Почему мужчины врут. Амазонки под черными парусами

– Твой отец пил?

– Ну, как все артисты.

– То есть пил?

– Запоев у него не случалось. И наркотики он не употреблял. А это среди артистов – редкость!

Чувствовалось, что Гаврош гордился своим отцом. И все же Мариша не могла не заметить:

– Но ведь твой отец не был сильно знаменит, правда?

И реакция последовала именно та, какую она и ожидала.

– Почему же? – немедленно вскипел Гаврош. – У отца и труппа своя была. Он со своими актерами по разным местам гастролировал. В провинцию, конечно, не совались. Там народ простой, могли и дерьмом коровьим закидать. А вот в Европе и в нашем городе отец отлично себя чувствовал. Тут люди к геям с пониманием относятся. Так что на всех школьных каникулах у отца работы вагон было. Летом он по детским лагерям курсировал. Ну а в остальное время перебивался кое-как. Каникулярных заработков ему вполне на жизнь хватало.

Мариша благоразумно удержала свои комментарии при себе. Хотя у нее волосы на голове встали дыбом, когда она представила себе, что вот такой вот артист со своей «труппой» приехал в летний лагерь, где отдыхает ее собственный крошка-мальчуган. Ужас!

– Так, а что вы там про свидетеля убийства говорили? – направил ее мысли в правильное русло Гаврош. – Отец что, видел, как кого-то пришили?

– А он тебе об этом рассказывал?

– Нет. Но только…

– Что «только»?

– Очень уж отец в последние дни был странный, – признался Гаврош. – Нет, вы меня поймите, отец, конечно, всегда был странный. Но когда к человеку привыкаешь, поневоле заметишь, если его что-то тревожит.

– А твоего отца, выходит, что-то тревожило?

Гаврош кивнул, и Мариша заметила, что у него зуб на зуб не попадает.

– Да ты совсем замерз! – воскликнула она. – И шапки у тебя нет!

– Что я, девчонка, что ли, чтобы в шапке париться!

– Париться! Горе ты луковое! Вот схватишь сейчас менингит, будешь знать, как без шапки ходить!

Гаврош внезапно улыбнулся непослушными бледными губами:

– Вы сейчас совсем, как моя бабушка. Она тоже меня вечно ругала, если я зимой на улицу без шапки выскакивал.

Вот уже второй парень за сегодняшний день говорит ей о том, что она напоминает маму, а теперь вот и бабушку. Что это? Знак свыше? Знак того, что у Мариши родится мальчик? Или того, что она стареет? Ох, последнего не хотелось бы!

Мариша схватила Гавроша и потащила его к своей машине, приговаривая по пути:

– И правильно тебя твоя бабушка ругала! Святая женщина. А вот ты – дурак, что ее не слушался!

– Да, я дурак, – признался Гаврош, топая за Маришей. – И бабушка у меня святая. Между прочим, она меня уговаривала к отцу не соваться. А я вот не послушал ее. Не знал бы его и спокойней бы сейчас спал!

Включив печку и немного отогревшись в машине, Мариша потянулась за термосом. Когда она заливала сюда кофе? Кажется, это было уже пару дней назад. Но там еще должно было оставаться на два глотка. Однако, к удивлению Мариши, кофе в термосе не было. Но зато там был чай, и его было очень много! Почти целый термос горячего и сладкого чая.

– О! – обрадовался Гаврош, втянув носом аромат, поднимающийся от напитка. – Чай! Да еще с мятой! Люблю с мятой!

Чай? С мятой? Мариша в жизни не пила чай с мятой. Не любила этот вкус, поэтому никогда и не заваривала себе эту траву. И чай в термосе она не держала. Кофе – да. Кофе у нее был в термосе всегда. А вот чай – никогда.

И как получилось, что он очутился в ее термосе? И не просто в термосе, в а термосе, который всегда находился в ее машине?! Выходит, свистопляска с «барабашкой» продолжается? Ему стало тесно у нее в квартире, и он решил порезвиться также и у нее в машине? Заварить ей чайку с мятой? Ерунда какая-то!

Между тем Гаврош, не подозревая о терзающих Маришу сомнениях, с удовольствием выпил целую чашку горячего чая, порозовел, отогрелся и окончательно расположился в пользу Мариши. Он даже извинился перед ней.

– Вы меня простите за то, что я вас прогнать из квартиры отца хотел. Ну, там…

– Да что там! Проехали и забыли! Я все понимаю!

