Заигравшиеся чувствами

С тяжёлым сердцем, в понедельник, я снова пошла учиться. Но, к большому удивлению, меня никто не доставал. Может быть враг – мудак испугался, что я на пределе и настучу на них учителям, родителям или директору?! Пусть думает, что хочет. Мне так только лучше.

Учеба в восьмом классе уже подходила к концу. Я даже немного расслабилась, потому что придурки отстали от меня. Но в один из дней Артём пришёл в школу явно не в духе и начал на перемене громко обсуждать с Ромой мой внешний вид.

– Наверное сложно на рынке – то найти одежду на такой дылдовский рост. А её туфли так и кричат: » Нас купили на распродаже для нищих за сто рублей!»

Зная, как мои родители вкалывают, чтобы мы с сестрой одевались не на рынке, а в стоковых магазинах, я вспылила. На поводу у злости я вскочила, подошла к Артёму, схватила его за рукав пиджака и прошипела:

– А ну – ка, пойдем, поговорим!

Раздался дружный смех его дружков. Сам же он с удивлением и вызовом посмотрел на меня, одернул рукав и сказал:

– Не прикасайся ко мне!

– Что испугался? Боишься девчонки? Трус! – проорала я, чувствуя, как меня трясет от злости.

На нас начали оглядываться одноклассники. Высокомерно хмыкнув, Дроздов встал и, обойдя меня, последовал к выходу. Я пошагала за ним. А за мной пошли его «шестёрки» – Рома и Леха.

Выйдя из класса, я увидела придурка у стены и двинулась к нему.

– Что я тебе такого сделала, что ты меня постоянно достаешь? Чём я тебе так мешаю в этой школе? – спросила с вызовом.

Он нагло ухмыльнулся.

– Не ори! По-моему, всё очевидно. Ты меня и всех вокруг просто бесишь: страшная, несуразная, тупая! Не понятно, как ты умудрилась попасть в самый сильный класс на потоке…

– Ах ты уродский мудак! – я кинулась на него с кулаками.

Меня тут же начал оттаскивать сзади Леха.

– Алекс, не трогай, ещё заразишься какой-нибудь фигней! В её косе, скорее всего, куча вшей! – смеясь, сказал придурок Дроздов.

– Дегенерат! Ты мне за всё ответишь! – начала кричать я, но за спиной услышала голос Ларисы Геннадьевны.

– Так, ребята, что тут происходит?

– Ничего! – хором ответила троица придурков.

Развернувшись и громко смеясь, они вернулись обратно в класс.

Я, сославшись на жуткую головную боль, отпросилась у Ларисы Геннадьевны с урока. Не глядя по сторонам, забрала сумку со своей парты, и потопала домой.

Теперь я твёрдо решила, что должна прояснить всё с придурком Артёмом наедине, без его друзей.

Но, к моему большому везению, Дроздов со своей свитой на полторы недели перед окончанием учебного года уехал на какие-то спортивные сборы, и мы с ним больше до следующего учебного года не виделись.

Почти всё лето я провела в своём родном городке с подружками и старыми знакомыми. Все были настолько заинтересованы во мне и дружелюбны, что я почти и забыла о своём личном враге – мудаке и о том состоянии, в котором была весь прошедший учебный год. Для себя я твердо решила, что теперь, во что бы то ни стало, буду отвечать и бороться с ним. Год я продержалась! А значит и ещё три смогу! Только теперь не буду игнорировать, я буду давать отпор! Я смогу! Он и так очень долго оставался безнаказанным. Мои родители будут продолжать радоваться, что мы с Алисой учимся в престижной школе, и никакому Артёму Дроздову этого не изменить!

Глава 3

За лето почти никто не изменился. Разве что некоторые одноклассники были загорелее других. Кто-то сменил причёску. Я же плюнула на традицию ходить с косичкой и начала убирать волосы в хвост.

На первосентябрьской индивидуальной линейке я сидела с Дашей и внимательно слушала Ларису Геннадьевну, которая подробно рассказывала о предстоящих в этом учебном году экзаменах. Вдруг я услышала звук от упавшего клочка бумаги рядом со мной. Незаметно взяла его и принялась разворачивать под партой. У меня было неприятное предчувствие, и мои опасения оправдались. На бумажке накарябано не слишком разборчивым почерком: «С хвостом лучше не стало! Страшила! Ты ведь понимаешь, что это твой последний год в нашем классе?» И рядом нарисована злобная морда. Подписи не было, но я прекрасно знала от кого это послание. Я повернулась в сторону врага – мудака и увидела его гадкую улыбку. Отвернувшись, взяла ручку и написала на том же клочке: «Пошёл к черту! Дебил! Тебе с твоими мозгами точно будет не перейти в десятый класс! Ха-ха-ха!».

