Я тоже

Да! Я помню четко… Это было не так давно…

Одно лишь прикосновение ладоней может что-то значить. Для кого-то это магия, для кого-то – столкновение планет. Объяснение – это лишь обертка, каждый может завернуть свое, во что хочет.

Был глубокий вечер понедельника, посиделки из бара перенеслись на нашу кухню, Олег разливал молодое домашнее вино в бокал очередной красивой подружке Макса. Модель, богатая наследница, волонтер, спортсменка… Охренеть, короче! Если честно, уже не впечатляло. За эти долгие годы все его подружки были хороши… Даже если бы он привел Меланию Трамп с заплаканными от счастья глазами, боюсь, мы бы нагло забыли ее имя через десять минут. Мы стояли вдвоем с Максом на балконе, подпаливали сигареты и не курили их, просто забывали это делать, а они тоскливо сворачивались серыми хоботками и падали нам под ноги, но мы не видели их полет, мы смотрели куда-то выше. Вдруг он отложил сигарету и взял меня за ладонь. Он держал меня за руку – пятнадцать? десять? двадцать минут? Я даже не слышала его слов, просто ни о чем другом не могла думать. Дико. Дико. Это так дико. Миллион мыслей и одна самая большая и жирная, пульсирующая громче всех, – главное не выдать рукой свое волнение. Я не понимаю, как это раньше со мной такое не происходило. Ведь мы же касались друг друга? Ну конечно… Все дело в том, может, что он первый раз коснулся своими линиями моих? Есть в этом что-то интимное до крайности. «Предлагаю тебе руку…» – и только затем сердце, заметьте. Ощущение не было новым, скорее чем-то, что давно лежало на дне. На улице стоял запах липы, на небе уже начали появляться жиденькие городские звезды, все вокруг затихло, и только ветер боксировал кусты и листву.

Время – лишь иллюзия, создаваемая последовательным чередованием наших состояний. Для кого-то минута тянется год, и наоборот. Мне хотелось бы уметь управлять этими «иллюзиями», тогда я смогла бы продлить этот момент, растянуть его на долгие-долгие… ну хотя бы часы… А лучше дни…

Тогда я отмахнулась от этого чувства. Алкоголь, подумала я. И потом благополучно забыла про все. Потому что он пропал. Выпал из нашей жизни на очень долгое время. Нет, мы списывались и созванивались. Все это было, но без личного присутствия. Мы слышали от него про постоянные разъезды, командировки. Олег почему-то совершенно на него не обижался. А я напротив. Я почувствовала тогда что-то на балконе, и мне хотелось вместе с ним в этом разобраться, обсудить, повертеть на свету все детали… Выдернуть из его бороды пару рыжих волос и пустить по ветру, чтобы они вернулись ко мне в руку.

Все это время я словно пряталась под одеялом и боялась высунуть даже нос! Я засунула в потайной карман ощущения от его прикосновения и тихонечко жила дальше.

Глава 9

День седьмой. Голод. Весь день я испытываю жуткий, сметающий все продукты на своем пути голод. Я проснулась и начала уничтожать конфеты из прикроватной тумбы. Когда гора коричневых фантиков стала превышать все допустимые значения, я встала и напала на холодильник. Спустя какое-то время я поняла, что хотела вовсе не этого. Не колбасы, черешни и ленивых голубцов, – мне хотелось бы… чего-то другого. Я тотчас оставила Олега подметать за мной крошки и недоумевать, а сама помчалась в ближайший ресторан есть суши. Там я прикончила филадельфию и запеченного краба, запила густым апельсиновым соком и поняла, что не то! Схватила нервно сумку и медленно пошла (бежать к тому моменту было уже трудновато) в ближайший бар, так как мне показалось на секунду, что все дело в виски. Я хотела виски с имбирным лимонадом, этим надо было отполировать все съеденное, и возможно, станет хорошо. Но даже после виски хорошо не было. Я опустила нос в стакан и ясно увидела на дне причину… Это был голод по нему. Жизнь – череда сплошных случайностей, и теперь я понимаю, что нам просто не повезло воспользоваться ими. Или не хватило смелости. Каждый раз, когда мы подходили к черте перемен, мы трусили. Я боялась понять и почувствовать настоящее, а ты – сказать больше, чем следует… Поняв это, я испытала что-то вроде счастья и облегчения. Оттого что мысли мои стали свободны. И все стало очевидно…

