Солярий для Снежной королевы

Ромашенко посмотрел на парнишку с некоторой долей жалости во взгляде. Витька явно не понимал, как здорово он влип. Ведь его поступки можно трактовать как пособничество в похищении человека. А сроки по таким делам бывают очень солидными. И юный возраст самого преступника его в данном случае от тюрьмы не спасет.

И все-таки Ромашенко не хотелось отправлять юного вымогателя за решетку надолго. Но и оставить его поступок совсем без наказания он тоже не мог.

– Побудешь пока у нас, – повторил он. – В школу ты в этом году больше не пойдешь. И тебе еще придется ответить за то, что ты втянул в преступную аферу младшего товарища.

Услышав это, Гуца совсем скис. Ромашенко мог быть доволен. Он напугал юного правонарушителя, а несколько дней за решеткой окончательно научат парнишку уму-разуму. Парень имеет паспорт, ему уже четырнадцать. А значит, его можно привлечь к ответственности по тяжелым и особо тяжелым статьям. А участие в похищении другого ребенка, да еще с целью выкупа, могло потянуть на приличный срок. Но Ромашенко совсем не собирался всерьез и надолго отправлять младшего Гуцу в колонию, он легко поверил в рассказ паренька, настолько он соответствовал его глуповатому виду. Только такой вот дурачок мог придумать план передачи денег, который было так легко просчитать. Будь Гуца чуть поумнее, он бы смог придумать простенькую схему увода чужих денег через интернет-ресурсы. Ромашенко встречал таких гениев, которые были способны обчистить карман любого среднестатистического гражданина менее чем за пять минут. И при этом самим гениям случалось не иметь даже паспорта!

Да и вообще, требовать такой смехотворно маленький выкуп с учительской четы – это было как-то очень уж глупо и по-детски несерьезно. Так что Ромашенко не собирался предъявлять пареньку обвинение в похищении. Максимум – мелкое хулиганство. Но самому Гуце об этом знать не надо. Пусть паренек думает, что крупно влип.

Ромашенко полагал, что некоторое время, проведенное за решеткой, возможно, даже отправка в специальное учреждение, ожидание суда хотя бы несколько дней в компании других правонарушителей, строгие надзиратели и учреждения для несовершеннолетних должны были произвести на паренька неизгладимое впечатление, отучив раз и навсегда делать что-то такое, что может заставить его туда вернуться. Может, это было и слишком сильное лекарство, но Ромашенко полагал, что иные тут будут уже неэффективными.

Однако долгое пребывание в таком месте могло сломить слабого духом подростка. Поэтому Ромашенко предполагал продержать Гуцу у себя ровно столько, чтобы хватило для его перевоспитания. Но не дольше.

Что касается старшего Гуцы, то тут Ромашенко был непреклонен. Этот тип должен сесть в тюрьму, и надолго! Неважно, что он, похоже, похитил ребенка не ради выкупа, а по заказу какого-то третьего лица. Важно то, что этот поступок Гуца-старший совершил.

Однако разговор с юным вымогателем почти ничего не дал следователю в плане поисков его старшего брата. И хотя мальчишка утверждал, что старший должен был передать похищенного ребенка заказчику, следователь сомневался, чтобы тот знал имя этого человека и прочие подробности похищения. Ромашенко и его помощники так и этак пытались разговорить младшего Гуцу, но уже через час самый упрямый из них сдался и понял: парень не врет. Он и впрямь ничего больше не знает о планах своего брата. Младший Гуца подслушал и узнал о замыслах старшего слишком мало, чтобы быть полезным в этом плане полиции.

Так что Ромашенко пока что мог лишь ждать ответа на ориентировки на старшего Гуцу, разосланные им по всем отделениям города и области, и надеяться, что похититель где-нибудь да объявится.

Конечно, в идеале было бы хорошо устроить засады во всех местах, где Гуца мог рассчитывать на кров, ночлег и еду, но столько свободных сотрудников в распоряжении Ромашенко не имелось. Ведь неизвестно, когда и где Гуца появится в первую очередь. А дежурить у его собственного дома, квартиры невесты и двух самых близких дружков показалось следователю слишком накладным. Разумеется, он лично побеседовал со всеми этими людьми, объяснив тяжесть содеянного и пригрозив, что в случае укрывательства похитителя они и сами пойдут по той же статье как его сообщники.