Я скомкала бумагу и, развернувшись, со всей дури швырнула её прямо в Артёма, попав ему по голове.

– Дура! – сказал он совсем не тихо, чем привлек внимание большей части одноклассников.

– Так, Артём! Что у тебя там случилось? – нахмурив брови, подключилась учительница.

– Демидова тут мусорит, Лариса Геннадьевна! Бумагой кидается! – этот придурок даже не постеснялся ябедничать.

– Арина! В чём дело? – учительница в смятении переметнулась на меня.

– Ни в чём, Лариса Геннадьевна! Дроздову что-то померещилось!

И откуда во мне появилось столько смелости, ума не приложу.

– Ребята! Не отвлекайтесь! Я сейчас важную информацию до всех вас довожу! – сказала учительница, обратившись уже ко всему классу.

На удивлённый взгляд Даши, я радостно улыбнулась. Немного выждав, повернулась к Артёму и, убедившись, что он смотрит на меня своими злыми глазами, показала неприличный жест средним пальцем и тут же отвернулась.

Я не знаю, прочитал ли враг – мудак моё послание на бумаге, но, после окончания линейки, проходя мимо, он как бы ненароком скинул мой пенал со стола и прошипел тихо, так, чтобы услышала только я:

– Ну ты попала!

Меня передернуло от его слов, и волна страха стала подступать к горлу, но вида я не подала.

Однако за первый месяц учёбы, кроме взаимных словесных оскорблений, ничего больше не происходило. Я уже даже подумала, что моя тактика работает и кроме пустых угроз этот придурок ни на что не способен. Но не тут – то было.

Как-то в воскресенье вечером я собралась учить историю к опросу, назначенному на понедельник. Собственно говоря, у меня с этим предметом не слишком хорошие отношения, поэтому я и откладывала подготовку до последнего. Но у нашего класса в этом году экзамен по истории является обязательным. Поэтому мне нужно тщательно готовиться к данному предмету. Как только я открыла страницу и хотела прочитать тему, зазвонил мой мобильник. Это Полина.

– Ало, Поль, привет! Слушай, мне надо готовиться к… – мою речь заглушил рёв Полины в трубку. – Поля, что случилось?

В ответ снова плач и всхлипывания.

– Ты что поругалась с Эдиком? – спросила я.

Эдик – её парень, с которым они уже полгода как встречаются.

– Мы расстались! – выдала подруга сквозь слезы. – Точнее, он меня бросил!

– Что???

Меня очень удивило и расстроило услышанное, и весь оставшийся вечер, а также часть ночи, я успокаивала Полину и говорила ей о том, что она достойна лучшего. Просто не могла бросить её одну в таком состоянии. Закончив разговор, я поняла, что уже два часа ночи, и я очень хочу спать. Поставила будильник на пять утра в надежде, что за пару часов смогу выучить материал по истории.

Но вскочила я от встревоженного голоса мамы:

– Вставай, Арина! В школу опоздаешь! Уже без пятнадцати восемь! Ты что, не поставила будильник?

Я подпрыгнула на кровати. Проверила телефон, и мой будильник на пять утра был просто-напросто не активирован. Вот подстава! Захотелось выругаться. Я не успею ничего выучить, только быстро одеться, умыться и бегом бежать в школу. Как вы уже догадались, по закону подлости, первым уроком у меня была история.

Я начала надеяться на свою удачу, шустро собралась и помчалась в школу. У гардероба встретила Дашу, и мы вместе помчались по лестнице на третий этаж к кабинету истории.

– Блин, я так волнуюсь из-за этого опроса! – поделилась Даша. – Учила вроде бы, да почти ничего не могу вспомнить.

– Ты хотя бы учила, – выпалила я на бегу, – а я даже учебник не открывала. Лишь бы пронесло!

Как только я это сказала, услышала за спиной шаги. Обернувшись, с ужасом поняла, что это Артём бежит за нами по лестнице.

Он как-то недобро ухмыльнулся, и, обогнав нас, поспешил в кабинет. Как только мы с Дашей забежали в класс, прозвенел звонок. Быстро усевшись, стали слушать речь учительницы.

