Кречет. Кровь не вода

Присяга прошла как-то… Да обычно в общем-то прошла. Мероприятие вышло торжественным, с общим построением полка, который сейчас не дотягивал до штатной численности. Сослуживцы, несмотря на различные причины, приведшие их сюда, далёкие от патриотизма, по-настоящему волновались и по несколько раз переглаживали парадную форму. И Малахов в том числе, чем опять меня удивил, я ведь знал, что он самый настоящий прагматик, а тут вдруг такие неподдельные эмоции.

А вот сам я смотрел на это сквозь призму того, что, с одной стороны, дело, конечно, полезное, но с другой – совершенно бестолковое. Мы ведь уже давно подписали контракт, в котором всё прописано самым подробным образом. Присяга же отдавала напыщенностью и пафосом, скорее являясь приложением к уже существующему договору.

Не мои слова и суждения. За этот циничный взгляд отдельное спасибо отцу. Он не раз и не два затевал со мной разговор на эту тему. Говорил, что когда враг пришёл домой, то сражаться с ним долг каждого гражданина, и тут уже не важно, давал ты присягу или нет. Но если нужно драться в интересах государства за его пределами, то тут уже не долг перед ним, а контракт с ним, в котором чётко прописаны права и обязанности сторон.

Хотя в последнем случае не всё столь уж однозначно. Порой приходится бить первым, точно зная, что драки не избежать, и если мы не придём на ту сторону сами, то та сторона придёт к нам, и тогда выйдет во сто крат хуже. Но в отсутствии подобной опасности сражаться точно придётся за выгоду элиты, а раз так, то должны быть соблюдены интересы обеих сторон.

Впрочем, зря я брюзжу, как старик. Два положительных момента в этом есть определённо. У нас сегодня был не просто сытный, но и праздничный завтрак. А ещё предстояло увольнение на двое суток, и мне за добросовестную службу и успехи в боевой подготовке разрешили выезд за пределы Знаменска, в пригороде которого и располагался наш учебный полк.

– Колун, ты куда? – весело спросил Назар, зажав локтем шею трепыхающегося Малого.

– В Николаевск.

– Дали добро на поездку домой! – с завистью пискнул Ляпишев.

– Подтянул бы физуху да не влетал бы по-глупому, и тебе обломилось бы.

– Ага. С этими не влетишь, так они сами втянут, – обречённо дёрнулся Николай, но так, без огонька.

– А вы куда? – спросил я.

– Будем устранять пробелы в образовании Малого, – наигранно вздохнул Прохор.

– В смысле? – не понял я.

– Поведём его в бордель. А то этот ботан в девственниках ходит. Не дёргайся, – чуть сильнее прижал товарища Назар.

– Ох, Коля, Коля, незавидная тебе досталась доля. – Я едва сдержал смех.

– Да отстаньте вы, придурки! Не пойду я никуда.

– Крепись, Николай, мы все когда-то прошли через это тяжкое испытание, – благословил его я.

– Отпусти, Назар, – не на шутку рассердившись, уже всерьёз дёрнулся Ляпишев.

– Да ладно тебе, Малой. Ты чего? – уловив его настроение и отпуская, примирительно произнёс тот. – Это же как ветрянка у детей, чем раньше переболеешь, тем будет лучше.

– Не хочу в бордель. Понимаешь? – покраснев, заявил Николай.

– Зря ты так. От баб однозначно башню сносит. Но чем ты взрослее, тем заскок может выйти конкретней. И уж тем более, если с нормальной девушкой, а не с проституткой. А тут все чётко, ты справил нужду, она заработала, и никаких заморочек, – гнул своё Назар.

– Всё равно, – упрямо набычился тот.

– Да оставь ты его, Назар, – махнул рукой Прохор. – Чего насел. Не хочет, и нечего заставлять. Чем через силу, лучше уж с Дунькой Кулаковой. Айда по пивку, а то за полгода уже забыл, какое оно на вкус, – подтолкнув Николая в спину, подытожил он.

Назар многозначительно глянул на кореша. Но тот сделал успокаивающий жест, мол, спокойно, всё сделаем в лучшем виде. И ведь сделают. Прохор поднаторел разводить Малого на слабо и вовлекать его в сомнительные предприятия. Оттого Николай систематически залетал с ними за компанию в наряды на работы.

