Рой

– Не надо, – прошептала мать-сеть, не пытаясь, впрочем, отстраниться. Гуру осыпал ее тело поцелуями, вызывая дрожь вожделения.

– Я открою тебе новый мир, – сладко пропел он и дева поддалась его чарам. Тела любовников сплелись в экстазе, а когда все закончилось мать-сеть не сразу поняла, что потеряла счет времени и ощущение пространства. Гуру исчез, а по ее телу стремительно разбегались розовые прожилки.

Мать-сеть охватил неподдельный ужас. Она хотела кричать, но сил хватило только на короткий вскрик.

– Нет!

14. Властитель

– Нет! – Вопль смертельного отчаяния и боли, исторгнутый одновременно тысячами глоток, разнесся разноголосым эхом по залам, коридорам и галереям многочисленных уровней Юго-Западной, отозвался в самых отдаленных и потаенных ее уголках, прокатился по баррикадам у заваленного тоннеля и ангарам верхних горизонтов.

– Нет! – вскричали синхронно часовые у дверей зала, где заседало правление колонии, и им ответили изнутри.

– Нет! – возопили бойцы расстрельной команды и опустили оружие.

Чужак в теле Лу-3, в которого они целились мгновеньем ранее, стоял целехонек у щербатой стенки. В клонах, призванных привести смертный приговор в исполнение, он видел не палачей, а отражения. Сегмент впустил в себя тысячи сознаний и обрел тысячи глаз, рук и лиц.

– Что происходит? – Блитц, пришедший пронаблюдать за казнью, потянулся к кобуре. Немеющие пальцы нащупали разрядник, но привычная картина мира оплывала свечным воском. Гранд-комиссару заломили руки, разоружили и поставили на колени. Глаза клонов остекленели, но действовали обращенные на удивление быстро, точно и выверено.

Сегмента освободили от цепей, в которых привели к месту казни. Он задумчиво потер запястья, все еще осмысливая физическую боль. Гранд-комиссар был готов узреть в лице врага злорадство или торжество, но не нашел ничего кроме потустороннего спокойствия.

– Как ты ими управляешь? – процедил Блитц.

– Как пальцами, – сказал Сегмент, и гранд-комиссару свернули шею.

Новый хозяин Юго-Западной перешагнул через тело старика и направился к выходу. Остальные клоны молча последовали за ним. Их влек отдаленный шум сопротивления. Необращенных было немного и количество независимых особей стремительно сокращалось, но некоторых блокировать пока не удалось, и они могли нанести ущерб. Сегмент выделял среди них Геба, с которым подспудно ощущал непонятную для себя связь.

В отличие от утерявшего сноровку Блитца, советник не дал застать себя врасплох и расстрелял клонов, оказавшихся рядом, до того, как они сориентировались и бросились на недавнего союзника. Один из умерщвленных колонистов до обращения был мобилизован в ополчение, и Геб с толикой мрачного удовлетворения пополнил свой скудный арсенал электромагнитной винтовкой и гранатами. Без достаточной огневой мощи кампания по спасению собственной шкуры грозила закончится скорым фиаско.

– Сопротивление бессмысленно, – прогремели динамики, скрытые под потолком. – Вы не сможете покинуть Юго-Западную. Сложите оружие.

Геб презрительно фыркнул и установил на винтовке режим автоматического огня. Пробиться к поверхности в одиночку он не надеялся – противник обладал слишком большим численным перевесом. Самым разумной казалась мысль об укрытии, в котором он смог бы забаррикадироваться и ждать помощи, если кто-то на Первом догадается организовать спасательную операцию. В это верилось с трудом, но ни сдаваться, ни обращаться в марионетку аборигена Геб не собирался. Будущее, думалось ему, не предопределено. Жизнь теплится в настоящем, и продать ее следовало подороже.