– Всем доброе утро! – начала она. – Как вы знаете сегодня у нас опрос. Напоминаю, что оценки за все опросы, которые будут проведены до конца года, повлияют на ваш допуск к экзамену.

И снова оно, нехорошее предчувствие, настигло меня. Учительница истории открыла журнал и начала смотреть на список класса.

– Елизавета Павловна! – я вздрогнула от мерзкого звука так знакомого мне голоса.

– Да, Артём? – учительница подняла голову на нас. – Чего руку тянешь? Хочешь добровольно отвечать?

– Я, конечно, отвечу, но после Демидовой. Так будет справедливо!

Все одноклассники во главе с Елизаветой Павловной уставились на Артёма.

– Что ты имеешь в виду? – спросила учительница у Дроздова. – Арина всегда готова к моим опросам, и я её сегодня не планировала спрашивать.

– Всегда готова? А почему же она тогда хвасталась во всеуслышание сегодня перед уроком, что ничего не учила, и абсолютно уверена, что вы её не спросите. Это же несправедливо, что мы все готовимся к каждому опросу, а она выучит пару тем и всё?!

– Я такого не говорила! – крикнула я, метая глазами молнии в придурка.

– Артём! Зачем ты клевещешь на одноклассницу? – начала было, удивлённая такой тираде, учительница, но он продолжил этот цирк.

– Так я и думал. Вы с ней заодно!

– Это несправедливо! – вставила своё писклявое слово Света, которую вообще никто не спрашивал.

– Хорошо, Артём! Выходи-ка на опрос. – Елизавета Павловна показала на доску. – Арина, ты тоже! Да, и Света!

– Я – то тут при чём? – возмутилась блондинка.

– Выходи, выходи! Я тебя все равно собиралась вызвать.

Я окончательно растерялась, увидев, как Дроздов радостно шагает к доске.

– Арина, Света! Бегом! Я что должна просить дважды? – возмутилась учительница.

Я такого позора никогда ещё в своей жизни не испытывала, и зачем-то всё усугубила, выйдя к доске вместе со Светой.

– Арина, начнём с тебя! – кивнула мне учительница истории. – Первая тема заданного на дом параграфа…

– Елизавета Павловна! Мне очень жаль, но я не готова отвечать! – мой голос прозвучал максимально жалко.

Мне было страшно поднять глаза на учительницу, но периферическим зрением я увидела гнусную улыбку на губах Артёма.

– Тогда я вынуждена буду поставить тебе «два» – голосом, надеющимся на то, что я пошутила, ответила учительница.

– Извините! – только и смогла выдавить я.

– Садись на место! – почти беззвучно прозвучал голос Елизаветы Павловны.

Моё унижение даже не шло в сравнение с тем чувством вины, что я подвела учительницу, которая до последнего в меня верила. Конечно, я сама виновата, что не выучила материал, но чувство злости и ненависти к Артёму выросло в арифметической прогрессии, когда я услышала, как он почти идеально ответил на одну из тем опроса и получил «пять». Даже Света наговорила всякой ерунды на «три».

Я этого так просто не оставлю! Мерзкий ябеда! Я обязательно придумаю, как ему отомстить.

Решение пришло само собой, когда Лариса Геннадьевна подошла ко мне с просьбой помочь учительнице математики с поливкой цветов в её кабинете после уроков. По словам нашей классной руководительницы, бедная женщина зашивается с факультативами и ничего не успевает делать. Вот меня, как ответственного человека, просят помочь. Я должна буду брать ключи от кабинета математики после уроков, а как справлюсь со своей задачей, возвращать их обратно учительнице.

Первый раз я действительно пришла с одним только намерением полить цветы. Но тут моему взору открылась прекрасная стопка тетрадей нашего класса для контрольных работ. А ведь контрольная была сегодня утром. Я быстренько нашла тетрадь врага – мудака, открыла на сегодняшней работе.

О да! Он всё решил. Где же мои ручки? Дроздов всегда пишет синей ручкой «Pilot». Заметила я этот факт как-то случайно, но теперь мне это знание пригодится.

Злорадно улыбаясь, я очень аккуратно подправила его решения и ответы в двух заданиях контрольной.

Вы скажете, что за ребячество и детский сад?! Да, согласна, взрослого в этом поступке нет ничего, но ведь не я развязала эту войну, не так ли?

Сложив всё как было, я отправилась поливать цветы и не отказала себе в удовольствии посмеяться своей находчивости вслух. Затем с чувством выполненного долга закрыла класс, отнесла ключ и радостно поскакала в сторону дома.