Всё же прав был батя, когда говорил, что из врагов порой получаются настоящие друзья. Вот и эта троица яркое тому подтверждение. У меня с ними знакомство состоялось тоже не лучшим образом, и хотя друзьями нас не назвать, мы стали добрыми товарищами. Тот же Малахов вроде и пыжится, но от былой остроты не осталось и следа, только здоровое соперничество. Кто бы мог подумать.

– Клим!

Ага. Помяни его, он и появится.

– Чего тебе? – обернулся я к Андрею.

– Слышал, тебе увольнительную в Николаевск одобрили.

– Так и есть.

– Поехали вместе?

– Не надоела тебе ещё моя морда?

– Да ладно, чего ты так-то самокритично. Морда как морда, даже кирпича не просит.

– Ну, спасибо тебе, добрый человек.

– Всегда пожалуйста. В аэропорт или каршеринг?

– Каршеринг звучит заманчиво, – кивнул я.

Необходимые навыки на управление флаером в нас уже загрузили. Мало того, мы получили практический минимум в вирт-капсулах и на полковом полигоне. Так что имели лицензии на управление лёгким флаером, пусть и с ограничениями.

– Но поведу я, – тут же выдал Малахов.

– Туда. Обратно уже я, – уточнил я.

– Замётано.

Аренда флаера с правом передвижения по планете удовольствие не из дешёвых, но деньги у нас есть. Мы ведь получали жалованье, пусть у кадетов оно поменьше, чем у полноценных рядовых, и надбавок у нас нет, но выходило не так чтобы и мало, а тратить особо некуда.

Андрей сделал останавливающий жест и, судя по расфокусировавшему взгляду, вызвал интерфейс нейросети. Со временем мы привыкнем и будем использовать его походя, но пока только учились использовать новый девайс.

– М-да. Придётся обождать полчаса. Не мы одни такие умные, все ближайшие прокатные стоянки уже опустели, – наконец сообщил Малахов.

– Да ладно, что нам какие-то полчаса, – отмахнулся я, направляясь к КПП. – Слушай, а всё же, может, расскажешь, за каким ты попёрся на флот? Ты же всегда об универе говорил.

– Любопытство съедает? – поёжившись под резким порывом холодного ветра, хмыкнул он.

– Ещё как, – подтвердил я.

– Пообещай, что это строго между нами.

– Как скажешь.

– Твоя правда, я всегда хотел в универ, получить по окончании у отца от щедрот его свою долю наследства и начать какое-нибудь дело. Но перед выпускными экзаменами отец позвал к себе в кабинет на совет со старшими братьями и предложил пойти в политику. Братья поначалу поддержат, а там, глядишь, у меня получится сделать карьеру.

С возможностями семьи Малаховых идея выглядит вполне здраво. Но политик, не служивший в армии, это нонсенс. Теперь понятно, отчего Андрей так резко изменился. Впрочем, не так уж он и поменялся. В классе Дрон всегда пользовался авторитетом, а в школе достаточно популярен. Это со мной у него нашла коса на камень, не сошлись мы ввиду моей независимости. Так что мнение моё сугубо субъективное.

– А почему не военное училище? Там и образование, и служба. Опять же, офицер не рядовой, – не удержался я от вопроса.

– Вот именно, что не рядовой. Три года в училище и после ещё минимум два полноценных контракта. Иначе нечего и думать о политической карьере. А так один контракт, после чего универ, обучение в котором не мешает общественной деятельности, и к его окончанию я сумею встроиться в обойму какой-нибудь партии. Пусть и мелкой сошкой. Экономия восемь лет. Улавливаешь?

– Даже не представляю, сколько тебе ещё предстоит, – покачал я головой.

– Вообще-то, не так чтобы и трудно. Достаточно взять себе за правило помогать или поддерживать тех, кому трудно, через не хочу и не могу. Когда не о себе заботишься, а о других, тогда оно как-то проще выходит.

– Почему тогда отказался от звания кадет-ефрейтора, а после ещё и кадет младшего сержанта?

– Смеёшься? Да если бы меня драли за косяки других, то хрен бы я сдержался.

– Согласен, для тебя это уже было бы слишком.

К КПП то и дело подлетали флаеры такси или каршеринговые. Пассажиры и арендаторы спешно размещались в салонах и отваливали в сторону города. Вскоре подлетел и наш, мягко опустившийся перед нами и призывно открывший двери. Мы устроились в кабине, и занявший место водителя Андрей уверенно подал энергию на антигравы, которые с тихим гудением мягко подняли машину в воздух.

