скачать книгу бесплатно
Сеть Петровского. Часть 1
Евгений Калачев
Современная Россия. Университет в провинциальном городе. История группы студентов, которой удалось поставить на поток всю «теневую экономику» в своем вузе. У каждого из них были свои мотивы, но даже они не догадывались, как далеко готов зайти их лидер, не знающий сочувствия и страха и не способный остановиться… Они стали самым скандальным прецедентом в истории образования. А эти 5 лет их жизни превратились в настоящий кошмар…
Сеть Петровского
Часть 1
Евгений Калачев
© Евгений Калачев, 2017
ISBN 978-5-4485-8092-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Март 2015
– Расскажите мне все, что знаете сами
– Я… честно говоря, я даже не знаю, с чего начать…
– Начните с главного. В какой момент ситуация в НГПУ полностью вышла из-под контроля?
– Сложно назвать конкретный момент в случае с НГПУ. Скажу лишь, что мы полностью потеряли образование с той самой минуты, как реформа вступила в силу. Когда ВУЗы перешли на так называемую «кредитно-модульную» систему, когда живых преподавателей на экзаменах заменили компьютеры…
– Давайте так: я здесь не для того, чтобы порассуждать о несовершенстве западной системы образования, договорились? У вас, кажется, проблемы с коррупцией в университете, причем большие, раз вы сами просите нашего вмешательства!
– Это не просто коррупция, это нечто такое, чего не было еще никогда. Я не случайно заговорил о реформе, понимаете? Новое время, новые законы и правила, они рождают новые проблемы. Такие, которых раньше не было. С которыми еще просто не существует известных методов борьбы…
– Хорошо. Если я правильно понял ситуацию с ваших слов, группа студентов фактически захватила власть в целом ВУЗе… объясните, как такое вообще возможно?
– Это и есть то, о чем я пытаюсь сказать. Помните девяностые годы, когда никто фактически не знал такого понятия, как «организованная преступность»? Почему ОПГ смогли стать реальной формой власти? Потому что никто не сталкивался с этим раньше. Никто не знал, как с ними бороться. Феномен «сети» фактически повторяет историю с появлением организованной преступности в «девяностых». Не мне вам рассказывать, что коррупция в учебных заведениях была практически всегда, этот факт, увы, общеизвестен. Но систематизировать ее, практически превратив весь ВУЗ в свой собственный нелегальный бизнес… такого раньше не делал никто. Мы даже не предполагали, что подобное возможно, и когда все случилось, не знали, что можно предпринять. А потом стало слишком поздно…
– Смеетесь? Вы действительно хотите сказать, что студенты с разных факультетов НГПУ объединились в банду и поставили все взятки на поток?
– Они поставили на поток все. Любая информация, которая могла бы иметь ценность в НГПУ, сейчас продается. Продается через них. Помните разговоры, что реформа отчасти направлена на борьбу с коррупцией? Нет, только не для нашей страны. Правда в том, что все стало еще хуже…
– Иными словами, на территории НГПУ фактически действует студенческая организация со своим маленьким нелегальным бизнесом? И, как я понял, с ними считаются все. Неужели у администрации ВУЗа нет средств, чтобы их приструнить?
– Теперь уже слишком поздно. Они, как паразит-симбионт. Они уже стали неотъемлемой частью системы. Они авторитетны, организованы и, что самое главное, информированы. Никто не пойдет против них. Для некоторых это невыгодно. Для других – просто чревато. Все зашло куда дальше простого отмывания денег. Они куда опаснее, чем можно представить. Это настоящая банда…
– То, что вы рассказываете – немыслимо. Но я попытаюсь помочь. Если это банда, мы ее обезвредим. Но нужны факты. Экономические преступления – скользкая вещь. И ловить здесь нужно на фактах. И если вы предоставите факты, они все отправятся за решетку…
– Я не был бы столь резок в суждениях. Понимаете, не все из этих ребят – готовые преступники. Практически у каждого свои причины состоять в «сети». На кого-то из них давят. Кого-то вынудили обстоятельства, нужды. А большая часть следует ложным идеалам, внушенным им ложным идолом. Петровским…
– Петровский – глава этой самой «сети»?