Так как я учусь в школе с математическим уклоном, то математика – алгебра или геометрия, а, бывает, и то и другое, друг за другом, у нас каждый день, кроме понедельника. Соответственно, и контрольные работы мы пишем пару раз в неделю. Поэтому я и повадилась раз в неделю колдовать над ответами Дроздова. Делала это не всегда, чтобы не попасться. Таким образом, его оценки «прыгали» от » пятёрок» к «тройкам». Пару раз я даже «двойку» ему обеспечила. Жалко, я не видела лицо врага – мудака, когда учительница начала его отчитывать за невнимательность при решении заданий контрольной работы.

Моя совесть, конечно, пару раз включалась и нависала надо мной тяжелой тучей, но я сразу вспоминала, как придурок испортил мой чертёж в восьмом классе и подставил меня на истории месяц назад, а также его обидные слова, обращенные ко мне, и тучка сразу улетала, открывая место для заслуженного, как мне казалось, солнца.

Не знаю, сколько бы я ещё смогла так чудить, но он меня раскрыл. После очередной «тройки», Дроздов прямо во время урока попросил подойти к учительнице и посмотреть работу. Она открыла ему последнюю контрольную и стала объяснять, что её не устроило. Артём смотрел – смотрел в тетрадь и как резко поднимет взгляд на меня. От неожиданности я даже не успела стереть со своего лица злорадную улыбочку, которой довольствовалась во время всего этого процесса. И по глазам увидела, что он понял.

Всё, мне конец!

Я сделала вид, что занимаюсь своими делами, но чувствовала на себе «прожигающий» взгляд Дроздова даже после того, как он сел на место, и продолжился урок. Мне почему – то стало страшно от того, что он понял. Но доказать придурок всё равно ничего не сможет, если вздумает жаловаться учителям. Потому что я сама-то после своего «грязного дела» не могла отличить, где оригинал, а где искусная подделка.

Весь день я ходила чуть ли не вжавшись в Дашу, потому что знала, что Дроздов так просто с рук мне это не спустит.

Сразу после уроков он догнал меня за школой и яростно выпалил:

– Ты совсем, что ли, офигела уже? – по голосу придурка было понятно, что он хочет размазать меня по стенке. – Что о себе возомнила, дылда страшная?

Я так опешила, что даже не сразу заметила, что он один, без своих дружков.

Тем временем, Артём продолжал угрожать:

– Ты очень сильно пожалеешь о своём поступке…

Но я, набравшись смелости, его перебила:

– Вообще – то, это ты всё начал! Нечего было меня подставлять на истории! – я чувствовала, что злость окончательно подавила во мне чувство вины и меня понесло. – Ведёшь себя как полный кретин! Тебе что станет легче, если я уйду со школы? Чем же?

– Пффф, самой что ли не понять своими куриными мозгами, что таким, как ты, не место среди нас?! Один только твой вид раздражает! Как можно быть такой несуразной? Такой бесячей? Такой никчемной?!

Похоже, я и правда очень сильно его разозлила. К злым глазам добавилось чудовищное выражение лица. Он активно жестикулировал руками, показывая мне, что находится в состоянии бешенства.

– Ты себя – то в зеркало видел, упырь? – начала кричать я. – Тоже мне мачо нашёлся! Вот у тебя точно мозгов нет судить о человеке по внешности! Ты ничего обо мне не знаешь!

– Ты никому не интересна! С тобой вообще не о чем говорить! Сидела бы в своём Мухосранске, и всем бы было классно! А теперь, имей в виду, что за мои оценки по алгебре ты ответишь, дура! – он развернулся и пошагал прочь.

– Мудак! – крикнула я ему вслед и побежала по направлению к своему дому.

Мне всё казалось, что я приду домой и разревусь, но по факту так и не плакала. Было мерзко. Отчасти этот кретин прав – я никому не интересна в своём классе. Может быть, все люди в этом городе такие? Равнодушные и злые? Когда я училась в своём городке, к нам тоже в класс пару раз приходили новенькие ребята, и мы всегда старались помочь адаптироваться, принимали их, как друзей, и не было никаких проблем. А тут какой – то ужас! Всем на всех плевать, каждый зациклен на себе и, не дай бог, ты выглядишь как-то не так, как тебя хотят видеть. Может это влияние мегаполиса? Или я просто неудачница…

Теперь помимо постоянных словесных перепалок с Артёмом, меня начали активно доставать его друзья – Рома и Леха. Они комментировали любой мой промах, все время обзывали, запугивали в коридорах школы, смеялись надо мной. Бывало даже, не стесняясь учителей. Я им старалась давать отпор, но уже устала, если честно. Главный мой враг – это Дроздов. Ему я отвечала сполна. А этих двоих всё чаще стала игнорировать.

