Короны Ниаксии. Пепел короля, проклятого звездами. Книга вторая из дилогии о ночерожденных

Моя улыбка была больше похожа на оскал.

– А что бы ты хотел от меня услышать? – спросил я.

Септимус пожал плечами, словно говоря: «Ты мне и расскажешь».

– Хочешь, чтобы я накинулся на тебя за твое отвратительное планирование и нерадивость?

– Как тебе угодно, – ответил он, снова пожав плечами.

– Зачем мне попусту тратить слова и время? Я и так ухлопал немало часов, вместе с тобой разрабатывая это наступление. Почему-то нет желания и дальше напрасно терять время.

Септимус вскинул голову и задумчиво, изучающе посмотрел на меня. Мне стало неуютно под его взглядом, и я выпрямил спину.

– Не вижу, о чем еще тут говорить, – закончил я и махнул рукой в знак того, что не задерживаю его. – Если ты все сказал, я займусь настоящими делами.

Септимус наградил меня мимолетной холодной улыбкой и встал:

– Я все сказал.

Не понимаю, почему, впервые увидев очертания Сивринажа, я подумал, что ничего прекраснее мне до сих пор не встречалось. Но тогда этот город представлялся мне не чем иным, как спасением.

Какая издевка.

Сейчас, с крыши арсенала в столичных предместьях, панорама Сивринажа была похожа на ту, что я увидел впервые. Как и тогда, я смотрел на ночной город, щедро залитый лунным светом. Наверное, во всех этих шпилях, башнях и куполах, построенных из мрамора, слоновой кости и серебра, была определенная архитектурная привлекательность. Зрелище, вызывающее только восхищение… пока не поймешь, сколько крови пролили для постройки этого великолепия и сколько гнилья скрывается внутри и под зданиями.

– Тебе не следовало бы здесь находиться, мой король, – в четвертый раз за последние пятнадцать минут произнес Вейл.

Его слова не менялись, но, судя по голосу, он испытывал все большую досаду.

– Мне хватило одного раза. Можешь не повторять.

Он что-то недовольно пробурчал.

Я повернулся, глядя на то, что находилось у меня за спиной. Арсенал располагался на самой границе Сивринажа. Дальше начиналось пустое пространство. К северу грядами тянулись холмистые дюны, а к югу, к берегу моря, вела каменистая твердь. Ночь выдалась туманной и облачной, что мне не нравилось. Облака то и дело закрывали луну. Берег моря почти не просматривался.

Упершись в перила, я взглянул на город. К западу от меня простирались кварталы, населенные людьми. Сверху это было похоже на коричнево-серое лоскутное одеяло. За ними начинались вампирские районы. Некоторые улицы и сейчас оставались перегороженными наспех возведенными баррикадами, где камни соседствовали с обломками древесины. Память о том, как хиажи в первые дни после переворота стремились отбить территорию. Попытки провалились. Но сопротивление хиажей продолжалось, о чем я не забывал ни на минуту.

Ночь была тихой. Атаки всегда происходили тихими ночами.

Ночь нападения на Лунный дворец тоже была тихой.

И перед падением королевства Некулая тоже.

Сегодня тишина была особенной, учитывая, что Септимус вывел из города войска кроверожденных, оставив ришан охранять арсенал. Внезапное изменение стратегии лишь добавило хаоса и неразберихи.

По мнению Септимуса, нам в эту ночь ничего не угрожало. Но у меня не шла из головы его отвратительная усмешка и это внезапное изменение планов.

Вампиры, особенно знать ночерожденных и тенерожденных, слишком легко сбрасывали кроверожденных со счетов, считая последних безмозглыми скотами. Да, кроверожденные отличались особой кровожадностью, но мозги у них работали очень даже неплохо. Если бы не проклятие богини, существенно уменьшившее их численность и продолжительность жизни, кроверожденные завладели бы всеми землями в Обитрах. А может, и всем миром. Я в том не сомневался.

Знать с ее врожденным высокомерием привыкла недооценивать кроверожденных. Я не принадлежал к знати и не страдал подобным недостатком.

– Нужно усилить охрану арсенала, – обратился я к Вейлу.

Военачальник рангом пониже упрекнул бы меня в излишней осторожности. Надо отдать должное Вейлу, он не высказывал сомнений в моих решениях.

– Ты чего-то опасаешься? – тихо спросил он.

– Я…

Не мог же я ответить: «Сам не знаю».