– Я хотел этим придуркам раскрыть тайну, кто я есть на самом деле.

– Понимаю.

– А потом подумал, а зачем им знать правду? Что это изменит? Отца все равно уже не вернешь. Пусть будет так, как он хотел. Пусть никто из них про меня так и не узнает.

– Ну, вот твой отец и добился своего. Он умер в ореоле славы величайшего гей-любовника нашего города.

Гаврош не ответил. Он смотрел в окно на опустевший двор, где еще совсем недавно лежало тело его отца. Снежинки падали уже одним сплошным белым покрывалом, окончательно уничтожая все следы и делая землю, машины, деревья и кусты равномерно белыми и пушистыми.

Чтобы отвлечь парня от тягостных мыслей, в которые он явно погрузился, Мариша спросила:

– А почему тебя так странно зовут? Гаврош?

– А? Что?

– Гаврош – это ведь был герой французской революции. Мальчик – сирота и бедняк, погибший совсем юным на баррикадах Парижа во имя свободы Франции. Гаврош – это герой одноименного фильма. Мальчишка гибнет с Марсельезой на губах.

– Да, бабушка мне что-то об этом говорила. Гимн свободы, и все такое… Но лично я всегда считал, что Гаврош – это сокращенное от Гаврилы. Это мое имя.

– Так тебя при рождении назвали Гаврилой?

– Не знаю, кому именно из моих родаков пришла такая дикая идея в голову. Но да, они меня так назвали.

Вывести парнишку из его задумчивости не очень-то получалось. И поэтому Мариша просто спросила его в лицо:

– У твоего отца было больное сердце?

– Он никогда конкретно на сердце не жаловался.

– Но это еще ничего не значит. Многие люди терпят и храбрятся, чтобы не огорчать своих близких своими болезнями.

– Не тот случай, – покачал головой Гаврила. – Фил обожал, когда его жалели, когда вокруг него хлопотали и ухаживали за ним. Стоило у него заболеть голове или почке, как он тут же впадал в панику, воображал у себя кучу ужасных болезней и несколько дней подряд рассказывал всем кому не лень, какие жуткие мучения он претерпел. Только на моей памяти он пять раз умирал от ангины. Трижды у него была мигрень, так что он опасался опухоли в мозге. Потом его мучили тупые боли в области печени, он считал, что у него чуть ли не цирроз. И у него кололо в почках. Он полагал, что это камни. Но вот на сердце он не жаловался никогда!

– Ты что-то говорил о том, что твой отец за несколько дней до смерти начал вести себя весьма странно.

– Да! – оживился Гаврила. – Вот именно, что странно! Вы это правильно подметили!

И еще больше воодушевившись, он принялся рассказывать.

Гаврила очень хорошо запомнил тот день. С самого утра ему следовало зайти к отцу. Они договаривались об этом заранее. Фил планировал поручить рукастому отпрыску починить проводку у себя в квартире. Сам Фил к такого рода занятиям относился свысока. Но принимать помощь со стороны не брезговал. И считал само собой разумеющимся, что родной сын старается для него бесплатно.

Мальчик приехал к точно оговоренному сроку, но отца дома не оказалось. Дверь была закрыта, но у Гаврилы к этому времени уже были свои ключи от дома отца. Он открыл ими дверь, вошел и, убедившись, что отца действительно нет, что он не спит и не моется, попытался до него дозвониться, а потом все же занялся проводкой.

– Отец вернулся только через два с половиной часа. Я к этому времени уже изрядно упарился и был не прочь поболтать с батей.

Филимона буквально распирало от обилия новостей. Гаврош это видел. И откровенно недоумевал, почему отец таится и мучается, хотя явно хочет поделиться с сыном.

Но Филимон лишь сказал сыну:

– Встретил одного человека – своего старого знакомого. Ты себе даже не представляешь, кто он такой! Я-то связанную с ним историю и все, что промежду нас было, давно похоронил. А он нет, все равно появился!

– И что? – поинтересовался Гаврош. – Ты рад?

– Даже не знаю, радоваться или пугаться. Он предложил мне одно дельце… Очень, надо сказать, выгодное дельце. Если все выгорит, как он говорит, я могу здорово разбогатеть.

– Разбогатеть?

