Привет, радиослушатели, за окном удивительная погода, настоящее лето, жара, солнце палит нещадно, и сейчас мы с вами послушаем песню с подходящим для этого дня настроением… Ну как?

– Стереотипно мыслишь. Какие радиослушатели? Мы тебе что, «Маяк»? Радиостанция «Юность»? Запомни раз и навсегда: в эфире нет и не может быть места слову «радиослушатели»! «Друзья», «дорогие друзья», обезличенное «всем привет», но только не «радиослушатели»! Поняла?

– Поняла…

Вот как-то так это все и происходило. И в конце недели нас вызвал на ковер директор и, естественно, спросил, что да почём. Тогда мы с ним не были еще так близко знакомы и уж тем более не кричали друг на друга через все коридоры радиостанции, выясняя отношения.

– Ну, Макс, что скажешь? – у меня Воробьев не спрашивал ничего. Видимо, считал, что работать у него на радиостанции для меня будет большой честью. По сути, так оно и было.

– Да нормально, Ванюх, – ответил панибратски Максим. – Адекватно реагирует, восприимчива к советам…

На самом деле, как позже признался Богачев, я была самой невосприимчивой из всех кандидаток. Для меня все на радио было настолько ново, что не только слова и фразы, но и некоторые действия вводили меня в зону ступора. Поменять джингл. Подмотать джингл. Поставить СТМ на паузу. Одновременно нужно было следить, чтобы речь не уходила от контекста темы, и за тем, чтобы вовремя начиналось и заканчивалось звучание песен, отбивок и свипперов. Я тогда могла назвать не менее сотни причин собственной заторможенности.

Мой первый эфир… жутко переживаю. А вдруг что-то не так скажу?

– Ты не волнуйся, – махнул Максим, с которым мне предстояло вести первую в своей жизни передачу. – Ты когда волнуешься, такую хрень несешь…

– Спасибо за поддержку, – язвительно поблагодарила я.

– Да ладно! Вдохни, выдохни, посчитай до ста. Валерьяночки на худой конец выпей. Ты тему эфира-то помнишь?

– Комплименты, – выдохнула я, безуспешно пытаясь настроиться.

– Во-от… какие ты мне можешь сказать комплименты?

– Тебе? – я оглядела своего со-ведущего и решила ответить честно: – Максим, у тебя чмошный свитер!

Действительно – вязаный полосатый джемпер с карикатурой на известного политика смотрелся на парне весьма и весьма нелепо. Полвека назад за такой свитер могли в ненавистный Солженицыным ГУЛАГ отправить, а теперь это считается элементом высокой моды.

– Чего-о…? Нормальный свитер, это у тебя вкуса нет! Последний свист моды!

Зашла Аня, логистка. Максим ей подмигнул и похабно улыбнулся.

– Еще один комплимент, – я не упустила из виду его раздевающий взгляд. – Ты извращенец!

– Не согласен, но спорить нет времени. Эфир!

Мы почти синхронно надели наушники – закончилась песня и прозвучала отбивка программы.

– Привет всем, кто настроен на нашу волну, с вами я, Максим Богачев, а прямо передо мной сидит прекрасная, милая, очаровательная Юлия Белая. Прошу запомнить это имя, ведь вы еще не раз услышите его в нашем эфире. Привет, Юля!

– Привет, – услышала я в наушниках свой голос.

– Ну, и какая же у нас сегодня тема эфира?

– Сегодня, дорогой мой Максим, мы поговорим о комплиментах, которые мы произносим сами и получаем в ответ от своих вторых половинок.

– А ты когда последний раз слышала их в свой адрес?

– Минуту назад, когда ты меня представлял.

– Тебе понравилось?

– Оч-чень…

Вот примерно в таком ракурсе и прошел первый эфир, и все последующие тоже – за три года мало-мальски ничего не изменилось, разве что я научилась намного увереннее держаться у микрофона. Креативщики придумывают тему и анонсы, программный директор все это утверждает, логисты расписывают более детально, редакторы следят за ходом речи и звучания, а мы, ведущие – испытываем друг на друге свое красноречие. Но очень часто получается так, что креативщики свою работу выполняют, а логисты – нет. Либо не успевают, либо ленятся – что чаще всего, и тогда приходится нам самим готовить небольшие шпаргалки – распечатки наиболее интересных моментов в рамках темы эфира.

