Сердце Лисы. Менталистка для Ученого

Может быть, когда-нибудь я смогу сама покупать билеты в вагоны такого класса, но пока я была тут лишь наблюдателем, собачонкой, которую с собой прихватили по случайности.

– Устраивайся! – кивнула в сторону сиденья Мари, снимая шляпку. – Нам потом предстоит еще дня три в карете ехать, так что отдыхай, пока есть возможность. Пока до самого Приморска и до Школы поезда не ходят.

Переодевшись в удобное платье, я уютно устроилась на мягком сиденье, поджав ноги и облокотясь на большую мягкую подушку, уткнулась в книжку, а потом и сама не заметила, как уснула под мерный стук колес.

Сквозь сон почувствовала, как меня укрыли теплым пледом и вынули из моих рук книгу, а потом снова погрузилась в сон, теперь уже до самого утра.

А снился мне бал и я на нем – прекрасная принцесса в шикарном бальном платье и ко мне идет мой принц, высокий, статный и очень красивый. Он берет меня за руку и ведет на середину зала. А потом мы с ним танцуем и я с удивлением узнаю в своем прекрасном принце черты лица Германа Шувальского. Он мягко улыбается мне и говорит:

– Лиза! Лиза!

Я глупо улыбаюсь в ответ, а Герман все твердит:

– Лиза! Лиза! Вставай! Скоро завтрак принесут!

Глава 14

Я распахнула глаза:

– Лиза, вставай! – звала меня госпожа Рошер.

Удивленно сев, я посмотрела в окно – солнце было уже достаточно высоко. Ничего себе я поспала! Сказывался недосып предыдущих дней.

Мари улыбнулась, глядя на растрепанную и сонную меня:

– Успеешь еще выспаться, нам долго ехать. А пока приводи себя в порядок и будем завтракать. Ты кофе предпочитаешь черный или со сливками?

Я удивленно воззрилась на нее. Кофе? Да я уже успела забыть, что это такое. Слишком дорогой напиток, нам с Маргаритой Ефимовной он был не по карману, а в доме тети Эмилии мне кофе не предлагали, наливая чай, даже не спросив, что именно я предпочла бы. Кормили, и то спасибо. Думаю, кормили тем же, что готовили для слуг.

– Со сливками! – определилась, наконец, я, и побрела умываться и приводить себя в порядок.

На завтрак нам принесли совершенно восхитительную яичницу с беконом и бутерброды с сыром. Обычно я завтракала какой-нибудь кашей, и завтрак, принесенный нам в купе, был для меня очень сытным и непривычным. Как и чашечка кофе в конце. Вот только не успела я поднести чашку с ароматным напитком ко рту, как в дверь постучали и, когда Мари разрешила войти, внесли… торт! Самый настоящий, со свечками!

Угадаете, сколько свечек было на этом торте? Конечно, пятнадцать! Мари не забыла про мой день рождения и даже подготовилась к нему! Нет, я не могу сказать, что про мой день рождения всегда забывали. Маргарита Ефимовна поздравляла меня с ним и дарила подарки. Обычно это была какая-нибудь книга. Кухарка в Осинках тоже пекла торт, который был, конечно, не таким шикарным, зато приготовлен был от души. Только в доме тети Эмилии мой день рождения игнорировался, словно его и не было. Тем не менее, поздравление от госпожи Рошер меня очень растрогало. Я ведь с утра даже забыла, что у меня день рождения.

Но этим женщина не ограничилась. Когда часть тортика была съедена, а оставшаяся часть отправилась в качестве угощения к проводникам, Мари вдруг достала один из пакетов, которые она взяла вчера в салоне мадам Роуз и вынула оттуда платье. Изумрудно-зеленое, оно необыкновенно подходило к моим глазам.

– Это подарок, Лиза! Ты очень красивая девушка и я хочу, чтобы это платье подчеркивало твою красоту.

Я ахнула и с восхищением уставилась на стильное и современное, красивое, хотя и совершенно не вычурное платье. Мари улыбнулась и вышла из купе, дав мне время примерить обновку. Когда она вернулась, я уже крутилась перед зеркалом с распущенными по плечам волосами и любовалась собой.

– Подожди, это не все! – сказала госпожа Рошер и достала откуда-то с багажной полки коробку.

В коробке оказалась… шляпка! С не очень широкими полями, именно такая, какая подойдет юной девушке, в цвет моего нового платья. Она отлично гармонировала с моим нарядом и моей слегка ведьминской наружностью.

– Спасибо, спасибо, спасибо! – воскликнула я и кинулась обнимать Мари.

Стоило мне к ней прикоснуться, как я увидела… мужчину. Высокий красавчик брюнет страстно целовал меня. Нет, не меня – госпожу Рошер, глазами которой я увидела эту картину.