Глава 10

Передо мной высокий забор без единой щелки, в которую можно было бы заглянуть, поэтому все, что мне остается, – это прыгать выше своей головы, чтобы посмотреть, что там, и я прыгаю. Только это все тщетно. Поэтому я просто сажусь к нему спиной и пытаюсь домысливать…

На протяжении семи дней я давала этому странному чувству погрузиться в меня, пустить корни (или не пустить)… Чтобы посмотреть, что взойдет. И вот не куст и не цветок получился, а дерево! И дерево это имеет плоды – мои фантазии и мечты. Мой друг… Мой друг! Мне хочется именно так к тебе обращаться, нежно и любя, как в книгах с желтыми страницами.

Я создаю эти фантазии в своей голове, словно новые миры, оставляю их там, и они живут своей жизнью, развиваются почти без моего участия, скользят как по пухляку ладненько. И ведь это то же самое, что проживать их в реальности… Ведь неважно, где создается мир, главное, что он есть… Мой друг. Этот мир – мой долг, который я возвращаю тебе. Я тебя тоже. Конечно же, я тоже…

Глава 11

Тридцать лет назад. В комнате звенела музыка. Отталкиваясь от стен, она попадала в стаканы, после вместе с напитками – внутрь наших молодых тел, а потом улетучивалась через нос, слегка вибрируя. Мне было пятнадцать, я пришла на день рождения и встретила его. Молодого рыжего парня со смелой щетиной. Сорочка его была насквозь пропитана дыханием, густым касанием мохнатой груди при вдохе и выдохе, верхние две пуговицы расстегнуты.

Его звали Макс, он протянул мне пиво на той вечеринке, назвал меня ребенком. После нашего танца я посмотрела на него с интересом.

Я подошла к Олегу и той девушке, с которой он был, выплюнула первое, что попалось на зуб, как рыбную кость:

– Манерная баба с комплексами, с претензией на что-то, чего нет, – вот кто твоя девушка!

– Ты не в себе? – Олег заметно развеселился.

– Еще чего! – закричала я визгливо. – Мне весь вечер хочется подойти к ней и сказать: дорогая, болезнь Крона – это очень печально, мне так жаль! – Я глубоко вздохнула и выпустила воздух носом, немножко со свистом, как чайник.

– И откуда ты это берешь? Такая маленькая голова, и такой острый язык… Вот сейчас отрежу твое жало, оно упадет на землю и еще минут пять точно будет извиваться в предсмертных муках. – Олег спокойно придвинул свою партнершу еще ближе к себе и увел в танце в другой конец комнаты. Даже после адреналиново-пивной пелены на глазах я видела, как он довольно хмыкал себе под нос. Ну что ж, я была смешна и ядовита, и тем лучше!

Я развернулась и быстрой подпрыгивающей походкой пошла к выходу, утаскивая за собой рыжебородого красавца. Ну вот я и поймала! Тебя…

Мы вместе ушли оттуда. Долго шатались по сырым темно-зеленым улицам, месили болото нашими четырьмя ботинками… Потом землянистый на вкус кофе в булочной на Конюшенной и пара сигарет у моей парадной.

– Ну что, ребенок, спасибо за интересную ночь.

– Не за что. Я теперь твоя личная Динь-Динь, без ложной скромности. Вряд ли ты когда-нибудь еще так волшебно проводил время.

