Школа некромагии. Часть 1

После долгой борьбы с собственными мыслями Артуру удалось уснуть, но во сне он продолжал вздрагивать и просыпаться каждый час, боясь проспать назначенное время.

В комнате некромантов не было окон потому, что все спальни и вся школа находились глубоко под землей, зато на стене висели часы. Это были необычные часы. В дневное время на циферблате было солнце, следующее за часовой стрелкой, после полудня оно начинало убывать, постепенно появлялась луна, которая обозначала вечернее время.

Артуру нужно было проснуться как раз незадолго до смены солнца на луну, и теперь он беспокоился, что проспит.

Зомбик с любопытством наблюдал за своим хозяином, раньше мальчик спал крепко, и ничего его особо не беспокоило, а в это утро так странно крутился и постоянно смотрел на часы.

Очевидно, причина была в часах. Зомбик заботливо снял их со стены и убрал под кровать, чтобы они не мешали хозяину.

Когда Артур проснулся в очередной раз и по обыкновению увидел лицо Зомбика, бдительно смотревшего за ним, он не удивился, но испугался, когда не увидел часов на стене.

– Артур, мозги? – спросил Зомбик у мальчика, который подлетел на кровати, точно его ужалил целый рой пчел.

– Который сейчас час? Где часы? Я проспал?

Артур заходил по комнате, ему нужно было успеть умыться. А успевал ли он умыться? Он остановился и посмотрел на Зомбика, который достал часы из-под кровати и протянул их мальчику.

– Зачем ты их снял?! Ладно, сколько?

Артур взглянул на часы, в целом время еще было, хватало и на умыться, и на одеться. Он немного успокоился, но теперь переживал, что Адьма не придет, только почему он переживал, он объяснить себе внятно не мог. С одной стороны – не придет и ладно, с другой – обидно.

Адьма все же была красивой девочкой. У нее была не такая светлая кожа, как у него или Елены, или Мухомора и Солова, и тем более Белой Гикори. У той вообще кожа была чуть ли не в тон снега. Адьма была темнее всех, но во много раз светлее самой мадам Каракуты, которая могла бы посоревноваться по тону кожи с самой тенью.

У Адьмы была красивая черная коса, за которую Артур не раз дергал из-за проказ Мухомора. Даже вернее было бы сказать, что дергал за косу Мухомор, но делал он это руками Артура. Дернул ли Артур Адьму за эту косу без помощи Мухомора? Скорее всего нет, хотя кто знает? Коса была красивая, толстая, с манящим блеском, точно сама просила, чтобы ее кто-то да дернул. Зачем вообще заплетать косы, если тебе не нравится, когда тебя за них дергают? Можно ходить с распущенными, как ходила Елена, или вообще с короткими, как Гикори.

Артур задумался, а для чего Адьме вообще коса? И почему он вдруг начал думать про ее косу? Что за дурацкие мысли?

Чтобы меньше думать, Артур окунул голову в таз с холодной водой и стряхнул оставшуюся воду со своих простеньких по-мальчишески коротких волос непонятного для него цвета. Ближе к лету они светлели, и он был почти блондином, а к осени темнели и становились почти русыми.

Перед уходом Артур посмотрел в зеркало и задал себе вопрос: мог ли он, такой обычный мальчишка, не умеющий использовать свой дар и нормально колдовать, понравится такой умной, талантливой и красивой девочке, как Адьма? В себе Артур не находил ничего особенного, в отражении он видел самого обычного мальчика. Не худого, но и не толстого, с нормальным носом, обычными губами и глазами. Даже рост у него был средний! Что в нем, «среднем», могло понравиться? Может, все же дело было в косе, за которую он дергал?

Размышляя, Артур совсем забыл про время, а когда спохватился, нужно было бежать. Мальчик вышел в общую комнату, за ним, как хвост, последовал Зомбик.

В общей комнате на кресле спал Мухомор и громко храпел с раскрытой книгой, крепко зажатой в руках, видно готовился все утро к экзаменам. С теорией у Мухомора были большие проблемы. Он знал точно только одно: вся нежить не любит серебро и огонь, а некоторые недолюбливают осину.

Помимо спящего Мухомора в комнате очень тихо работал некритто. Он расставлял тарелки на обеденный стол. Заметив ученика некроманта, он испуганно спрятался под стол и закрылся скатертью.