Помимо воли Гаврош ощутил в груди какое-то странное шевеление. До сих пор он имел возможность неоднократно убедиться в том, что дела его отца очень далеки от настоящего процветания. Возможно, Филимон и воображал себя великим актером, но на его финансовых делах это никак не отражалось. Филимон после развода с женой не имел даже собственной квартиры. Снимал комнату. Или на пару со своим очередным бойфрендом снимал однокомнатную квартиру.

– В последний раз Филу с квартирой повезло. Он снял комнату в трешке, но в двух остальных комнатах никто не живет. Они стоят пустые. И хозяин разрешал Филу ими пользоваться.

В третьей комнате тоже было почти пусто. То есть мебели там не было. Но Фил не растерялся. Надувной матрас он одолжил у кого-то из своих знакомых. Кресло и два стула взял в театре – они были списаны как старье. Ну а кухонная мебель уже имелась в квартире. Хозяева установили ее, собираясь жить в квартире сами.

А потом у хозяев планы изменились. Они укатили жить на несколько лет за границу. Чужих пускать в квартиру не хотели. Вот тут и пригодился Фил.

– А кто хозяева квартиры? Ты их видел?

– Неа. Тоже какие-то актеры или музыканты. Фил с другими людьми почти и не общался.

В тот день Гаврош продемонстрировал отцу свою работу по части проводки, и Фил остался доволен.

– А ты, оказывается, рукастый у меня парень! – похвалил он сына, и Гаврош зарделся.

До сих пор ему еще не приходилось слышать отцовской похвалы. И сейчас он был необычайно горд за самого себя. Неожиданно для самого себя он заявил:

– Я все могу починить. И проводку, если надо, налажу тебе к концу дня.

– Да ты просто молоток! – воскликнул Фил. – А я вот никогда дюбель от самореза отличить не мог. Такой я лох!

Гаврила засмеялся шутке отца и украдкой покосился на Фила. Ему очень понравилось, как тот его хвалит. Но помимо похвалы в голосе Фила прозвучала еще и странная задумчивость.

После этого Фил остался рядом с сыном. Помогал ему. Подавал инструменты. И постоянно расспрашивал о том, что сын делает в данный момент. Так что Гаврош даже засмеялся:

– Ты что, хочешь всему научиться сам?

– Хочу!

– За один раз?! – еще больше развеселился Гаврош.

Но Фил в ответ не рассмеялся, а неожиданно серьезно спросил:

– А ты мог бы меня научить?

Гаврош чуть не свалился со стремянки, на которой стоял. Его отец, который прежде брезговал взять в руки даже простую отвертку, вдруг хочет научиться работать с проводами? Он не ослышался?

Парень едва сумел выдавить из себя:

– Зачем тебе?

– Надо, – уклончиво отозвался Фил. – Скажи, а камеру наблюдения ты бы смог отключить?

– Ну… В принципе, если знать ее устройство, наверное, мог бы. Ничего хитрого в этом нет.

– А ты можешь мне показать, как это сделать?

– Просто отключить?

– Чтобы она совсем не работала!

– Ну, самое простое, повредить провода, отходящие от нее.

– Провода? – еще больше заинтересовался Фил. – А как их повредить?

Безграмотность отца в технических процессах умилила Гавроша, и он принялся охотно делиться с отцом своими знаниями. Тот слушал очень внимательно, ни разу не перебил сына. И вопросы задавал исключительно по существу. Так что к концу дня Гаврош не без удивления убедился в том, что отец сделал кое-какие успехи в обучении и теперь худо или бедно, но может самостоятельно орудовать с проводкой.

– Конечно, самостоятельно он весь дом обвесить электрикой никогда бы не смог, но кое-чему научился.

Мариша выслушала рассказ Гавроша с изумлением. Перед ней постепенно раскрывалась вся правда о произошедшем в доме Воронцова ограблении. Так вот кто повредил проводку и отключил видеокамеры в доме старого коллекционера! Это сделал Фил. Ну да, это ведь он приходил к Ивану Алексеевичу. Это его в костюме Дракулы видела старушка соседка.

Видимо, Фил и Иван Алексеевич были давно и хорошо знакомы, раз уж осторожный коллекционер впустил того к себе в квартиру. Но ведь и Фил пришел к старому знакомому не просто так! У него явно было поручение от неизвестного злоумышленника. И именно этот человек пришел следом за Филом, убил старика и забрал себе наиболее ценные предметы его коллекции.