– Самонадеянно. – Макс довольно улыбнулся, отчего стал похож на сытого довольного кота. – Но справедливо, не спорю… – Он хотел еще что-то тогда добавить, но я перебила его, боясь лишних обещаний. Хотелось поставить точку там, где все легко и волшебно. Чтобы быть дальше налегке.

– Так! Я спать, рыжий. – Я потрепала его по плечу, как старого приятеля. И пошла, шатаясь, к парадной. Но потом остановилась, «обернулась посмотреть…», а он обернулся! Мы улыбнулись друг другу как-то виновато. И попрощались на этот раз по-настоящему. Макс подошел ко мне вплотную. Мои глаза напротив его губ. Пухлые, о боги, слишком пухлые для мужчины губы изогнуты в хулиганской усмешке. Ему не надо держать мои руки, они повисли вдоль тела в беззащитном параличе. Чем дольше мы стоим так плотно друг к другу, тем чаще бьется мое сердце… Еще чаще, еще громче. И даже если бы он не был так плотно прижат ко мне, то все равно услышал бы. И он слышит. Отчего еще больше расплывается в самодовольной улыбке. Я чувствую твердость его груди, чувствую, как напряжена каждая клетка его тела, и я хочу, чтобы это никогда не кончалось…

Эпилог

Вычитанный недавно факт: со временем воспоминания искажаются… И у каждого из нас есть по крайней мере одно заведомо ложное воспоминание… Пусть наш поцелуй не будет таким, пусть поменяется с каким-нибудь другим воспоминанием, махнется местами по-быстрому, чтобы оно стало ложным. А поцелуй реальным. Любое отдам!.. Пусть…

Молоко, конфеты и корица. Часть вторая

Глава 1. Она

Я долго не хотела идти на встречу выпускников. Каждый год одно и то же: опять сидеть всем в классе и пытаться разглядеть под лупой потерянное детство, подмечать, как у учителей выцветают от жизни глаза, смотреть на свою одноклассницу и считать мелкие ниточки морщинок на ее лице – все это предвещает капитуляцию перед возрастом. Грустно. Просто бывает так, что судьба настойчиво тянет за руку. И тут уже хочешь не хочешь, можно долго упираться, но все равно ты сделаешь то, что тебе предписано. И я все-таки пошла.

Там мы и встретились с Сергеем. Помню, как пять лет назад он приходил со своей молодой беременной женой, красивая пара, ничего не скажешь. Он аккуратно придерживал ее за поясницу, как драгоценность тонкой ювелирной работы, а она то и дело вздыхала, смотрела куда-то в сторону загадочно. Актриса. Я тогда подумала, какая она, должно быть, счастливая, ведь она с ним. Но в этот раз он был один, я что-то слышала про их расставание. Точно никто из наших не знал, говорили, она ушла к его брату или что-то вроде того. Я никогда не слушаю сплетни внимательно, а зря.

Сидя за последней партой, я любовалась им. Он был не очень красив, но безумно привлекателен. С какой-то злой изюминкой в уголках рта. В нем еще в школе читался негодяй, а девочкам это всегда нравится. Поэтому он частенько хвастался передо мной своими успехами на любовном фронте, отчего я тихонько скрипела зубами… Ворох школьных воспоминаний катался взад и вперед в моей голове. Вспомнила, как мы вместе прогуливали алгебру, как маленький упрямый Сережа проспорил мне и покрасил в красный цвет полголовы, вспомнила наши неловкие танцы острыми локтями на дискотеке и первый пьяный поцелуй… Я специально тогда сильно напилась, чтобы сделать это, решила, что если струшу на следующий день, то скажу, что ничего не помню и была под градусом. Но я не струсила… Пришла в школу с вызовом в красной клетчатой юбке, а он щелкнул меня по носу, пробегая мимо невзначай, и долго смеялся. Он всегда был такой. Ничего всерьез, все шутка.