Артур сделал вид, что не заметил его, и вышел из комнаты в коридор. Хотя его так и подмывало достать уголь из камина и написать что-то гадкое на лбу Мухомора, чтобы отомстить, но ему было слишком жалко некритто. Им запрещалось попадаться на глаза учеников и даже разговаривать с ними. Только иногда некритто разрешалось присутствовать на некоторых ритуалах или смотреть итоговое весеннее испытание. Да и время еще поджимало, мальчику казалось, что он опаздывает.

Бежать по коридору также оказалось задачей непростой, некритто не ожидали, что кто-то из учеников проснется раньше завтрака, который должен был состояться после захода солнца, и разбегались в разные стороны, точно тараканы, завидев ученика и его зомби.

Пролетев несколько коридоров и лестниц, Артур оказался на выходе весь красный и взмокший. От бархатного вечернего воздуха у него немного закружилась голова. Артур прислонился к холодной колонне. По лбу капельками стекал пот, он стремился попасть в глаза, но был остановлен рукавом мантии, в которую был одет мальчик. Артур внезапно поймал себя на мысли, что хочет вернуться в комнату и еще раз окунуть голову в таз с холодной водой, но возвращаться назад было поздно: солнце начинало прощаться с небом.

– Артур, мозги, – Зомбик указал пальцем на оранжевый диск в небе, уходивший в облака.

– Да, я иду, иду, – с отдышкой покивал Артур, решив, что Зомбик его торопит на встречу и, оставив прохладную колонну, направился к месту встречи.

К вечеру на кладбище начал подниматься густой багровый туман, через который едва проглядывались низкие покосившиеся от времени надгробия, изгороди и кусты.

Артур обошел склеп и нерешительно замер. В свете уходящего солнца, пробивающего лучами густой туман, он увидел Адьму, сидящую на каменной скамье с книгой, и замер. Она его ждала…

«Некроманты ничего не боятся», – напомнил себе Артур, сделал вдох и медленно зашагал к скамейке. Зомбик шел следом, под его ногой хрустнула ветка, и Адьма подняла голову.

Артур застыл. Адьма улыбнулась, убрала упавшую на лицо черную прядь волос за ухо и сказала спокойно, точно они встретились тут случайно:

– Привет.

– Привет, – ответил Артур, стараясь скинуть с себя сковывающую его неловкость. Опасаться ему было нечего, это была Адьма, его одноклассница, с которой он учился целый год.

– Ты прости меня за то, что я… Точнее, это был Мухомор, а не я… Но прости, я правда не хотел, – подойдя совсем близко и не зная с чего начать разговор, Артур начал оправдываться.

Адьма усмехнулась, Артур заметил красивые ямочки на ее щеках, покраснел и решил сделать вид, что смотрит на закат.

– Забудь, – Адьма похлопала по скамейке рядом с собой, приглашая Артура присесть рядом. – Садись, я не покусаю.

Артур хотел отказаться, но слова Адьмы его зацепили, и, не желая показаться трусом, он сел. И как-то случайно сразу заглянул в книгу Адьмы. Там были описания проклятий. Адьма заметила, что Артур смотрит, и, закрыв книгу, показала обложку.

Она была сделана из дерева, покрытая неровным узором, точно ее опутывали корни дерева, но, приглядевшись, Артур заметил закрытые глаза, нос и рот. Он сразу узнал, что он принял за книгу – это был гримуар Адьмы.

– Я повторяю проклятья и призывы. А ты сюда и Зомбика привел?

Зомбик, заметив, что хозяину он сейчас не нужен, начал шататься из стороны в сторону, как неприкаянный.

– Он почти все время со мной, – Артур неожиданно для себя посмотрел на Адьму, она сидела так близко, как никогда, и вдруг мысли снова беспокойно забегали в голове, и он решил, что сейчас ему нужно что-то непременно спросить у нее. Рот открылся, и слова вылетели сами по себе: – А зачем ты позвала меня сюда?

– А ты как думаешь? – Адьма игриво прищурила глаза и подсела ближе.

– Я не знаю! Может, убить?

– Решил, что я убивать тебя буду, и пришел? – прыснула со смеху Адьма. – А ты смельчак.