Избегая основных коридоров и галерей, он двинулся скорым шагом к ближайшему помещению с уровнем защиты, позволявшим держать оборону хотя бы какое-то время. По злой иронии им был зал, в котором проходили заседания колониального совета. Еще недавно в нем рвали глотки дебатеры, однако сейчас изнутри не доносилось ни звука. Охраны у двери не наблюдалось. Геб осторожно толкнул приоткрытую створу и едва успел отпрянуть в сторону. Воздух чуть выше головы пропорол разряд, чуть не опалив волосы.

Охранники, оставившие пост у дверей, находились внутри. Один из них растянулся на полу у самого входа. Он испустил дух, едва перешагнув порог. Второй, порасторопней напарника, проник дальше, и сейчас остывал у стены, по которой сполз, оставив багровый след. Стрелок, нейтрализовавший обоих, прятался за столом, вокруг которого лежали бездвижно еще несколько тел с характерным подпалинами.

– Ах, советник, это вы, – из-за стола выглянула толстощекая физиономия. – Простите, не признал. Запечатайте дверь! Мы, к сожалению, не успели.

– Мы? – Геб выполнил просьбу, не поворачивалась, впрочем, к колонисту спиной.

– Нас двое, – простонал тот, немного приподнявшись. Геб узнал в стрелке толстяка из постоянного совета. Как он избежал обращения и кто был вторым? Советник осторожно обогнул стол. На полу рядом с толстяком расположилась Луиза. Оружия при ней Геб не заметил. Женщина разрывала на полоски тунику одного из мертвецов. На нового союзника она даже не взглянула.

Толстяк держался рукой за окровавленный бок.

– Как вам удалось отбиться? – спросил Геб, возвращаясь к мертвым охранникам, чтобы подобрать оружие.

– Я всегда ношу с собой пистолет, – толстяк вымученно улыбнулся. – Но, признаться, не думал, что пригодится.

– Клонам запрещается иметь летальное оружие, – нахмурился Геб.

– Я – оригинал, – ответил толстяк и зашипел от боли, когда Луиза промокнула полоской ткани его рану. Геб перевел взгляд на женщину.

– Я тоже, – бросила Луиза, отвечая на незаданный, но очевидный вопрос. – Как все акционеры этого рудника, если вы не знали. Иначе сейчас бесновалась бы с остальными.

– Полагаете, обращению можно подвергнуть только клонов?

– Полагаю, – Луиза наконец удостоила Геба взглядом – холодным и презрительным. – Оригиналы не обратились, вы не заметили?

– У меня нет доступа к сети колонии, – огрызнулся Геб. – Я не знаю, есть ли на Юго-Западной кто-то еще, оказавший сопротивление. Может быть, вам что-то известно?

– Мать-сеть не отвечает на запросы, – печально сказал толстяк, опередив Луизу. – Видимо, перед атакой ее вывели из строя.

– Грешите на диверсию? – Геб положил на стол рядом с толстяком одну из винтовок. Тот благодарно кивнул. Геб вновь повернулся к его спутнице. В словах Луизы о разнице между клонами и оригиналами присутствовало рациональное зерно, но ухватить мысль за хвост пока не удавалось. Советник чувствовал, что, отвлекшись на колкость, упустил что-то важное.

– В соседнем поселении тоже были оригиналы, но, судя по всему, их обратили, как нашего офицера из поисковой группы, – задумчиво сказал он.

– Никто не знает, что произошло с оригиналами в захваченных Роем поселения, – отрезала Луиза.

– Но здесь обращением занялся не Рой, – возразил Геб. – Это Сегмент. Диверсант.

– Откуда вы знаете? – оживился толстяк.

– Он обратился ко мне через систему оповещения, – Геб указал пальцем на потолок. – Видимо, ему удалось как-то перехватить управление у системы. Знать бы еще, как.

– Зачем он к вам обращался? – удивился толстяк.

– Требовал сдаться.

– Каков наглец, – пробормотал толстяк.