– Черт, черт, черт! – прошептала Мариша, когда она осталась одна.

За минуту до этого Гаврош вылез из ее машины и тяжело потопал к подъезду своего дома. Мариша по доброте душевной подкинула парнишку к его жилищу. Да и как ей было поступить иначе, ведь на улице была уже ночь, а денег на такси у Гавроша явно не имелось. Так что Марише пришлось еще немного поработать, на этот раз шофером.

И лишь затем она поехала к себе домой.

По дороге она продолжала размышлять о том, что ей довелось узнать от Гавроша. И убеждалась все больше и больше в том, что отец парня был замешан в убийстве и ограблении Воронцова. Но вот кто был тот человек, который обратился к актеру за помощью и который, судя по всему, затеял всю эту аферу с ограблением старика Воронцова? Увы, Фил не назвал сыну имени своего сообщника. Только сказал, что это его очень старый знакомый, которого он уже не чаял и увидеть.

– Хм, – пробормотала Мариша. – И сдается мне, что смерть Фила в данном случае была очень на руку тому типу.

А как же иначе?! Ведь наверняка за помощь в ограблении и убийстве коллекционера Филу была обещана какая-то награда. Не зря же он говорил сыну о том, что скоро разбогатеет или, во всяком случае, существенно поправит свои финансовые дела. И за что была ему обещана награда? Только ли ради нее он пошел на сотрудничество с преступником и, видимо, испортил видеокамеры в доме старика? Или тут было замешано что-то еще? Или кто-то еще?

Ну, как бы там ни было, а теперь Фил уже мертв. И расплачиваться с ним его сообщнику уже не надо. Тот может гулять, петь и веселиться. Дело сделано, а Фил – мертв!

– И о чем это говорит? – рассуждала вслух сама с собой Мариша. – А это говорит о том, что либо Фила убил его сообщник, либо, если Фил все же умер своей смертью, сообщнику просто сказочно повезло.

Потому что, насколько поняла Мариша со слов Гавроша, никаких особых денег у Фила пока что не прибавилось. К тому же он был человеком широкого размаха, и если обещанные деньги оказались бы у него в руках, то Фил сразу принялся бы их тратить.

– Отец обожал одеваться у самых дорогих модельеров. Это была его страсть! Конечно, отцу с его мизерными заработками это удавалось делать нечасто. Но если бы у него было больше денег, я уверен, он бы обязательно спустил их все на шмотки и прочее барахло. А раз он этого не сделал, значит, и деньги у него пока что не появились.

– А теперь они уже и не появятся.

С такими мыслями Мариша и добралась до своего дома. Время было уже совсем позднее, а точней сказать, уже раннее. На душе у Мариши было тяжело. Уже третья смерть за последние дни. И все эти смерти случаются в непосредственной близости от Мариши. А она совершенно не знает, кто убийца. И главное, посоветоваться не с кем! Смайл укатил по своим делам. Черт знает, когда он вернется назад. А у Мариши нарисовалось сразу три трупа. И все они вроде бы проходят по разным делам, но в то же время каким-то непостижимым образом связаны друг с другом.

Мариша даже не могла сказать, почему она так думает. Это было на уровне интуиции. Ну а своей интуиции, как известно, надо доверять, тогда жизнь станет много проще, да и мозг получит возможность немного передохнуть.

Глава 8

Дома Мариша была встречена у самых дверей Диной. Вообще-то в этом не было ничего странного. Кошка любила дремать на тумбочке у телефонного аппарата и часто встречала Маришу, потягиваясь возле него. Но… Но только не зимой! Зимой Дина предпочитала проводить дни возле батареи центрального отопления и в прихожую прибегала в самый последний момент, уже совсем не сонная, а бодрая и любознательная.

И к тому же в этот раз кошка выглядела встревоженной. Она переминалась с ноги на ногу и явно очень что-то хотела сказать своей хозяйке.

– Что случилось, Диночка?

– Мяумуррр! Мурррр! Мяу! – начала возбужденно докладывать ей Дина.

При этом она продолжала нервно переминаться, всем своим видом показывая, что в отсутствие хозяйки в квартире что-то произошло.

– Что? – повторила Мариша, ужасно жалея, что не знает кошачьего языка. – Что такое произошло?

– Мур! Мурмурмур!!

