Москва-Нева

Тина Карлова

Москва-Нева

ПРОЛОГ

Знакомство родителей жениха и невесты – процесс волнительный для обеих сторон и уж тем более для будущих молодоженов. Вдруг не поладим? Не сойдемся характерами? Тогда вся семейная жизнь будет напоминать сидение на пороховой бочке. Рвануть может в любой момент. Ведь анекдоты про злую свекровь и сварливую тещу не на пустом месте придумали? В каждой шутке, как говорится…

Девушка сына мне нравится. Танюша милая, добрая, искренняя, а главное – она очень любит моего Ваню. Уж в этом я разбираюсь. Этот до краев наполненный нежностью взгляд не спутаешь ни с каким другим. Ведь когда-то и я сама точно так же смотрела, как мне тогда казалось, на любовь всей моей жизни. Это было много лет назад, когда я еще во что-то верила и на что-то надеялась. До тех пор, пока мои надежды не рассыпались песочным замком, не растаяли в туманной дымке и в принципе не исчезли с радаров моего восприятия этой жизни.

Я еще не знаю Танюшиных родителей, но заранее уверена, что сделаю все возможное, чтобы с ними поладить. Тем более они, уверена – вполне цивилизованные и порядочные люди. Ваня о них отзывается положительно, да и дочь свою они воспитали достойно. Никому не позволю обидеть эту маленькую хрупкую девочку.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

И снова нема твоя Нева,

И словно пуста моя Москва,

А наша любовь теперь слова

И больше не делится на два…

(«Москва-Нева» – И.Дубцова, Л.Руденко)

Встречу и знакомство родителей решили организовать на нейтральной территории, чтобы всем было комфортно и уютно. Ресторан выбирали дети, поэтому мне оставалось лишь подчиниться, хотя «Джеральдин» на Остоженке – не просто приличный, а неприлично дорогой ресторан. Недавно моя коллега отмечала в этом заведении юбилей, и для того, чтобы праздник получился шикарным, ей пришлось взять в банке кредит. Как по мне, я согласна и на гриль-бар через дорогу от дома, но Ваня настоял на своем и уверил, что его зарплата в футбольном клубе позволяет оплатить по счету там, где он сам решит. И когда мой ребенок успел стать таким самостоятельным? Я даже испытала легкую гордость за сына, заодно попытавшись вспомнить, когда последний раз давала ему денег на карманные расходы. Кажется, года три назад перед тем, как Ваня начал показывать хорошие результаты в соревновательных матчах. И машину несколько месяцев назад подарила – Ванька как раз права получил. Сейчас, конечно, его зарплата в футбольном клубе существенно выросла. На свадьбу, по крайней мере, сам накопил…

Выскочив из метро, я помчалась вверх по Остоженке, хотя навигатор упорно пытался вывести меня к пункту назначения через Зубовский бульвар, а это, на минуточку, в другой стороне от «Джеральдина». Хорошо еще, что я часто бываю в этих местах, и сейчас не стала присматриваться к навигационным стрелкам на карте телефона, как делаю обычно. Иначе бы точно крюк через весь центр пришлось делать.

Вот он, заветный поворот на мою любимую Пречистенку, где я часами готова гулять, включив в наушниках классическую музыку, как то Вивальди, Дебюсси или Чайковский. Правда, только при хорошей погоде – тротуар там глубокий, и в случае дождя под ногами плывут не просто лужи, а реки воды. А вот в солнечные дни набережная как никогда напоминает о своем прошлом, хотя новостроек там значительно больше, нежели исторических зданий. Когда я впервые прогуливалась по тем местам, знакомилась с ними, толкая перед собой коляску с маленьким Ванькой, то смогла восхититься лишь знаменитым памятником Петру Первому, зданием всем известной кондитерской фабрики «Красный октябрь» и Храмом Христу Спасителю. Когда сын подрос, нашим любимым местом на Пречистенской набережной стал доходный дом Перцова, украшенный изображениями мифических животных. Мы долго кружили вокруг него, пытаясь высмотреть выложенную мозаику Жар-птицы на фасаде или чугунного Змея Горыныча под балконом. Сына так впечатлил дом-сказка, что он после этого еще долгое время рвался там жить.

Память услужливо подбросила волшебные картинки Патриаршего моста, где часто проводятся свадьбы и экскурсии благодаря панорамному виду на Кремль, но меня отвлек телефонный звонок.