– Глава, создатель и мозговой центр. Совсем не обычный студент. Когда он только пришел в НГПУ… в нем самом, в его поведении, взгляде сразу было заметно нечто такое, что отличало его от других. Отличало совсем не в лучшую сторону. Но мы и предположить не могли, что он способен на такое. Константин Петровский – единственный по-настоящему страшный человек из всей «сети». Единственный настоящий преступник. Все остальные просто одурманены и словно слепцы идут тем путем, который он им показал…
– Прямо мессия какой-то…
– Скорее наоборот. Но эти люди пошли за ним. Он знал, кого выбирать. Он не просто отличный стратег и тактик, он – отличный психолог. Он знал, на что давить, привлекая в свою «сеть» тех или иных студентов. И он не прогадал. Но все это можно остановить…
– Факты. Я уже понял, что ваш Петровский – очень страшный человек, которого вы сами почему-то не смогли удержать под контролем. Но мне нужны факты, чтобы остановить его самого и его банду.
– Достаточно будет обезглавить их. Без Петровского «сеть» прекратит существование. И у меня есть для вас факт. Очень крупное и серьезное дело. Пожалуй, самое крупное за все время существования «сети». И он пойдет сам. Просто не доверит кому-то другому. И тогда вы сможете поймать его за руку. И положить конец всему этому…
1. Новая жизнь
1 курс. Сентябрь 2010
– Сережа, ты покушал? – послышался оклик мамы из комнаты.
– Да, мам, спасибо! – отозвался Макаров, поднявшись из-за стола.
– Да ладно, оставь, сама помою, – мама вошла на кухню, – в институт ведь опоздаешь.
– Не опоздаю, мам! – Сергей улыбнулся и включил воду, – еще целый час, как раз приду к началу пары. Негоже опаздывать в самый первый день, – он принялся натирать тарелку.
– Ты после занятий на тренировку, или как? – уточнила мама, осторожно садясь за кухонный стол, такой же маленький, как и сама кухня в квартире Макаровых.
– Да, – Сергей поставил тарелку на полку кухонного шкафа и повернулся к маме, – я поговорил с Павлом Дмитриевичем, и он разрешил мне пока посещать тренировки. Дмитрич – хороший мужик, мам, он все понимает, – на секунду в глазах Макарова мелькнула грусть, но он поспешно подавил негативные эмоции. Незачем лишний раз расстраивать мать, здоровье у нее и так слабое.
– В следующем месяце все равно придется платить, – мама тяжело вздохнула.
– Я решу эту проблему, мам, не переживай, – Макаров сел за стол и взял мать за руку, – что-нибудь придумаю. Обязательно придумаю.
– Ты уже совсем взрослый, – негромко сказала мама, глядя на рослого и широкоплечего Сергея, выглядевшего старше своих восемнадцати лет.
На некоторое время в кухне воцарилось молчание. Было слышно, как из старенького крана капает вода. Макаров встал и задумчиво посмотрел в окно, за которым понемногу сгущались тучи. День обещал быть пасмурным и дождливым.
– Ты скучаешь по папе? – очень тихо спросила мама, спустя минуту.
– Да, – честно ответил Сергей, не оборачиваясь.
Мама встала, подошла и положила руки сыну на плечи, до которых едва доставала высокому Макарову.
– Наш папа сейчас где-то на небесах, – произнесла она, – господь всегда забирает лучших, Сережа, ты же знаешь. Одному ему известно, почему происходит так, но, значит, так должно быть…
– Да, – Сергей вновь ограничился кратким ответом, – наверное…
– Мы справимся, – сказала мама, глядя сыну в глаза, – вместе мы справимся, сынок. Не переживай.
– Конечно справимся, мам, – Макаров поцеловал мать в макушку и пересек кухню, – ладно, мам, мне надо собираться. А то и вправду опоздаю, – он улыбнулся, обернувшись в дверях.
– Ни пуха, Сереж! – сказала мама.
– К черту! – отозвался Макаров и исчез в комнате.
Мать Сергея вновь вернулась за стол и, вздохнув и опершись подбородком на руку, стала смотреть в окно. Движения пока давались ей тяжело. Хотя врач сказал, что она идет на поправку. Не было бы рецидива…
***
– Все еще загоняешься? – спросил Костомаров, в упор глядя на своего друга с водительского места.
