скачать книгу бесплатно
Ничего себе умора – база тактического резерва! Так! Это выход!
– Ро-ота, слушай мою команду! – поднялся во весь рост на телеге я. – Через пять верстовых столбов будет поворот направо. Сворачиваем!
Солдаты на телегах загомонили, оживились, получив четкий приказ. Лошади пофыркивали, пытаясь быстрее протащить телеги по дорожной грязи.
Поворот мы чуть не проворонили. Никакого указателя, так – две колеи, и все.
– Оружие к бою! Первый взвод – в головной дозор! – командовал я.
Подбежал Вишневецкий:
– Господин поручик, что там такое?
– Если повезет – все, что нам нужно. Если не повезет – лоялисты. А скорее всего, – и то, и другое.
– Понял, – сказал он и убежал к своему взводу.
Солдаты спрыгивали с телег в грязь и мокрый снег, тихонько матерились, готовили оружие. По моим расчетам, база располагалась за ближайшей рощей, и поэтому двигаться нужно было осторожно.
Скоро прибыл посыльный из дозора – рядовой Мамсуров. Мамсуров вообще часто бывал посыльным, бегал быстро.
– Господин поручик, там… – Мамсуров задыхался от быстрого бега. – Там десятка четыре лоялистов! Жратвы у них – во! – солдат сделал жест пальцем по горлу.
На секунду повисла мертвая тишина. Бойцы переглядывались, а потом защелкали затворами винтовок, зашумели и стихийно двинулись в сторону базы.
Командиры охрипли строить солдат в боевые шеренги, пытаясь придать упорядоченность неожиданному порыву.
Лоялисты нас не ждали. Первыми же залпами была сметена охрана ворот, потом солдаты ворвались внутрь, прикладами, кулаками и штыками раскидали синемундирников и в общем порыве бросились к дверям склада – длинного здания с железной крышей.
Вахмистр Перец из пулеметной команды грозным рыком остановил бойцов, и они расступились, дав пройти мне и Стеценко. Все-таки остатки дисциплины у них сохранились.
Кто-то из бойцов протянул мне связку ключей, и мне удалось подобрать подходящий. Замок клацнул, тяжелые створки отворились, и бойцы хором ахнули.
Стеллажи, заставленные банками с тушенкой, консервированными фруктами и овощами. Ящики с галетами, крупой, яичным порошком. Сыры на верхних полках, свисающие с потолка копченые окорока и колбасы. Вино в бутылках, спирт в канистрах, шоколад в плитках. У меня в голове помутилось, а в животе заурчало, когда я взглядом обвел эти райские чертоги!
– Хватит на всех! – заявил я. – Вахмистр, организуйте раздачу продуктов питания немедленно!
Своими словами я, видимо, предотвратил солдатский бунт, бессмысленный и беспощадный.
* * *
– Часовые… Э-э-э… – Стеценко лежал на груде мешков, его расстегнутая шинель была в крошках от галет, рядом валялась вскрытая банка тушенки, в руке он сжимал почти пустую бутылку вина. Вдруг он запел: – Ча-а-асовой услышал, выстрел дал! В команде сделалась трево-о-ога, на фрунте пробил барабан…
– Стеценко! Что часовые, я спрашиваю?
Я сам тоже выпил, но немного – грамм пятьдесят спирта для профилактики простудных заболеваний.
– Бдят! – сказал Стеценко и всхрапнул.
Я пнул его в подошву сапога, но Стеценко не отреагировал. Ну и черт с ним.
Сейчас вся моя штурмрота представляла из себя нечто подобное, нас можно было взять без единого выстрела, тепленькими. Я вышел на улицу и подошел к курящему здесь же Вишневецкому – он, наверное, единственный, кроме меня, был адекватным сегодня.
– Останемся здесь на пару дней? – спросил Вишневецкий.
– Останемся. Только этот бардак надо будет прекратить, завтра же.
Вишневецкий кивнул, и мы с ним пошли в обход склада выполнять обязанности часовых, которых и в помине не было.
* * *
Первым их заметили караульные, которые ближе к обеду вылезли-таки на крышу и осматривали окрестности, покуривая шикарные папиросы из запасов тактического резерва.
Когда я взобрался наверх, чтобы разобраться в ситуации, мне стало не по себе. В каком-нибудь километре от нас по дороге тянулась огромная колонна беженцев. В бинокль я разглядел детей, женщин. Мужчин почти не было, по крайней мере, я разглядел только пару стариков – во главе.