– Ты позвала, я и пришел, – Артур стыдливо втянул шею в плечи. – А еще…

Адьма легонько чмокнула его в щеку, и Артур зарделся до самых ушей. Он не знал, куда ему деваться и почему так нервничает. Может ему не нравится Адьма? Или нравится? Чего он опасается? Может, он просто не привык? Она красивая, умная, смелая…

– Ты глупый и смешной…

Адьма посмотрела на немного обиженного ее словами Артура и поняла, что сказала совсем не то.

– Ой, прости, я другое хотела сказать, – девочка обхватила ладонями горящее лицо. Великая Геката, куда делась ее вчерашняя смелость? Опустила руки, посмотрела в серые, простодушные глаза мальчика, собралась и продолжила говорить смущенно, со страхом открывая душу: – Ты не боишься делать глупости. Ты смелый и упорный.

Как же трудно было говорить сейчас, вчера при всех она была смелее. Может, стоило сказать вчера, а не тянуть до сегодня? Уже поздно, вчера ушло, и это же она его позвала. Великая Геката, дай сил!

– Ты мне нравишься, – выдавила из себя Адьма, и тут смелость снова вернулась к ней. – А вчера я очень расстроилась из-за теста. Если бы Зомбик не принес кол, кто-то мог пострадать, а я так глупо оставила гримуар, и еще Мухомор перегнул палку, и я не знала, как прекратить это. Может, теперь он перестанет?

Артур не знал, что ответить, он был смущен, но взял Адьму за руку и как-то очень тихо прошептал, что она тоже ему нравится, хотя не мог сказать точно, когда это произошло. Может вчера, а может уже очень давно, но разве это было важно?

Солнце уже почти село, начало темнеть, над кладбищем начали летать блуждающие огоньки – неупокоенные души людей.

– Мне нужно принести молитву Гекате, – вдруг с грустью сказала Адьма, глядя на первые звезды и молодой серп луны, сегодня он был так некстати. – Но приходи позже, мы можем вместе подготовиться к экзаменам. Я могу научить тебя проклятьям. Может, они помогут тебе на экзаменах.

– Хорошо, – согласился Артур, счастливый, он оставил место встречи.

Глава 5, в которой сдают экзамены

Устный экзамен прошел без ярких моментов, а за ним, точно обгоняя время, пришла ночь, когда юным ученикам предстояло сразиться на арене с одним из видов нежити один на один.

В комнате всех ожидал завтрак. Он был легкий: овсяная каша с молоком и кусок хлеба с сыром. К нему ребята притронулись с неохотой. Чувство беспокойства и волнения переполняло комнату. Каждый из ребят понимал, что сегодня кто-то может и не вернуться, но такова судьба некроманта: он либо побеждает нежить, либо погибает и становится ей. Поэтому все молчали, стараясь собраться. Молчал даже Зомбик.

Через несколько минут, как время завтрака окончилось, в комнату вошла мадам Каракута. Она была женщиной высокой, с сухим вытянутым лицом цвета ночи, с черными как смола глазами и бритой головой. В ушах блестели золотые кольца сережек – по пять в каждом ухе.

Стоило ей войти, как в комнате появился могильный запах, и стало еще тише, словно все перестали дышать. Она обвела ребят цепким паучьим взглядом, разложила на столе карты и велела голосом, отдающим металлом, взять одну.

Каждый из учеников вытянул по карте, на каждой карте стояла цифра – номер очереди. Когда все взяли по карте, мадам Каракута велела идти за ней. Арена находилась глубоко под землей, спуск к ней занял около десяти минут.

Чем ближе они подходили, тем ярче становились голоса нежити, скрежет когтей, стоны призраков.

Артур посмотрел на Адьму, сегодня она держалась от него подальше и старалась не смотреть на него, хотя всю неделю до этой ночи была лучшим другом, а сегодня даже не сказала простого «привет». Это было обидно, но объяснимо. Все в его классе считали, что он не справится, и уже похоронили. А Адьма до последней ночи тренировала его не хуже всех трех учителей, она пыталась расшевелить его дар, но дар так и не проснулся. Вчера ночью она сказала ему на прощанье:

– Пусть смилуется над тобой Великая Геката и пошлет чудо!

И ушла одна в склеп. Артур решил, что разочаровал ее, и поэтому она сторонилась его. От этого Артуру стало еще хуже. Он прекрасно понимал, если дар не проявится сейчас, и не случится чуда, то, скорее всего, он так и останется не раскрытым.

Прозвучал победный рык нежити, кто-то из старших учеников школы только что проиграл.