Плевать мне на гордость, однако я не собирался вслух произносить такие слова. Особенно наедине с Вейлом.

Но правда есть правда. Никаких более или менее стройных предположений у меня не было. Я сомневался, что Септимус открыто выступит против меня. Если и выступит, то не сейчас. Как и я, он тоже был связан этим союзом. Чтобы разорвать нашу договоренность, ему бы пришлось действовать напористее.

Но порой в воздухе носится что-то неуловимое, а ты не можешь понять.

Я принюхался и, криво усмехнувшись, спросил Вейла:

– Ты это чуешь?

– Что?

– Кровь.

Я сунул руки в карманы и прислонился к каменной стене.

– Останусь здесь на всю ночь.

– Но…

– Сними с постов всех, кого можно снять без ущерба для города, и пусть идут сюда.

Повисла пауза. Я чувствовал, как ему хочется назвать меня глупцом за решение остаться, даже если (особенно – если) я заподозрил вероятность нападения на арсенал.

– Как будет угодно, мой король, – только и ответил Вейл.

Он без пререканий взмахнул серебристыми крыльями и поднялся в небо. Я следил за ним, пока он не скрылся в клочьях тумана.

Сев на каменный выступ стены, я достал из ножен меч. Я давно не пускал оружие в ход, но привычное напряжение мышц руки, пальцы, обхватившие эфес, – все это действовало на меня успокаивающе. Я положил меч на колени, всматриваясь в темную сталь и слабый красный дымок, поднимавшийся над лезвием. Я обрадовался дымку, как старому другу.

Я почти желал, чтобы этой ночью случилось нечто неожиданное. Тогда бы у меня появилось основание с кем-то расправиться. Я тосковал по таким схваткам. Они были простыми, легкими, прямолинейными. Полная противоположность событиям последних недель.

Во всяком случае, раньше так оно и было.

И тут совсем некстати перед глазами мелькнуло лицо умирающего Винсента. Не будет тебе прежней простоты.

Я прогнал эту мысль, уперся спиной в холодный камень и стал смотреть на густые облака, проплывавшие по небу. Я чего-то ждал, хотя и не знал чего.

Пусть это случится.

Мне не терпелось, чтобы что-то произошло.

Глава девятая

Орайя

Еще до взрыва я знала: что-то пошло не так.

Мне было привычно с тоской взирать на внешний мир из окна спальни. Этому способствовала вся жизнь, проведенная в замке. Однако в последние две недели я не просто смотрела. Я ждала.

Ждала массового исхода войск ришан и кроверожденных.

Ждала того, чего так и не произошло.

Несколько дней назад часть отрядов кроверожденных покинула город. Правда, не в таком количестве, как я предполагала, подслушав их разговоры, но это обнадеживало. Я надеялась, что сегодня ночью за ними последуют и ришане.

Но проходил час за часом, а ришане оставались в городе. Я смотрела, ждала, а кишки все сильнее крутило от нехорошего предчувствия. Я снова попыталась через зеркальную чашу связаться с Джесмин; на этот раз чтобы предупредить главнокомандующую. Увы, лужица моей крови на дне чаши не показывала ничего. Скорее всего, Джесмин отправилась с войсками в путь, намереваясь атаковать арсенал.

Вскоре я смотрела уже из всех окон своих апартаментов, приклеившись взглядом к арсеналу на окраине. В мозгу лихорадочно неслись мысли.

«Джесмин – военачальница сильная и опытная», – твердила я себе.

Не будь она уверенной в успехе маневра, она бы с места не сдвинулась. Погода этой ночью была идеальной для атаки. Облака скрывали хиажей, взмывших в небо. Немалая часть кроверожденных ушли из города. Но, вопреки моим надеждам, в Сивринаже осталась вовсе не горстка солдат. Похоже, я что-то пропустила или недоучла.

«Змейка, не принижай себя и не списывай все на свое неведение», – прошептал мне на ухо Винсент.

Да, он был прав. Я встала у окна, прижав пальцы к стеклу. Что-то изменилось. Войск кроверожденных, выведенных из столицы, явно недостаточно, чтобы захватить такой город, как Мисрада.

И…

Взрыв вышиб из меня все мысли.

Он был громким и настолько мощным, что под пальцами вздрогнуло оконное стекло, хотя взрыв произошел на другом конце города. Над арсеналом вспыхнуло бело-голубое пламя, и сейчас же повалил густой мерцающий дым.