– Мам, ты скоро? – услышала в трубке обеспокоенный голос сына.

Я мысленно сориентировалась и ответила:

– Через пару минут буду.

И действительно, спустя несколько минут я уже входила в ресторан.

– Прошу прощения, спешила как могла, – я буквально подбежала к столику, пытаясь на ходу успокоить участившееся дыхание. И, тут же, протянув руку будущим родственникам для знакомства, вовсе дышать перестала. Только не это…

Может, показалось? Столько лет прошло… да и свет в зале ресторана приглушен и создает легкий полумрак. И, в принципе, бывают похожие между собой люди…

Сын, видя мое замешательство, тут же пришел на помощь и придвинул мне стул:

– Мам, не волнуйся, ты не опоздала. Вот, знакомься, это Танины родители – Филипп Константинович и Ксения Сергеевна. А это моя мама – Дарья Александровна.

Я села буквально наощупь, от нарастающего в груди волнения едва не промахнувшись мимо стула. Филипп Константинович… Значит, моя память не ошиблась и зрение не подвело. Это он. Фил Ромашин. Мой самый страшный кошмар, которого я надеялась никогда больше не встретить.

И почему я раньше не расспросила Танюшу о ее родителях? Я ведь до сегодняшнего вечера и фамилию-то ее не знала… Мне было вполне достаточно, что она хорошая девочка, и ее выбрал мой сын.

Нет, этого оказалось недостаточно. Этого было ничтожно, катастрофически мало.

Фил тоже меня узнал. В упор рассматривал мою короткую стрижку, очки с роговицей, яркое платье от именитого дизайнера… Смотрел так, будто глазам своим не верил.

Еще бы! Ведь он думал, что сломал меня тогда. Что вывернул мою душу наизнанку. Разбил мою жизнь без возможности собрать осколки воедино. Так и было. Во время нашей последней встречи я оказалась перед ним сломленной, подавленной, разбитой и никому не нужной.

И вот теперь я взрослая самодостаточная женщина, главный бухгалтер в крупной фирме, выгляжу лет на десять младше своего возраста и уж точно никому не дам себя в обиду. А мой сын – копия Макса, лучшего друга Фила. Тут даже экспертиза ДНК не нужна, достаточно одного взгляда для сравнения.

– Не ожидал? – одними губами спросила я, но все сидящие за столом услышали и замерли в непонимании. Ведь что может быть общего у фактически незнакомых и чужих людей? Но, как оказывается, связывать может общее прошлое, о котором хотелось бы навсегда забыть и никогда не вспоминать.

– Нет, – после недолгой заминки все же овладел собой Фил. – Ты, как я понимаю, тоже не была в курсе?

– Не была, – повторила эхом, изо всех сил стараясь, чтобы мой голос не дрожал. Этот человек недостоин видеть мою слабость. Никто не достоин. Я должна быть сильной ради сына.

– Э… вы знакомы? – вмешалась Танюша.

– Да, – мгновенно нашлась я, не желая доставать наружу прошлое, как грязное белье из комода. Не то место, не то время и не при Ваньке. – Да, немного… Сталкивались раньше… по работе.

Ненавистная мне ложь стала главным блюдом на столе. Даже когда услужливый официант принес горячее, никто не обратил на него внимания, продолжая неспеша следить за развитием событий.

– Ну, давайте выпьем? – Ваня очень хотел разрядить повышенное напряжение и потянулся к бутылке с вином.

Но я прекрасно понимала, что может последовать за этим напряжением. Вполне возможно, что я сейчас же начну припоминать Филу всю ту мерзость, на которую он был способен много лет назад, а тот будет оправдываться и перекладывать вину на других, лишь бы остаться в глазах своих близких белым и пушистым. Это он умеет – двуличие его лучшая черта. И наблюдать за этой заранее лживой и явно неприятной картиной у меня не было никакого желания.

– Нет! Ваня, нам пора! – положила ладонь на руку сына, жестом давая понять, что встреча окончена.

– Но мам… – сын, как и его невеста с матерью, уже поняли, что между мной и Филом что-то произошло, и это «что-то» не позволяет сидеть нам за одним столом. Что-то слишком жестокое, тяжелое, которое не разрядить легкими шутками и вкусным ужином.

– Иван! – даже голос повысила, хотя никогда не позволяла себе кричать на него. – Собирайся, мы едем домой…

– Теть Даш… – Таня была растеряна и напугана, но в данной ситуации ее настроение интересовало меня меньше всего на свете. Гораздо важнее для меня сейчас было собственное душевное равновесие.