Артур сглотнул, смерть казалась ему неизбежной, он уже представил, как его разрывает на части какой-нибудь упырь или другая нежить, а Зомбик отчаянно кричит: «Артур, мозги!».

– Кто из вас первый? – холодно спросила мадам Каракута.

– Я, – ответила Гикори, и учительница открыла ей дверь.

– Проходи, – велела она, все так же холодно, как чужая.

Гикори вошла в темноту и исчезла. Ей не было страшно, она никого и ничего не опасалась. Она верила, что у нее хватит сил победить любую нежить, которую бы не встретила. Так ей всегда внушала мадам Каракута.

Тоннель кончился, яркий свет… Гикори зажмурилась и увидела, кто ждал ее на арене. Это была обычная мумия. Кто-то из учителей воскресил ее специально для экзамена, что злило покойника. Она рычала и выла, как голодный зверь, ища цель, на которой могла бы выместить всю свою злость.

Этой целью стала маленькая белая девочка, вышедшая ей на встречу. Мумия выпустила бинты, и они, извиваясь змейкой, полетели к жертве.

Гикори даже не попыталась сделать шаг назад, она знала – бинты не достанут. От досады мумия еще сильнее заревела, схватила горсть песка и швырнула в маленькую нахалку, которая ничего не боялась.

Песок закрутился, из маленькой горстки он стал превращаться в большую бурю, но и этого Гикори не боялась, маленькие черные жучки ползли по ее телу и как рыцарский доспех защитили ее от песчаной бури.

Мумия еще больше разозлилась, она хотела сорваться с места и вцепиться маленькой негодяйке в горло и задушить, но не смогла.

Ноги мумии склеила белая паутина. И тут мумия увидела крохотных черных паучков, которых она не заметила в гневе, они быстро опутывали липкими нитями ее тело. Мумия хотела стряхнуть их, но тут над головой закружился рой жуков, они слетели с белой девочки.

Мумия начала отмахиваться, а пауки продолжали сплетать кокон. Гикори подошла ближе, спокойно достала из кармана мантии атам и стала отрезать им невидимые нити, разрывая связь мумии с призвавшим ее некромантом.

Мумия слабела с каждой разорванной нитью, но сопротивлялась. Она попыталась схватить Гикори за волосы. У нее даже это получилось, но жидкие и короткие волосики выскользнули из сухой руки, оставив только несколько волосинок. Мумия горестно застонала, а Гикори стала осторожней и работала быстрей, и старалась больше не попадаться в лапы разозленной нежити.

И вот последняя нить была отрезана. Мумия опустила руки, которые сразу начали запутывать в паутину пауки.

Гикори встала перед мумией, тяжело дыша, ей осталось самое сложное – освободить нежить и отправить навсегда в мир иной.

– Я освобождаю тебя, – сказала девочка, она крепче сжала рукоять клинка-атама и вонзила его в сердце мумии.

Тело нежити превратилось в песок. Гикори облегченно улыбнулась, от радости ей хотелось прыгать, но она постаралась себя сдержать и поспешила обратно к остальным.

Следом шла Адьма. Артур хотел пожелать ей удачи, но она обернулась и сказала всем самоуверенно:

– Я скоро вернусь.

Адьма прошла темный тоннель и вышла на едва освещенную и пустую арену. Девочка прислушалась и раскрыла гримуар. Она знала, что на арене кто-то был, кто-то незаметный и невидимый. Свет приглушили не просто так – значит, враг боялся света.

– Дух огня, заклинаю тебя, явись! – очень громко и мощно произнесла Адьма, подняв руку над волшебной книгой.

Подул ветер, страницы книги сами начали переворачиваться, и огненный смерч вырвался с ее страниц как раз в тот момент, когда нечто темное появилось за спиной у Адьмы и попыталось схватить ученицу школы некромагии.

Мантию девочки покрыл огонь, он обжег тень и заставил отступить.

– Дух огня, я отзываю тебя, – услышала свой голос Адьма, он донесся из темного угла, куда ускользнула тень.

– Не слушай ее! Это тень! – твердо приказала Адьма, мысленно удержав духа.

Держать его было больно, все равно, что опустить руку в кипяток, но стоит его отпустить, и до следующего захода солнца призвать его будет нельзя. Поэтому Адьма держала крепко, он был единственным, кто сейчас мог помочь ей.

– Нет, это она фальшивка! Уходи! Уходи! Я тебя отпускаю! – говорила тень.