Затаив дыхание, я смотрела, как быстро гаснет пламя. Ничего подобного я не видела со времени…

…со времени атаки на Лунный дворец – несколько месяцев назад.

Джесмин. Великолепный стратег. Большим умом она не отличалась, но военное дело знала. Устроив с помощью магов зловещий отвлекающий маневр, она повторила историю с разрушением Лунного дворца. Я и глазом моргнуть не успела, как среди облаков и клубов дыма замелькали силуэты. Хиажи слетались к месту взрыва.

Это зрелище пробрало меня до костей.

Мне нужно туда попасть. Немедленно.

Взрыв превратил замок в потревоженный улей. Из коридоров донесся топот. Я подбежала к внешней двери и прижалась к ней ухом, вслушиваясь в шум и отдаленные крики. Принялась молотить по дубовой двери так, что заболел кулак.

Не знаю, кто находился с внешней стороны, но открывать они не спешили, словно раздумывали, стоит ли вообще это делать.

Наконец дверь открылась. Я увидела молодого светловолосого ришанина. Судя по его ошеломленному виду, парень уже сожалел, что оказался здесь.

– Ты не Кетура, – пробормотала я, щурясь на него.

Не понимаю, зачем я это сказала. Может, от удивления, поскольку охранять меня чаще поручали именно ей.

– Нет, – согласился парень. – Я Киллан.

Раз Кетуры не было в коридоре, значит ее вызвали в другое место. Не исключено, что она уже в арсенале.

Дело дрянь.

– Пропусти меня, – потребовала я, намереваясь пройти, однако Киллан неуклюже загородил мне путь.

Вытянув шею, я увидела солдат, бегущих по коридору. Они на ходу облачались в доспехи.

– Я – твоя королева, – прорычала я парню. – Дай мне пройти.

Вот и проверим, чего стоят заверения Райна, утверждавшего, что я не узница, а королева.

– Я не могу этого сделать, госпожа Орайя, – смущенно признался Киллан. – У меня приказ – охранять. За пределами комнат небезопасно.

Тоже мне «приказ – охранять»! Стоило мне приблизиться, как у этого мальчишки раздулись ноздри. Он вообще не годился для чьей-либо охраны. Он даже не умел противиться запаху человеческой крови.

Если для моей охраны выделили этого сосунка, значит дела у Райна из рук вон плохо.

Я отступила на шаг, другой.

Киллан с нескрываемым облегчением вздохнул.

«Помни о том, кто ты», – прошептал Винсент.

Я что, совсем спятила, прося у этого парня разрешения выйти? Так он подумает, что действительно может меня охранять!

Я же выиграла этот проклятый турнир Кеджари. Я побеждала в сражениях с крепкими вампирскими воинами, которые были вдвое больше меня и в десять раз старше. Я была дочерью Винсента из ночерожденных – величайшего из всех королей, какие правили Домом Ночи. Я была законной наследницей, способной на большее, нежели упрашивать какого-то сопляка.

Матерь свидетельница, до чего же я тосковала по гневу. И сейчас, когда он вспыхнул, я приняла его в свои объятия, как возлюбленного, с которым давно не виделись.

Ночной огонь бушевал у меня на кончиках пальцев, содрогая предплечья.

Разобраться с Килланом оказалось несложно. Думаю, он еще ни разу не пускал в ход оружие и явно не был готов начать с меня. Прикосновение Ночного огня заставило его вскрикнуть от боли. Я схватила парня, чтобы отшвырнуть к стене. Его руки покрылись бескровными ранами. Киллан пытался отбиваться, но вяло. Я вырвала у него меч, и тот с лязгом упал на мраморный пол.

Как здорово было снова с кем-то сражаться. Мне хотелось, чтобы парень оказал настоящее сопротивление и принял вызов.

Мне хотелось потчевать его болью.

Но Киллан почти не сопротивлялся. Он лишь шумно дышал. Я слышала, как гулко колотится его сердце. (Матерь, почему обострился слух?) Я надавила предплечьем ему на горло, и Ночной огонь перетек ему на кожу.

Ногой я нащупала меч и подтолкнула к себе. А когда нагнулась за ним, Киллан попытался выскользнуть из моей хватки.

Бесполезно. Я вновь припечатала его к стене. Теперь отобранный меч был направлен ему прямо в грудь.

Киллан с неподдельным страхом смотрел на меня.

Обычно такой взгляд доставлял мне немало удовольствия. Мне нравилось видеть испуг в глазах противников. На короткие мгновения они познавали то же бессилие, какое я ощущала всю жизнь.

