скачать книгу бесплатно
– Д-д-да, – чуть ли не плача, ответил Веня.
– Извиняйся! – потребовал Гретхем.
– Из… из… извините меня…
– На колени, упырь! – глава толкнул оборванца в спину, заставляя быстрее принять нужную позу. – Живо!
Веня, размазывая по лицу слёзы, встал на колени перед Белым ландышем.
– Извините меня.
– Громче! – взревел Гретхем.
– Извините меня!
– Ещё громче!
– Извините меня, пожалуйста! Я больше так не буду! – срываясь на плач, прокричал Веня.
– Ладно, Гретхем. Заканчивай, – произнёс Август.
Гретхем кивнул и резким движением перерезал горло рыдающему Вене. Мальчишеский плач сменился на бульканье.
– Брэк, ты будешь бригадиром, – приказал Гретхем. – Голову отрежете и бросите в выгребную яму центра. Труп – скормите дворовым псам. Но… – глава поднял вверх палец, – … медленно, по кусочку. Здесь – всё уберёте. Вплоть до волоска. Ясно?
– Да, почтенный Гретхем, – склонил голову Брэк.
Любой оттенок синего цвета, используемый в татуировках нордорских мужчин, обозначает благородство крови. Кроме, конечно, голубой розы, накалываемой на скуле. Такая татуировка свидетельствует о насильственном удовлетворении мужчин. Причём накалывается она вне зависимости от желания будущего владельца.
Лицо Гивуса было усыпано сплошь синими татуировками. Три виноградные лозы причудливо переплетались на щеке – знак огромной поддержки со стороны благородных кровью. Почти незаметное слово «язмъ» среди странной вязи завитков, красиво лежащей на правой стороне лица, обозначало фразу: «Я есть закон». (Татуировка королей). Голуболикое солнце с десятью лучами, наколотое на виске – возраст совершения первого убийства. И самая свежая татуировка – обломленный нож, на шее: «Не сомневайся в моей силе».
Наколота она была исключительно из-за комплекса неполноценности, с детства не дающего покоя Гивусу. С самого рождения негласный король Северной Четверти был ниже в росте и уже в плечах, чем его сверстники. К сожалению, с годами это не изменилось. Хотя и не помешало стать королём.
– Почтенный Гивус, Вы вызывали меня? – Брандэ, правая рука правителя Северной Четверти, склонился в поклоне.
– Да. Вызывал, – король махнул ладонью. – Присаживайся. Обсудить кое-что следует.
Советник опустился на одну из многочисленных подушек, лежащих на полу. Скрестил ноги.
– Я Вас слушаю.
Гивус медленно вдохнул носом воздух и произнёс:
– Как поживают мои верные друзья: Азор и Ратрон?
– Пока в мире и холодном спокойствии.
– Почему? – Гивус погладил «козлиную» бородку.
– Весть о Безбрачных дворах долетела до ушей Ратрона. Но он пока ждёт действий Азора.
– А как же смерть Харама?
– Вы совершенно правы, мой король. Неизвестный убийца облегчил нам дело, но Ратрон не спешит разбираться с Азором. Его доносчики вычисляют тёмную личность.
– Странно. Я думал, Безбрачные дворы, кои являются вместилищем развратных женщин, станут камнем преткновения. Очень странно.
– Вы правы, почтенный Гивус. Безбрачные дворы приносят баснословный доход…
– Тихо! Я думаю, – Гивус помассировал виски. – Так… Значит, делаем так. Брандэ.
– Да, мой король.
– Наберёшь людей с Западной Четверти и ночью затеешь драку с ребятами Азора. Но нужен масштаб. Чтобы была не простая стычка, а что-то серьёзное. Ясно?
– Но как? – недоумевающе спросил советник.
– Это твоя проблема, Брандэ.
– Будет исполнено, – советник вздохнул, встал и направился к выходу.
– Да, ещё! – Гивус поднял вверх указательный палец. – Желательно кого-нибудь убить со стороны Азора. И оставить, так сказать, маленький подарочек.
– Какой? – спросил Брандэ.
– Вырежи на животе трупа: «Король Ратрон».
– Да, почтенный.
– Мда, – причмокнул Гивус, погладив бороду.
Всё шло не так, как он предполагал. Ратрон не спешил резать горло королю двух Четвертей, хотя пора бы.