Справившись с этой задачей, следователь вздохнул. Теперь ему предстояло последнее на сегодня дело, которое он откладывал, сколько мог. Ему надо было сообщить несчастным родителям похищенного ребенка, что Павла он не нашел и где его искать, тоже не знает. Разговор этот был таким трудным, что Ромашенко предпочел бы лучше десять раз провести задержание опасного преступника, чем объяснить родителям, почему он не может вернуть их ребенка. И хуже того, он не может даже дать им каких-либо гарантий, что это вообще произойдет.

Если самого Гуцу они и сумеют рано или поздно схватить, то с будущим маленького Павла все не так оптимистично. Как правило, большинство похищенных детей похитители убивают в первые же сутки. Чем больше проходит времени с момента похищения, тем больше вероятность, что ребенка убьют. Чудесные исключения, конечно же, бывают. Но в подавляющем числе случаев полиции лучше здорово поспешить, если она хочет передать ребенка в руки родителей живым.

А Ромашенко как раз и не мог спешить. Он мог только ждать, сознавая, что промедление в такой ситуации смертельно опасно для Пашки. И Ромашенко, хотя он и был ни в чем не виноват, а все сделал правильно, ежился от одной только мысли, что ему придется взглянуть сейчас в глаза родителей ребенка.

Глава 3

Сегодняшняя ночь Тани очень сильно отличалась от предыдущей. Если вчера она заснула мертвым сном, еще не дойдя до кровати, то нынче она проворочалась без сна до самого утра. Разговор со следователем начисто отбил у нее всякое желание спать. Следователь не скрыл от нее правды по поводу личности вымогателя. Но Таня считала, что братья Гуцы могут быть в сговоре друг с другом.

– Старший не захотел сам мараться с получением выкупа, а поручил это младшему. А следователь купился на рассказ мальчишки о том, что он якобы не знает, где его старший брат. Надо было не арестовывать мальчишку, а проследить за ним! Уверена, он бы вывел нас к тому месту, где старший держит Пашку!

С трудом дождавшись утра, Таня позвонила следователю, чтобы потребовать от него выпустить младшего Гуцу на свободу.

Но ее поджидал сюрприз. Полицейские сами без помощи мальчишки нашли его старшего брата.

Ромашенко так и сказал:

– Ваш план хорош, но он уже не понадобится. Мы нашли Гуцу и сами.

Вот только голос его почему-то звучал невесело. Но Таня не обратила на это внимания и воскликнула:

– Замечательно! Вы его уже допросили?

– Нет.

– Чего же вы ждете? – возмутилась Таня.

– Сложно сказать.

Следователь отвечал уклончиво, но Таня не сдавалась. Перед ней была возможность заполучить своего сына назад, и она не собиралась отступать.

– А когда допросите? – настаивала она. – Сегодня?

– Вряд ли это возможно.

– Почему? Гуца что… в другой стране?

– Я бы сказал, в другом мире.

Таня помолчала, силясь разгадать смысл сказанного следователем, а потом все же призналась:

– Не поняла, о чем вы говорите.

– Я говорю, что старший Гуца недоступен для нас.

– Но вы же сказали, что нашли его?!

– Правильней было бы сказать: мы нашли его тело.

Таня вздрогнула. А тяжесть, давившая на нее все эти дни, кажется, усилилась многократно.

– Тело? Как – тело? Он что… умер?

– Точней сказать, убит.

Тяжесть буквально задавила Таню. И она едва слышно прохрипела:

– Как – убит? Кем?

– Это я и сам хотел бы знать.

Ромашенко пытался увильнуть от разговора с матерью, но Таня была не тем человеком, кем легко манипулировать.

– А Пашка? – воскликнула она. – Где мой сын?

– Я не могу вам этого сказать. Пока не могу. Он пропал.

Опять пропал! Да что же это такое?! Тане захотелось разреветься, но она понимала, что не время. И стиснув волю в кулак, она продолжила расспрашивать следователя:

– Значит, Пашку вы не нашли, но зато нашли его похитителя… убитым?

И в голосе Тани помимо ее воли прозвучало такое отчаяние, что Андрей, только что вошедший в комнату, тут же подскочил к ней.

– Что случилось?

В голосе мужа слышалось неприкрытое волнение.

– Гуца убит, – прошептала Таня. – Пашка пропал!

– Не может быть!