Вот и сейчас я испытала удовлетворение.

«Маленькая змейка, если понравилось, как на тебя со страхом смотрит всего один никудышный солдат, представь, что почувствуешь, когда на тебя так будет смотреть все королевство», – прошептал Винсент.

Меня пробрала дрожь. Можно потеряться в ощущениях собственной силы и власти. Сейчас мне очень хотелось сильных эмоций. Надоела слабость.

Пришлось с сожалением напомнить себе, что я не в человеческих трущобах и что Киллан не относится к моим целям. Молодой парень, почти мальчишка, которому не справиться с порученным заданием.

«Убей его, – потребовал Винсент. – Он расскажет другим, что ты сбежала».

В коридоре послышались голоса. Отдаленные шаги. Время меня подпирало.

Я подняла руку с мечом.

– Пощади, – взмолился Киллан. – Я…

Шмяк. Голова парня от моего удара звучно стукнулась о стену.

Тело его обмякло. Он был более рослым, чем я, и сильнее физически, но не ожидал, что я так обойдусь с ним. Вышибить вампира из сознания нелегко, и обморок продлится недолго. Я втащила охранника в комнату и заперла дверь на три засова.

Шаги приближались. Весь замок тревожно гудел. Откуда-то снаружи долетали крики командиров.

В моем распоряжении были считаные минуты.

Схватив меч Киллана и его военный плащ с капюшоном, я бросилась бежать.

Я бы сейчас отдала что угодно за крылья. Даже если бы мне хватило сил помчаться через весь Сивринаж (мысль более чем странная), все равно путь до арсенала был неблизким.

Мне нужна была лошадь.

Не многие умели скакать верхом в Доме ночи. Вампиры перемещались по воздуху и двигались быстрее лошадей. Исключение составляли люди и гвардия ночерожденных.

Значит, нужно незаметно пробраться в конюшню. Плащ Киллана – никудышное прикрытие. Любой мог учуять запах моей крови. Но лучше плащ, чем вообще ничего. Только благодаря полнейшему хаосу, охватившему замок, я смогла беспрепятственно спуститься на первый этаж. Коридоры были полны гвардейцев, пехотинцев и слуг.

Я легко затерялась среди всех этих бегущих и орущих вампиров и проследовала в конюшню. У дверей стояли оседланные лошади. Я схватила под узды первую попавшуюся – некрупную гнедую кобылу.

Стоило бы слиться с толпой, но мне катастрофически не хватало времени. Если кто-то увидит мое лицо или подойдет поближе и принюхается, меня сразу разоблачат. Этим мои беды не исчерпывались.

Я вскочила на лошадь, наклонилась поправить плащ и выругалась от досады.

Моя печать наследницы.

Я была не в кожаных доспехах, а в сорочке с широким воротом. Плащ скрывал лишь часть отметины, но не всю. А значит, надо поторапливаться.

Кобыла подо мной упрямилась, словно чуяла, что ее вытащили из стойла для неблаговидных целей. Лошади в Обитрах отличались капризным и взбалмошным нравом. Эта беспокойно танцевала на месте. Я побуждала ее выбраться за пределы конюшни, а сама старалась надвинуть ниже на лицо капюшон. Меня неприятно поразил ночной зной. Я не сразу поняла, что причина кроется в моем принудительном затворничестве. Я забыла, когда в последний раз выбиралась на воздух.

В голове звучали слова Райна, сказанные в одну из наших первых встреч: «Маленькая человеческая принцесса Винсента, которую держат в хрустальном дворце, где все могут на нее смотреть, но никто не может до нее дотронуться».

Лицемер.

– Эй! Я тебе говорю, парень! Где ты должен находиться?

Я вздрогнула от грубого голоса, пришпорила лошадь и пустила ее шагом по улице, еще глубже спрятав лицо под капюшоном.

– Парень! – снова крикнул тот же голос.

Лошадь перешла на рысь, и кричавший остался позади.

Я мчалась по кварталам, населенным людьми. Эти закоулки я знала лучше любого вампира и могла быстро добраться напрямик на другой конец города. Здесь мне не попадутся ни солдаты, ни постовые.

Кобылу я не щадила. Она уже неслась галопом по тихой и темной неприметной улочке. Перед поворотом за угол лошадь вдруг взбрыкнула, встала на дыбы и едва не сбросила меня на булыжную мостовую. Я чудом удержалась в седле и стала гладить животное по шее, шепча утешительные слова.