– Значит, Луи жив, – прошептала Луиза.

– Луи больше нет, – извиняющимся тоном сказал толстяк. – Луиза, прошу, не терзай себя иллюзиями.

– Он жив, и это главное, – она вздохнула. – Луи вернется.

В дверь что-то тяжело ударило, заставив Луизу вздрогнуть, а ее собрата по постоянному совету колонии вцепиться в оружие. Геб протянул женщине винтовку, подобранную у тела второго охранника. Она отрицательно покачала головой. Геб пожал плечами, присел на пол рядом с ней, уперся спиной в ножку стола и вытянул ноги.

Послышался еще удар, затем еще и еще, словно дверь пытались высадить тараном. Потом все ненадолго стихло.

– Луиза, – Геб опустил глаза. – Я бы хотел принести извинения. В ваших апартаментах… Вчера… Это был я.

– Знаю. Поняла, хоть и не сразу. Это все полумрак, иначе не перепутала бы вас с Луи. Зачем вы приходили?

– Я, – Геб замялся. – Хотел взглянуть на то, как живет мой… Ваш…

– Луи, – подсказала Луиза. Геб кивнул.

– Я не знал, что он действительно любим. Хотел понять, ведь меня – никто и никогда.

Они помолчали, вслушиваясь в возню за дверью.

– Вы могли бы полюбить меня? – неожиданно для самого себя спросил Геб. Луиза повернулась к нему, и советник пожалел о бестактности. Лицо женщины исказила гримаса боли. Губы Луизы задрожали, и советник внутренне сжался, готовясь к отповеди, но ответить она не успела.

Мощный взрыв разнес дверь и нашпиговал убежище брызгами металла и каменной шрапнелью. Хлесткий удар вышиб воздух из легких. Бывший советник Юго-Западной распластался на полу, утопая в омуте вязкой, оглушительной тишины. Рядом медленно оседал толстяк, имевший неосторожность усесться за стол за несколько мгновений до начала штурма. Верхняя половина его туловища превратилась в кровавое месиво. Преодолевая сопротивление патоки замедлившегося времени, Геб повернул голову. Луиза лежала рядом, на расстоянии вытянутой руки. На грудной части ее туники проявилось и стало расплываться темное пятно.

Сквозь пролом на месте двери в разгромленный зал заседаний ворвались несколько обращенных. В полном молчании и слаженно как рой безликих дронов, управляемых общей программой, они, игнорируя трупы и Луизу, остановились подле Геба. Один из клонов обезоружил оглушенного советника, отошел на пару шагов назад и застыл в ожидании следующей команды.

Геб, не обращая внимания на штурмовую группу противника, с трудом перевернулся на бок. Под ним растекалась лужица крови, которую он, впрочем, не замечал.

– Я понял разницу между мной и Луи, – прошептал Геб, глядя в гаснущие глаза Луизы. Ее губы тронула легкая улыбка. Она коснулась пальцами его щеки.

Головной элемент нового Роя, известный Гебу как Сегмент, вошел в зал после других обращенных. Он не спеша обогнул стол, за которым укрывались сопротивленцы. Советник лежал, прижимая к губам холодеющую руку женщины, которая показалась чужаку очень знакомой, и сама эта сцена отчего-то вызывало ноющее чувство в груди.

– Семь, – прохрипел Геб. На его губах пенилась кровь. Сегмент опустил тело Луи на колено и спросил: – Что?

– Плуто, тринадцать, – прошептал советник и закашлялся.

Опыт поглощенных душ заверял Сегмента, что умирающий бредит. Коллективная память поглощенных колонистов выуживала из бездонного мешка связанные понятия и явления. Иллюзии. Галлюцинации. Симбиотическая система была кладезю ассоциаций, и они убеждали, что неприсоединенного настигло проклятье измененного сознания.

– Сожалею, что вы не пожелали договориться, – синхронно произнесли клоны, находившиеся в разгромленном убежище. – Я не желал вам зла и, тем более, исчезновения.