Целый день я мучилась от стыда. Раз за разом вспоминала этот щелчок, этот звонкий режущий мальчишечий смех и взгляд потом вскользь, словно меня и не было вовсе. А в конце дня на уроке физики мне пришла маленькая скомканная записка, почерк был у него ужасный, буквы прыгали одна за другой по косой строчке, округлые становились вдруг острыми, но текст, конечно, я все равно разобрала: «Мне понравилось, дурочка )». Внутри меня начало бурлить волнение, мне хотелось часто дышать, я совершенно не слышала, что говорил учитель, подняла руку и попросилась выйти. Выбежала из класса, будто мной выстрелили, – и бегом на улицу под большие хлопья снега, чтобы немного остудить красные щеки.

Глава 2. Он

Он попал на эту встречу выпускников вовсе не потому, что соскучился по школе, просто ему больше некуда было идти, жена сегодня вечером забирала последние вещи из дома, хотелось раздавить эти пару часов между пальцев и выкинуть в мусор. Встреча подвернулась случайно, но надо заметить, что очень удачно. Он зашел в школьный класс, со всеми поздоровался и сел за предпоследнюю парту, как когда-то в детстве. Рядом на стене все так же висели грустные портреты русских писателей, которые уже которую десятилетку смотрели сверху на образовательный процесс, отчего краска с их лиц заметно сошла.

Минуты были большими и круглыми, они надувались пузырями и летали, никак не лопаясь. Спустя полчаса он не выдержал и вышел под предлогом покурить. Переступив порог школы, направился во двор напротив, где мальчишками собирались до уроков, обсуждали план дня, недели – дальше не заглядывали, – и конечно, весь это хриплый молодой гвалт под сигаретку с желтым фильтром между большим и указательным пальцами. В прошлый раз пару лет назад он был тут с женой Мариной… Вспомнил это и прищурился от своих мыслей, как от мелкого песка, что летит в глаза. Когда же отпустит, наконец? Давно пора себе признаться, что не получилось семьи, и забыть, начать жить дальше. Хотелось залить свое занудство, да так, чтобы наутро дыхнуть в стакан, а на стенках была чистейшая водка. Грубо сплющил о сырую стену окурок и достал новую сигарету. На самом деле выпить, что ли? Пока размышлял, где лучше это сделать, увидел, как к арке подходит Ангелина.

– Привет, егоза. Как и раньше, сбежали ото всех? – Он улыбнулся уголком рта.

– Ну привет. – Ангелина широко улыбалась в ответ. – Угостишь? – Ровные белые зубы, мягкая припухлость губ.

– Конечно, травись на здоровье. – Он протянул ей смятую задним карманом пачку сигарет.

Они молча курили и изучали друг друга, никто не нарушал тишину. Каждый из них прикидывал в уме что-то свое.

– Ты занята сегодня вечером? – сказал это, и стало сразу как-то веселее.

– Это предложение плюс один?

– Не валяй дурочку, я вижу по тебе, что нет никакого плюс один. Ты пришла без кавалера. И ты мне не откажешь. Верно? – опять его полуулыбка, глаза сверкают. Он был хорош.

– Сдаюсь. – Этим словом она описала все, что будет дальше в их жизни.

Глава 3. Она

Не знаю, как мне удалось совладать с собой и так долго быть столь благовоспитанной в тот вечер. Давно уже не школьница, а по-прежнему чувствовала, как пасую перед ним, как мне важно, ЧТО он думает, смотря на меня. Жутко хотелось выглядеть уверенной, соблазнительной чаровницей. Годы идут, а я, оказывается, как собака Павлова, до сих пор на него бурно реагирую.

В туалете бара долго поправляла волосы, то тщательно зачесывала их назад, то вновь распускала… Если бы я знала, что встречу его, я бы лучше продумала, что с ними сделать. Потом мы много пили, и я трещала как сумасшедшая обо всем, как будто мне не с кем больше поговорить. Но меня просто развезло от нервов и алкоголя. Мое положение еще больше усугублялось тем, как он смотрел на меня: взгляд прямой и острый, как стрела, – он не оставлял места для кокетства и всей подобной неправды.