Андрей побледнел, его затрясло. Если до сих пор он держался превосходно, то теперь, похоже, его вера в то, что все закончится хорошо, дала внушительную трещину.

– Что случилось? – допытывался он у жены. – Кто убит? Дай мне телефон!

Но Таня вцепилась в трубку с такой силой, что Андрею не удалось разжать ее пальцы.

– Немедленно объясните мне, что происходит! – потребовала она у Ромашенко громко. – Я – мать! У меня похищен единственный ребенок! И я имею право знать, как ведутся поиски моего сына! Что случилось с его похитителем? Как именно он был убит? И где?

Поняв, что она все равно от него не отстанет, Ромашенко вкратце объяснил Тане ситуацию.

– Тело Анатолия Гуцы было найдено сегодня примерно в семь утра в лесопарковой зоне поблизости от железнодорожной станции «Ржевка».

– Поправьте меня, если я ошибаюсь… Но ведь «Ржевка» – это где-то неподалеку от Наставников?

– Тот же район, – согласился с ней следователь. – Не так близко, но и не очень далеко. Сейчас на месте обнаружения трупа и в окрестностях работает наша следственная бригада. Есть крохотный шанс, что похититель держал ребенка в одном из домов частной застройки, которые преобладают там на окраине лесопарка.

– Когда его убили?

– Примерно прошлой ночью или даже поздним вечером.

– Так давно!

– Да, уже больше суток прошло с тех пор.

Ромашенко понимал, что это очень плохо. Первый, если так можно выразиться, владелец ребенка был им известен, а вот тот, кто сейчас забрал мальчика, увы, нет. И еще хуже, если убийство Гуцы вообще не связано с похищением. Ведь тогда, где искать ребенка, вообще непонятно.

– А кто его убил, вам уже известно?

– Имя и фамилию я вам не назову. Но, судя по характеру нанесенных ран, это был взрослый, достаточно хорошо развитый физически человек.

– Ребенок не мог этого сделать?

– Вы имеете в виду вашего сына?

– Я не знаю, – испугалась своего вопроса Таня. – Мог и младший Гуца.

– Нет, – заверил ее следователь. – Детям не под силу пробить грудную клетку. А Гуца убит ударом холодного колющего предмета в грудь. Причем удар был нанесен с такой силой, что пробил грудную клетку и повредил ребра.

Таня содрогнулась. Не потому, что ей было жалко этого Гуцу, нет, его она совсем не жалела – поделом негодяю за то, что он посягнул на безопасность ее мальчика. Нет, Тане было опять же страшно за своего сына. Где-то он там – маленький и беззащитный, а вокруг него происходят такие кровавые дела. И совсем некому прикрыть ее дорогого мальчика, некому уберечь его от гибели!

И в ту же минуту голову Тани озарила мысль: ну почему же некому? Есть заступница, к которой всегда можно обратиться. Она-то и спасет Павлушу, когда его родная мать не в силах этого сделать. Это было своего рода просветление в голове у Тани. И теперь она совершенно четко знала, что ей нужно сделать.

Следователь еще что-то говорил о том, что само убийство совершено не сегодня, скорее всего, Гуца был убит еще прошлой ночью или даже прошлым вечером, больше суток назад, а раз так, то и принять участие вчера в передаче и получении выкупа тоже не мог. И значит, само похищение точно было не выдумкой двух не очень умных братьев, а чьим-то заказом. И что теперь они сосредоточат все свои усилия на поиске этого заказчика, ведь ребенок может быть сейчас у него.

Но Таня уже не слушала Ромашенко. Она уже поняла, что следователь и сам в затруднении. И теперь все ее существо рвалось прочь из дома туда, где, она была уверена, ей сумеют помочь.

Наспех завершив разговор с Ромашенко, Таня схватила свою сумку и вылетела из дома.

– Я в церковь! – крикнула она мужу уже с лестничной клетки.

– Хочешь, я пойду с тобой?

Но Таня лишь отрицательно помотала головой. Ей хотелось побыть одной. Да и до храма Рождества Богородицы, ближайшего к их дому прихода, было всего две остановки, которые Таня на волне эмоций пролетала буквально за считаные минуты.

Вбежав в храм, она нашла глазами икону с хорошо знакомым сострадающим ликом Богородицы и упала перед ней на колени. Одна мать просила другую за своего сына. Таня надеялась, что именно Дева Мария сумеет понять ее боль и поможет отыскать сына. А до тех пор, пока это не случилось, пусть заступничество Богоматери будет у ее сына!