Люди Гивуса, представившись посланниками Азора, (Жаль их! Преданные были!) объявили о том, что Безбрачные дворы принадлежат отныне их королю. А затем последовало убийство Харама. Неоднозначное событие. Разве не повод? Но ничего. Зная горячую кровь Азора, Гивус был уверен: завтра же он начнёт мстить.
Негласный король Северной Четверти потёр руки. Завтра.
– Гивус, – из-за шёлковой занавески вышла Мелинда.
Её огненно-рыжие локоны волнами ложились на белоснежную рубаху – единственное, что было на женщине. Пышные, колышущиеся в такт дыханию, груди, казалось, готовы разорвать тончайшую материю возбуждёнными сосками. Крутые упругие бёдра, полуприкрытые подолом рубахи, при движении Мелинды производили аппетитно-манящие скольжения в воздухе.
– Да, любимая, – по телу Гивуса прошла сладостная дрожь.
– Я хотела спросить, – женщина поднесла к губам указательный пальчик, – как поживают наши детки?
– Не волнуйся, дорогая, с ними всё хорошо, – негласный король трепетно ловил глазами загорелую фигуру Мелинды.
– Замечательно. Но знаешь, что… – она наигранно надула губки.
– Что?
– Я хочу ещё одного, милый. И… – Мелинда подошла со спины к Гивусу, – …причём… – её нежные пальцы пробежали по мужской груди, – … немедленно!
Сгораемый от нетерпенья король развернулся, плотно прижал Мелинду к себе. Его грубые руки скользнули по спине, опускаясь всё ниже и ниже.
– Хорошо, хорошо, – шептал он, жадно целую шею, – я подарю тебе ребёнка, подарю. Завтра. Но только завтра…
Когда-то, совсем давно, Брандэ лицедействовал на ярмарочной сцене, чем и зарабатывал на хлеб. С тех пор у него остались полные сундуки различных безделушек, благодаря которым можно без труда изменить облик.
Слегка припудрив нос, там-здесь, переодевшись и показав язык зеркалу – так, на удачу, советник Гивуса вышел на улицу. Подул прохладный ветерок. Брандэ, поёжившись, немного попрыгал на месте, пытаясь согреться. Спустя какое-то время он плюнул на бесполезное занятие, и, плотнее укутавшись в лохмотья, направился в сторону «Рыжей бороды».
По правде сказать, эту дыру язык не поворачивался назвать кабаком. Грязная посуда, заплёванный пол, разбавленное пиво, да и женщины далеко не первый сорт – Брандэ передёрнуло. Вспомнился тот день, когда он впервые увидел самую дорогую и популярную проститутку «Рыжей бороды».
Старая женщина, лет примерно восьмидесяти, вальяжно расхаживала между столиков в чёрном корсете и кружевных трусиках. Её обрюзгшее с пигментными пятнами тело тряслось при каждом шаге. Получить аудиенцию у неё было почти невозможно. Женщина обслуживала только особо важных посетителей, и причём по записи!
Брандэ некоторое время постоял перед входом, несколько раз втянул чистый ночной воздух, решаясь войти. Из кабака отвратно несло перегаром и протухшей капустой. Слышался монотонный гул.
В «Рыжей бороде» советник заказал самое дешёвое пиво и подсел за столик к какому-то забулдыге. Залпом опустошив половину кружки, он пьяным голосом произнёс:
– Меня Крег зовут. А тебя?
Забулдыга оторвал голову от стола:
– Густав. Ой! Густав Ужасный.
– Выпьешь со мной, Ужасный?
– С радостью. Только… Ой!… у меня медяков нет больше.
Купив Густаву пива, Брандэ произнёс:
– Давай за знакомство.
– А-а-а, давай, – махнул рукой Ужасный.
Спустя несколько тостов и не одну душераздирающую историю о Густаве, Брандэ решил: пора.
– А хочешь, я тебе кое-что расскажу? Как брат брату. Но только ты, – советник поднёс палец к носу, – тсс!
– Рассказывай. Я нем, как это… Э-э-э-э… Рыба! Во!
– Слушай, – Брандэ наклонился вперёд. – Поговаривают, что шайка Хитрого собирается поквитаться с Акведуком, наплевав на соглашение королей. В скорые дни.
– Правда? – с Густава слетел хмель. – Не лжёшь?