Ограниченная лицензия не позволяла Малахову занять верхний эшелон, как и резко разгоняться. Так что всё у нас было средненько, плавно и мягко. Как и скорость составила всего-то четыре сотни километров в час. Маловато, и полёт до Николаевска займёт добрых три часа. Но, с другой стороны, это где-то и хорошо, ведь какая-никакая, а практика, и в личном кабинете приложения отобразится соответствующее время управления.

Глава 7

Первый шаг к цели

Время в пути тянулось как патока. Андрюхе-то хорошо, наш воздушный коридор не изобиловал транспортом. С одной стороны, в империи шесть миллиардов подданных. С другой, они разбросаны по пяти звёздным системам, и в столичной Альсафари проживают не более полутора. Из которых на планете земного типа Перун только один миллиард. Так что места предостаточно и девственных мест хватает. Ну и транспортные потоки не такие уж оживлённые.

Поэтому на пустых участках нашего коридора Малахов выписывал порой пируэты, проходившие по грани ограничений. Лично я смотрел на это как на ненужное ребячество, потому что вполне возможно попасть под административный штраф, а то и вовсе лишиться лицензии на управление лёгкими флаерами. Впрочем, отчего бы и не погонять кровь по жилам. Даже если дойдёт до временного лишения лицензии, в ближайшие полгода увольнения нам точно не грозят.

– Не боишься подпортить себе репутацию? Вдруг лет эдак через тридцать тебе припомнят, как ты безрассудно нарушал правила полётов, – заметил я.

– Брось. Наличие подобных мелких нарушений только добавит мне живости, не то получусь каким-то рафинированным, а таким люди как раз не доверяют.

– Я гляжу, тебя конкретно подготовили к будущей карьере.

– Будешь смеяться, но за полгода я со своими дай бог, если раз пять поговорил по коммуникатору. Зато с пиар-консультантом и психологом, которых отец нашёл лично за неслабый гонорар, общаюсь регулярно. В особенности с последним.

– Серьёзно тебя взяли в оборот.

– Есть такое дело. Я, кстати, не хотел ехать домой, думал попить с парнями пивка и сходить по девочкам, но отец настоял, чтобы я приехал. И проведу я увольнительную в разгонной капсуле, закачивая в свою башку различные навыки. Много, конечно, в меня не запихают, но какие-то базовые основы вполне себе успеют. А если отец ещё и на бусты разорится…

– Всё так серьёзно? – удивился я.

– Уж поверь. Под меня специалист уже расписал программу обучения. Девиз моего отца – молодость это средство, чтобы обеспечить себе старость и поддержку роду.

– И что? Отдохнуть и развеяться вообще без вариантов?

– Ну почему же. Что-то мне перепадёт, не враг же он мне. Но львиная доля времени точно уйдёт на капсулу.

– Везёт, – многозначительно хмыкнул я.

– Да ла-адно. Меня хоть за шиворот в это толкают, пусть и на пользу мне. А ты сам полезешь, ещё и приплатишь в обучающем центре за аренду капсулы.

– Ну, у меня на несколько часов в капсуле кредитов не хватит, так что времени на отдых будет в разы больше, чем у тебя.

– Это точно, – вздохнул он.

Потом подмигнул и заложил очередной вираж, отчего у меня под вздохом образовалась лёгкость, а затем навалилась незначительная тяжесть, как на аттракционе. Хотя нет, всё же слабее. Похоже, Андрей не хотел лишаться лицензии прямо сейчас с передачей управления автопилоту.

Уже на подлёте к столице движение стало оживлённым, и от пилота потребовалось куда больше усилий. Впрочем, ошибиться было достаточно трудно, а уж довести до столкновения практически нереально. Искины флаеров строго следили за соблюдением мер безопасности.

Конечно, ограничения можно обойти, чем занимаются некоторые хакеры-программисты, но это уголовное преступление, и подобная услуга дорогое удовольствие. Зато езда на транспорте с апгрейдом уже подпадает под административную ответственность. Разумеется, если не будет доказана причастность пилота к преступлению, что весьма проблематично. Штрафы за лихачество серьёзные, но те, кто может себе позволить оплатить подобную услугу, уж как-нибудь разберутся с подобной неприятностью.

– Ну что, послезавтра заеду в четыре утра, – произнёс Андрей, опуская флаер на лужайку перед нашей небольшой гостиницей.

– Не вопрос, буду ждать в четыре.

– Договорились, – пожал он мне руку.