– Потом, Танюш. Все потом. Ваня, отвези меня домой!

Сыну ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Он уже вытащил из кармана ключи от автомобиля.

– Даша! – услышала, и меня едва не стошнило от звука мужского голоса. – Не пали горячку!

– Никогда… слышишь? – прошипела сквозь зубы. – Никогда не смей произносить вслух мое имя!

– Давай попробуем успокоиться, – Фил попытался ухватить меня за руку, но я успела увернуться. Будто ядовитая змея тянула ко мне свой раздвоенный язык – настолько мне была неприятна сама мысль о его прикосновении.

– Не смей приближаться ко мне и моему сыну, иначе я тебя в порошок сотру, ты понял? – сквозь зубы прошипела я, готовая прямо сейчас всадить ему в глаз вилку.

Откуда во мне столько ненависти? Я даже испугалась нахлынувших чувств, особенно встретившись взглядом с Таней. Девочка сидела абсолютно неподвижно, только салфетку в руках сжимала от страха. Вот и сбываются ее самые худшие опасения. Родители не смогли поладить между собой и найти общий язык, даже более того – вслух высказали о своей неприязни.

– А Макс…? – Фил, наоборот, хорошо держал себя в руках и успел сделать верные выводы.

– Макс? – конечно, он понял. Иначе и быть не могло. Иван – копия своего отца. – Надеюсь, тебе хватит ума ничему ему не рассказывать!?

С этими слишком громкими словами я развернулась к выходу, едва не сбив с ног официанта. К черту все! Лишь бы оказаться подальше от этого человека.

Ваня, извинившись и оплатив заранее счет, после быстрого прощания пошел за мной. Он все еще надеялся уладить непонятный ему конфликт в ресторане, уговаривая меня вернуться и успокоиться.

– Иван, мы едем домой, – произнесла по слогам – твердо, уверенно, без возможности переиграть. Нельзя моему сыну находиться в обществе Фила. Категорически запрещено. О чем я и сообщила вслух. Мой мальчик отрицательно закивал головой, мол, не понимает и жаждет аргументов, но все же послушно сел за руль и включил зажигание.

Я уселась рядом, глубоко и тяжело вдохнула. Ну не бывает так…! Не бывает! Столько времени прошло… Что теперь делать? Как объяснить Ивану, что отец его будущей жены – это враг номер один, которого нашей семье нужно обходить десятой дорогой? Я лихорадочно пыталась придумать хотя бы один аргумент в свою пользу, но эмоциональный всплеск от неожиданной встречи еще не отпустил, поэтому мысли по полочкам разложить у меня пока не выходило.

– Мам? – Ваня вел машину медленно, так, что стрелка спидометра едва достигала положенные шестьдесят. Но уверенно. Он сдал на права без чьей-либо помощи, чем очень гордился. Улицы, несмотря на вечернее время, почти не стояли, за весь путь до дома мы всего лишь пару раз попали в пробки, которые быстро рассосались. Жаль, я бы очень хотела, чтобы эта поездка не заканчивалась, потому что дома надо будет как-то объяснить Ивану свое поведение.

Но сын, видимо, решил не тянуть кота за хвост и сходу начал спрашивать:

– Откуда ты знаешь Филиппа Константиновича?

– Мы с ним… работали вместе, – и напряглась до зубного скрежета. Никогда не лгала сыну, и потому сейчас мне было максимально сложно что-то ему отвечать.

– Мам, скажи правду.

Я отвернулась к окну, всем своим видом показывая нежелание разговора и изо всех сил пытаясь не думать о Филе. Получалось это у меня, прямо скажем, не очень, и я то и дело замечала похожие на него силуэты на улицах столицы. Лишь присмотревшись, я понимала, что стоящие на остановках под козырьком или идущие по вечернему городу мужчины абсолютно мне незнакомы. Чтобы отделаться от навязчивой игры воображения, я переключила все внимание на город – любимый, старый, могучий.