Видимо, нас тоже заметили, поскольку колонна остановилась, и к нам направился как раз один из этих седобородых старцев.
– Рота, в ружье! – закричал я.
Солдаты забегали, пытаясь найти свое оружие и оправиться после вчерашних обильных возлияний и сытной пищи.
Через несколько минут бойцы рассредоточились, заняли позиции у окон, за забором, на крыше. Я и заспанный Стеценко пошли навстречу старику, который нерешительно остановился метрах в пятидесяти.
Старик близоруко щурился, пытаясь разглядеть нас. Видимо, ему это удалось, поскольку он приосанился, поправил свой изрядно потертый полушубок и сказал:
– Ну слава те, Господи, и?мперцы! – при этом «имперцы» он произнес с ударением на первом слоге. – А я-то уже думал… Господин поручик, разрешите обратиться?
Дедок явно служил в молодости, выправка у него была будь здоров!
– Обращайтесь, – улыбнулся я.
– Там, – он указал за спину, – две тысячи людей, мы из Перепутья бежим от башибузуков уже вторую неделю. Ни еды, ни теплой одежды толком нет, а что было – все в ход пошло. Господин поручик, там дети малые… Помогите, чем сможете? Я ж не для себя прошу…
Стеценко только фыркнул за моей спиной, а я повернулся, шикнул на него, а старику сказал:
– Что уж тут… Поможем, чем сможем. Заворачивай сюда свою колонну.
* * *
Я оглядел пустой склад и пнул носком сапога картонную коробку из-под галет. Если честно, мне было немного жалко всего того изобилия, которое перло здесь из всех углов еще вчера вечером.
Но оно того стоило! На всю жизнь запомню ту девочку лет пяти, которая уплетала за обе щеки тушенку с галетами, а потом посмотрела на меня и сказала: «Спасиба, дядя офицел!»
Эти люди были нам благодарны настолько, насколько это вообще было возможно. Сначала солдаты хмурились, отгружая ящики с припасами, но потом, ловя благодарные взгляды женщин, оттаяли и даже помогали организовать кормежку всей этой массы народа.
В животе у меня заурчало – все-таки не ел с утра, замотался и как-то забыл про еду. Я развернулся на каблуках и зашагал к выходу из склада.
– Господин поручик! С нами перекусите?
На каких-то тюках сидели солдаты во главе с вахмистром Перцем и чем-то хрустели. Я подошел к ним, достал из кармана фляжку со спиртом и сказал:
– Предлагаю культурный обмен, бойцы.
– О-о-о, – ребята оживились, и несколько рук протянули мне сухари.
– Из старых запасов? – спросил я и захрустел сухариком.
А что? Нормально!
Глава 6. Преториантцы
– Огонь! – крикнул я, разрывая легкие.
Окопы полыхнули залпом, а потом зачастили, захлопали одиночными выстрелами. Я ловил в прорезь прицела чужой винтовки синие мундиры и стрелял, стрелял… Свистнула пуля. Пришлось пригнуться, и вовремя – по брустверу простучала пулеметная очередь.
– М-мать! – ругнулся я. – Откуда у них пулеметы?!
Стеценко скрючился у стенки окопа, костяшки пальцев у него побелели – он мертвой хваткой держал револьвер в одной руке, а другой пытался расстегнуть верхнюю пуговицу гимнастерки.
– Ручные, с дисковым магазином. Альянс, паскуды, несколько вагонов этого добра синемундирникам прислали. – Мой зам приподнялся, пальнул пару раз из револьвера и спрятался обратно в окоп. – Теперь они нам вставят!
– Еще посмотрим, кто кому вставит, – неуверенно сказал я и, пригнувшись, побежал по линии окопов в блиндаж.
Черт бы побрал этот полустанок, эту железнодорожную развилку и лоялистов, которым она позарез необходима!
Когда я вошел в блиндаж, снаружи грохнуло, мне на фуражку и шинель посыпался песок. В углу солдат-связист ковырялся в рации.
– Боец! Связь есть?
– Минуту, господин поручик!
– Позовешь меня, я сверху буду.
Я развернулся на каблуках и вылез наружу. Ох, мать-перемать! Лоялисты снова шли в атаку.
Под прикрытием нескольких броневиков, которые поливали наши позиции огнем из пулеметов, густые цепи синих мундиров продвигались к нашим окопам.
– Ро-ота! Гранаты – товсь! – заорал я и бегом побежал к расположению пулеметной команды на правом фланге.
– Вахмистр! Прекратить огонь! – приказал я.
Вахмистр Перец удивленно выпучился на меня, но дал отмашку своим пулеметчикам.
– В чем дело, поручик?
– Всем укрыться в окопах! Подпустим их поближе. Мамсуров, раздать бутылки с зажигательной смесью!
Чернявый боец, исполняющий обязанности посыльного, рванул за бутылками. На несколько секунд над окопами моей роты повисла тишина. Я помедлил, глядя, как солдаты разбирают гранаты и коктейли. Уже слышались выкрики лоялистских командиров, рокот моторов броневиков.
– Ну, с Богом, – проговорил я, и потом уже гаркнул во всю глотку: – Дава-ай!
Одновременно с бойцами поднялся в окопе в полный рост и приложил винтовку к плечу.
– О-огонь!
Что-то около пятидесяти человек в синих мундирах оказались в наших окопах. Завязалась рукопашная. Какой-то рябой лоялист кинулся на меня, на ходу дергая затвор. Я видел грязь на штыке, трясущиеся пальцы своего врага… Отшвырнув бесполезную винтовку, кинулся ему под ноги, повалил, принялся выкручивать винтовку у него из рук. Он пару раз больно пнул меня ногой, а потом я отпрянул, дернул из кобуры револьвер и выстрелил ему в грудь.
К этому времени все закончилось. Я попытался отереть грязь с лица рукой, но только больше запачкался. На поле перед окопами горели уже четыре броневика, лоялисты откатывались на свои позиции, не заботясь о мертвых и раненых товарищах, синие мундиры которых покрывали пространство перед окопами.
Бойцы выбрасывали трупы врагов из траншей, перевязывали раны. Фишер из пулеметной команды накрывал тела погибших соратников брезентом. Мы потеряли восемь человек.
– Господин поручик, вас вызывают! – крикнул связист из блиндажа.
Ну надо же! Как они вовремя, однако. Через минуту я был у рации.
На связи был незнакомый мне полковник по фамилии Барковский. Он кричал очень громко, но из-за помех и стрельбы я его еле слышал:
– …до прибытия состава на полустанок!.. любой ценой, слышите! Обеспечьте выгрузку личного состава частей особого наз… полустанок до последней капли крови!
Я закатил глаза: любой ценой, до последней капли крови… Как меня все это достало! Но части особого назначения – это хорошо. Я их в деле не видел, но, по слухам, они ребята серьезные. И называются как-то интересно, на римский манер…
Снаряд рванул совсем рядом, и из окопов послышались крики – зацепило кого-то из бойцов.
– Санита-а-ар! – заполошно орал кто-то.
Я выскочил из блиндажа, суматошно огляделся, отметив краем глаза покосившееся здание полустанка на фланге нашей линии обороны, жмущихся к стенкам окопов солдат, задранное вверх покореженное дуло пулемета и иссеченный осколками кустарник между нашими позициями и позициями лоялистов.
И как нам было обеспечить выгрузку?
– Вишневецкий!
– Я! – Молодой комвзвода возник как из-под земли.
– Бери своих людей, пару пулеметов и дуй к полустанку – укрепитесь там, зря не высовывайтесь. Мы ждем подкрепление, нужно продержаться, пока не прибудет поезд!
Вишневецкий кивнул, козырнул, а потом спросил:
– Господин поручик, а когда он прибудет?
– Надеюсь, что скоро, Вишневецкий, очень надеюсь…
Я видел, как он, пригнувшись, бежит к своим людям, по пути рассказывая всем о подкреплении, как приободряются солдаты. Пожалуй, оставлю на него роту в случае чего… В случае чего? Тьфу ты, что за напасть в голову лезет?
Пришлось быстро перемещать линию обороны, учитывая потребность прикрыть полустанок, да и тот факт, что гаубичная батарея лоялистов здорово пристрелялась по нашим позициям, тоже.
Вторая линия была хлипкой: неглубокие окопы, еле-еле укрепленные мешками с песком пулеметные гнезда. Ни тебе блиндажей, ни «лисьих норок» – беда, в общем.
Хорошо, что лоялисты дали нам передышку. Не знаю, что у них там происходило, а может, мы их просто сильно потрепали, но позиции рота сменяла в довольно спокойной обстановке.