Было настолько темно, что мои человеческие глаза, уступавшие вампирским, не сразу заметили фигуру впереди.

Идущий поднял руки. Сквозь расступившиеся облака просочился лунный свет, озарив его серебристые волосы и лицо. На губах играла невозмутимая улыбка.

– Не хотел тебя пугать, – сказал он. – Вышел прогуляться и забрел не туда.

Септимус.

Я мысленно выругалась и наклонила голову, прячась в тени капюшона. Но что капюшон для вампирского зрения? Что плащ для вампирского обоняния?

– Мои извинения, – продолжил Септимус. – Ты же спешишь по важному делу? Правда, не знаю, как ты проедешь дальше. Вся дорога перегорожена баррикадами.

Я кивнула, по-прежнему старательно пряча лицо.

Септимус сунул одну руку в карман и, проходя мимо, другой похлопал лошадь по боку.

– Удачи. Похоже, дело у тебя и впрямь спешное.

Когда он ушел, я облегченно выдохнула, не желая раздумывать над своим везением. Возможно, Септимус принял меня за гвардейца и не обратил внимания. А может, узнал. Однако и в этом случае я не могла медлить, размышляя над обстоятельствами нашей встречи.

У меня была задача, которую нужно выполнить. Баррикады мне не помеха. Я пустила лошадь рысью, свернув налево.

Нападение было почти точной копией атаки на Лунный дворец. Я испытала невольное восхищение перед ограниченностью Джесмин. Насколько она знала, виновником нападения на Лунный дворец считался Райн. Сейчас она хотела восстановить справедливость. Матерь свидетельница, у нее это здорово получалось. Просто удивительно, как ей удалось все провернуть. Казалось, я мчусь прямо в преисподнюю.

Дым от Ночного огня имел особый запах, который словно выжигал ноздри изнутри. Зловоние преследовало меня, когда я ехала по второму мосту, перебираясь из человеческих кварталов в вампирские. Я была уже почти на окраине.

Выехав на дорогу, ведущую к арсеналу, я смачно выругалась. Передо мной разворачивалась картина боя. Ослепительная белизна Ночного огня жгла глаза. Огонь успел охватить бóльшую часть складов.

Судя по всему, Джесмин решила (возможно, ее решение было мудрым), что не получится отбить и удержать арсенал в самом Сивринаже и потому надо его уничтожить.

Не знаю, рассчитывала ли она получить отпор, но сопротивление было мощным. Вокруг меня мелькали ришанские солдаты. Кто-то тушил огонь, другие вступали в бой. На крыше, плохо видимой сквозь Ночной огонь, шло сражение. Я едва успела поворотить лошадь, как сверху с хлюпающим звуком упало искалеченное тело хиажа.

Он был еще жив и посмотрел на меня. Его лицо превратилось в кровавое месиво. Кости переломаны. Но в глазах что-то мелькнуло. Он узнал меня. Рот открылся, не издав ни звука.

Я сжалась от ужаса. На мгновение мне показалось, будто я смотрю на тело отца, такое же искалеченное, как это. Вспомнилось, как в последние мгновения жизни отец пытался заговорить со мной и не смог.

Издали донесся крик; волосы от него встали дыбом.

Я сразу узнала этот вопль. Такой же я слышала во время нападения на Лунный дворец.

Демоны. Джесмин заполучила заклинателя демонов.

Лошадь от крика взвилась, взбрыкнула и, сбросив меня, умчалась в лабиринт темных улиц.

Падение на булыжники отозвалось во всем теле. Кряхтя, я встала на четвереньки и ощупью нашла меч Киллана. Убогое, никудышное оружие. Я не любила сражаться обычными мечами. Они были большими, тяжелыми и не позволяли быстро двигаться. Но лучше такой меч, чем пустые руки.

Кое-как я поднялась на ноги и взглянула на горящий арсенал. Двери снесло взрывной волной. Четверть здания словно срезало ножом.

Где-то там внутри находилась Джесмин. И мои солдаты.

Не давая себе времени на раздумья, я ринулась в огненную стену.

Глава десятая

Райн

Я же это знал.

Не будь вокруг столько смертей, происходящее вызвало бы у меня больше ликования. Но сейчас наслаждаться чувством собственного превосходства не получалось.