Утром в понедельник ко мне радостно подбежала Даша и, поздоровавшись, сообщила, что записала нас дежурными по третьему этажу на четверг. Это означало, что в этот день недели мы с ней вместо уроков будем ходить по коридорам третьего этажа школы с метелками, тряпками, ведрами и оттирать всю грязь со стен и пола. Я не видела в этой перспективе ничего радужного, но подруга очень не хотела идти на алгебру и литературу в четверг, поэтому светилась от возможности пропустить ненавистные уроки без последствий. К тому же, по странным правилам этой школы, все ученики девятых и десятых классов должны были хотя бы раз за год побыть дежурными на этаже. И я смирилась с решением Даши. Но, кто же знал, что одноклассница решит слечь с температурой вечером в среду и утром в четверг я останусь одна со всеми этими прелестями дежурства?!

Конечно, Лариса Геннадьевна, узнав о болезни Даши, предлагала выбрать себе в помощники кого-нибудь из присутствующих одноклассников, но, учитывая мои холодные взаимоотношения с учениками собственного класса, я предпочла убираться одна.

В течение первого урока я мирно ходила по коридору, оттирая полосы с линолеума, как вдруг за спиной услышала шаги. Повернувшись, увидела Дроздова, который остановился в пару метрах от меня, посмотрел с вызовом и принялся чертить чёрные полосы на полу своими ботинками.

– Ты что, совсем дебил? – возмутилась я, начиная подходить к нему ближе с намерением стукнуть в плечо.

– Тут грязно, Демидова! Убирайся тщательнее, иначе Варвара Петровна (заведующая школьным хозяйством) не примет у тебя работу после уроков! – злорадно ответил придурок, и быстро развернувшись, зашагал обратно в сторону кабинета математики.

– Урод! – крикнула я ему вслед, но не уверена, что он услышал.

Пришлось оттирать и его «художества» с линолеума.

После перемены, передвигаясь вдоль по второму коридору третьего этажа, я обнаружила там разбросанный по всему периметру мусор. Не трудно догадаться, кто был автором данного свинства.

Ладно! Может быть, я и правда перегнула палку с исправлением решений в контрольных работах Артёма. Поэтому молча начала убирать весь беспорядок, надеясь, что этот гад, добившись своего, успокоится. Однако после третьего урока я наткнулась на разбросанную по углам землю, очевидно, взятую из цветочных горшков.

Вот ублюдок! Я почти десять минут пыталась успокоиться и заставить себя убрать грязь с углов. Может быть, пойти нажаловаться Варваре Петровне?! Но у меня нет никаких доказательств, что это специально сделал Дроздов. Хотя я точно знаю, что это он и его тупоголовые дружки.

Пересилив себя, я всё же убрала землю и пошла дальше мыть коридор.

После пятого урока на перемене, Варвара Петровна нашла меня и сообщила, что примет результат моей работы во время шестого урока и сразу отпустит домой. Я обрадовалась перспективе пораньше свалить из школы. В какой же шок пришли мы вместе с заведующей школьным хозяйством, когда увидели на стене у туалетов свежую надпись: » Я тупоголовая дылда и хочу уйти из этой школы!» И ниже подпись: » Демидова 9 «А».

От нахлынувших на меня негативных чувств, я даже не сразу смогла говорить, когда Варвара Петровна поинтересовалась у меня, что это такое. Молча стояла уставившись на корявые буквы.

Это надо же так меня унизить! Дроздову не жить! Я лично придушу его!

Попробовав оттереть надпись губкой и порошком, я с ужасом отметила, что она почти совсем не стерлась.

На недовольные восклицания Варвары Петровны, что надпись можно удалить, только закрасив, я, неожиданно для себя, громко сказала:

– Я знаю, кто это сделал! Пусть он и закрашивает!

Заведующая школьным хозяйством вопросительно посмотрела на меня.

– Это написал мой одноклассник – Артём Дроздов! Он меня ненавидит и пытается подставить любым способом.

– Он ещё в школе? – спросила Варвара Петровна.