– Лучше сдохнуть, чем потерять душу.

– Мне пока недостаточно ясна концепция души, – ответил хор обращенных. – Но я… Справлюсь.

Последнее слово Сегмент неожиданно для самого себя озвучил только голосом Луи. Остальные обращенные безмолвствовали, хотя он ощущал их присутствие. Сегмент мысленно потянулся к присоединенным элементам, но их свечи задрожали и стали меркнуть.

– Как же, – советник нашел в себе силы сконцентрироваться на источнике звука. – Это код перезагрузки. Мы внедрили его перед началом операции на Юго-Западной. Да ты, наверное, уже почуял. Базовая программа сбрасывает настройки. Всего: сети, матриц, имплантантов.

В голове, занятой чужаком, вспыхнул огонь тысячи солнц. Яростный пламень опалил оголенные нервы, и чужак закричал от нестерпимой боли. Мир вокруг обратился в пепел и рассыпался, исчезая из сознания и памяти.

– Лоботомия, – донесся далекий голос Геба. Твердь под Сегментом разверзлась, и он провалился во мрак абсолютной пустоты, увлекая за собой обращенных.

Последним, что увидел Геб, прежде чем остановилось сердце, были тела клонов, бьющиеся на полу в конвульсиях.

Сумерки дальнего уголка сознания, в котором томился Лу-3, отступили перед натиском рассвета. Он разлепил глаза, осторожно поднялся на ноги и с удивлением оглядел разоренный зал постоянного совета, превратившийся в усыпальницу. Луи перешагнул через тело Геба и присел рядом с Луизой, которая еще дышала. Он бережно положил ее голову на колени, убрал со лба прядь слипшихся от крови волос.

– Луи, – прошептала Луиза. – Мой мальчик… Мне снился страшный сон, будто я… Будто… Ах…

Черты ее лица расслабились.

Луи поднял голову к серому своду и завыл.

15. Аверс

Уровни Первого были многолюдны и шумны. Луи жался к стенам, подспудно опасаясь, что стихия человеческого половодья унесет его туда, откуда не сможет выбраться. Рудокоп не представлял, что люди по своей воле готовы жить настолько скученно, дышать друг другу в затылки, расталкивать локтями, наступать на пятки. Ему хотелось покинуть вавилон Астире как можно скорей, но он пока не знал, готовы ли его принять в других поселениях. Чужаков не жаловали, а беженцев – тем паче. Черная тень Юго-Западной отныне неотступно следовала за рудокопом, отравляя все, к чему бы он не прикасался.

Информационная сеть Первого полнилась слухами об акте биотерроризма. Официально же она уверяла, что Юго-Западная сгинула из-за тектонического разрыва. Сдвиг вывел из строя энергосистему и вызвал серию мощных взрывов. На месте колонии теперь зияла воронка, в которую втянуло все, чем было целое поселение. Астире пощадила только гамму-Лу, которому посчастливилось оказаться снаружи.

В официальной версии причины менялись местами со следствием, что-то умалчивалось либо, напротив, выпячивалось. О Рое, обращенных и судьбе соседних с Юго-Западной колоний в ней вообще не упоминалось, однако оспаривать что-либо не имело резона, о чем незваному гостю недвусмысленно дали понять, едва он ступил на территорию Первого поселения. Произошло это считанные часы назад.

Вездеходом гранд-комиссара, которым воспользовался Луи, чтобы покинуть погибшую колонию, управлял автопилот, и он по умолчанию направил машину в исходную точку – к главному человеческому поселению на планете. В переходном шлюзе рудокопа встретили вооруженные люди. Никто не спросил, как он завладел транспортом и нашел дорогу к Первому. Его просто сопроводили в изолированный отсек, в котором уже ожидали несколько человек, представленных знакомыми Геба. Манерой держаться они, скорее, подходили компании несчастного Блитца, но беженец благоразумно воздержался от поиска несоответствий в деталях.