Удивительно, как меняется Москва по мере удаления от центра. Уже после первого кольца все чаще можно встретить однотипные многоэтажки современного образца и советские хрущевки с нелепыми неоновыми вывесками, которые совершенно не вписываются в городскую архитектуру. Мне иногда кажется, что подобная реклама – это не двигатель прогресса, а тормоз эстетичного дизайна. И как же я радовалась, когда смогла продать бабушкину сталинку в Щелково и накопить денег на двушку в Измайлово! Этот район уже давно перестал считаться окраиной, а для меня эти тихие и спокойные улицы стали родными. Если сейчас повернуть направо и немного проехать, то можно упереться в офисное здание, где располагается аудиторская контора, в которой я начинала свою карьеру в столице. А через дорогу – футбольная школа. Ванька там занимался до тех пор, пока тренер «Локомотива» его не приметил и под свое крыло не забрал. А ведь впервые я отвела сына на футбол только по причине близости тренировочной базы к месту моей работы, да. Кто бы мог тогда представить, что этот «спортивный кружок» станет делом всей жизни для моего сына?

Ваня больше ни о чем не спрашивал, полностью переключившись на дорогу. Даже радио включил, чтобы тишина не была столь напряженной. Меня вполне устроила эта его реакция, и я надеялась, что сегодня вопросов больше не последует. Конечно, придется как-то объяснить свое поведение, но пусть это будет как можно позже. Хотя бы завтра. Чтобы я смогла придумать достойное оправдание.

Но я ошиблась. Едва мы с сыном вошли в квартиру, он пошел на кухню, сел за стол и выжидающе посмотрел на меня. Весь его вид говорил о том, что он требует немедленных объяснений и ждать до утра не собирается.

Тяжело вздохнув, я потянулась к кофемашине. Мне срочно нужно чем-то занять руки, чтобы они не тянулись неосознанно к лицу смахивать невидимые слезы, и чтобы Ваня не заметил, как дрожат мои ладони. Черт бы побрал этого Фила! Даже спустя столько времени он вмешивается в естественное течение моей жизни! Ненавижу!

Заварив себе крепкий кофе, даже не удосужившись добавить в напиток сахар или молоко, я села напротив Вани. Он как раз сбрасывал очередной телефонный вызов. Наверняка Танюша звонит. Девочке сейчас тоже непросто. Она не просто переживает, она напугана.

Танюша… А судьба, оказывается, любит играть с людьми! Если это проверка на вшивость, то я отказываюсь ее проходить. Отказываюсь, и все тут! Потому что не хочу впутывать в события прошлого своего сына. У моего мальчика будет другая, счастливая жизнь, которую никто никогда не сломает. Я не позволю.

Однако же, удивительно, как все получается. Из всех девушек мира Ванюша выбрал дочку Фила… Что мне теперь прикажете с этим делать?

– Ма-ам, – очень тихо протянул Иван, сдувая небольшой клубок пара над моей чашкой, тем самым приводя меня в чувства. – Это как-то связано с отцом, да?

Догадался или наугад спросил? А, неважно. Я лихорадочно придумывала себе одно оправдание за другим, но все они получались какими-то скомканными и нелогичными. Сказать правду? Да, это лучшее решение. Пусть лучше Ваня услышит ее от меня, нежели от Фила. Тот наверняка придумает красивую сказку, чтобы обелить себя, и чтобы ни в коем случае не вырвалась наружу вся та мерзость, которую он когда-то совершил.

Как отреагирует Ваня? Как будет относиться после этого к Танюше? Бедные дети, на них вот-вот свалится тяжелый груз прошлого их родителей.

– Да, Вань, это связано с твоим отцом, – повторила я эхом, не узнавая свой голос. – Фил… отец Танюши был его лучшим другом.

– Филипп Константинович знает моего отца?

О Максиме мы никогда не говорили. Только несколько раз, когда Ванечка был совсем маленьким и, глядя на чужих мужчин, со всей своей детской непосредственностью и как само собой разумеющееся, спрашивал, где его папа. Я не придумывала банальные истории про папу-полярника или папу-космонавта, нет. Я честно отвечала, что папа далеко, и мы ему не нужны. После нескольких таких сухих и безэмоциональных ответов Ваня прекратил свои попытки узнать что-либо о своем отце, и я была этому рада.

Но сегодня запретная тема открылась сама по себе. Наверное, пришло время. Недоговоренность чувствуется всегда очень остро, и какой бы закрытой, запертой на тяжелый амбарный замок темой не был Макс, наступил момент вспомнить. Вспомнить о том, о чем никогда не забывала.

– Ты поэтому ушла из ресторана? Чтобы не говорить о… нем?