Еще я заметила, что перед микрофоном обостряется чувство голода, даже если пять минут назад плотно поела. И да – можно услышать закадровый шелест оберток от конфет или хруст печенья. Передо мной на столе всегда стоит большая кружка кофе, а Максим иногда приносит к эфиру мои любимые пирожки с капустой, которые печет специально для меня его замечательная мама Ирина Александровна. Кстати, очень вкусные пирожки, постоянно забываю спросить рецепт…

Но сегодня меня напугал не Макс и не резко громкая заставка в прямом эфире, а четыре пропущенных. Вот же гадство…

Во время эфира я всегда оставляю мобильник в кабинете, отключив при этом звук – так, на всякий случай. И вот теперь на экране светилось окошко с пропущенными вызовами рядом с именем Игоря. Может, у него что-то срочное? Обычно он не бывает таким настойчивым, и если не получает ответа с первого раза, то спокойно ждет, когда я ему перезвоню сама.

С небольшой тревогой я нажала на кнопку вызова.

– Ало, Игорь?

– Юля! Я очень рад тебя слышать, – голос на другом конце разговора был чуть грубоват, но все же хорошо знаком и даже приятен. Надо же, мы не виделись с Игорем каких-то пару недель, а я уже соскучилась. Когда я успела так к нему привыкнуть? Хотя неудивительно – до того, как уехать на сборы, Игорь в течение нескольких месяцев едва ли не каждый день встречал меня с работы и забирал на свидание. Причем он никогда не возил меня в одно и то же место, предпочитая оригинальность. Изысканными ресторанами, театрализованными представлениями, прогулками по парку и даже комнатами виртуальной реальности мужчина старательно пытался меня покорить, и я почти сдалась. Честно обещала ему подумать о нашем совместном будущем и дать ответ после его возвращения. Игорь – футболист, и сейчас его клубу предстоит серия матчей международного значения.

– У тебя что-то случилось?

– У меня все в порядке, – успокоил меня спортсмен. – И я очень хотел бы тебя увидеть. Ненадолго.

– Увидимся после сборов, – напомнила я. Как центровой нападающий, Игорь был обязан присутствовать на них, однако же меня ждало удивление.

– Мы увидимся раньше. Жду тебя возле входа!

С легким сомнением я выглянула в окно, которое очень кстати выходило к парадному входу на студию, и сразу заприметила черный гелик на парковке. Приметная машинка, среди работников радио владельцев гелендвагена точно нет. Не тот формат. А вот футболист – очень даже тот. Особенно такого высокого статуса, как Игорь Панфилов.

И он приехал. Ко мне.

Вообще, после знакомства с футболистом сборной страны Игорем Панфиловым у меня остались самые теплые впечатления. Вот Игорь меня более всего впечатлил, да. Я до сих пор не могу назвать истинную причину этого. Неформатный мужчина, высокий, но есть в нем что-то такое… не изюминка, нет. Не могу сказать, что меня впечатлило больше – его самая что ни на есть простейшая простота в общении, его рассказ о том, как правильно заливать фундамент или отношение к жизни?

Дело было полгода назад, когда я готовила репортаж о фанатской группировке футбольного клуба, в котором он играет. И интервью с капитаном команды мне было нужно кровь из носу. Весь вечер я вела себя настолько благопристойно, что выпускницы института благородных девиц обзавидовались бы. А потом мы вышли на улицу, я поскользнулась на льду и упала, больно ударившись, на тротуар. Схватившись руками за ушибленную коленку, я громко и совсем даже не по-женски начала ругаться, пытаясь криками приглушить физическую боль. Такого отборного мата Невский проспект врядли слышал! Наверное, даже сидящие в «крестах» лидеры ОПГ не знают и половины из того, что кричала я на питерской улице возле входа в ресторан европейской кухни, где мы с Игорем еще пару минут назад мило беседовали под диктофонную запись. Панфилов потерял дар речи и далеко не сразу сообразил, что мне нужно помочь подняться.

– Передо мной был матерый уголовник в юбке! – высказал позже Игорь о нашей первой встрече. – Куда подевалась милая девушка, которой я пять минут назад давал интервью?