Адьма чувствовала, как дух сомневается и хочет уйти. Духи стихий вообще не любили мир людей и подчинялись только тем, кто получал благословление богини Гекаты, делали это без желания и только по одной причине: не подчиниться воле избранного богиней они не имели права. За это богиня, которая когда-то их создала, могла уничтожить. И дух сомневался. Он слышал два одинаковых голоса, и один из них отпускал его обратно в обитель, где всегда горит огонь. Этот голос ему нравился больше, чем тот, который заставлял его остаться в этом душном человеческом мире.

– Дух огня, мне нужен твой свет! Освяти все, что ты видишь, поглоти мрак! – велела ему Адьма.

– Нет-нет-нет, ты свободен, я отпускаю тебя навсегда!

Тень попыталась приблизиться и снова схватить Адьму, но дух подчинился той, чей голос звучал твердо, как и подобало голосу избранницы богини. Он полностью покрыл тело призвавшей его девочки, казалось, что она пропала в огне, но он стал только щитом и даже не обжигал ее. Его огонь, как огненная река, растекся по всей арене, заполняя ее ярким красным светом.

Тень заметалась, ей негде было спрятаться, она кричала голосом Адьмы, умоляла перестать, но Адьма велела духу не верить той, другой, и дух подчинялся.

Тень извивалась, пыталась принять облик той, что управляла огнем, приблизилась совсем близко и исчезла.

– Дух огня, я отзываю тебя! – произнесла Адьма, как только тень полностью растаяла в свете.

Огонь начал затухать.

– Благодарю тебя, Великая Геката, – Адьма поклонилась, со стороны могло показаться, что она это сделала для публики, на самом деле поклон был послан богине, которая всегда следила за ней. После этого она вернулась с победой.

Адьма вернулась, и пришла очередь Мухомора. Он уверенной походкой вошел на арену, готовый встретить любую нежить. Он старательно готовился к последнему экзамену. На тесте с гулем он был просто не готов. И только поэтому не смог проявить себя как следует. Откуда ему было знать, что учителям вздумается призвать гуля на кладбище? Они же сказали провести ночь в могиле, а не провести ночь и сразить нежить. Сказали бы сразу, он бы был готов. Как сейчас.

На арене Мухомора ждал здоровый мясной голем. Он ходил по кругу и размахивал здоровой дубиной, завидев мальчика, он сразу пошел в атаку. Ему могло хватить и двух мощных прыжков, чтобы размозжить голову ученика школы, но после первого ноги голема опутал зеленый туман. Сковывающее проклятье было одним из немногих, которые освоил Мухомор, но ему другие были не нужны, потому что, когда цель была поймана, он мог воспользоваться своим даром.

Сознание мясного голема захватить оказалось сущим пустяком. Там было пусто, а разорвать связь с призвавшим уже внутри головы не составило труда. Мухомор почти победил, но просто так уничтожить нежить ему казалось делом для простаков. И прежде, чем голем сам свернул себе шею, Мухомор заставил его поклониться себе, а потом попрыгать на одной ножке. Это показалось ему забавным, ведь он победил и так легко, и быстро, не то что остальные.

– Теперь я, – сказала Елена, когда вернулся довольный Мухомор. Она сразу приготовила атам, так как знала, что в любом случае она будет призывать нежить для защиты и атаки. Она была уверена, тот, кто ее ждет, не боится тех проклятий, которые они изучали. От нее ждут именно призыва.

Она только ступила на арену, а ее уже были готовы убить. Ревенант – нежить, одержимая жаждой мести – поджидал ее возле самой двери, чувствуя запах врага. Елену спасла только реакция. Она вовремя смогла увернуться, скользнула ножом по ладони и коснулась ей стены арены.

Из капли крови, оставленной на стене, выросли лучи, от них образовался круг, из которого вышло трое скелетов. Елена не рассчитывала, что они могут справиться с такой сильной нежитью, как ревенант, но задержать и дать время на подготовку вполне могли. Тратить силы на проклятья она не хотела, они могли только ненадолго замедлить нежить, а не уничтожить, а силы ей были нужны.

Ревенант – нежить, обычно возникающая сама по себе ради мести, она способна думать, но обычно она мстит своему убийце, но вот этому внушили, что Елена его враг.

