скачать книгу бесплатно
Макаров поднялся на свой этаж. На лестничном пролете издалека был слышен хохот. На подоконнике расположились двое парней с пивными банками в руках. Еще один стоял рядом и курил, отчего пролет заволокло густым дымом дешевых сигарет.
– Парни, я просил, найдите другое место! – сказал он, остановившись.
– Чего? – тот, что курил, обернулся к Макарову, – ты че так разговариваешь?
– Я нормально разговариваю, – ответил Сергей, – пацаны, места полно, пьянствуйте на здоровье, только не здесь, окей? – он обращался скорее к тем, что сидели на подоконнике, тем более их он знал.
– Ты учить будешь? – стоявший хотел раздуть конфликт, но один из парней на подоконнике дернул его за рукав. Местная шпана уже успела на своем примере понять, что спокойный и неконфликтный Макаров занимался отнюдь не шахматами, поэтому связываться лишний раз они не стали.
Сергей спокойно смотрел, как двое парней спрыгнули с подоконника и прошли мимо. Третий, которого он видел впервые, удаляясь, все же намеренно задел Сергея плечом. Связываться тот не стал. Ни к чему лишний раз драться с идиотом в своем же подъезде. Ушли – и прекрасно.
Макаров поднялся еще на пролет и открыл дверь своей квартиры.
– Мам, я вернулся! – крикнул он, снимая обувь. Никто не отозвался, – мам!
Макаров похолодел. Он швырнул сумку, забежал в комнату и включил свет. Мать лежала на диване.
– Привет, Сереж, как прошло? – спросила она слабым голосом.
– Мам, что случилось, тебе плохо? – Сергей сел на край дивана, взволнованно глядя на мать.
– Да нет, все хорошо, устала просто, – мама улыбнулась, – в кастрюльке ужин, если голодный, я сделала рагу, наложишь сам?
– Конечно, наложу! – воскликнул Сергей, – мам, ну зачем ты готовила, сам бы что-нибудь слепил, ну тебе же отдыхать надо! – он строго и одновременно взволнованно посмотрел на мать.
– Что уж я у тебя, совсем ни на что не гожусь? – она рассмеялась.
– Мам, ну что за глупости? – сказал Макаров, – никто такого не говорит. Просто я не ребенок грудной, я в состоянии приготовить себе ужин, ну зачем было себя утруждать?
– Должна же я хоть чем-то радовать сына! – она подняла руку и погладила Сергея по голове, – а то совсем чувствую себя ненужной…
– Ты нужна мне, – твердо сказал Сергей, – очень нужна. Но я могу позаботиться о себе, мам. И о тебе могу, – добавил он после небольшой паузы.
– Совсем взрослый, – улыбнулась мать, – ты похож на отца…
Сергей сглотнул. Воспоминания о папе до сих пор могли причинить боль.
– Как первый день в университете? – спросила мама, меняя тему.
– Хорошо, – ответил Макаров, – группа, вроде, адекватная, ребята неплохие. Преподаватели тоже ничего. В основном, объясняли кредитно-модульную систему. Первый день, формальности, все такое…
– Кредитно-модульную? – переспросила мама.
– Баллы вместо обычных оценок, – пояснил Сергей, – надо набирать в течение семестра. От нуля до ста.
– Странные у них новшества, – задумчиво сказала мама, – учились нормально, все понятно было…
– Западная реформа, – Макаров улыбнулся, – сам не в восторге. Ничего не поделаешь, придется привыкать. Ладно, мам, я и вправду, наверное, поем, – он встал с дивана.
– Да, Сереж, покушай, – кивнула мама.
– Тебе свет выключить? – уточнил Макаров.
– Да нет, оставь, пусть будет, – махнула рукой мама.
Сергей вышел из комнаты и проследовал на кухню. В кастрюле ждало вкусное рагу, которое мама стопроцентно готовила полдня. Сергей наложил еду в тарелку и сел за стол. За окном уже было совсем темно.
***
– Напридумывают же всякой фигни, верхняя неделя, нижняя неделя, хрен разберешься! – заявил Фролов, запустив сигарету в урну.
