скачать книгу бесплатно
– Нет, Артур, тебя точно жизнь ничему не учит! – заявил Соболев, тоже стоявший в компании однокурсников, – они уже показали себя, наказали вас в ситуации, когда вы были не правы! Они – национальные герои, а вы опростоволосились! Чего ты еще хочешь?
– Я хочу, чтобы эти уроды знали свое место! – заявил Артур.
– Поверь мне, они его знают! – Соболев ухмыльнулся, – и оно уж точно повыше вашего. Единственный правильный выход для вас – сделать вид, что устроили «первашам» что-то вроде проверки на вшивость, и они ее прошли. Попытаетесь снова цеплять их – сами же поднимите их авторитет еще выше, а вас станут презирать, как натуральную нежить!
– Мы сами разберемся, – проговорил Артур.
– Ну, разбирайтесь, разбирайтесь! – хмыкнул Соболев, – я никого не учу жить, это всего лишь дружеский совет. А там думай, Артурка! – он хохотнул.
Артур снова злобно посмотрел на собеседника, но ничего не сказал.
***
– У тебя как вообще с историей, нормально? – спросил Фролов.
– Вроде не жалуюсь, – ответил Петровский, подняв глаза, – поживем – увидим.
– А спорим, ты ни хрена не шаришь в истории! – усмехнулся Фролов, – спорим, легко поймаю тебя! Давай, на пять штук!
– Отстань, нет у тебя пяти штук, – хмыкнул Петровский.
– Ни хрен с ним, давай не на пять штук, давай на халявный обед в столовой! – раззадоривал Фролов.
– Давай, все равно же не отвяжешься! – спокойно ответил Петровский.
– В каком году началась Вторая Мировая? – спросил Фролов, – отвечай быстро, не задумывайся!
– В тридцать девятом, умник, это все знают! – Петровский ухмыльнулся, – только у нас так-то история государства и права, а твой вопрос скорее из истории Отечества, но все равно, похоже, сегодня ты меня кормишь…
– Ну и ладно! – бросил Фролов, – Алин! Алин! – он позвал одногруппницу.
– Что? – Алина обернулась.
– В каком году началась Вторая Мировая? – спросил Фролов.
– Ты реально не знаешь или прикалываешься? – Алина удивленно подняла брови, – в сорок первом, конечно!
– Видишь! – Фролов удовлетворенно посмотрел на Петровского.
– И что ты хотел доказать? – осведомился он, – то, что она не понимает разницы между Второй Мировой и Великой Отечественной? Прости, солнце, ты прекрасна, но история – не твой конек!
Алина улыбнулась, обрадовавшись комплименту в свой адрес. Нелестный отзыв Петровского о ее эрудированности, впрочем, нисколько ее не смутил.
– Зачетная, – хмыкнул Фролов.
– Зачетная, – согласился Петровский.
– Ну что, забьемся на троих? – предложил Дмитрий, – я, ты и Асхат!
– По поводу? – не понял Петровский.
– Ну, кто из нас первым опрокинет кого-нибудь из группы в горизонтальное положение! – Фролов хитро подмигнул, – типа соревнование получится!
– Твоя нездоровая тяга к спорам начинает накалять, – Петровский усмехнулся, – отвяжись от меня, не буду я больше с тобой ни на что спорить.
– Да ладно, прикольно же! – не успокаивался Фролов, – ну, все так делают, чего ты?
– А я не все, – хмыкнул Петровский, – я сказал: отвали.
– Понятно, сдулся! – отмахнулся Фролов, – Асхат, а ты что скажешь?
– Нет, не буду спорить, – коротко ответил он, подняв глаза, – получится, значит, получится. Нет, так нет.
– Ну, с вами вообще неинтересно! – раздосадовался Фролов.
В это момент зазвенел звонок. Спустя несколько секунд дверь аудитории открылась, и показался преподаватель: высокий и худой, но широкоплечий, одетый в рубашку и брюки.
– Все здесь, что ли такие пунктуальные, – пробурчал Фролов, поднимаясь с места, чтобы поприветствовать вошедшего.
– Присаживайтесь, не люблю долгих приветствий, – разрешил преподаватель, – добрый день, уважаемые друзья. Меня зовут Семенов Антон Алексеевич. Если мое имя кому-то кажется слишком сложным для запоминания, можете его записать…
В аудитории послышались смешки.
