скачать книгу бесплатно
– Ни разу, – честно сказала я, название «Монте-Реале» не говорило мне ничего.
Где это вообще? В Италии? В Испании? Чёрт знает, где? На каких задворках мира?
– Ты выйдешь на улицу, и что с тобой будет? То, что бывает с одинокой девицей без защиты и покровительства. Ты достанешься тому, кому приглянешься, и тебя могут попросту убить после того, как попользуются. Здесь же твоя жизнь в безопасности. Матушка заключает магический договор с каждым клиентом – о том, что здешних жительниц нельзя лишать жизни, и рассказывать о том, что было наедине, тоже нельзя. Никто не скажет, что встретил тебя здесь, враги твоего отца и твоего жениха тебя тут не найдут. А твоя жизнь – это единственное, что у тебя сейчас осталось.
Господи, поскорее бы проснуться! Такой безысходностью для меня веяло от этих слов, что… я же проснусь, правда? Рано или поздно? Этот сон увлекательный, но ни капли не интересный, я б и досмотрела до конца, но не про себя, а про кого-нибудь другого, желательно – мне неизвестного. Про другую женщину, можно даже тоже Варю. Я даже готова ей посочувствовать.
Потому что мне-то не посочувствует никто!
Я вздохнула и решилась.
– Госпожа Марта, но… я ничего не помню. Ни об отце, ни о женихе.
Старушка оглядела меня вдвое внимательнее.
– Значит, брат Ночной страж перестарался. И дал тебе выпить слишком много сонного зелья. Не беспокойся, воспоминания возвращаются – чаще всего. Тебе нужно поспать хорошенько. А сейчас присядь, я должна осмотреть тебя.
Старушка бесцеремонно стащила с меня рубаху и отложила, и принялась ощупывать – начиная с плеч и дальше. Когда она дошла до запястий, то я увидела невероятное – под её прикосновениями затягивалась содранная кожа, и гематомы рассасывались всё равно что сами собой.
– Тебе связывали руки, остались следы. Но их уже нет. Так, теперь ложись, посмотрим дальше.
Что, она ещё и гинеколог – изумлялась я про себя. Дёрнулась – куда без перчаток! Но старушка довольно уверенно взялась проводить именно гинекологический осмотр, и там, кажется, тоже были повреждения, которые она убирала.
– Что со мной было? – поинтересовалась я, уже не ожидая ничего хорошего.
– Матушка рассчиталась твоей девственностью с тем Ночным стражем, что привёз тебя. Он сказал, что ему нет разницы – в себе ты или нет, твоя магическая сила от того не изменится. Мне кажется, что все эти слухи про то, что девственница даст какую-то особую силу, возникли на пустом месте и ничего под собой не имеют, глупости, в общем. Но некоторые верят. С другой стороны, к чему тебе теперь девственность?
Какая, к чёрту, девственность? Я поняла, что чуть было не сказала это вслух, и закрыла рот рукой – на всякий случай. Старушка же истолковала мою реакцию по-своему.
– Не переживай больше, чем нужно. Ну, не сложилось такой судьбы, как ты хотела. Сложится другая. Сможешь понравиться приличному клиенту – тебя могут забрать отсюда, и даже кто-нибудь может жениться – ты красива. Поэтому – делай всё, чтобы привлечь, и твоё воспитание тебе в помощь.
Забрать? Жениться? Ну и сон, мать моя женщина!
– Постойте, а… – это дома существует множество способов предохранения от нежелательной беременности, а здесь?
– Да, деточка?
– А как здесь, стесняюсь спросить, предохраняются? От беременности?
– Да как везде, – сообщила старушка. – Ты ведь маг, неужели тебя не научили?
Что-о-о? Научили?
– Если и учили, то я благополучно позабыла. Может быть, вы научите снова? – я нервно рассмеялась, хотя на самом деле мне было совсем не смешно.
– Руку дай, – старушка взяла меня за правую руку и слушала пульс, а может быть, не только пульс. – Слабая ты совсем. Завтра. До завтра тебя точно никто работать не заставит. Да и после ещё несколько дней, думаю, тоже.
Господи, какой кошмар!
– Можно мне помыться, переодеться в чистое, сменить постель и поесть? – поинтересовалась я совершенно убитым голосом.
Если нет возможности проснуться прямо сейчас, то, может быть, хотя бы покормят?
5. Сон или явь?
Я снова проснулась, и снова в той же убогой каморке. Сон никак не желал заканчиваться – это минус и плохая новость, а хорошей новостью оказалось то, что у меня ничего не болело. Ничего. Не. Болело.
Этот факт был доводом в пользу того, что я таки сплю – потому что в реальной жизни у меня что-то болело всегда. Начиная с того момента, как в двадцать два года я попала под машину – меня сбил на пешеходном переходе какой-то урод на внедорожнике, и унёсся с места происшествия быстрее ветра. Я, можно сказать, не очень тяжело отделалась – сломанной ногой и травмой головы, ногу зарастили, голову компенсировали препаратами. Но я не смогла танцевать так, как до травмы.
Вообще я упёртая, как тот баран. Мне сказали – всю жизнь с палкой, я смогла обходиться без неё. Довольно долго обходилась. Мне сказали – никаких танцев больше, я хоть и не вернулась на сцену, но ещё много лет танцевала, что попроще, вела группы старинного и народного танца для взрослых и детей. Правда, всё это завершилось тем, что воспаление обоих голеностопов отняло и эту возможность, но я надеялась её вернуть – не сейчас, так через год-другой. Нужно подождать, нужно дать телу время на регенерацию, и начать снова. И тогда всё получится.
А теперь что? Я уже столько раз пожелала проснуться, но кто б там слушал мои пожелания!
Вчера после осмотра местного врача я осталась в непонятках. С одной стороны, сама сказала, что не врач, и диплома у неё нет, с другой – я впервые видела ну хоть кого, кто умеет убирать синяки, ссадины и боль прикосновениями. Обычно лечение – это ещё более мучительная процедура, чем твое обычное состояние, и его нужно перетерпеть во имя того, что потом, наверное, станет легче. Во всяком случае, у меня так. Терпеть я в итоге умею – но только если понимаю, ради чего.
Здесь я не понимала примерно ничего. Вчера старушка Марта выдала мне некую порцию информации, которая должна была чему-то помочь. Только у меня сначала болела голова, и я не соображала, а потом перестала болеть, но от облегчения я снова уснула – правда, сначала вытребовала себе еды. Нормально помыться не дали, только как кошка лапой над поганым ведром, ну да ладно, ещё не вечер. Но хотя бы покормили. Правда, скромно, хлеб – в виде лепешек, молоко, сыр. Ну и ладно. Я поела и уснула, а теперь проснулась.
И нужно понять, что дальше.
Я когда-то читала роман, в котором герой тоже спал и видел очень реалистичный сон, и смог проснуться только тогда, когда сделал в реальности сна что-то, что от него хотели. Я вообще тот ещё скептик, но вдруг мне тоже нужно что-то сделать, и тогда я вернусь из этого ящика с сеном, то есть, простите, с соломой, в мою нормальную кровать? Вдруг я лежу в реанимации, и меня не могут привести в чувство, потому что я тут застряла? Как бы только догадаться, что от меня нужно.
Страшную мысль о том, что никакой это не сон, а сном была, например, моя предыдущая жизнь, я отодвинула подальше. Эй, вы, там, наверху, я не философ ни разу, чтобы размышлять о причинно-следственных связях между всем и о том, что есть реальность, а что есть наше представление о ней! Никогда не любила философию, хоть и сдавала дважды – сначала в училище культуры, а потом ещё в педе, потому что количество часов не совпадало.
Итак, что у нас есть? Меня принимают за какую-то девицу, дочь какого-то графа Ливарио – надо же, я запомнила имя. Её зовут Барбара, почти как меня, ладно, не будем кочевряжиться. И она попала по-крупному – если папеньку её убили, её саму не то спасли, не то похитили и изнасиловали, и отдали в дом терпимости. Хорошо, в дом утех. Потому что зачем добру пропадать, так я понимаю. И хозяйка этого дома собирается на Барбаре заработать – иначе зачем согласилась взять. Здесь Барбаре, то есть уже мне в её шкуре, дали поспать, немного полечили и покормили. И… что дальше?
В общем, если кто-то там рассчитывал на то, что я разберусь в здешней ситуации и что-то сделаю, то он просчитался. Я никогда не любила ни читать об интригах, ни самой их устраивать. Ну не интересно это мне. Мне бы пойти и сделать, и чтоб результат. Не очень важно, что именно сделать – ну там выучить партию и станцевать, или научить других, чтоб станцевали, или придумать и поставить номер, или целый спектакль, или прочитать и обсудить с детьми книгу, или написать статью про сравнение двух моделей беспроводных наушников. Конкретика, понимаете? Вот. А здесь я не видела пока, что конкретно я могу сделать.
Поганое ведро мне оставили, оно уже слегка пованивало. Вода в кувшине тоже ещё оставалась – на донышке, но умыться хватит. Ещё б одеться, потому что босиком да в ночнушке – не тема, вот совсем не тема. Я вспомнила про сундук в ногах, но он оказался заперт – крышка не поднималась. И никакого замка, и никакой замочной скважины. Сундук с секретом? Ненавижу секреты.
Я опустилась на холодный пол рядом с сундуком и принялась его разглядывать. Деревянный, окованный полосками металла. Тяжёлый – мне не удалось его сдвинуть с места, как я ни старалась, но я сейчас ещё слабая. Ручка массивная, металлическая. Я тупо стала трогать железные фрагменты – вдруг там где какой подвох, а их искать нужно именно путём волшебного тыка. Мне всегда очень быстро наскучивало тыкаться, и поэтому я не прошла толком ни одной игры. И если кто-то решил таким образом подшутить надо мной и научить – ну, он ошибся, и ничего у него не выйдет.
Ничего не выйдет, ясно вам? – думала я, ощутив покалывание в подушечках пальцев. Глянула – под пальцами искрило, прямо голубоватые искры в том месте, где я трогала полоску металла и шляпки гвоздей. Повела палец дальше – снова искрит. Но и только, больше ничего не происходило.
Вообще все эти местные странности нормально укладывались в картину того, что мой сон происходит в магическом мире. Как в книге, в игре какой или в кино. В бытность студенткой второй раз мне довелось общаться с ролевиками, и даже на несколько местных игр съездила, так вот – им бы зашло. Унылый дом, занавески вместо дверей, пауки по углам, люди все одеты, как надо, и говорят тоже не отсебятину, а строго в рамках персонажа. Кое-какие знакомцы и до сих пор участвовали в чём-то таком, а я больше не хотела. И что, раз я больше не хочу, то меня надо куда-то манить такими вот снами?
Эх, расскажи я тогда друзьям, что правильно – это когда ты неизвестно сколько немытая сидишь в рубахе и босиком, и больше у тебя нет ничего, и спишь в ящике с сеном – ведь не поверили бы.
Я услышала шаги за дверью, быстро поднялась на ноги и схватилась за стену – резкое движение вверх вызвало головокружение.
Занавеска поднялась, и вошла Джемма.
– Ты проснулась? Очень хорошо. Матушка велела привести тебя к ней.
Вот и славно, я и сама не против. Но сначала нужно одеться. А потом – да, нужно поговорить.
6. Душ для матушки Вороны
– Джемма, доброе утро, – кивнула я. – Скажи пожалуйста, где я могу взять себе какую-нибудь одежду и обувь. Эта рубаха грязная, её необходимо заменить. Пол холодный, если я буду ходить по нему босиком, то подхвачу простуду.
– Матушка ничего не говорила, – сказала Джемма. – Только чтоб я тебя к ней привела.
– Так я ж не против, – я изо всех сил пыталась быть дружелюбной и не спорить. – Но если у неё на меня какие-то там планы, то меня нужно содержать в порядке, так? Как… коня, не знаю, или охотничью собаку, – я в последний момент догадалась, что «машина» может оказаться не в тему.
– Не знаю, – мотнула головой Джемма. – Ладно, спрошу.
Пока она ходила, я оглядела себя – жуть кошмарная. Худая, грязная, лохматая. Такую нельзя людям показывать, не то, что мужикам для утех предлагать. Или у них тут совсем бедный дом терпимости, и мужики непритязательны, бросаются на всё, лишь бы женщина?
Джемма вернулась и протянула мне пару кожаных шлёпок – к подошве пришита полоска сверху, и всё. Пришита просто через край суровыми нитками. Ну, лучше, чем ничего.
– Спасибо, Джемма, – кивнула я, и надела это чудо местной моды.
Мы вышли из комнаты, и я увидела коридор – длинный, из него много дверей, занавешенных шторками. За некоторыми разговаривали, я не поняла, о чем. Коридор упирался в очередной проём, и за ним оказалась лестница.
Дальше спускались вниз по винтовой лестнице внутри башни. Два оборота, один этаж. На этом этаже жили побогаче – вместо занавесок нормальные деревянные двери, и расположены они не так часто, то есть – комнаты за ними больше. В одну из таких комнат меня и привели.
Джемма постучала и получила изнутри какой-то звук, видимо, обозначающий согласие войти. Открыла дверь и толкнула меня в спину – иди, мол.
Комната, очевидно, показывала уровень местного комфорта, и я принялась жадно её разглядывать. На полу лежал коричневый шерстяной ковёр – вот, бывает, не всё потеряно. Стены тоже прикрыли узорчатыми коврами, только потоньше, и не ворсистыми. Типа гобеленов, наверное. Правда, паутина по углам всё равно висела. Окно – тоже квадратное, и небольшое, но не так высоко, как в моей каморке, в это можно выглянуть и увидеть какую-то улицу, наверное. Штор нет.
Есть стол, на нём большой подсвечник, свечи догорели и оплыли. И блюдо с остатками еды – какие-то обглоданные кости. Матушка практикует ночной дожор?
Деревянная кровать – о, тут бывают нормальные кровати, прелестно – с какой-то постелью на ней, столбиками по углам и занавесками по периметру. Коробочка, короче.
– Чего встала? – рыкнули на меня из-за плеча.
Я обернулась. Матушка Ворона восседала в деревянном кресле с подлокотниками, с видом владычицы морской, не иначе. Большая, с очень смуглой кожей, чёрные волосы подобраны на затылок и там замотаны каким-то белым лоскутом. Двойной, а то и тройной подбородок, на шее поверх простого тёмного платья, вроде как у Джеммы и старушки-лекаря – медальон на толстой цепи. Что там нарисовано, я не разобрала – солнце так светило в окно, что было непонятно.
– А что бы вы хотели, чтобы я делала? Прыгала? Так сначала нужно вылечить, отмыть, одеть и накормить.
– Что-то много болтаешь, – матушка со скрипом поднялась со своего седалища и подошла ко мне.
Обошла со всех сторон, рассмотрела.
– Если сидеть молча, то можно и вовсе ноги протянуть, – сообщила я. – Я так понимаю, что у вас на меня планы.
– Правильно понимаешь, – кивнула та.
– Не выйдет, – покачала я головой.
– Почему это не выйдет? Привяжут к кровати – и не пикнешь.
Перспектива привела меня в ужас. Я молча смотрела на мерзкую бабу, не в силах отвести взгляда. Ну да, тело у меня сейчас лёгкое, его схватить и утащить – много сил не надо. И если её клиенты непритязательны – то им же, наверное, нет разницы, согласна ли жертва. Ещё и повеселятся, если будешь орать и отбиваться. Значит…
– Значит, я пошла.
– Интересно, куда?
– Наружу, – понятия не имею, где тут наружа, но… – И если меня там сразу же убьют, то так тому и быть. Чем у вас тут мучиться и ждать, пока уже помрешь наконец-то от вашей глупости, истощения и дурного обращения.
– Где это с тобой дурно обращались? – усмехнулась матушка. – Пока и не начинали.
– Вам показалось, – сообщила я. – Вы ночью спросили, хочу ли я жить? Один конец, и знаете ли, я предпочитаю побыстрее.
Может быть, меня убьют, и я проснусь?
– Чего заладила – конец, конец! Будешь слушаться – проживёшь долго. Хоть у кого спроси, не жалуются.
– Наверное, привыкли жить впроголодь и ходить грязными и босыми? Как нищие на улице? Кто-то мне сказал, что у вас тут как бы лучшее заведение, но что-то пока я вижу только грязь и нищету.
– Эй, ты, говори, да не заговаривайся, – матушка схватила меня за плечо, развернула к себе и прямо впилась в меня взглядом своих маленьких чёрных глаз. – Я тебе сразу сказала – роскоши не жди.
– Вам кто-то неправильно рассказал, что такое роскошь, а вы и поверили, – было страшно, но я не могла не защищаться. – Наверное, посмеялся, а вы, похоже, не видели в жизни ничего слаще морковки.
Бабища аж задохнулась – так ей не понравились мои слова. И с размаху влепила мне пощёчину.
Пересохшая губа треснула – я прямо ощутила, как треснула, и как показалась кровь. Из глаз брызнули слёзы – от боли, и от злости, и от отчаяния. И дальше я не поняла, как это произошло, но руки мои взлетели в каком-то незнакомом жесте, и на Ворону откуда-то вылилось ведро воды. А потом ещё и ещё. Курица она мокрая, а не Ворона, вот!
Водяной шар с силой ударился в паутину над кроватью, и пролился вниз вместе с той паутиной. Следующий взорвался над столом и смыл на пол кости с тарелки. Ещё один прилетел прямо в постель.
Матушка вопила, не переставая, а из моих ладоней вылетали всё новые и новые водяные плюхи. Заглянул мужик – в какой-то подпоясанной серой дерюге, ему прилетело в лицо, он тут же вывалился обратно в коридор. Снаружи собралась толпа – немудрено. А я никак не могла остановиться – вода лилась и летела из моих рук в разные стороны… пока вдруг резко не закончилась. Руки опустились.
Матушка стояла у стены и смотрела на меня с ужасом, в распахнутую дверь боязливо заглядывали какие-то женщины.
– Где госпожа Марта, позовите скорее госпожу Марту! – кричал кто-то в коридоре.
А я поняла, что напрочь лишилась последних сил, и схватилась за стену.
Сползла по ней на пол, и потеряла сознание.
7. После боя бывает откат
– Деточка, просыпайся, – услышала я.
Не будите, а? Мне так хорошо спалось! Ничего не болело. А сейчас – голова кружится, дышать трудно, по всему телу мурашки и кожа словно горит. Как будто выпила суровый мочегонный препарат и страдаю от побочек.
Я открыла глаза и увидела, что сижу на мокром ковре возле мокрой стены, а перед моим лицом машет руками бабушка Марта.
– Что… случилось? – прохрипела я.
– Стихийный выброс, – пояснила целительница. – Твои магические способности сильнее, чем все мы думали.
Что? Какие ещё способности?
– И что с ней теперь будет? – о, это Ворона.
Курица мокрохвостая.
Я попыталась пошевелиться и глянуть туда, откуда доносился голос. Стоит, красавица, голову какой-то тряпкой вытирает.