Я вышел из флаера и направился к дому, одетый в парадный бушлат с погонами кадета-ефрейтора. Отец появился в дверном проёме и смотрел на меня с нескрываемой гордостью. Я, разумеется, поддерживал с ним связь, у нас ведь было свободное время, пусть и немного, когда нам раздавали наши коммуникаторы. Так что он был в курсе моих успехов.

– Привет, батя, – протянул я ему руку.

– Ну, здравствуй, сынок, – сграбастал он меня в крепкие объятия.

Потом отстранил, сжав плечи, и я увидел то, чего никак не ожидал он него. По щекам пролегли две дорожки слёз. Признаться, и у меня запершило в горле. Я предпочёл сделать вид, что ничего не заметил и, обойдя его, вошёл в дом. Не родной? Лишивший меня возможностей? Да идёт всё лесом и ещё дальше! Нет у меня никого роднее, и я за него любому глотку порву!

Что-то я как-то распалился, сердце бьётся быстрее, кулаки непроизвольно сжались, в горле уже не першит, а стоит ком, и чую, если заговорю, то могу и петуха выдать. Поэтому прошёл через гостиную и направился прямиком в свою комнату.

Пока переодевался, успокоился и взял себя в руки. Ком исчез довольно быстро, и теперь можно спокойно общаться. Отчего-то подумалось, что батя может расстроиться и неправильно понять моё поспешное бегство.

– Ну ты как тут, батя? – присаживаясь на диван, спросил я.

Одновременно окинул гостиную взглядом, всё точно так же, как и полгода назад. Впрочем, как и пять, и даже десять лет тому. Батя не любил перемены и со старыми вещами расставался с неохотой.

– Нормально всё, сынок. Живу, небо копчу да от тебя весточки жду.

– Извини. Могу, конечно, сказать, что коммуникаторы нам выдают не так часто, н-но… – Я запнулся, не зная, что сказать.

– Нормально, сын. Сам воспитывал тебя без соплей, так чего теперь-то удивляться нечастым звонкам. Это мне уже хочется внимания. Старею, наверное.

– Батя, ты не подумай, я очень рад встрече. Просто…

– Да понимаю я всё, сын, – тепло улыбнулся он.

– Нет, не понимаешь. И я вижу, что тебе обидно. Просто… В общем, ком в горле встал, и я чуть слезу не пустил, поэтому и сбежал, – разом выдохнул я, вновь чувствуя, как начинает першить в горле, а лицо заливает краска смущения.

– И правильно сделал. Никогда не показывай свою слабость. Старикам можно, а тебе пока рано, – облегчённо выдал отец, хлопнув меня по плечу.

– Батя, я чего спросить-то хотел. А почему ты так и не женился и не завёл своих детей? – решил я сменить тему.

– Ты меня из дерьма вырвал, я тебе жизнь спас. Третий и последующие лишние, это только между нами.

– И не жалко было платить налог за недостающих двоих детей? – хмыкнул я.

– Жалко, конечно. Сам посчитай, сколько я в казну отвалил за годы, что на гражданке. И ещё отвалю, пока в пенсионный возраст не взойду, – нарочито горестно покачал он головой.

Демографическая политика Российской империи нацелена на рост рождаемости. Все бездетные, достигшие двадцати трёх лет, начинали платить дополнительный налог в шесть процентов. С рождением первенца он уменьшался до четырёх, со вторым ребёнком до двух, с третьим выходил на ноль. За каждого последующего начинались послабления по одному проценту. А также вводились льготы для матерей. Ну и всячески пропагандировался институт семьи.

– В дороге хоть останавливались пообедать? – поинтересовался отец.

– Не. Прямиком с плаца и без остановки.

– Ясно. А чего форму-то сразу сбросил?

– Да сколько в ней можно ходить-то. Опять же, в город собираюсь, не в парадке же щеголять.

– Ясно. Похоже, сильно я обижен на службу и перестарался с цинизмом в отношении флота. А форма тебе идёт, – как мне показалось, с лёгким сожалением произнёс он. После чего хлопнул себя по коленям и поднялся. – Ладно, пошли есть.

– Ты пока накрывай, а я сейчас, батя, – произнёс я и направился в свою комнату.

Успею ещё в гражданке походить. А сейчас мне хотелось сделать для него приятное. Видел ведь, как его глаза загорелись. Да и в голосе слышалась гордость, когда я уже после первого месяца сообщил ему о получении временного ефрейторского звания.