Потом я услышала:

– Здесь становится скучно, мы поедем ко мне домой.

Вот это да! Сомнительной вежливости приглашение, если это вообще оно.

Через час мы уже заходили в большой дом из серого бруса, он открыл дверь и пропустил меня вперед. Я неловко споткнулась о чьи-то туфли, и Сергей это заметил. Как-то странно посмотрел на красные лодочки на полу. Тихо подошел сзади ко мне и взял за талию.

– Надо быть аккуратнее, егоза. Ты все такая же неловкая?

Пока я думала, в какие оригинальные слова можно обернуть мою «грациозность», в коридоре зажегся свет, и я увидела перед собой ее. Марина прекрасно выглядела: высокая, с невероятно тонкой талией – казалось, можно сомкнуть на ней указательный и большой пальцы, мягкие медленные движения тихо волновали светлое платье. Мне всегда думалось, что если бы я была мужчиной, то именно такая женщина привлекла бы меня. Хотя, возможно, дело в том, что она была когда-то с НИМ. Это определенно придавало ей значимости в моих глазах. Она ни капли не смутилась присутствию гостя в ее доме, хотя уже и бывшем, приветливо поздоровалась с нами и торопливо уехала. Одно из двух: или она мастер притворства пятого уровня, или ей действительно было наплевать, как проводит время ее бывший муж. Красавец…

Я наблюдала за реакцией Сергея и не понимала: он знал заранее, что так будет, и воспользовался? Я ружье, которое выстрелило вхолостую? Или я большая фантазерка? Скорее последнее.

Так или иначе, я быстро забыла о нашей с ней встрече. Как можно, когда так сильно холодеют от нервов пальцы ног, а ладони постоянно влажные. Я прекрасно понимала, чем заканчиваются такие вечера. После двух бокалов на террасе Сергей уверенным движением сгреб меня в охапку, запечатал собой мои губы и больше не отпускал в тот вечер.

Глава 4. Он

Сергею было с ней спокойно. Это давно потерянное чувство вдруг оказалось у него в кармане, и он не собирался его так быстро отпускать. После бара было его приглашение продолжить вечер, и он прекрасно знал, где и как. Ему хотелось сегодня обладать этой женщиной. Чтобы она касалась его своим загорелым телом и передавала через кожу свое коричневое солнечное тепло. Ему важно было, чтобы она была у него в доме, распространяла там свой запах, раскидала там свои вещи, которых было на ней совсем немного. В общем, делала все, чтобы изжить ту, другую. Вытеснить то многое, что от нее осталось.

Ангелина ему нравилась когда-то в школе, но он не очень умело это показывал, как и все мальчишки в этом возрасте, и если бы не учеба за границей, то, пожалуй, их школьная симпатия имела бы более серьезное продолжение. Впрочем, он собирался это исправить.

Глава 5. Она

Я выкарабкалась из мятых простыней и одеял, перекинулась через его спящее тело, чтобы посмотреть на часы. На циферблате было семь пятнадцать утра. Тихонько, на цыпочках, спустилась на кухню, заварила кофе, чтобы влить в глаза немного бодрости. Накинув толстовку Сергея, вышла на свежий воздух – вокруг была тишина, только деревья нежно хлопали листьями да ветер взбил на небе большие сливочные облака. Я довольно улыбнулась, мне было вчера хорошо… Наверно, я никогда не смогу теперь радоваться другому утру. Это звучало как мысли довольно легкомысленной пятнадцатилетней девочки, но уж как есть – я была влюблена в него, а вчерашняя ночь еще крепче опломбировала во мне это чувство.