– Не знаю, – Петровский откинулся на спинку сиденья и посмотрел в окно, за которым начинал накрапывать мелкий осенний дождь, – не знаю, нормально ли я реагирую. По идее, после всего человеку должно быть плохо, ярость там, обида, истерика… но ничего этого нет. Я сейчас вообще ничего не чувствую. Пустота, понимаешь? – он повернулся и посмотрел в глаза Костомарову, – Ванек, это в порядке вещей?
– Скорее всего, да, – задумчиво проговорил Иван, – защитная реакция. Или что-то в этом роде. Я, конечно, не психолог, но в твоей ситуации это, по-моему, нормально. Когда вообще ни хрена не чувствуешь. Это пройдет…
– Пройдет, – повторил Петровский, – а дальше-то что? Если сейчас пустота, на ее место ведь придет что-то другое. И что, будет больно? Плохо? – он вновь поднял глаза на друга.
– Я не знаю, – честно ответил Иван, – у всех это проходит по-разному. Может, будет плохо. А может и не будет. Просто приспособишься к новой жизни. Мой тебе совет, Костян: случилось и случилось. Живи дальше. Ситуация необычная и очень хреновая, я понимаю, но все равно.
– Да я как-то в петлю лезть и не собирался, – задумчиво проговорил Петровский, – если эта с…а жизнь хочет попробовать меня поломать… посмотрим, кто кого. Я ей сам глотку перегрызу. И сломаю, – он посмотрел в пространство с плохо скрываемой злобой.
Костомаров ничего не ответил. На несколько секунд повисла тишина. Было слышно, как по стеклам автомобиля стучат капли усилившегося дождя.
– Что будешь делать? – спросил Иван, поняв, что молчание затягивается.
– По обстоятельствам, – негромко ответил Петровский, – пойду туда, посмотрю, что и как. И попробую найти место в своей новой жизни. Если получится, – добавил он после секундной паузы.
– Тоже вариант, – Костомаров кивнул, – ну, ты точно нормально? Одного тебя оставить можно? – он взволнованно посмотрел на своего друга.
– Ваня, я уже взрослый мальчик, – Петровский цинично и как-то совсем невесело усмехнулся, – как-нибудь справлюсь. В универ ведь иду, а не на войну…
Костомаров рассмеялся. Петровский взял небольшую сумку, в которую с утра наспех сунул пару тетрадок, и взялся за ручку двери. Уже перед тем, как выйти из машины, он развернулся и в упор посмотрел на Ивана.
– Слушай, а ты, случаем, не знаешь, к чему снятся пауки?
– Чего? – Костомаров вытаращил глаза, – какие еще пауки?
– Большие, – задумчиво проговорил Петровский, – большие пауки в банке. Суетятся, бросаются друг на друга, грызутся…
– Понятия не имею, – ответил Костомаров, – я вообще не по этой чуши про сны…
– Ну ладно, – Петровский хлопнул Ивана по плечу, – забей, короче. Спасибо, что подбросил, – с этими словами он резко открыл дверь и вышел из машины. Костомаров проводил удалявшегося друга задумчивым и взволнованным взглядом.
– Совсем загнался пацан, – грустно вздохнул он, когда Петровский затерялся в толпе других студентов и скрылся из виду, – не позавидуешь. Привыкнет…
Иван повернул ключи в замке зажигания и резко тронулся с места, подняв брызги воды с асфальта.
***
Дождь опять усилился. Петровский остановился возле нужного ему корпуса юридического факультета НГПУ. Обычный политехнический ВУЗ, коих много по всей стране. Студенческий городок из множества корпусов, пара одинаковых общежитий, до отказа забитые столовые с дешевой едой…
Петровский вдохнул в легкие дым, который из-за дождя казался еще гуще. Навеса в курилке не было, поэтому вода обильно попадала на волосы и одежду. Но ему было все равно. Он был погружен в свои мысли. Что ж, может, Костомаров и прав. Все проходит. Значит, пройдет и это. Необычная ситуация, не каждый в такую попадает. Но он не был слабаком. И резать вены явно не собирался. Да и потом, все самое страшное, наверное, уже позади. А впереди была новая жизнь. Нужно было только понять, какая она. И приспособиться. Нет, не приспособиться. Оседлать ее, сломать самому, так же, как она попыталась сломать его. Взять за горло и свернуть шею к чертовой матери…
– Сигаретки не найдется? – внезапный оклик человека, подошедшего почти вплотную, вырвал Петровского из размышлений.