– Скорее всего. У моего класса сейчас должна быть литература в двадцать первом кабинете.

Женщина попросила ждать её здесь, а сама направилась в сторону названного мною помещения. Я молча уставилась в одну точку и стала ждать возвращения заведующей школьным хозяйством.

Буквально через пару минут, Варвара Петровна привела придурка Дроздова и спросила у меня:

– Это он написал?

Я кивнула. Артём тут же начал орать:

– Ты что врешь, идиотка? Разве ты видела, чтобы я это писал?

– Я точно знаю, что это ты, кретин! Никто, кроме тебя не мог додуматься до такой гадости! – от злости я готова была ему врезать, но вовремя вспомнила о присутствии Варвары Петровны.

– А ну тихо! – прикрикнула на нас обоих заведующая школьным хозяйством. – За мной молодой человек! А ты – жди нас здесь!

Ей пришлось даже подтолкнуть возмущающегося и отрицающего свою вину Дроздова. Его взгляд, полный ненависти, обращённый ко мне, сулил расправу, но я готова была первой размазать парня. Уже представляла, как буду разбираться с придурком, когда он вернулся с банкой краски и двумя кисточками. Практически кинул всё это на пол и сказал:

– Крась и побыстрее! Сейчас Варвара подойдёт проверить!

Это было последней каплей. Моё терпение лопнуло. Я подняла банку с краской и под самодовольную ухмылку Артёма, открыла крышку. Не дав возможности придурку сообразить, что я вовсе не стену собираюсь красить, резко плеснула в него приличным количеством краски. А дальше всё было, как в замедленной съемке: шок Дроздова, злые, полные ненависти глаза, трехэтажные маты, мой испуг от содеянного, выкинутая под ноги придурку банка, и я, не придумавшая ничего лучше, как бежать куда глаза глядят, но подальше от разъярённого одноклассника. Только вот далеко мне смыться не удалось, так как под ногами каким-то непонятным образом оказалась та самая злосчастная банка от краски. И я, запнувшись за неё, неуклюже расстелилась на полу, ощутив резкую боль в районе голени.

– Вы что тут натворили?! – крик Варвары Петровны заставил меня вскочить на ноги через боль.

Дроздов весь в краске стоял уже за моей спиной и, очевидно, появление заведующей спасло мне жизнь.

– Посмотрите, что эта идиотка сделала с моей школьной формой! С моей новой рубашкой! – зловеще проорал придурок Артём.

Я, тем временем, оглядела свои брюки и обнаружила, что они тоже ниже колен забрызганы краской. Только сейчас сообразила, что Дроздов швырнул в меня банкой, когда я от него побежала.

– Он кинул в меня банку с краской, и я упала! – начала оправдываться, тыча в сторону Артёма указательным пальцем.

– А ну-ка оба марш к директору! Там и будете всё объяснять!

Если бы взглядом можно было убивать, то я бы уже была раз сто поджарена заживо Дроздовым. Впрочем, он бы тоже не остался в живых.

– Что встали как вкопанные? Живо за мной! – крикнула Варвара Петровна.

– Может без директора обойдёмся? Я закрашу надпись! – пытался уговорить заведующую школьным хозяйством Артём.

– Поздно, молодой человек! Надо было раньше думать!

Когда директриса увидела нас с Дроздовым в своём кабинете, то пришла в ужас от внешнего вида Артёма. Сначала Варвара Петровна долго рассказывала начальству свою версию событий. Потом каждый из нас с Дроздовым поведал свою историю. Придурок врал, что я его оклеветала и с пеной у рта доказывал, что к надписи на стене не имеет никакого отношения. А я, по его словам, сумасшедшая истеричка, которая вылила на него краску, начала убегать и неудачно запнулась о банку. Вот же козёл!

Я, в свою очередь, разозлившись на парня ещё больше, поведала начальству школы историю о мусоре на этаже, подкинутом Дроздовым.

В итоге, директриса, Римма Юрьевна, собралась помимо наказания вызывать в школу наших с Артёмом родителей. Но этому мудаку неведомым мне образом удалось переубедить директора ограничиться выговором, который при любой оплошности теперь был гарантом исключения из школы. А наказание – месяц после уроков выполнять любые распоряжения Варвары Петровны по школе. Но, слава богу, не вдвоём с Дроздовым, а по очереди, через день. И так как сегодня заведующая забрала с собой придурка закрашивать надпись, то завтра я должна была после уроков выполнять её поручения.