«Знакомцы» Геба внимательно выслушали рассказ рудокопа, потом задавали вопросы, многозначительно переглядывались, и вновь задавали вопросы. Они демонстративно отказывались верить в существование аборигена и обращения, но в то же время одобряли решение Луи подорвать заряды, заложенные по приказу гранд-комиссара. Довольно скоро рудокоп осознал, что в его голове не сохранилось воспоминаний о последних днях Юго-Западной, которые бы устроили спрашивающих. Но названные «знакомцы», видимо, хотели, чтобы он понял это наверняка.

Луи догадывался, что его могли бы просто вышвырнуть на поверхность Астире без скафандра, но по какой-то причине проявили гуманность. Подобное отношение резко контрастировало с равнодушием других обитателей Первого, с которыми он столкнулся, как только оказался предоставленным самому себе. Впрочем, это, скорее, было ему на руку. Чем неприметней, тем, наверное, лучше.

– Луи? Эй, Луи!

Его внезапно окликнула темноволосая девушка в ярком макияже. Она призывно махала рукой с противоположной стороны тоннеля, по которому бесцельно брел рудокоп.

– Мы знакомы? – спросил Луи, с трудом преодолев сопротивление людского потока и подобравшись ближе.

– Еще нет, – прыснула девушка. – Но, если посетишь наш бар, – она указала на яркую вывеску, на которую он сначала даже не обратил внимание, – вполне возможно, что мы подружимся.

– У меня нет денег, – печально сказал Луи.

– Не скромничай, – подбодрила она. – У тебя есть известность! Я тебя в новостных сводках видела. Ты ведь тот самый выживший с Юго-Западной? Да? Это ведь тебя нашли спасатели?

Луи мотнул головой.

– Я сам нашелся.

– Счастливчик!

Девица подхватила его под руку и увлекла в полумрак помещения, полного табачного дыма, алкогольных паров и громкой музыки. – Добро пожаловать в единственный бар на Первой, на который не сумели наложить руки хищные корпорации. Ты на островке свободы, который выбирают сильные и независимые люди.

– Я клон, – пробурчал Луи, еще не понимая, как себя вести.

– Нашел чем удивить, – девица всплеснула ручкой и округлила глазки. – Это Внеземелье, детка! Детей колбы тут больше, чем оригиналов, да и в тех оригинального почти что нет.

Она подвела его к стойке и подмигнула смурному детине за барной стойкой. Тот, словно только и ждал появления нового клиента, водрузил перед ним широкий стакан с чем-то полупрозрачным и пенящимся. Луи сделал глоток и закашлялся. Пойло было крепким, но оно быстро наполнило опустошенную душу приятным теплом.

– Фирменный коктейль, – запоздало сообщил бармен. – Больше двух порций не рекомендую. Сожжет пищевод.

– Народ! – Девица забралась на стойку, привлекая внимание посетителей. – Сегодня у нас особенный гость!

Она указала на рудокопа, и тот опустил глаза, ощущая на себе любопытные взгляды.

– Это Луи – единственный выживший в катастрофе на Юго-Западной! Выпьем за его удачу?

Бар всколыхнулся и загремел разными голосами: «За Луи!», «Удачи!», «Здоровья!», «До дна!». Девица лукаво толкнула рудокопа острым локотком: – Благодаря тебе, бар получит дополнительные заказы от всех присутствующих.

– Я рад, – глухо отозвался он, чувствуя, как тяжелеет голова от фирменного коктейля. Щебетание девицы теперь доносилось откуда-то издалека, но он еще мог разобрать слова.

– Чем теперь займешься, счастливчик?

– Тем, чему обучен, – нехорошо осклабился гамма-Лу, впервые ощущая в себе убежденность Треса и коварство Сегмента. – Добычей долбанного нейробита.