Он повернулся. Перед ним стоял высокий темноволосый парень в распахнутой поверх футболки кожаной куртке и солнцезащитных очках, которые он зачем-то носил в такую пасмурную погоду. За характерную одежду и очки Петровский тут же мысленно окрестил незнакомца Байкером. Определить, сколько ему лет и с какого он курса не представлялось возможным, поэтому Петровский просто достал пачку и протянул ему.
– Благодарю, – Байкер взял из пачки сигарету и вынул из кармана куртки зажигалку, – ложка есть, – пояснил он.
– А что, так солнце мешает? – с сарказмом спросил Петровский. По большому счету, ему было наплевать. Вопрос носил скорее дежурный характер.
– Не поверишь, привычка! – Байкер расхохотался и выпустил дым, – носил постоянно, теперь даже в пасмурную погоду глаза режет. Я Дмитрий!
– Константин, – игнорировать протянутую руку было невежливо, поэтому он коротко пожал ее и хотел вновь погрузиться в свои мысли, решив, что разговор с «байкером» Дмитрием, который почему-то боится солнечного света, окончен. Но тот не отставал.
– А ты с юрфака, да? Абитуриент? Первый курс?
– Получается, что так, – ответил Петровский, – а ты?
– И я с юрфака! – радостно сказал Дмитрий, – тоже только поступил. Стало быть, коллеги мы с тобой!
Петровский задумчиво посмотрел на него. Что ж, пока кроме любознательного «байкера» Дмитрия знакомых здесь у него не было. Значит, посылать его сразу преждевременно. Пускай будет. А там война план покажет…
– Выходит так, – хмыкнул Петровский, мусоля намокшую сигарету в руках.
Мимо них быстрым шагом прошел крепкий парень кавказской наружности, одетый в спортивный костюм. Он рванул на себя дверь корпуса и исчез в здании так же резко, как появился в поле зрения.
– Опасный, – Дмитрий ухмыльнулся, – тоже, кстати, перваш.
– Пересекались? – Петровский сделал жест в сторону двери.
– Нет, впервые вижу, – Дмитрий ухмыльнулся, – но определить-то легко. В глаза бросается…
– Что ты имеешь в виду? – почему-то Петровскому стало интересно.
– Потому что в «спортивках» пришел, – пояснил Дмитрий, – у нас в школах как? В основном, заставляют ходить в форме. Оно, вроде, и правильно, в солидных конторах везде дресс-код. Да только за одиннадцать лет эта форма успевает осточертеть. А тут, в универе, вроде в рамки-то никто не загоняет. Свобода появляется. Вот абитура в крайности и бросается. Говорю тебе, он только поступил…
Петровский хотел заметить, что и он и философ по имени Дмитрий были одеты как раз довольно сдержанно, однако решил просто промолчать. Его собеседник метко запустил сигарету в урну.
– Ну, ты докурил? – поинтересовался он, – давай, пошли в корпус, пока в мочалки тут не превратились.
Петровский не стал возражать. Они вошли в здание. Дмитрий сразу же направился к стенду с расписаниями.
– Я на разбивке тебя не видел, – бросил он, повернувшись к Петровскому, – фамилия твоя как?
– Петровский, – коротко ответил Константин.
– Петровский, Петровский, – проговорил себе под нос Дмитрий, разглядывая списки, – ага, вот! Да ты не поверишь, брат, мы с тобой в одной группе! Вот, двенадцатая, видишь? Вон и я, Фролов! Так что будем бок о бок все пять лет! – радостно сказал он и хлопнул Петровского по плечу.
– Выходит, так, – Петровский хмыкнул и вновь выдал свой дежурный ответ.
– Ну, идем на пару, – Фролов развел руками, – нам в двадцать седьмую. Первое сентября, первый курс и, мать твою, сразу занятия. Все, блин, не как у людей! – он щелкнул пальцами.
