Виктимность

– Как ты? – спросили они ее сквозь черные очки.

– Нормально. Держусь, – сомкнув руки в замок и пытаясь приободриться, ответила Лиза. Она не хотела подавать виду, что ей плохо, потому что многие из их знакомых не понимали причины ее печали. «Они же расстались хрен знает когда, чего она убивается?», «Бунтарь и наркоман! Так ему и надо!», «Вы, конечно, простите, но, насколько я знаю, он вел аморальный образ жизни» – такие комментарии мелькали перед глазами Лизы, когда журналисты размещали статьи с неподтвержденными данными о смерти.

– Что делать дальше? – задалась вопросом толпа. – Наверное, надо купить цветы.

– Я уже купила. Я пойду побуду с мамой.

Лиза села в машину и стала наблюдать за движущимся к администрации кладбища черным комом, разморенным жарой:

– Мася, может, ты подождешь меня здесь? В последнее время ты часто нервничаешь, и я не хочу, чтобы из-за этого тебе стало плохо.

– Я тебя одну не оставлю. К тому же, – вздохнула она, – он тоже был моей семьей, нашей семьей. Хоть он и долбоебушка, но мне надо с ним попрощаться.

Лиза впервые за день рассмеялась, и слезы ее скользили по щекам. Протянув руку через подлокотник, она обняла маму, нежно поглаживая ее по спине, и сквозь оконное зеркало увидела, как к зданию администрации подходили бывший свекор со свекровью и брат Жени Ваня.

– Петровы приехали. Нам надо идти.

Они поправили волосы и направились к приглашенным. В маленьком кирпичном здании Лиза встала позади всех и наблюдала за тем, что происходит у стойки информации. Она не видела свою свекровь с того дня, как сбежала от мужа в день своего рождения три года назад. Ни большие солнцезащитные очки, ни платок, аккуратный повязанный на черном каре, не могли скрыть ее извилистых морщин и седину. В своих тощих, еле держащихся за жизнь руках она несла пластиковый штампованный пакет, и платок, которым время от времени протирала мокрые линзы очков. Лиза не понимала, что происходит, и почему церемонию задерживают. В здании было душно, небольшой вентилятор гонял горячий воздух, и ей становилось дурно. Свекровь что-то говорила администратору, но Лиза не могла разобрать ни слова. После она поставила пакет на ресепшен, аккуратно развернула его и вытащила из него бело-голубую, увитую иероглифами урну. «Что с этим делать?» – всхлипывая, спросила она. Лиза застыла на месте и, зажав рот рукой, подавила крик. Все вокруг поплыло, и что есть мочи и так же сомкнув рот ладонью, она выбежала на раскаленную площадку и громко, навзрыд разревелась. Все ее тело сложилось пополам, и на полусогнутых она обвивала себя руками и старалась не упасть на землю. Сзади нее подбежала мама и, схватив и уткнув ее разгоряченную голову, прижала к своей груди и в панике всхлипывала: «Доченька, милая, доченька…» Она еле сдерживала предательские слезы, подкатывающие к горлу и скребущие его, и постаралась поддержать Лизу. Впервые Лина поняла предел ее боли, и отчаяние и грусть за несчастное дитя раздирали ее материнское сердце на части.

– Мася, он… Он… – заикаясь, Лиза не открывала глаз и пыталась произнести слова, – Мася, он в пакете! Мой… Мой Юджин в пакете! Мася, да за что это? Господи, он в пакете! – захлебываясь, она не могла поверить в случившееся. Всю неделю до похорон бабушка твердила ей, что после прощания будет хуже, но Лиза никак не могла поверить в это. – Я не хочу туда идти. Я не пойду, – пытаясь отдышаться, Лиза еле открыла глаза из-за стекающей и щиплющей глаза с ресниц туши, – я не могу туда идти, я не могу!

– Милая, ты должна, – крепче обняла ее Алина. Ее пальцы проходились по растрепанным волосам Лизы, – ты проделала долгий путь и многое сделала, чтобы его проводили достойно. Все эти люди так и жили бы себе спокойно, если бы ты не приложила к этому усилия.

– Да, ты права, – вздохнула Лиза и потерла кожу вокруг глаз облизанными пальцами. Буквально спиной она чувствовала взгляды гостей и хотела держать лицо как можно дольше. – Так лучше? Тушь не сильно потекла?

– Да, так лучше. Иди к Лене, поздоровайся.

Лиза подошла к разошедшейся перед ней толпе. Его мама, маленькая хрупкая женщина с таким же курносым, как у Жени, носом вытирала его платком. Увидев Лизу, она разомкнула перед ней руки, и их совместная ненависть друг к другу рассыпалась в этих объятьях:

– Боже, моя девочка! Ты приехала. Спасибо! – покрывая Лизино плечо слезами, произнесла она, – Дурак, дурак, почему он не жил с тобой? Вы были такой хорошей парой, моя девочка! Мне так жаль! – надрывающим голосом вещала Елена. И так они стояли и крепко, что есть мочи, держали друг друга и не переставая ревели.

Лиза подняла голову и взглянула на девятнадцатилетнего брата Жени Ваню. Как он вырос, как возмужал! Перед ней стоял взрослый парень, а не тот мальчишка-подросток, который стрелял у нее сигареты на балконе в их квартире. Она подошла к нему, и, не поднимая головы, он окликнул ее:

– Привет, Лиззи, – сказал Ваня, и Лизу поразил удар током – перед ней стояла, за исключением отсутствия татуировок, точная копия покойного. У них были одинаковые голоса; Ваня перенял от брата интонацию и размашистые движения рук. Она испугалась, но все равно обняла его. Свесив на нее свою маленькую, пахнущую ее любимым человеком голову, он, не скрывая боли, разразился рыданиями: – Жен-е-е-ек! – шептал он, и Лиза, поглаживая его темные волосы, вдохнула их аромат, и на мгновение ей показалось, что она обнимает его уцелевшего брата.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.