Это было неделю спустя. Они уже более-менее адаптировались к учебному процессу. Да и ко всему остальному тоже. Компании сформировались, про кого-то все уже было понятно, кто-то еще оставался закрытой книгой, но новая жизнь, кажется, вошла в свое русло и даже начинала понемногу налаживаться.
– Предметов много, – пояснил Петровский, – все разные, на одну неделю не засунешь, вот и придумали этот замут с верхней и нижней неделями.
– Они придумали, а нам страдай! – сказал Фролов, – и так всю дорогу. Ты римское писал?
– А сам как думаешь? – Петровский ухмыльнулся.
– Кого я спрашиваю, – вздохнул Фролов, – встрянем же в конце семестра, препод, по ходу, с заморочками. Асхат, ты по римскому писал что-нибудь?
– Так, чуть-чуть, – коротко ответил Асхат. Он не курил, но из солидарности стоял вместе с другими студентами.
– Дашь скатать, а? – Фролов с надеждой посмотрел на одногруппника.
– Не вопрос, если успеешь, – согласился Асхат.
– Ага, кстати, тебя касается, вторую уже куришь! – обратился Фролов к Петровскому, – давай резче, паровоз, не успеем ни хрена!
– Успеем, – усмехнулся Петровский, бросив взгляд на часы, – все рассчитано…
– Рассчитано у него, – передразнил Фролов, – шевелись, давай!
– Пацаны, первый курс? – резкий оклик послышался с другой стороны.
Петровский повернулся. К ним быстро приближались пятеро. По ухваткам нетрудно было вычислить студентов старших курсов. Четвертый-пятый, вряд ли, эти к молодежи просто так цепляться не станут. Скорее, второй-третий. А намерения бравых ребят были ясны с одного взгляда. Похоже, решили навести свою дисциплину, попутно указав «наглым первашам» их место в местной иерархии. Вся компания приблизилась и встала полукругом, разглядывая первокурсников.
– Ну, первый, – ответил за всех Петровский.
– Ну, круто! – в тон ему ответил тот же, что окликнул всех. Видимо, местный «мозговой центр», – пакеты с мусором у входа видели?
– Это те, которые вы там швырнули? – уточнил Петровский, спокойно глядя на них.
– Соображаешь, – кивнул тот же старшекурсник, – так вот, их надо собрать и оттащить к бакам. Сейчас машина подъедет забирать, так что давайте, шевелитесь. Потом докурите! – видимо, он ожидал, что первокурсники моментально бросятся выполнять указание.
– И чье же это распоряжение? – осведомился Петровский, демонстративно затягиваясь.
– Деканата, умник! – бросил другой член теплой компании, среднего роста и очень крепкий. У всех студентов во все времена была и оставалась манера говорить о деканате своего факультета, как об одушевленном существе.
– Деканата, – вкрадчиво повторил Петровский, – то есть, ты хочешь сказать, то деканат велел тебе взять мусорные пакеты, швырнуть их у входа и заставить каких-нибудь первашей тащить их до свалки? Сдается мне, не так все было. Я думаю, деканат сказал вам, парни, оттащить эти мешки, а вы решили припахать первый курс, потому что вам тупо в лом. Ну и по статусу, типа, не положено, – он насмешливо посмотрел на эту компанию. Он прекрасно понимал, что за этим последует. Было страшно. Но в такой ситуации страх нужно было посылать подальше. Главное начать, а дальше пойдет само. Позволять «припахивать» себя было нельзя, иначе сядут на шею. Петровский прекрасно это понимал.
– Самый умный? – зло осведомился тот, который обратился к ним первым.
– Да нет, просто не люблю, когда на мне пытаются кататься, и держат за лоха, – спокойно ответил Петровский, – ты ведь уже понял, что твоей «дедовский» наезд не прокатил, да? – он презрительно усмехнулся. К этому моменту рядом с ним в курилке остались только Фролов и Асхат. Все остальные поспешили отодвинуться в дальний угол, делая вид, что ничего не происходит, стараясь оказаться в стороне от опасного конфликта. Петровский злорадно отметил, что Серый, который всю неделю продолжал строить из себя крутого парня, отвернулся в другую сторону. Не укрылось это и от старшекурсников.
– А мы что там, стоим, стесняемся, только что же глазели! – рявкнул еще один из членов компании, – ну ты, в красной майке, ты же понял, что к тебе обращаюсь!