Мне посчастливилось уцелеть во время взрыва. Многие ришанские воины оказались не столь удачливыми. Кто-то сумел проломить стены арсенала и сорвать магические печати на внутренних дверях, поскольку взрыв прогремел еще до появления хиажей и демонов. Когда это случилось, я шел по коридорам и почувствовал опасность за мгновение до того, как Ночной огонь расколол напряженную тишину.

«Ты это чуешь?.. Кровь».

Еще как, вполне отчетливо. По сути, запах крови был первым ощущением, когда я очнулся после взрыва. Кое-как встав на ноги, я побрел прямо в ад.

Кругом сверкали сполохи Ночного огня. В пламени мелькали силуэты бегущих хиажских и ришанских солдат. Демоны, порожденные магией, – четвероногие безволосые твари – мчались сквозь пламя с умопомрачительной быстротой. Отовсюду раздавались крики, больше похожие на вой, когда демонам попадалась очередная жертва, зазевавшийся солдат. Такие же существа атаковали Лунный дворец несколько месяцев назад.

Я не сомневался: это сделано намеренно. Все происходящее. Появление демонов. Точное, до мельчайших деталей, повторение той ночи. Мстительный ответ Джесмин за атаку, в которой я отказался признаваться.

Стоит ли удивляться, что я испытывал лишь минимальное удовлетворение?

Я не был прекрасным королем. Я не был даже искусным полководцем вроде Вейла, знавшего толк в стратегии и политических махинациях.

Но в своих качествах крепкого, опытного воина я не сомневался. Я умел убивать. Приятно было снова погрузиться в знакомую среду, что я и сделал, оказавшись в гуще этого побоища.

После того как не стало Некулая, я постоянно ощущал внутри, под кожей, его пульсирующую силу – силу ришанского наследника. После обращения в вампиры я обрел значительную мощь, но когда Некулай погиб – мало того что у меня на затылке появилась печать, – я почувствовал изменившееся состояние. Казалось, поток силы неукротимо рвался наружу.

Два века подряд я целенаправленно старался не обращать на это внимания. Не признавал то, кем являюсь. Образно говоря, Некулай оставил отпечатки по всему моему телу. Это он сделал меня таким, какой я теперь. Мне не хотелось, чтобы моя сила стала и его силой.

Но с тех пор, как я получил дар Ниаксии – с тех пор, как она восстановила полную силу родословной ришанских наследников, – я сразу это почувствовал. В первую же ночь, когда отнес бездыханную Орайю в замок, а затем вернулся, помогая ришанским войскам удерживать город. Я это чувствовал, когда отрывал Мартасу голову. И то же чувство я испытывал сейчас, размахивая мечом, наделенным магией Астериса. Сила так и струилась из меня. При всем желании я не смог бы ее скрыть.

Мне это нравилось, хотя и вызывало угрызения совести.

Завернув за угол, я убил очередного демона. Я сделал это почти не напрягаясь, но стоило убить одного, из дыма появлялось несколько новых. Сверху доносились шаги и голоса. Хиажские воины спустились с неба, воспользовавшись плохой видимостью. Вскоре я услышал голос Вейла. Он отдавал нашим солдатам приказы теснить захватчиков и не дать им занять нижние этажи.

Я усмехнулся. Сколько же звезд сошлось, чтобы превратить эту ночь в идеальный тупик.

Если бы мы последовали изначальным планам и вывели наши силы из города, хиажи легко овладели бы арсеналом и не только. Если бы ришанская знать прислала подкрепление, какое от нее ждали, мы имели бы численный перевес над атакующими. А если бы части кроверожденных остались в городе, мы бы разбили хиажей еще до атаки на арсенал.

Но сейчас силы были равны. Наши солдаты отличались более крепким здоровьем, однако хиажи превосходили нас умением. Добавьте к этому демонов и внезапность нападения. На счету обеих сторон хватало сражений, и сейчас они убивали друг друга, не пытаясь определить победителя.

Я спустился на первый этаж, проходя мимо трупов. Мне нужно было пробиться в заднюю часть здания, ближе к воротам. Завернув за угол, я застыл на месте.

Ее я узнал сразу же, даже сквозь завесу дыма. Казалось, Ночной огонь подчинялся ей. Магическое пламя обтекало ее фигуру, словно имело глаза и видело каждый изгиб ее тела. У нее за спиной развевались пряди длинных черных волос. Она сражалась мечом; дрянным, что угадывалось по ее движениям. Но ошибки быть не могло. Я успел изучить ее манеру вести поединок и потому сразу понял: ей сейчас непросто.