– Ой, – воскликнула я и отшатнулась от нее.

Мне было страшно неловко, что я увидела то, что не предназначалось для моих глаз.

– Что-то не так? – насторожилась женщина, увидев мою реакцию.

Не могла я ей сказать, что я увидела. Очень уж боялась, что и она от меня отвернется, когда поймет, кто я и какими способностями обладаю. Поэтому, смутившись, сказала:

– Нет-нет, все замечательно! Просто вспомнила Маргариту Ефимовну, мою гувернантку. Мне очень жаль, что она не дожила до этого дня и не увидела меня в таком прекрасном наряде.

Я даже всхлипнула, но тут же взяла себя в руки и начала аккуратно складывать шляпку обратно в коробку.

– Это был самый шикарный подарок в моей жизни! – с благодарностью сообщила я госпоже Рошер.

Это было сродни чуду: отпраздновать свой день рождения в поезде, получить такой необычный подарок, да еще и целый торт!

– Но наверное, это стоит кучу денег! – вдруг спохватилась я и даже немного испугалась: не потребуют ли от меня чего-нибудь в ответ?

– Поверь, деточка, я могу себе позволить сделать подарок человеку, который мне приятен! – успокоила меня Мари.

Два дня дороги в поезде пролетели, как один миг. Я с восторгом наблюдала незнакомые места за окном: леса, поля и города. Особенно интересны мне были незнакомые города. Конечно, я видела столицу, хотя в основном и в окно кареты, и многие из небольших городишек, что мы проезжали, были гораздо скромнее, но мне все равно было очень интересно смотреть на незнакомые строения, мосты и дороги.

Когда мы вышли из поезда, госпожа Рошер наняла карету и дальше мы поехали уже в карете. Это было не настолько интересно и комфортно, как в поезде, но я все же получала от этого удовольствие, с интересом пялясь в окно. Впрочем, довольно быстро дорога меня вымотала и возможность выйти на остановках и размять ноги очень радовала. Забегая вперед, скажу, что по приезду меня еще дня два шатало так, будто я все еще трясусь в карете.

К счастью, ночевали мы на постоялых дворах, а не в карете и успевали хоть немного отдохнуть от дороги.

Когда мы приехали в портовый город Приморск, пообедали там и, выехав за границы города, подъехали к монастырю, причем, судя по расхаживающим рядом монахиням, женскому, я испугалась:

– Вы говорили про Школу, – дрожащим голосом сказала я. – Меня решили сослать в монастырь?

Глава 15

В ответ на мои горькие слова Мари на секунду вдруг замерла, осознавая сказанное мной и вдруг разразилась веселым заливистым смехом. Я надулась: еще и смеется надо мной, глупенькой! И зачем было устраивать мне такой день рождения и дарить такие подарки, если мне теперь негде будет их носить?

– Лиза, милая, поверь, у меня и в мыслях не было отправлять тебя в монастырь, – сказала госпожа Рошер. – Просто настоятельница этого монастыря, матушка Прасковья – старшая сестра руководителя Школы, Андрея Петровича. Вот он и попросил меня заехать сюда, забрать какую-то посылочку от сестры и отвезти к нему в Школу. Все равно практически мимо едем. Ты мне веришь?

Я взглянула в глаза Мари и вдруг ясно и четко поняла: она говорит чистую правду. Не знаю, откуда вдруг взялась эта уверенность, но в ее словах я не сомневалась. Поэтому кивнула ей и выдохнула с облегчением.

– Идем, – сказала Мари, – я познакомлю тебя с матушкой Прасковьей. Она тебе понравится.

Мы вышли из кареты и подошли к дверце, расположенной рядом с высокими воротами. Мари постучала в небольшое окошко на двери и, когда его приоткрыли, сообщила, кто она такая и что госпожа настоятельница ждет ее. Дверца почти сразу открылась, впуская нас в монастырь.

– Я провожу вас к матушке, – пояснила одна из монахинь и мы пошли вслед за ней по узким коридорам монастыря.

– Войдите, – ответили нам из-за двери, в которую эта монахиня постучалась и мы вошли в помещение, которое, похоже, являлось рабочим кабинетом настоятельницы.

За массивным столом кабинета сидела маленькая хрупкая и уже совсем немолодая женщина. Старухой ее назвать у меня бы не повернулся язык. У нее были усталые глаза, но в них не было уныния, в них был свет и какое-то воодушевление.

Рядом с рабочим столом стояла еще одна монахиня. Судя по виду, это была совсем молодая девушка, одетая в простое монашеское платье. Ее голова была покрыта темно-серым платком, а на глазах была плотная черная повязка. В руках у девушки была трость, какие я видела на улице у слепых людей.