– В этом семестре я буду вести у вас историю государства и права, – продолжил Семенов, – дисциплина длится один семестр, в конце которого мы в едином порыве и, надеюсь, успешно, сдаем экзамен…
Фролов открыл тетрадь и записал на полях: «История отечества. Экзамен. Хз».
– Что значит: «хз»? – не понял Петровский.
– Это значит, я не знаю, решается вопрос или нет, – пояснил Фролов.
– Ты в универе без году неделю, а уже собрался давать кому-то взятку? – хмыкнул Петровский.
– Кто бы говорил! – Фролов ухмыльнулся и ткнул приятеля локтем в бок.
– А обучаться мы будем по дурацкой кредитно-модульной системе, все прелести которой я обязан вам объяснить! – сказал тем временем Семенов.
– Дурацкой? – переспросил Фролов.
– Да-да, вы не ослышались, именно дурацкой! – Антон Алексеевич согласно кивнул, – а вы считаете иначе?
– Ну, не знаю, – Фролов пожал плечами.
– Если хотите поговорить о минусах такой системы, то они вполне очевидны, – спокойно продолжал Семенов, – но, я думаю, вы и так догадываетесь…
– Попробую угадать: минус в том, что экзамен принимает компьютер, а не живой человек? – в дискуссию вмешался Петровский, – да и вообще в тотальной компьютеризации образования, я прав?
– Вот видите, – Семенов улыбнулся, – я ведь сказал: вы сами все прекрасно понимаете. А подобная проверка знаний, что итоговая, что промежуточная, я убежден, никоим образом не показывает истинный уровень образованности того или иного студента.
– Ну, наверное, так, половину ответов можно банально угадать, – Петровский кивнул, – даже будучи недалекого ума, – он постучал костяшками пальцев по столу.
– Ругать нововведения или хвалить, каждый решает для себя, но факты налицо, – Семенов развел руками, – увы, в последнее время работодатели жалуются на уровень профподготовки. С каждым годом он падает. Поэтому мое мнение таково: дурацкая.
Он направился к кафедре и открыл списки, желая, видимо, перейти к знакомству с группой.
– То есть, хотите сказать, что мы станем плохими юристами? – Петровский прищурился, не сводя взгляда с преподавателя.
– Этого я не говорил, – спокойно ответил Семенов, – приподняв глаза. Все зависит в первую очередь от вас. От вас лично, друг мой, и от каждого студента.
– А разве это не ваша обязанность: дать нам необходимые знания? – с вызовом спросил Петровский.
– Костян, ты чего?! – Фролов дернул его за рукав, – тебя, по ходу, занесло!
– Погоди ты! – вполголоса одернул Петровский.
Семенов отреагировал на выпад на удивление спокойно.
– Безусловно, за вами есть правда, – он согласно кивнул, – как преподаватель, я должен дать вам весь необходимый багаж знаний. А как педагог, даже больше. Это не совсем правильно и этично – обсуждать с вами такие вопросы, но раз уж вы сами начали, скажу: все мы люди. Добросовестность, ответственное отношение и исполнительность, как вы, наверное, догадываетесь, разнится не только у студентов. И, думаю, на этом стоит прекратить, мы итак подошли к слишком тонкому вопросу. Поэтому я сказал: истинные педагоги, коих у нас, к счастью, немало, дадут вам все, что только смогут, но и вам придется делать шаги навстречу, где-то и проявлять инициативу самим. Тогда вы сможете овладеть своей специальностью и хорошо показать себя на будущих местах работы.
– А вы, значит, надо полагать, педагог? – уточнил Петровский. В аудитории повисла гробовая тишина. В вопросе прозвучал явный вызов.
– Да, считаю себя таковым, надеюсь, заслуженно, – ответил Антон Алексеевич, – я вижу свое призвание в этом. Я постараюсь дать вам не только знания, но и вложить в вас что-то большее. Если, конечно, вы сами этого захотите. И если хоть один студент уходит с моих занятий не «пустым», значит, я живу и работаю не зря.
– То есть, вы считаете, ваше счастье в этом? – вкрадчиво осведомился Петровский.
– Да, в этом, – коротко ответил Семенов, – но мы как-то совсем далеко ушли от нашего предмета. Простите, могу я узнать ваше имя?
– Константин, – ответил Петровский.