Ощущение влюбленности родило страшный аппетит, я вернулась на кухню и принялась выбирать из холодильника то, из чего приготовлю нам завтрак. Набрав полные руки продуктов, закрыла коленкой дверцы, а когда разворачивалась к столу, увидела Сергея. Он внимательно за мной наблюдал.

– Доброе утро. Ты не против, если я немного похозяйничаю? – Я сдула челку с глаз.

– Конечно! Если вкусно накормишь, я прощу тебе такой ранний подъем. – Он зацепил пальцами мою майку, привлек к себе и поцеловал. Губы были горячими, будто в нем не тридцать шесть и шесть, а все сорок градусов, как в хорошем крепком напитке.

Мы расположились с завтраком прямо на кухонном островке, не добравшись до столовой. Я без конца смеялась, что-то рассказывала, вспоминала, и на этот раз – безо всякого алкоголя. В какой-то момент заметила, что он смотрит на меня невидящими глазами, словно обтекает взглядом. Я замолчала, не зная, как реагировать, и тишина продолжалась минут пять, если не больше. Я дотронулась до него:

– Эй, Сережа, с тобой все в порядке?

Вдруг он вздрогнул, очнулся и стал похож на человека, который ходил во сне и очутился посреди кухни у открытого холодильника с огурцом и вареньем в руках. Огурцом была я. Сергей встряхнул головой, прищурил на меня глаза, чтобы лучше рассмотреть, а я в ответ лишь пожала плечами: да, я тут.

Глава 6. Он

Он проснулся от шума на кухне. Посмотрел на кровать – она еще хранила ее линии. «Ангелинка…» Он мысленно протянул ее имя и радостно улыбнулся. Спустился вниз и вначале долго наблюдал за ней, не выдавая своего присутствия. «Красивая…» – отметил про себя. Завтракать стали у плиты, Ангелина забралась с ногами на столешницу, а он стоял рядом, запихивая большой пестрый сэндвич в рот и запивая оранжевым соком.

Он уже давно так плотно не ел с утра. Последнее время он вставал рано, закуривал и ехал на работу. Марина увезла их семейные завтраки в другой дом. Не хотел о ней думать, а она все равно нагло лезла к нему в голову и без оглядки вытаптывала все вокруг… Вот он минуту назад беззаботно завтракал с привлекательной женщиной, а сейчас сидел и вспоминал, как они с женой частенько ссорился на этой кухне. С бывшей женой. Что они не поделили в последний раз? Ах да, мальчишник… Это было, конечно, ребячество с его стороны, просто уже накипело, свисток у чайника сорвало… Он с детства очень остро реагировал, когда им пытались командовать. Ее постоянный учительский тон. «Прочь», – подумал он и постарался включиться обратно. Напротив сидела девушка, в глазах которой он без труда читал: «Влюблена».

Глава 7. Она

Я довольно быстро к нему переехала. Во время ужина, где-то между бефстрогановом и блинчиками с тертым яблоком, он сказал мне: «Мне так будет удобнее. Я так хочу». Наверно, принято слышать такое в более нарядных выражениях, с сопутствующей красной бархатной коробочкой, в которой ключ. Но я не жаловалась, важна лишь суть. А то, что он так безапелляционно решал за двоих, меня даже привлекало. Было в этом что-то первобытное.

Мы ни разу не говорили о его жене, этой темы не существовало. Иногда мне хотелось что-то спросить или рассказать, но я тут же судорожно перебирала в голове всевозможные пути и дорожки, по которым тот или иной вопрос или история могли навести на Марину, и если мне казалось, что все-таки могли, я суетливо сворачивала.

Я гладила по ночам его широкую спину, шершавые от щетины щеки, шептала его имя, слушала, как он, обхватив руками подушку, что-то беспокойно бормочет во сне, грела своим животом его бок. Я часто чувствовала, что он не рядом. В такие моменты в его лице было что-то далекое, оно тянулось мыслями куда-то в сторону от меня. «Время лечит, – говорила я себе, – в конце концов он отпустит, подожди, не все сразу».