– Нет, Вань. Я ушла, потому что именно Филипп когда-то разлучил меня с твоим отцом. Такое не забывается и не прощается.

И я рассказала. Рассказала о том, что мы с Максимом уже готовились к свадьбе, когда Фил неожиданно признался мне в любви.

– Фил, ты ведь пошутил, да? – с недоверием я смотрела тогда на друга своего любимого человека, который теперь стал и моим лучшим другом. Но кем-то большим для меня он точно не станет. У меня Максимка есть. И Фил должен об этом помнить.

– Давай уедем, Даш? В другой город. Тебя никто сильнее меня любить не будет, даже Макс! Ну, что скажешь?

Ничего тогда я ему не ответила. Оттолкнула и убежала, решив не рассказывать Максу о признании Фила, чтобы не портить отношения между ними. Все-таки они с детства дружат. Я была уверена, что Филипп одумается, но ошиблась.

За несколько дней до свадьбы он пришел к нам в гости. Максим должен был вот-вот прийти из университета, поэтому я без тени сомнения впустила парня в квартиру и по неписанному закону гостеприимства предложила чай. Но как только в двери послышался скрип открываемого замка, Фил вдруг накинулся на меня и стал стягивать с моих плеч бретельки сарафана. Я попыталась кричать, но он заткнул мне рот грубым поцелуем как раз в тот самый момент, когда вошел Макс.

– Максим! Помоги!

– Кому из вас? – прорычал мой жених и, хорошенько встряхнув Фила за грудки, изо всех сил ударил его по лицу. Тот попытался защититься, но куда там…! Яростные удары по всему телу – куда придется, руками, ногами, не позволяя закрыться в защите. А потом Макс просто вытолкал друга за дверь.

В порыве благодарности, хотя, скорее, чтобы успокоить его, я потянулась к любимому с объятиями, но он оттолкнул меня. Сильно, больно, обидно.

– Что… почему…? – я не понимала, что сделала не так. Или Максим все неправильно истолковал? Нужно ему все объяснить… он любит меня, он поверит…

– Потому что я видеть тебя больше не хочу! Вон пошла! Шалава!

Фил не просто подставил меня тогда. Позже он солгал Максу и всем нашим друзьям и знакомым, что мы с ним любовники. Одни поверили, другие – нет, но меня это не волновало. Больше всего веру в людей во мне подорвало то, что именно Максим… Максим поверил. Тот Максим, с которым каждое утро вместе просыпались и каждый вечер после утомительного дня засыпали в объятиях друг друга. Который знал меня лучше, чем кто-либо другой.

После этого я еще месяц искала с ним встречи. Пыталась поговорить даже тогда, когда узнала, что у него появилась другая девушка.

Они вышли из такси, громко о чем-то переговариваясь и смеясь. Весело им, радостно. А я…? А как же я?!

– Максим! – окликнула любимого, не дожидаясь, пока он скроется в подъезде. Иначе он снова уйдет, не услышав от меня самое важное.

Обернулся – очень медленно, как в замедленной киносъемке, будто обессилел за то время, что мы не виделись. Недовольное бормотание, но вот Макс передал своей спутнице ключи, отправив ее в дом, и, немного пошатываясь, подошел ко мне. Он пьян? Никогда его таким не видела. Максимум, что он при мне себе позволял – это пару бокалов пива, от которых точно не бывает тех вертолетов, которые я вижу сейчас.

– Что тебе от меня нужно? – накинулся парень на меня с предъявой. – Зачем ты ходишь за мной? Сказал же, что видеть тебя не хочу!

Каждое слово как пощечина. Никогда в жизни мне не было так больно и тяжело.

– Ты должен кое-что знать, – я собралась с силами, гадая, какой будет его реакция. – Я беременна.

Взгляд парня стал вдруг ясным, будто он вмиг протрезвел. Посмотрел на меня своими светло-серыми глазами, и я снова увидела Максима. Моего Максима. Даже дышать перестала.

Ненадолго, на короткое мгновение. Потому что потом Макс снова стал бить меня словами, наотмашь, словно хлыстом, совершая надо мной свой личный приговор:

– Иди и расскажи об этом Филу. Он ведь отец?

Предательские слезы все же хлынули, меня затрясло от сдерживаемой истерики:

– У меня с Филом никогда ничего не было! Он обо всем солгал!

– Я тебе не верю, – произнес Максим по слогам, дыша парами алкоголя мне в лицо. – Уходи.