Как ужасно жаль, что ученые до сих пор не удосужились придумать универсальные переводчики со всех звериных языков на человеческий! Хотя бы на один, пусть даже это будет английский. Но что мечтать попусту о том, чего нет? Дина, во всяком случае, не стала этого делать.

Кошка повернулась и быстро засеменила на кухню. Там явно находилось что-то, что она хотела показать Марише. Разувшись и скинув с себя коротенькую дубленочку (все никак не удосужится купить себе что-то более длинное, теплое и приличествующее ее теперешнему положению), Мариша поспешила за кошкой.

– Ну? Что тут?

Вместо ответа Дина уставилась на рассыпанное хозяйкой возле холодильника пшено. Мариша тоже посмотрела на него и ахнула.

Перед уходом зернышки были выровнены в один сплошной ковер. А теперь по пшену шли узоры вроде тех, которые таинственным образом отпечатались на пшеничных полях в Англии. Там фермеры до сих пор так и не смогли понять, кто же приминает пшеничные колосья, укладывая их в различные узоры, к которым нет подхода ни с одной стороны поля.

А у Мариши теперь на кухне были свои собственные картинки на зерне!

В полном изумлении Мариша смотрела на узор из трех соединяющихся между собой окружностей, каждая из которых была чуть большего диаметра, чем предыдущая. Самая маленькая находилась внизу, из ее центра шла вертикальная линия к следующей окружности. А потом точно так же к третьей и самой большой, которая располагалась где-то возле холодильника.

– Мама родная! – прошептала Мариша, разглядывая узор и пытаясь понять, откуда он тут взялся.

Ответа на этот вопрос у нее не находилось, да и ладно! Теперь Маришу больше интересовало, КАК были сделаны эти узоры? Узор находился в центре рассыпанной крупы. И больше никаких следов на нем видно не было.

– У нас были инопланетяне! – ахнула Мариша. – Маленькие инопланетянчики на маленькой тарелочке! Они летали по моей кухне и… и рисовали!

А что еще она могла подумать? Кто мог побывать в закрытой на отличный замок квартире? Ясно, что это инопланетяне просочились каким-то образом через стены и оставили следы на Маришином полу!

Сбегав за совком, Мариша быстро смела все испорченное пшено и выбросила его в мусор. И лишь сделав это, она охнула с досады.

– Надо же было сфотографировать! Ах я балда!

Но сделанного было уже не воротить. Доказательства посещения ее квартиры инопланетным разумом Мариша смела своим собственным веником. И теперь ей никто бы не поверил, вздумай она вспомнить и рассказать об этом. Впрочем, Мариша даже не стала и пытаться это делать. Зачем ей надо, чтобы над ней все потешались? Никто не поверит в то, что к ней прилетели те же инопланетные художники, которые разрисовали поля в Оксфорде. На всякий случай Мариша набрала номер своей мамы и спросила:

– Слушай, ты бы поверила, если бы тебе кто-нибудь рассказал о том, что инопланетяне таскают у него сосиски из холодильника, а потом рисуют узоры на полу?

– Узоры? – переспросила мама. – На полу? Мариша, ты знаешь, который теперь час?

Мариша покосилась на часы и ахнула. Пять утра! О чем она только думала, звоня маме в такую рань!

Но мама уже заинтересовалась услышанным и спросила:

– А чем они их рисуют? Пшеном? Не знаю. А что там с сосисками? Их они тоже разрисовали?

– Нет, их они просто съели. Что ты думаешь?

– Не знаю. И потом, какие это были сосиски? Если те, что я сама попробовала на прошлой неделе у тети Кати в гостях, то охотно верю. Такие превосходные сосиски – пальчики оближешь! А к чему ты это спрашиваешь? У кого случились такие странные вещи?

Поняв, что позвонила совершенно зря, Мариша быстро попрощалась и повесила трубку. Так, тут она помощи не дождется. Похоже, придется бороться с проблемой один на один.

Заглянув в холодильник, Мариша убедилась, что на этот раз в нем ничего не пропало. Даже наоборот. Прибыла бутылка молока. Да не просто молока, а обогащенного витаминами и кальцием. Почему-то эта бутылка до того напугала Маришу, что она сразу же выкинула ее в мусорное ведро. Не будет она пить это подозрительное молоко! Кто их знает, этих инопланетян, возможно, они подмешали ей туда какой-то гадости.

И кстати, зачем они поят Маришу молоком? Это что такое? Простая благодарность за сожранные ими сосиски или нечто большее? А вдруг они откармливают Маришу, сажая ее на специальную диету, чтобы она родила здорового младенца. А потом – бац! И украдут ее малыша!