На этот день у двух близких подруг – Киры и Леси – было намечено множество дел. Они собирались посвятить этот день развлечениям. Поехать в крупный торговый комплекс и сходить там в кино на новинку, недавно вышедшую в прокат. Потом они хотели обновить к лету гардероб. А когда устанут, планировали посидеть в ресторанчике. Одним словом, дел у них было намечено предостаточно, и все очень важные.

Под конец приятного дня девушки планировали съесть по порции мороженого и дождаться своих мужчин, чтобы вместе вернуться в «Чудный уголок» – милый коттеджный поселок, где они вдвоем жили вот уже на протяжении нескольких лет. А в последние годы к ним присоединились также и Эдик с Лисицей, их бойфренды, женихи, гражданские супруги – назовите, как хотите, суть от этого не менялась.

Но все с самого начала пошло не так, весь тщательно продуманный подругами сценарий был поломан. В кино они опоздали. А пока ждали следующего сеанса, устали и разочаровались в шопинге, потому что почти трехчасовой изнурительный марш-бросок по бутикам не принес желаемых результатов.

Подруги почти ничего не купили, кроме какой-то мелочи. Кира приобрела комплект нижнего белья, причем сама говорила, что он явно лишний, так как дома в ящике комода лежит пять аналогичных, даже еще не распакованных. Леся приобрела браслет в отделе бижутерии, причем он разонравился ей сразу же после того, как она вышла из магазина, и теперь Леся ломала голову над тем, кому из родственниц, приятельниц или просто знакомых его пристроить.

– Может быть, перекусим перед кино? – предложила Кира. – Правда, времени у нас уже не осталось.

Но Лесе идти в кино расхотелось.

– Нет, я устала.

– Ну что же ты! – укорила ее Кира. – Ведь договаривались!

– Сходи одна. А я на улице посижу. Все равно в кино я тебе по большому счету не нужна.

– А с кем я буду обсуждать потом фильм?

– Со мной. У тебя будет даже больше преимуществ, потому что ты сможешь рассказать мне его содержание.

Кира рассмотрела предложение подруги, и оно ей понравилось. И все же она спросила:

– А как же ты?

– А что я? Пойду погуляю, что-то у меня голова разболелась.

И Леся не солгала. Голова у нее и впрямь от духоты торгового комплекса стала тяжелой и гудела, словно колокол. Более выносливая Кира с сочувствием смотрела на нее.

Леся поспешила ее заверить:

– На свежем воздухе мне быстро станет лучше.

Итак, они разделились. Кира пошла в кино, а Леся отправилась бродить по улицам. Еще раньше она приметила небольшой зеленый скверик, а возле него нарядную белую церковь с золотыми луковками. Вообще-то Леся в церковь ходила редко, разве что по очень большим праздникам, да и тогда, лишь когда ей об этих праздниках заранее говорили знакомые или она получала от них поздравления в соцсетях.

Правда, люди иной раз и сами толком не знали, с чем поздравляют Лесю. О сути того или иного церковного праздника у большинства Лесиных знакомых были лишь самые общие представления. Почему Христос воскрес и как именно это произошло, сами поздравляющие зачастую не очень-то ясно себе представляли. Хорошо еще, что в последнее время крупные церковные праздники, такие как Рождество и Пасха, стали освещаться всеми крупными телеканалами. И теперь, по крайней мере, в отличие от советских времен, уже невозможно было не знать о том, что, к примеру, сегодня полагается «христосоваться», дарить друг другу крашеные яйца и есть куличи.

Но сегодня был вроде бы самый обычный день, не праздничный. И все же небольшая церковь привлекла к себе внимание Леси. Была она такая удивительно светлая, радостная, что Лесю потянуло к ней. Подойдя, она увидела на дверях табличку, извещающую, что храм этот посвящен празднику Рождества Богородицы. Церковь была Лесе незнакома, она никогда раньше тут не бывала. И Леся, немножко помявшись у порога, все же решила войти внутрь. Однако прежде чем она поднялась хотя бы на одну ступень, дверь храма отворилась и оттуда вышла женщина с таким бледным и заплаканным лицом, что Леся невольно содрогнулась.

Какое же невероятное горе случилось у этой в общем-то молодой женщины, практически ее ровесницы или чуть старше? Неужели умер кто-то близкий? Может быть, даже ребенок?

От этой мысли у добросердечной Леси защемило душу. Она посторонилась, желая пропустить незнакомую ей женщину, а уже потом войти в храм. Но тут произошло неожиданное. Женщина, занеся ногу над ступенькой, оступилась и со слабым криком полетела вниз прямо на Лесю. В последний момент Леся успела растопырить руки, сгруппироваться и только чудом удержалась на ногах, приняв на себя вес упавшей женщины. На какой-то миг ей показалось, что она не устоит и что они сейчас обе полетят на землю, но все закончилось благополучно.

Леся удержалась на ногах и помогла женщине принять вертикальное положение.

– Спасибо вам, – пролепетала та. – Не знаю, как я так умудрилась?!

– Ничего ведь не произошло. Так что не за что и благодарить.

– Нога подвернулась, – попыталась оправдаться перед Лесей женщина.

– Вам надо посидеть.

И Леся помогла незнакомой женщине доковылять до лавочки, стоящей неподалеку. Там женщина с облегчением вытянула пострадавшую ногу и признательно улыбнулась Лесе:

– Спасибо, вы мне здорово помогли.

– Всегда рада, – улыбнулась Леся. – Как ваша нога?

– Думаю, что ничего страшного. Шевелю ею, и вроде бы больно совсем немного.

– Ну, тогда…

И Леся хотела уже идти по своим делам, может быть, все-таки зайти в храм, но неожиданно обнаружила, что незнакомая женщина по-прежнему держит ее за руку.

В ответ на вопросительный взгляд Леси та неожиданно спросила:

– Скажите, а вы часто ходите в церковь?

– Да нет, – удивилась Леся. – Вообще-то редко.

– А мы с мужем бываем каждую неделю.

– Это вы молодцы!

Леся не знала, что ей сказать еще. Но странная женщина, казалось, не собиралась ее отпускать.

– Знаете, я сегодня пришла сюда, потому что у нас с мужем большое горе. Наш ребенок…

Она не договорила, и из ее глаз потекли слезы. В душе Леся поразилась, как точно угадала причину горя этой женщины.

– Умер? – ахнула она.

– Нет, нет! – всплеснула руками женщина, отпустив на мгновение Лесю.

Тут бы Лесе повернуться и бежать, но она почему-то осталась. И была немало поражена, услышав признание незнакомки:

– Моего сына похитили. А теперь полиция говорит, что похитивший ребенка человек и сам мертв. Вот я и пришла в храм – молить Богородицу, чтобы она спасла моего мальчика, как-то защитила от той опасности, которой он, я уверена, подвергается сейчас.

Теперь Леся окончательно оказалась в тупике. Будучи не слишком-то верующей, она полагала, что в таком деле надеяться на заступничество небес нечего, а надо шевелиться самой. Но глядя на эту миниатюрную женщину с залитым слезами лицом, она понимала: вряд ли той под силу отыскать своего сына самостоятельно. И не потому, что та какая-то там глупая, а Леся, наоборот, умная, но просто в любом деле, чтобы оно было сделано хорошо, нужна холодная голова. А у этой несчастной матери эмоции зашкаливали за грань разумного, это было видно невооруженным глазом – и, конечно, не позволяли ей провести расследование самостоятельно.

– Полиция вам должна помочь.

– Но у нашего следователя столько других дел! Ему постоянно звонят какие-то люди, отвлекают от поисков Паши!

– Уверена, он делает все возможное.

Но помимо воли, в словах Леси не прозвучало должной уверенности. Нет, она не сомневалась в следователе, просто дел у него и впрямь могло быть слишком много, чтобы он мог уделить каждому особое внимание. Ну, не в человеческих это силах – вести разом по несколько дел, каждое из которых требует оперативных мероприятий, допросов, очных ставок и бесконечного заполнения протоколов.

И хотя у следователя должно быть немало помощников, но почему бы не появиться еще двум… или даже четырем?

Эта мысль мелькнула в голове у Леси где-то на заднем плане. Сама по себе, самостоятельно. И вроде бы Леся совсем не собиралась помогать этой женщине.

А между тем ее язык, словно тоже сам по себе, уже интересовался:

– А ваш муж? Он сотрудничает с полицией? Помогает следователю? Ездит? Разговаривает со свидетелями?