Ваня слушал молча, не перебивал. Только кулаки заламывал, будто в руках были сконцентрированы все его чувства и эмоции. Рассказ о прошлом и об отце поверг его в шок. Может быть, зря я ему все рассказала?

– Ты только горячку не пали, Ванюш, – попросила я его. – Подумай о Тане, ей сейчас очень нужна твоя поддержка.

– Я подумаю о ней, – после короткой паузы ответил сын.

Мы с ним долго еще сидели на кухне, пили маленькими глотками остывший кофе и молчали. Каждый думал о своем, пытаясь осознать свое отношение к прошлому и тем людям, которые оказались нашими палачами и изменили наши судьбы. Про себя могу сказать со всей уверенностью, громогласно заявить на весь мир: я ненавижу Филиппа Ромашина. Если бы не его ложь, то мой сын вырос бы в полноценной семье. И я ненавижу Максима Шолохова. Если бы он мне поверил тогда, много лет назад – все было бы по-другому. Если бы… стоить ли сожалеть о прошлом? Ведь только благодаря моим несбывшимся мечтам мой сын стал юной звездой футбола. И я сама стала той, кого не стыдно рассматривать в отражении зеркальных витрин. И главное: за нашей маленькой семьей стоит нерушимая правда. Мы ни в чем не виноваты. Осознание слабое, но именно оно придавало мне сил все эти годы. И плевать, что кто-то считает иначе.

Ваня тоже молчал, не отрывая стеклянный взгляд от маленькой фарфоровой чашечки, которую сжимал в своих ладонях. Весь его вид говорил о растерянности – взъерошенные волосы, чуть приподнятые плечи, застывший взгляд. Говорить больше не хотелось ни мне, ни ему – нам обоим нужно было понять, что делать дальше. Лишь ближе к утру мы разошлись по комнатам.

Последние несколько часов до рассвета я провела, перебирая в памяти те кусочки своего прошлого, которые связывали меня с Максимом. Небольшая квартирка на Ваське, в которой мы мечтали сделать ремонт. Уютное кафе в районе Фонтанки, где мы познакомились. Интересно, оно сейчас цело? Надеюсь, да, потому что там подавали самые вкусные круассаны в Питере. В моем родном, романтичном, тихом Питере, где я родилась и выросла. Именно в этом городе осталось мое прошлое, частичка моего сердца. Москва не такая. Москва другая. Шумная, суетливая, но она тоже смогла отвоевать мою любовь.

Перед уходом на работу заглянула в спальню сына. Несмотря на строгий спортивный режим, он не спал – слушал музыку через огромные наушники. Мощность звука была настолько высокой, что даже через закрытую дверь были слышны тяжелые басы металла.

– Ванюш, я тебе завтрак оставила на столе. Омлет с овощами, как ты любишь.

Не снимая наушников, Ваня кивнул, делая вид, что услышал мои слова. Ну что ж, его можно понять. И дать время для принятия ситуации. Мне и самой не помешал бы короткая передышка, но ближайшие пару недель ни на выходные, ни на отгулы рассчитывать не придется. Наша фирма готовится к очень важному тендеру. Возможно, это будет самая крупная сделка в истории нашей организации, и сейчас присутствие главного бухгалтера на рабочем месте необходимо более, нежели самого генерального директора.

Наш офис находится в одном из многочисленных доходных домов на проспекте Мира. В сторону ВДНХ, за Рижской эстакадой, расположены типовые сталинки, но в начале улицы, фактически – в центре города, каждый дом имеет свою историю и считается памятником архитектуры. Именно здесь размещены столичная мэрия, музей Серебряного века и знаменитый Ботанический сад. В одном здании с нами снимают помещения иностранная транспортная компания, конторы звездного адвоката и бизнес-аудиторов, а на первом этаже обустроили уютную кофейню. Цены в той кофейне не запредельные, а постоянным покупателям и уж тем более соседям – неплохие скидки.

И прямо у этой кофейни я нос к носу столкнулась с Филом. Само собой, встреча не была случайной. Меня целенаправленно ждали.

Спрашивать, как он узнал, где я работаю – бессмысленно. Танюша здесь ни единожды бывала – практику проходила у адвокатов. И именно я рекомендовала соседям по офису взять на учебную стажировку перспективную девочку-студентку. Ей явно не составило труда рассказать об этом своему отцу, который узнал меня и, махнув рукой, позвал: