скачать книгу бесплатно
«Дурак! – ругал я себя. – Как я вообще решился на этот побег? Ведь я никогда не ходил ни в какие походы в отличие от Крысанова, который всё детство провел в тайге, а все студенческие каникулы – в экспедициях. Собрался пройти пешком более двухсот километров через безлюдную территорию, без подготовки! Идиот!»
Когда мы приняли решение возвращаться, я так обрадовался, что у меня, на удивление, откуда-то появились силы идти – и я даже перестал чувствовать боль в ноге. Через три дня пути мы сели в поезд на той же станции Кандалакша и вернулись в Москву.
Всю дорогу домой я молчал, чувствуя свою вину, а Крысанов и не приставал ко мне – видимо, философски заключив: всё, что ни делается, – к лучшему!
Когда я появился дома после восьмидневного отсутствия – грязный, похудевший и изможденный, – рассказ о том, что я был у друзей на даче и заблудился в лесу, успеха не имел.
Отец мой – старый разведчик – сразу почувствовал, что дело серьезное, устроил мне настоящий допрос, и уже через пятнадцать минут я, не выдержав, подробно рассказывал ему о своих приключениях, клялся, что больше это не повторится, что я по своей глупости стал жертвой агитации Крысанова.
– А как ты думаешь, твой друг попытается еще раз повторить свой подвиг?
– Об этом мы не говорили, но мне кажется, что он вряд ли отступится от своего решения.
– Ладно, иди отдыхай!
Утром, зайдя ко мне в комнату, отец произнес тоном, не допускающим возражений:
– К 11:00 подъедешь на Лубянку, в бюро пропусков – там на тебя будет заказан пропуск к полковнику Годовикову. Всё ему подробно расскажешь – как мне рассказал, а дальше будешь делать то, что он велит. И без глупостей!
Уходя, отец обернулся, посмотрел на меня и, постучав пальцем по виску, устало произнес:
– Ну ты и дурак!
* * *
Полковник оказался крупным мужиком с круглым добрым лицом. В своем мешковатом сером костюме он был совсем не похож на сурового сотрудника КГБ, каким я по дороге сюда его представлял.
– Ну, садись, рассказывай всё по порядку, искатель приключений, – кивнул он на стул у приставного столика.
И я с испугу зачем-то рассказал обо всем, начиная со дня знакомства с Крысановым, – про шведов, про рестораны, про все наши разговоры…
Полковник молча слушал меня с доброй улыбкой на лице, иногда кивая головой, будто общался с интересным собеседником.
Когда я дошел до рассказа о побеге, он подошел к большой карте на стене и попросил показать наш маршрут.
– Так почему вы вернулись? Ты сдрейфил?
Тут я решил немного схитрить и ответил:
– Нет! Просто на второй день я понял, что совершаю глупость – подставляю отца, свою семью. И мне вдруг действительно стало страшно за них. Володе я не мог в этом признаться. Сказал, что очень устал, натер ногу и дальше идти не могу. Я знал, что он меня не бросит, и мы вернулись.
– А что, этот Володя был решительно настроен на побег?
– Да, он просто одержим идеей уйти за границу!
– И куда же он собрался?
– В Швецию, а потом в США.
– А как вы собирались границу переходить?
– Володя сказал, чтобы я не заморачивался на этот счет, что он всё продумал, – у него был какой-то план.
– А он-то не устал? – спросил полковник, внимательно разглядывая карту. – Ведь вам только до границы с Финляндией нужно было еще топать километров сто пятьдесят.
– Я думаю, что для него это привычно. Ведь он родился в Сибири и рассказывал, что с детства по нескольку дней охотился в тайге. А кроме того, он же геолог, на практике ходил в разные экспедиции…
– Скажи, пожалуйста, а что твой друг – собирается ли сделать еще одну попытку уйти? Он тебе не говорил?
– Не знаю, на обратном пути он был очень злой, и мы почти не разговаривали. Но я думаю – он обязательно попробует еще раз. Он очень был настроен!
– Ладно, вот твой пропуск. Пока свободен! – полковник перестал улыбаться. – Нужен будешь – вызовем. Привет отцу передавай.
Из кабинета я вышел на ватных ногах, не веря своему счастью, – на свободе! Хотя, если разобраться, что я такого противозаконного сделал? Ну, походили немного по тундре с рюкзаками, да и вернулись. Ведь к границе мы даже и не приблизились! Может, и не стоило отцу всё рассказывать? Придумать надо было что-нибудь экзотическое! Хотя отец всё равно бы расколол! А полковнику я зря про Володькины планы рассказал – теперь они к нему прицепятся и будут за ним следить. Сволочь я последняя! Как я буду теперь смотреть ему в глаза? А может, всё и обойдется? Володя раздумает бежать, уедет в Тюмень – и происшествие забудется, как дурной сон!
Но – не обошлось! Утром мне позвонил человек, представившийся капитаном Прохоровым, предложил встретиться через час и продиктовал адрес квартиры, куда я должен приехать.
Всё повторилось как при встрече с полковником. Я подробно рассказал капитану о своих отношениях с Крысановым начиная со дня знакомства, о нашей попытке побега. Потом пришлось подробно отвечать на многочисленные вопросы, которые, как мне казалось, к делу не относились!
В заключение я подписал какую-то бумагу, от волнения даже не прочитав, что там написано.
После этого капитан строгим голосом произнес:
– Ваше первое задание, товарищ Туманян: вы должны продолжать поддерживать дружеские отношения с Крысановым. Когда узнаете, что он опять собрался бежать, – немедленно сообщите мне вот по этому телефону. Постарайтесь точно установить дату, с какого вокзала он намеревается стартовать и маршрут его «путешествия». Всё ясно?
– Ясно! – ответил я, с отчаянием поняв, что назад у меня пути нет.
– Надеюсь, вы понимаете, что о нашем разговоре никто не должен знать, даже ваш папа?
КРЫСАНОВ
Я не заметил, как уснул. Когда Нина разбудила меня, было уже девять часов утра. На столе стоял завтрак. Облака бежали вместе с поездом, а деревья – назад. Я принялся за еду. Нина села рядом.
– Я думала о тебе, пока ты спал. Ты, наверное, идешь в Финляндию? Без паспорта здесь, в Карелии, и недели не проживешь.
– Да, я попытаюсь.
– Почему? Что ты сделал?
– Это долгая история! Но если вкратце, то я не хочу жить в стране, где с человеком запросто так могут сделать что угодно! Например, выгнать, как тебя, из университета или посадить за «неправильные» мысли без всякого суда…
– А как же я? Я так обрадовалась нашей встрече!
– Это большая боль и для меня тоже. Я счастлив, что встретил тебя, и расставаться с тобой мне очень жаль. Но остаться я не могу!
Я коротко рассказал ей о событиях последних двух дней, о том, что меня, наверное, уже ищут именно на этой дороге. Она слушала меня, и глаза ее были полны слез.
Снова подъехали к остановке. Она очень крепко обняла меня.
– Под сиденье! И не вылезать, пока я не открою!
Спать я не мог. В голове была полная сумятица. Останавливались еще на двух станциях, а Нина всё не приходила. Правда, перегоны были короткие, меньше получаса.
Поезд в очередной раз остановился. Послышались голоса. Я отчетливо слышал разговор. Значит, дверь в купе открыта.
– А где ваша напарница? – спросил мужской голос.
– Я сегодня одна. Напарница заболела перед самым отправлением, и замену не успели дать, – ответила Нина. – Но мне девочки из соседнего вагона помогли, так что я поспала часа три. А теперь уж не удастся отдохнуть до самого Мурманска. Говорят, что оттуда будет напарница.
– Ну, пока! Мы еще увидимся до Мурманска, – сказал мужчина. Я всё ждал, что последует вопрос про «брата», который помогал разносить чай, но он, почему-то не спросил. Видно, никто из сонных пассажиров об этом не рассказал.
Было слышно, как вошли пассажиры и закрылась дверь вагона. Нина показала им места. Поезд тронулся. Она вошла в купе и защелкнула за собой дверь, потом села на сиденье, посидела, встала и подняла его.
– Ну, дорогой мой, ты как в воду глядел. Вместе с контролерами был еще один человек в штатском, который только рассматривал пассажиров и проверял багажные полки. Им осталось пять вагонов проверить. Они еще будут в поезде, когда тебе надо будет выходить. Лоухи через одну остановку, а это меньше часа. Может быть, ты поедешь дальше, а потом вернешься другим поездом?
– Нет, это ничего не поменяет. Они будут ехать до конца. Им нет резону выходить на маленькой станции. В Лоухи много народу сходит?
– Из моего вагона только трое. Подожди, послушай, что я придумала. Мы останавливаемся на втором пути, но там есть еще два. На них обычно стоят грузовые вагоны, а за путями какая-то фабрика. Если я открою дверь на другую сторону, ты сможешь сразу пробраться между вагонами в сторону фабрики. Люди ходят этим путем на работу из поселка, чтобы кругом не обходить. Сразу за фабрикой лес. Это, конечно, противоположно твоему пути, но зато безопасней – у вокзала иногда проверяют документы.
– Так и сделаем! Будь что будет! В случае чего – ты меня никогда не видела. А теперь ты выпустишь меня?
Я вылез из-под сиденья, и мы обнялись.
– Мне так страшно! – сказала Нина. – Ведь я тебя больше никогда не увижу!
– Как я могу связаться с тобой? Ты где живешь?
– В Москве – у тети Валерии. Это сестра моего папы.
– Скажи мне ее телефон. Если я пройду, тебе кто-нибудь позвонит. Помнишь, я тебе рассказывал о Жозефе и Жозефине Клячкиных из моей экспедиции? Так они тебе и представятся: Жозефина или Жозеф – твои однокашники по биофаку. Ты будешь знать, что это от меня. Дальше что-нибудь изобретем. А если не пройду, то так тому и быть. Запомнила?
Нина продиктовала мне номер своего телефона.
– Не забудешь?
– Не забуду.
Поезд начал тормозить. За окном помрачнело. Нина закрыла окно.
– Прячься. Я запру дверь.
Лежа под сиденьем, я слышал, как рядом затормозил другой поезд и спустя две-три минуты снова тронулся.
Нина вошла в купе и выпустила меня.
– Этот в штатском остался здесь!
– Ты уверена?
– Конечно! Он сел в обратный поезд. – Она начала расстегивать мою рубашку. – Давай скорей! У нас всего сорок минут…
Когда мы снова оделись, до моей остановки оставалось всего минут пятнадцать.
– Такого подарка на день рождения у меня никогда не было! – сказала Нина, покачав головой.
– У тебя сегодня день рождения?
– Да, двадцать пять.
– А мне тебе и подарить нечего. Подожди!
Я покопался в рюкзаке и достал документы. Среди них была моя фотография.
– Спрячь!
Потом я вынул из кармана все деньги и мелочь.
– Мне не нужны твои деньги!
– А мне они зачем? Купи что-нибудь от меня на память.
Мы еще немного постояли, обнявшись и целуя друг друга. Поезд начал замедлять ход.
– Только выходи не сразу – подожди, пока другие выйдут. Я тебе скажу, когда.
Я затянул рюкзак и надел его на плечи. Мы обнялись в последний раз, и Нина вышла провожать пассажиров. Поезд остановился. Пассажиры вышли. В вагон сели только двое. Вошла Нина.
– Ну, прощай! Путь свободен.
– Ниночка, дорогая! У меня такое чувство, будто я вытащил счастливый билет! И этот билет – ты! Надеюсь, благодаря этому билету мне и дальше повезет! Спасибо тебе за всё!
Я быстро выскочил из вагона в сторону, противоположную станции, обогнул стоявший на соседнем пути вагон и под его прикрытием пошел через пути к лесу. Там виднелась дорога куда-то за фабрику. Я пересек ее и вошел в редкий лес, поросший кустарником. Шел крупный дождь – и светило солнце.
3. Через реки и болота
(Из путевого дневника Крысанова)
3 АВГУСТА 1965 ГОДА
Мокрые кусты осыпали меня брызгами, но надо было отрываться от станции как можно скорее. Дождь был мне на руку – вряд ли кто-то сейчас захочет побродить по лесу!
Вскоре я наткнулся на разбитую лесовозную дорогу, по которой явно давно никто уже не ездил. Она шла на север, вдоль железной дороги, и я свернул на нее. Минут через десять ходьбы по этой дороге я неожиданно натолкнулся на старый дом, рядом с которым стояло несколько сараев. Залаяла собака. Я резко взял влево, обратно к железной дороге, и оказался на краю болота. Еще раз влево, и я попал в кустарник около насыпи. Поселок Лоухи был совсем рядом. Я отошел от него не более полутора километров. Вдоль железнодорожной насыпи тянулась тропа. Я быстро пошел по ней, а когда болото осталось позади, снова свернул вправо от железной дороги в лес.
Отойдя от насыпи метров сто, я сел на трухлявый пень и стал размышлять, что делать дальше. Но вместо обдумывания пути непроизвольно начал вспоминать Нину. Мне стало невыносимо грустно и одиноко.
Время перевалило за полдень. Дождь прекратился, но стало парить; с запада шли низкие облака. Я решил не удаляться глубоко на север, чтобы обойти Лоухи, а как можно скорее повернуть на запад. Нужно только незаметно перейти железную дорогу и как-то обогнуть поселок по опушке леса.
Поездов не было слышно. Я вернулся к железной дороге, осторожно поднялся по насыпи и быстро перескочил через пути на другую сторону, заросшую кустами. Пройдя немного вдоль путей обратно на юг, я очутился у одноколейной железнодорожной ветки, идущей от станции Лоухи на запад. Рельсы были ржавые, между ними росли мелкие кустики и трава. Невысокая насыпь тоже заросла. Оглядевшись, я увидел дома и сараи прямо на моем пути, нырнул обратно в кустарник и стал уходить на север. Дошел до довольно чистого сосняка и опять повернул на запад. Слева был слышен лай собак. То и дело я натыкался на мусор, оставленный людьми: обрывки бумаги, развалившийся шалаш, куски толя. От страха быть замеченным я побежал.