– О как! – встретил он меня с наигранным восхищением.

Вот только поди ещё разбери, сколько там наигранного, а сколько искреннего. Как он ни старался свести всё к веселью, я заметил, что он смерил меня с ног до головы и с трудом скрывает удовольствие.

– Какие планы? – указывая мне на стул, поинтересовался он.

– Собираюсь в обучающий центр, – присаживаясь к столу, произнёс я.

– Так там время резервировать за несколько дней нужно.

– Я и зарезервировал капсулу, как только узнал, что мне одобрили увольнительную.

– Ясно. И что будешь изучать?

– Ну, с кадетского жалованья я сумел скопить лишь девяносто тысяч кредитов. Поэтому только навык «Торговля» до второго уровня и получится.

– Не понял. Ты что? Вообще никуда не тратишь жалованье?

– Да куда мне его тратить-то. Учебка же. Это у нас первое и последнее увольнение. Уже через несколько дней отправляемся в учебный межсистемный поход.

– А, ну да. Шлюхи и кабаки это уже после.

– Батя! – хохотнул я.

– Чего? Ты уже взрослый, вон убивать учишься, так что нормально. Да и девок уже давно распробовал, уж я-то знаю.

– Откуда? – удивился я.

– Не то чтобы кого именно ты приходовал, но что по девкам шастал и честных не портил, в курсе. Ладно. Не о том сейчас речь. Тебе «Торговля-то» зачем?

– По-хорошему нужны ещё «Маркетинг», «Брокерское дело» и «Бухгалтерский учёт». Но для последнего «Торговлю» нужно поднять вообще на третий уровень.

– И зачем тебе это?

– Ну, на службе тратиться мне особо будет некуда, поэтому основное своё жалованье хочу пустить в оборот, играя на бирже. А для этого мне нужно получить лицензию брокера с правом проведения единовременных операций до одного миллиона кредитов.

– Значит, не отказался от своей затеи.

– Нет, батя.

– Сынок, думаешь ты первый, кто решил, что ему море по колено, горы по плечо и сам чёрт не брат? Знаешь, сколько народу впустую слили уйму сил и денег? В молодости все думают, что они самые умные, а до них были одни неудачники. Но статистика против таких умозаключений.

– Риск, конечно, есть. Но не рискуя, мне свой корабль не купить и к пенсионному возрасту.

– Это да. Сидя на пятой точке, как я, успеха не добьёшься, – кивнув, согласился он.

В голове раздался сигнал о входящем сообщении, и я машинально проверил, кто это сподобился. Как оказалось, банк. С чего бы это? Открыл и с удивлением обнаружил, что это уведомление о зачислении на мой счёт двухсот тысяч кредитов. Отправитель…

– Батя, ты чего?

– Если нужно ещё, скажи. Батя у тебя, конечно, не такой состоятельный и не может дать того толчка, что и князь, и это все мои сбережения, но у меня хорошая кредитная история, и полагаю, миллиона полтора я осилю.

– Да я и сам справлюсь.

– Не сомневаюсь. Но это тебе сэкономит несколько месяцев.

– Ты же не веришь?

– В успех? Не верю. Но если ты уверен и хочешь это сделать, мешать и хватать тебя за задницу не стану. Помогу, чем смогу.

– Спасибо, батя. Мне это и впрямь поможет, – искренне поблагодарил я.

Вообще-то, нет. Я ведь отправляюсь в космос, и так как остаюсь кадетом, не буду иметь свободного доступа к сети. А значит, и реагировать своевременно на колебания рынка не смогу. В подобной ситуации глупо делать финансовые вложения. Изучить навык я собирался, только чтобы не иметь денег на счету. А то мало ли что может взбрести мне в голову. Но и обижать отца отказом тоже не мог.

– Значит, прямо сейчас оформлю кредит, – взбодрился он.

– Погоди, батя. Не нужно. После изучения навыков у меня останется ещё где-то пятьдесят тысяч. Как раз, сама лицензия двадцать и минимум для входа на биржу тридцать. Вполне достаточно, чтобы поднабраться опыта. Изученные навыки ведь не гарантируют успеха, нужно узнать кухню изнутри, играя по маленькой.

– Хм. Согласен. Но обещай…

– Слово даю, когда пойму, что готов вкладываться серьёзно, я тебе сообщу.

– Хорошо. Ешь давай, я специально для тебя гуся запекал.