– Оставь, его, не видишь, он собственной тени боится! – Петровский вновь резко одернул старшекурсника.
– Ты учить меня будешь?!
– Ничего я не боюсь! – подал голос Серый.
– Закрой рот! – выкрикнул Петровский, вполоборота повернувшись к нему, – ты уже все показал, стой и не дергайся! Со мной разговаривайте! – он вновь обращался к старшекурсникам.
– С тобой разговаривать? – ухмыльнулся тот, что окликнул их первым, – а ты типа крутой, да?
– Я не крутой, – спокойно ответил Петровский, – но и нагнуть меня не получится.
– А ты уверен? – из толпы выдвинулся еще один. Внешне он казался меньше остальных, но Петровский сразу же понял, этот – самый опасный из всех. Под олимпийкой у парня была сталь. Небольшие, но рабочие мышцы. Работавшие на уничтожение.
«Если что начнется, от этого надо избавляться в первую очередь, – пронеслось у Петровского в голове, – иначе хана».
– Абсолютно, – сказал он, выдерживая хмурый взгляд.
Тем временем еще один заинтересовался Фроловым. Точнее, его очками, сдвинутыми на лоб.
– Очочки модные, я смотрю, что, солнце мешает? – осведомился он и бесцеремонно сдернул их с головы Дмитрия, – ну как, идет мне? – он надел очки и начал паясничать перед товарищами.
– Очки верни, не борзей! – сказал Фролов сквозь зубы.
– Чего ты дергаешься, не с…ы, не украду! – пробасил тот.
– Я бы за такое уже втащил, – заявил Петровский, вновь вызывая огонь на себя, – тебе повезло, что парень добрый. Очки, верни, сказано, баран, ты слышишь плохо?!
– Чего?! – все подошедшие в один голос злобно зашипели, – что ты вякнул?! Слышь, да этот г…н все на свете перепутал! Ты че б…ь?!
– Ты что-то слишком дерзкий для первого курса, – тот, в котором Петровский приметил наиболее опасного, сделал шаг вперед, – может, тебе объяснить, где твое место, чмо б…я?! – с этими словами он схватил Петровского за воротник рубашки.
Это был Рубикон. И они только что его перешли. Если до этой минуты все еще можно было решить словесной перепалкой с взаимными угрозами и оскорблениями, то теперь уже нет. Если они пустили в ход руки, значит, драка уже началась. Это Петровский усвоил давно. Пути назад не было…
«Только не тупите, парни», – успел подумать он.
Резким движением он стряхнул руки противника с воротника и, не дожидаясь продолжения, ударил головой в нос. А затем, без паузы, добавил боковым в челюсть. Противник полетел в сторону, забрызгав кровью забор курилки, асфальт и стоявших рядом студентов.
– С…а! – выкрикнул «бык» с другой стороны и крюком ударил в лицо. Петровский закрылся, но сделал это поздно и неправильно, поэтому удар прошел, а противник тут же зарядил ногой в живот, от чего Петровский согнулся и полетел назад, а враг бросился в атаку, тесня ударами в корпус и голову, надеясь добить.
Краем глаза Петровский заметил, как Асхат с криком бросился на еще одного. Оба полетели в сторону и рухнули на асфальт, осыпая друг друга ударами. На Фролова накинулись двое, как самого крупного, его решили давить числом. Дмитрий сориентировался поздно, поэтому успел лишь единожды ударить наотмашь, но меткий встречный удар тут же разбил ему нос, и оба противника принялись теснить, надеясь зажать в углу. Фролову ничего не оставалось, как отходить и пытаться обороняться.