– Неа. Но только – никому.
– Конечно, – Ужасный посмотрел на входную дверь. – Знаешь, мне пора. Э-э-э. Жена дома ждёт. Не против?
– Нет. Жена – святое. Понимаю, – советник сделал большой глоток. – Вот у меня…
Но Густава не было и в помине. Брандэ усмехнулся. По его расчётам, Ужасный уже на полпути к Акведуку.
Советник сделал ещё один глоток. Да, историю о двух враждующих ворах знали все. От мала до велика.
Она началась с того, что Хитрый, охочий до плотских утех, использовал в своё удовольствие одну из многочисленных дочерей Акведука. Тот хоть и не был ни дня женат, но к своим детям относится по-отечески, и подобного унижения простить никак не мог.
Отправив на кабальную ночь Хитрого свою бригаду, Акведук отдал приказ: кастрировать его. Стремящиеся проявить себя беззаконники разгромили кабак, но самого озорника не нашли. Уходя, западники разбили пару керосиновых ламп, и последовавший пожар уничтожил не только заведение, а также несколько соседних домов.
На следующую ночь по городу прокатилась волна убийств – хитрецы зарезали в постелях десятки беззаконников Акведука. Среди мертвецов были не только западники, громившие кабак, но и дочь, послужившая поводом к войне.
Негласные короли, Азор и Ратрон, в одночасье прекратили творящийся беспредел на их улицах, избегая бессмысленной кровавой резни.
– Это ты, Крег?! – размышления советника прервал суровый бас.
– Я-а, – ответил Брандэ.
– Тогда рассказывай! Живо!
Советник поднял голову. О, да это Виви! Особо приближённый Акведука. Кстати, а где он сам?
– Ч-что? – с испуганным видом спросил Брандэ. – Я ни-ничего не знаю. О чём Вы?
– Ладно, – Виви одной рукой поднял советника за грудки и не торопясь вынес из кабака. Небрежно поставил у стены. – Повторяю последний раз. Что ты говорил насчёт Хитрого?
– Я… Ничего…
Последовал увесистый удар под рёбра.
– Вспомнил?
– Кажется, да, – лицо Брандэ исказила адская боль. Хотя ему удавались и не такие роли. – Я подслушал разговор Хитрого с корчмарём «Гнилого окорока». Совершенно случайно. Завтра Хитрый собирается свести счёты с Акведуком.
– При чём здесь корчмарь? Чувствую, ты мне лжёшь, – ещё один удар.
– Нет, нет! – Брандэ заслонился руками. – Просто в «Гнилом окороке» сегодня кабальная ночь. Корчмарь много задолжал Хитрому.
– Ну, ладно, – Виви свистнул. – Ребята, выходите.
Из ночной мглы появились три человека, одним из которых был Густав Ужасный.
– Сегодня мы наведаемся в гости к Хитрому, а утром, как Акведук проснётся, получим от него щедрую награду… За заботу. А ты, – он ухватил, пытающегося улизнуть, Брандэ, – пойдёшь с нами. И если солгал, – в руке мелькнул нож, – будешь умирать долго и мучительно. А теперь пошли, – Виви толкнул советника в спину.
Брандэ ничего не оставалось, как повиноваться.
Кабальные ночи Хитрого были пределом мечтаний каждого низшего члена его банды, начиная от безусых юнцов-карманников. Пиво, свозимое в бочках загодя, лилось всю ночь, нередко разбойники слепли, но продолжали пить. Многие совмещали выпивку и курение трухи, привезённой из потаённых мест Белийских топей и рассыпанной по столам. В итоге любители дурмана прятались под столом или лестницей от видимых только им чудищ, орали благим матом, рыдали. Множество проституток, отрабатывающих долг перед Хитрым за защиту на улицах, в различных позах ублажали веселящихся всю ночь. Громко играли приволочённые с улиц нищие музыканты, но их трели заглушали пьяные голоса, распевающие грустные песни о нелёгкой жизни воров. Первые лучи солнца, проникающие через запотевшие окна кабака, освещали клубок из тел, валяющихся на полу и столах в собственных экскрементах.
– Опа! – воскликнул Хитрый, увидев нежданных гостей. – Посмотрите, кто к нам пожаловал. Виви собственной персоной. А где мой старый друг – А-кве-дук?!