Где-то Мариша слышала или читала о таком. И ей это совершенно не понравилось. Нужно срочно позвонить мужу! Над его женой ставят опыты, планируют похитить наследника, муж должен что-то предпринять!

Но телефон мужа оставался недоступен для вызова, и Мариша окончательно затосковала.

– Смайл! Где ты, Смайл?

Дина подошла к хозяйке, свернувшейся калачиком в кресле, и сочувственно тронула ее лапкой. Мол, не переживай, все образуется. Муж вернется. А пока у тебя есть я, казалось, говорил ее взгляд.

– Да, ты у меня есть, – подтвердила Мариша, подхватывая кошку за мягкое пузо и устраивая ее поудобнее у себя на коленях. – Это точно.

Дина мирно мурлыкала. Похоже, она совершенно успокоилась. И Мариша неожиданно для самой себя тоже стала успокаиваться. А потом и заснула. И в этом не было ничего удивительного, ведь скоро уже должен был начаться рассвет.

Проснувшись, Мариша первым делом побежала на кухню. Нет, вроде бы за истекшие часы чужих посещений не было. Мариша тщательно обследовала все помещение, пересчитала продукты в холодильнике, но никаких отклонений от вчерашнего не заметила.

– И все-таки с этим надо что-то делать, – озабоченно пробормотала она. – Я должна выяснить, кто хозяйничает у меня в квартире.

Завтракать ей совершенно не хотелось, и Мариша ограничилась чашкой чая с горячим молоком и сахаром. И выпила капсулу с витаминно-минеральной смесью из прописаных ей ее врачом.

– В принципе благодаря этим таблеточкам я могу вообще ничего не есть, – задумчиво произнесла Мариша. – Ну, если мне только самой не захочется пожевать чего-нибудь вкусненького. Но все необходимое, что надо мне и моему ребенку, уже есть в этих таблетках!

Настроение у Мариши моментально поднялось.

К тому же она знала, куда ей сейчас следует поехать. В магазин радиоэлектроники! Она купит систему видеонаблюдения и еще покажет этим противным сосисочным воришкам и горе-художникам! Разоряться не станет, купит самую простенькую камеру. Ведь ей надо охранять всего лишь одну вещь в квартире – холодильник!

Однако в магазине глаза у Мариши моментально разбежались. Она вообще не была слишком большим специалистом в технике. А уж про электронные устройства и вовсе говорить нечего. Мариша никогда не понимала, как все эти крохотные штучки, похожие на миниатюрных жучков, способны помогать видеосигналу попадать на экран телевизора.

– Вам надо простейшую систему наблюдения? – переспросил у Мариши продавец. – Вы хотите ее купить, потому что кто-то таскает еду из вашего холодильника? Простите, а вы что, живете в коммунальной квартире?

– Какое это имеет значение? Нет, не живу!

– Просто если ваш холодильник стоит в общей кухне, будет затруднительно вмонтировать там видеокамеру. Она штука дорогая. Ее могут украсть в первую очередь. Да и для установки в местах общественного пользования требуется согласие соседей. В этом случае я бы вам посоветовал купить муляж. Он стоит копейки, а воришек отпугнет.

– Я уже сказала: живу в отдельной квартире. И муляж мне не подходит. Я хочу точно зафиксировать момент кражи! И вора!

– Ну, что же, тогда могу посоветовать вам…

И продавец пустился в пространный рассказ и сравнения достоинств и недостатков различных моделей. Мариша слушала его вполуха. К чему ей все эти технические подробности? Ей надо только одно, чтобы камера работала и в нужный момент зафиксировала воришку!

– Беру вот эту! – сказала Мариша, ткнув пальцем в первую попавшуюся.

– Вы уверены? – немедленно усомнился продавец. – Это устаревшая модель. Вы можете приобрести гораздо более современную, управляемую с помощью спутника. Она также может использоваться в качестве видеоантенны для просмотра спутникового телевидения. Вот тут надо вставить, вот тут переключить, тут отрегулировать, а тут…

– Ничего не надо! – пришла в ужас Мариша. – И вообще, чем проще, тем лучше! Беру ту, что сказала.

– Эту модель я могу продать вам со значительной скидкой. Вы первая, кто остановил свой выбор на ней за последний год.