– Андрей? Ну, как вам сказать… Что он может? Он ведь не профессионал.

– Мы с подругой тоже не профессиональные сыщицы, однако мы распутали уже не одно сложное дело, – похвасталась Леся.

И в ту же минуту женщина вновь схватила ее за руку.

– Так вы сыщица? – воскликнула она.

– Любительница.

– Но сыщица? – настаивала та. – И опыт у вас, говорите, имеется?

– Да. Кое-какой опыт есть.

– А те дела, которые вы распутывали… Они были опасными?

– Всякие бывали.

Женщина замялась. А потом неожиданно произнесла:

– Посмотрите, какой он славный!

И женщина показала Лесе смартфон, на заставке которого был запечатлен чудный мальчуган. Главным его украшением были глаза – живые, блестящие и умные. Но и вся мордашка была очень симпатичной. Чувствовалось, что этот малец еще покорит немало женских сердец. Но кроме этого, было в нем и еще какое-то особое мужское очарование, которое отличает просто красивых мужчин от мужчин обворожительных. Обворожительный мужчина может и не обладать особой физической красотой, но в его внешности есть нечто такое, отчего все женщины будут буквально млеть.

– Да, мальчик у вас очень симпатичный.

– И милый, и послушный, и внимательный!

– Просто отлично.

– Мне даже страшно подумать, что со мной будет, если он не найдется!

Леся уже давно почуяла, к чему идет этот разговор. Все-таки она и впрямь обладала хорошо развитой интуицией, которая и помогала ей зачастую принимать хоть и необоснованные, но оказывающиеся правильными решения.

Поэтому Леся совсем не удивилась, когда услышала от незнакомки следующие слова:

– А вы не могли бы помочь нам с мужем? Похитители требовали за жизнь сына сто тысяч рублей. Но так как похититель мертв… Я с удовольствием отдам эти деньги вам!

– Что вы! – воскликнула Леся. – Зачем? Не надо мне ваших денег!

– Дорогая! – порывисто воскликнула женщина. – Милая, родная! Но что же еще я могу вам дать?

– Не надо мне ничего!

– Найдите моего сына! Умоляю вас!

В ее глазах было столько веры и надежды, что у Леси не повернулся язык, чтобы отказать женщине.

– Пожалуйста, – еще сильнее взмолилась та. – Помогите мне!

– Я помогу! Помогу вам!

– Я вам сейчас же дам аванс.

И женщина полезла в сумочку, откуда вытащила толстенькую пачку денег.

– Нет, нет! Спрячьте, – встревожилась Леся. – Я помогу вам так…

– Как…?

– Ну, просто помогу. У вас беда, что же я стану наживаться на вашем горе?

Женщина смотрела теперь на нее с недоверием.

– Все понятно, – вздохнула она наконец. – Вы не хотите браться за это дело.

– Нет, я же сказала, что помогу вам!

– Тогда возьмите деньги. Так полагается! Ну, хотя бы на расходы, на бензин! Вам же придется куда-то ездить.

– Не исключено. Даже более чем вероятно, что придется.

– Вот и возьмите.

И женщина не успокоилась, пока не вручила Лесе несколько купюр.

– Ну вот, – лицо у нее посветлело, – теперь, когда все формальности улажены, можно и познакомиться. Меня зовут Татьяной. А вас?

Леся тоже представилась. И Татьяна поведала Лесе историю, которая нам с вами уже хорошо известна. Леся же слушала очень внимательно, стараясь не упустить ни одного слова. Ведь в расследовании иной раз итог как раз и зависит от одного-единственного, случайно пророненного словечка.

– А знаете, почему я именно к вам обратилась с просьбой найти моего сына? – произнесла Татьяна, когда закончила свой невеселый рассказ.

– Нет, не знаю.

– Вы только не подумайте, что я какая-нибудь кликуша или сумасшедшая. Нет, я нормальная женщина. Но… Но когда я была в церкви и молилась перед иконой Богородицы, мне почудилось, как будто бы чей-то голос сказал мне… сказал… И знаете, что интересно, голос был такой необычный! Тихий, но при этом внятный. Властный и одновременно очень ласковый, сочувствующий.

– Удивительное сочетание!

– Вот и я о том же! Мне никогда еще не приходилось испытывать такого ощущения.