– Ага. Спасибо, – набросился я на птицу, фаршированную яблоками…

Все необходимые навыки можно приобрести в обучающем центре. И надо сказать, что обходилось это достаточно дорого. Обучаясь в университете или институте, получаешь всё то же самое с куда меньшими затратами, а если хватит мозгов для поступления на бюджет, так и вовсе бесплатно плюс стипендия.

Мне повезло, что кто-то отказался от посещения центра, и я смог занять освободившееся время. В итоге вместо намеченных полутора часов я провёл в разгонной капсуле более четырёх.

– Как вы себя чувствуете? – едва крышка капсулы поднялась, а я открыл глаза, поинтересовалась служащая центра.

– Нормально. Только голова немного кружится.

– Это ваше первое погружение на четыре часа, верно?

– Так и есть. В учебке мой максимум был в полтора.

– Вполне ожидаемо. Не переживайте. Мозг также нуждается в тренировке. С каждым последующим погружением он будет адаптироваться к новому способу получения информации. Вот выпейте, пожалуйста.

Она предложила мне стакан с какой-то жидкостью неприятного мутного цвета. Я сначала понюхал содержимое. Похоже на какой-то сок и отторжения не вызывает. На вкус также ассоциации с соком, хотя определённо это было какое-то лекарство. Причём действовать начинало быстро, потому что головокружение сразу сменилось лёгкой эйфорией, которая быстро улетучилась, полностью смыв все негативные ощущения.

Я благодарно кивнул и, обув туфли, поднялся на ноги. Прислушался к себе. Всё отлично. Полон сил и готов на подвиги. Снял с плечиков китель, застегнул его на все пуговицы и, надев фуражку, покинул кабину с капсулой.

Выйдя из обучающего центра, посмотрел на склоняющуюся к закату Альсу и вздохнул полной грудью. Знаменск, где дислоцируется наш учебный полк, находится значительно севернее, и там сейчас настоящая зима. Столицу же первые переселенцы устроили на юге. Здесь температура никогда не опускалась ниже нуля, а сейчас и вовсе не меньше плюс пятнадцати. Так что я даже парадный бушлат надевать не стал.

– Клим! Неужели это ты?! – окликнул меня девичий голос.

Вот уж кого не ожидал увидеть на крыльце общественного обучающего центра. Князь Кречетов по своему положению вполне может позволить себе приобрести разгонную капсулу. Даже мысленно не могу называть его отцом. Приходится буквально насиловать себя, зато то, что передо мной сестра, принял с лёгкостью.

– Здравствуй, Настя, – поздоровался я с ней.

У неё за спиной обнаружились двое сопровождающих. Один крепыш среднего роста, второй, напротив, высокий и атлетического сложения. У обоих на среднем пальце правой руки по печатке. Что однозначно указывало на благородное происхождение. Порой родовитые дворяне, желая подчеркнуть это, изображали на них герб. Но куда чаще лишь нейтральную гравировку, иногда с небольшим камнем.

У этих молодых людей печатки были нейтральными, как, впрочем, и у самой Насти. В прошлый раз, помнится, у неё подобного украшения не было. Впрочем, она ведь тогда сбежала от телохранителей и избавилась от всего лишнего. А на тот момент её печатка наверняка была украшена княжеским гербом.

– Господа, позвольте представить, мой старинный знакомый Клим. Платон, – указала она на крепыша. – Антон, – назвала она высокого.

Представив нас таким образом, она, считай, ввела меня в круг своих друзей. Вот уж чего и даром не нужно. Обманывать себя не буду, с сестрой пообщаться хотелось, как и узнать её поближе. Недаром же издревле говорят, что кровь не водица.

Вот только драться мне не хотелось, уж больно не понравился взгляд дворянчиков. Морду я им набью, это они зря на меня косяка давят. Военную подготовку они, конечно же, проходят, и базы рукопашного боя им ставят не хуже, а то и лучше моих. Ведь дворянин это в первую очередь не привилегия, а служба. Любой благородный мужчина, не прошедший службу в вооружённых силах, обучаясь в университете, обязан посещать военную кафедру, а после выпуска отслужить три года. Вот только к вложенному в мозг не помешает ещё и практика, с чем у меня был полный порядок.

– Очень приятно, – кивнув, произнёс я, в упор не замечая враждебности друзей Насти.

Они изобразили долженствующий поклон, и мы обменялись рукопожатием. Держат морду лица перед княжной, на которую имеют виды. Ну-ну.