Ревенант попытался обойти скелетов, те преградили ему путь, один скрестил мечи перед врагом призвавшей его хозяйки. У двух других руки вспыхнули желтым и синим огнями. Они начали атаковать ревенанта огнем и молнией, но это было не опаснее щекотки.

Магия скелетов ничтожно мала по сравнению с тем, кого ждали учителя. Елена догадалась, почему ей попался ревенант, определенно Ворон ждал, что она призовет высшую нежить.

Пока ревенанта удерживали скелеты, Елена очертила круг клинком, написала свое настоящее имя и имя того, кого призывала. Подвела несколько линий к центру и воткнула ритуальный клинок в центр.

– Призываю Рыцаря Смерти, Лорда Трёхречья Хардеса II безголового.

Черная рукоять атама накалилась и стала красной. Елена держала, отпускать было нельзя, пока не явится рыцарь.

Круг начал сиять, в земле появилась трещина, она росла, пока не стала достаточно широка, чтобы из нее кто-то мог выйти.

Из трещины, верхом на черной лошади с горящими глазами, вышел безголовый всадник. Его мерзкая и гнилая голова висела у него на поясе.

Всадник развернулся лицом к призвавшей его девочке.

– Я вас слушаю, очаровательная леди, – голос звучал пафосно и противно. Елену он раздражал.

– Уничтожь его! – велела Елена, указывая пальцем на ревенанта. Пока она призывала рыцаря, экзаменационная нежить разбила всех ее скелетов, но они все еще продолжали ему мешать, цепляясь отдельными конечностями за руки и ноги, что еще давало Елене время.

– Как прикажете, о цветок моего сердца.

Елену передернуло от омерзения, но она выдавила из себя вежливость и повторила приказ.

Рыцарь развернул лошадь, обнажил меч и помчался навстречу ревенанту. Взмах, блеск меча, хруст костей – и голова ревенанта лежала на песке.

Рыцарь спрыгнул и поднял голову поверженного противника, чтобы преподнести «даме своего сердца».

– Не трогай ее, оставь! – брезгливо приказала Елена. – Ты свободен, возвращайся в свой мир.

– Но я бы желал еще побыть среди живых!

– Уходи! – процедила сквозь зубы Елена. Она воткнула атам в землю и снова открыла портал. – Уходи немедленно!

– Как прикажете, о прекрасная леди, – рыцарь поклонился, приложил ладонь к висящей на поясе голове и послал воздушный поцелуй. Влез на лошадь и начал спускаться в свой мир.

Елена вырвала нож из песка и села. Голова у нее кружилась, слабость сковывала движение. Призвать и удержать нежить в мире живых была задача не из простых. Чем выше была нежить по рангу, тем больше она требовала магических сил владельца и выпивала ее, точно сок через трубочку, поэтому призыв не мог быть долгим. А рыцарь смерти и вовсе пил залпом, и, если бы бокал волшебной силы Елены иссяк, он бы не побрезговал и ее жизненной силой. Поэтому Елена призывала рыцаря в самых крайних случаях.

Прошло целых пять минут после завершения боя, Елена наконец нашла в себе силы и злая вышла вон с проклятой арены.

– Смотрите не сдохните, – пожелала она Солову и Артуру, села на пол и прислонилась разрывающейся от боли головой к каменной стене.

– Кто следующий? – мадам Каракута посмотрела на Солова и Артура.

– Я, – сказал Солов.

Он бодро выбежал на арену, готовый встретить врага. И был приятно удивлен, увидев на арене гуля. Он помнил, как переоценил свои силы при первой встрече, но сейчас он был готов как никогда.

Упырь его заметил, зарычал, хотел броситься на свою жертву, только Солов начал петь. Его песня напоминала колыбельную. Она тихими нотами, похожими на легкие прибрежные волны, затуманила разум нежити. Упырь остановился и перестал идти: он слушал пение, которое начало менять темп, звук начал расти, и внезапно прибрежные волны превратились в огромную волну. Она ворвалась в ухо гуля и разорвала своим диким звоном всю голову. Нежить пала, зрители сидели, заткнув уши, Солов учащенно дышал, но был бесконечно рад своей быстрой победе.

Пришла очередь Артура. Он глубоко вздохнул и обернулся на всех, кто уже прошел, и, глупо улыбнувшись, сказал:

– Я вернусь. Вот увидите!

– Только попробуй не вернуться, я тебя с того света достану, – бросила ему Адьма.