Бык, теснивший Петровского, продолжал осыпать ударами, прижимая к земле. Петровский понял, что еще несколько секунд, и драка будет закончена не в его пользу и применил простой и действенный метод – удар открытой ладошкой в пах. Этот, казалось бы, легкий шлепок, на деле оказывался крайне болезненным. Бык взвыл и на секунду инстинктивно опустил руки. Этого хватило Петровскому, чтобы разогнуться в полный рост и тут же провести мощную двойку. Его противник пошатнулся и принялся оседать на асфальт. На этом можно было остановиться, но ярость уже кипела и хлестала через край. Шипя и матерясь, Петровский бросился на врага и стал осыпать ударами, пока жертва не легла на асфальт, истекая кровью, съежившись в позе эмбриона…
Петровский резко обернулся. Из головы Фролова шла кровь. Оба противника зажали его в углу и остервенело пинали ногами. Асхат, уже расправившийся со своим оппонентом, вскочил на ноги и с криком бросился на второго, повалив на асфальт. Оба принялись осыпать друг друга ударами, от злости и ненависти уже не обращая внимания, куда бьют…
Петровский развернулся ко второму, но в ту же секунду получил болезненный удар ногой в спину и едва успел увернуться от второго – метили в голову. Ботинок вскользь задел лицо, проехавшись по правому глазу, из которого посыпались искры. Развернувшись, он увидел того самого парня, которого, как ему казалось, он «вырубил» первым.
– Крепкий, с…а! – выдохнул Петровский.
– А то! – прошипел тот, сплюнув кровью на землю, – п…ц тебе!
Они снова бросились друг на друга.
– Прекратить!!! Прекратить быстро, мать вашу!!! – это вопль был преисполнен гнева и ярости.
К месту побоища со всех ног бежал декан юридического факультета Алексей Станиславович в сопровождении пары охранников. Он был весь пунцовый от гнева.
– Всем разойтись! – кричал он, – вы что творите?! Что вы, идиоты, вытворяете?!
Драка почти мгновенно остановилась. Двое охранников растащили в стороны сцепившихся старшекурсника и Асхата и теперь крепко держали обоих еще не оправившихся драчунов.
– Руки зачесались?! – продолжал неистовствовать декан, – вы что, совсем ох… ли?! – Петровский невольно усмехнулся, услышав от доктора юридических наук мат в адрес студентов.
Все участники драки начинали понемногу приходить в себя и подниматься на ноги.
– А вы что смотрите?! – Алексей Станиславович повернулся к остальным студентам, испуганно жавшимся в дальнем конце курилки, – что, разнять е могли?! Гладиаторы хреновы, привести себя в порядок и все в деканат! Все до единого!
– Алексей Станиславович, тут совсем «плохие» есть, – мрачно обратился к нему один из охранников.
– Этих отвести в здравпункт! – распорядился декан, – остальным привести себя в порядок и через десять минут все у меня! Все! Остальные на занятия! Бегом на занятия, я сказал! – завопил он не своим голосом.
Петровский развернулся и медленно двинулся в сторону корпуса вместе с Асхатом. Фролов стряхнул с себя руку одного из охранников и, вытирая с лица кровь, поспешил за ними.
– Все на занятия! – гневно повторил Алексей Станиславович, – разошлись, я сказал, здесь не на что смотреть!
***
– Это неслыханно! – говорил декан спустя пятнадцать минут. Петровский, Фролов и Асхат уже привели себя в порядок и сидели в его кабинете. На выходе из деканата они пересеклись с «другой стороной» конфликта. Обменявшись злобными взглядами, парни разошлись в дверях. Петровский злорадно отметил, что пришли всего трое. «Значит, двоих уродов уработали по полной», – подумал он.
– Но мы… – начал Фролов.
– Молчать! – рявкнул Алексей Станиславович, – я тринадцать лет работаю в ВУЗе! Вот уже пятый год, как я – декан юридического факультета! И на моей памяти такое впервые! Вы в университете без году неделю, да что там, реально, неделю, и на тебе! Вульгарная драка со старшим курсом, побоище, вы чем вообще думаете?! – говоря, он нервно ходил по кабинету из стороны в сторону.
– Они первые начали, – мрачно произнес Петровский.
– Не надо мне рассказывать! – декан яростно склонился над ним, – вы что, в детском саду? Мы начали, они начали! По моим сведениям, Петровский, вы первый ударили студента Коновалова, спровоцировав массовую драку! Скажете, было не так?! Не так?!
– То есть, вы считаете, – начал Петровский, постепенно заводясь, – что я просто так, без какой-либо веской причины, ударил студента третьего курса? Они ведь с третьего курса, верно? – он посмотрел декану в глаза.
– Они-то с третьего, – выдохнул Алексей Станиславович, – а вы, молодые люди, боюсь, закончите свое обучение в нашем ВУЗе уже на первом…