Сергей очень много курил, иногда забывался над сигаретой, и она превращалась в серый, рассыпающийся от легкого движения хоботок. Я старалась не замечать его перепадов настроения, внезапной апатии или задумчивости. «Помни, – настойчиво напоминала сама себе и зажимала клапан внутри себя: – время лечит, все проходит».

Однажды вечером к нам зашел сосед, ему нужно было поговорить с Сергеем, но тот, как обычно, задерживался на работе. Я понятия не имела, как себя вести. Как хозяйка? Разве?.. Пока такой я себя здесь слабо ощущала. Хотя мы уже два месяца жили вместе, меня не покидало ощущение, что это не мой дом, и я всего лишь гостья. И то, как здесь все было обставлено – конечно же, Марининой рукой, – не давало мне об этом забыть.

Мы сидели на кухне с чаем, непринужденно болтали. Я подливала гостю напиток, пододвигала ближе пончики с инеем сахара, иногда рассыпала свою улыбку. Не знаю, как долго Сергей наблюдал за нами и что именно его так разозлило, но вечером, наедине, он отчитал меня как девчонку.

– Не смей никогда ни с кем так себя вести! – срывающимся шепотом велел он. – Ты меня поняла? Никогда!

Я увидела в глубине его глаз что-то дикое желтого цвета. А главное – я почувствовала за этой дикостью боль. Я сгребла его плечи, волосы, щетину – все в охапку – и прижала к себе со всей силы.

– Так она делала! Она. – Он упрямо отстранился. – Всегда так себя вела: лучший друг, самый близкий всем на свете человек. И никогда из этого не выходило ничего хорошего, все всё превратно понимали, и я был в роли оленя.

– Прости. Я не хотела. Я не буду… Я люблю тебя. – Я тихо притянула его обратно на свою грудь. – Я плевала на этого соседа! Ну хочешь, а?! Хочешь, я вообще с ним не буду здороваться?

Я понимала, что эта болезненная ревность – результат неудач и неуверенности в себе. Но глубоко в душе я была счастлива, как ни стыдно признаться. Он ревнует меня! Меня.

Глава 8. Он

Испуг, едкий, влажный, липкий… Он напугался, хоть и не сразу смог себе в этом признаться. Плотный страх, что он совершил ошибку, сделал неправильный выбор, страх повторения – все это смешалось внутри и взорвалось. Он вообще быстро заводился – такая натура, потом долго отходил: не то что остывал, а долго не мог прийти в себя, переживал, пережевывал в уме по десять раз сказанное собой, не имея сил выплюнуть. Он прекрасно понимал, что сорвался на Ангелину на ровном месте. Но не мог извиниться, ощущая во рту камень, который придавил язык. Чувство вины усугублялось еще и тем, как она повела себя в ответ, не сделав из ссоры никакой трагедии: как обычно, сильно прижималась к нему на диване, заливисто смеялась над его едкими замечаниями и касалась его носом при поцелуях. Ничего не произошло. Он был благодарен ей.

«И так тоже бывает, старик… А ты и не знал», – подумал он и сам себе позавидовал.

Глава 9. Она

Ну вот и настал момент знакомства с его семьей. Признаюсь честно, я этого очень ждала. Родители Сергея заехали к нам на выходных. Мы сидели на террасе и обедали. Оранжевое летнее солнце аккуратно струилось на стол, соединялось с нашим смехом и звонко отражалось от рельефа стаканов. Я ликовала: его прошлого больше нет, настало НАШЕ настоящее и будет НАШЕ будущее. По глазам Сережиной мамы я поняла, что тест пройден успешно. Вдоволь наболтавшись, в довершение вечера передвинулись на кухню. Сергей принялся забивать темным кофе турку, а я старательно раскладывала круассаны на тарелке.