– Очень приятно, Константин, – кивнул Семенов, – давайте так: если хотите поговорить на личностные темы, волнующие вас, можете подойти ко мне после занятий, я открыт для диалога. Но сейчас предлагаю, все же, вернуться непосредственно к теме лекции.
Петровский криво ухмыльнулся.
– Костян, у тебя колпак уехал?! – пораженно прошептал Фролов, – ты чего до него докопался?
– Я не докапывался, – тихо ответил Петровский, – пока.
***
– Зачетки свои давайте! – негромко сказал Соболев. Все четверо присутствовавших протянули зачетные книжки. Андрей приоткрыл одну и усмехнулся, – кино насмотрелись что ли? Больше так не делайте!
Второкурсники переглянулись. Соболев посмотрел на них с беззлобной усмешкой.
– Все такие, да? – уточнил он, глядя на волновавшихся студентов, – ладно, понятно! – Андрей покачал головой и осторожно извлек из зачеток аккуратно сложенные купюры, – номер свой пиши! – он протянул одному из студентов мобильный телефон.
– Вот! – тот вбил свой номер в память и отдал Соболеву.
– Хорошо, Макс, жди звонка, сегодня вечером заберете, что делать с дополнительной ведомостью, знаете?
– Да, – все дружно закивали.
– Старайтесь впредь закрывать вопрос вовремя, а не дотягивать до комиссионной сдачи, – напутствовал Соболев, – это всегда морока и всегда сложнее решается, поэтому и… – он выразительно приподнял брови.
– Ясно, – тот, которого Андрей назвал Максом, кивнул.
– Все, идите, не переживайте, все будет нормально, – пообещал Соболев.
Все четверо студентов двинулись вниз по лестнице. Андрей проводил их взглядом и цокнул языком. Уже на два пролета ниже до него донеслись обрывки их разговоров.
– Да по любому себе накрутил…
– Да сто пудов!
– А ты знаешь еще, кто может решить…
– Дети, – Соболев покачал головой, – годы идут, а жизнь не учит…
Он прошелся по пустому коридору и зашел в уборную. Убедившись, что внутри никого больше нет, Соболев достал внушительный «пресс». Затем отделил от общей пачки вторую, раза в полтора меньше и убрал в левый карман пиджака.
– А это вам! – он назвал имя-отчество, но намеренно невнятно, хотя никого, кроме самого Соболева здесь не было. Потом усмехнулся и убрал пачку повнушительнее в правый карман пиджака.
***
– На этом все могут быть свободны! – закончил Семенов.
– У нас здесь пара, – подала голос Алина.
– А, здесь…. Ну, тогда свободен могу быть я, а вам счастливо оставаться! – улыбнулся Семенов. Он взял со стола свою папку и направился к выходу.
– Антон Алексеевич! – у самых дверей Петровский остановил его. Семенов обернулся.
– Да, Константин, слушаю вас, – преподаватель обладал отличной памятью на лица и имена.
– Вы обещали мне аудиенцию во внеучебное время, – Петровский криво и очень нехорошо ухмыльнулся. Двусмысленность ухмылки не скрылась от внимания Семенова, но он не отступил.
– Да, я помню о своих обещаниях, – Антон Алексеевич кивнул и бросил взгляд на часы.
– Да я не отниму много времени, – Петровский проследил взгляд преподавателя и вновь одарил того наглой циничной усмешкой, – я только хотел спросить: так ваше счастье в преподавании? И только?
– Не только разумеется, – спокойно ответил Семенов, – но это один из наиболее значимых аспектов, разве не об этом мечтает почти каждый? Зарабатывать на жизнь, занимаясь любимым делом…
– И много ли приносит это «любимое дело»? – фыркнул Петровский. Фролов и Асхат насторожились, прислушиваясь к разговору. Помимо них еще с полдюжины студентов, не покинувших аудиторию, старательно вслушивались в спровоцированную Петровским дискуссию.
– Что вы имеете в виду? – Семенов прищурился, казалось бы, беззлобно, но ясно давая понять: вызов принят и отступать он не собирается.
– Ну, я о том, типа, материальная сторона вопроса вас вообще не волнует? – Петровский смотрел в глаза, – ну, мы же все знаем, сколько зарабатывает преподаватель. У вас семья есть? Дети?
– Вы задаете уж очень откровенные вопросы для первого знакомства, Константин, – хмыкнул Семенов, – но, если хотите, да, есть…
