скачать книгу бесплатно
Так мы поступили на заочный факультет бронетанковой академии. Разъехались по своим частям и стали ждать вызова на установочную сессию.
ЧАСТЬ 13
РЕШЕНИЕ КАДРОВЫХ ВОПРОСОВ
Для решения кадровых вопросов в дивизию прибыл начальник Управления кадров Дальневосточного Военного Округа. Начали подбирать кандидатов на замещение вакантных должностей в первую очередь полкового состава. В нашем полку не доставало до штата двух заместителей командира полка, начальника штаба и зампотеха полка. В дивизию прибыл новый командующий Армией генерал Сысоев Пётр Иванович. По-видимому, он был ознакомлен генералом Ганеевым о кадрах нашей дивизии и поэтому по приезду сразу же вызвал к себе на беседу лучших командиров батальонов всей Армии на предмет назначения на должности.
Беседуя со мной, он спросил:
– Товарищ майор, вы сколько лет в должности комбата?
– Три года, товарищ командующий!
– Не надоело ещё?
– Никак нет, товарищ командующий! Я люблю эту должность, и она меня удовлетворяет!
– А сколько лет ваш батальон оценивается на проверках на отлично?
– Все три года, как я им командую, товарищ командующий!
– Это ваш батальон на последней проверке получил круглую отличную оценку?
– Так точно, товарищ командующий, мой!
– Хорошо, идите, товарищ майор!
От этой беседы с командующим я не ждал ничего, таких бесед проводилось уже много, и они ничем не завершались. Однако через неделю всезнающая Людмила Николаевна, увидев меня, выходящего из дома после обеда остановила меня, поздоровалась и спросила:
– Борис Алексеевич, по выражению лица вижу, что вы не знаете о новом вашем назначении!
– Почему это не знаю? Знаю, что после завтра я буду назначен ответственным за отправку автомобильного батальона на целину!
Людмила Николаевна рассмеялась. А вот и нет, Борис Алексеевич, и с вас будет причитаться! Сегодня в Округе подписан приказ о вашем назначении заместителем командира третьего мотострелкового полка! – я остановился, посмотрел в наивные глаза Людмилы Николаевны и сказал:
– Спасибо вам, милая Николаевна, только мне радоваться нечему! Сниму привычный хомут и одену новый, не притёртый, а насчёт причитается, не сомневайтесь всё будет! Как бы мне хотелось узнать пути и технологию добычи таких сведений, ведь по натуре, я очень любознательный!
– Борис Алексеевич, это секрет фирмы, который даже под пытками не будет обнародован! – мы посмеялись, а через неделю пришёл приказ в дивизию о моём назначении. Меня вызвал комдив и зачитал приказ, заявив:
– В этом назначении вас я участия не принимал и учтите, что с вас я буду требовать также, как с командира полка первого и второго штата, так-как второго заместителя по кадру у вас нет!
– Есть, товарищ генерал! – ответил я, – Разрешите идти?
– Идите! – и я пошёл. Обмозговывая слова генерала и его неучастии в моём назначении, пришёл к выводу: «Генерал кривит душой» без его подписи на представлении, меня бы никто не стал рассматривать на назначение. Это он заявил только для того, чтобы меня ещё раз ущемить за ту первую нашу встречу. А навешивание на мою шею второй штат, он просто блефует потому, что там работы нисколько не меньше, чем в развёрнутом полку.
Прибыв с дивизии, я зашёл к командиру полка и представился ему:
– Товарищ полковник, представляюсь по случаю назначения меня вашим заместителем!
Командир заулыбался и сказал:
– Звонил только, что полководец и сомневался уживёмся ли мы в одной берлоге?
– А, куда нам деваться, товарищ полковник, дело то ведь одно будем делать!
– Вот это мне нравится! – сказал Иван Никитович. – А вообще-то это дело надо обмыть! – он позвонил завскладу Васе Козырь и сказал:
– На четверых! – потом позвонил начальнику тыла подполковнику Савич:
– Топай сюда! – сказал он.
Прапорщик Козырь и подполковник Савич прибыли вместе. В руках у Козарь находился увесистый чемоданчик. Обращаясь к Козырь, командир сказал:
– Передай дежурному: нас никого нет, заходи сюда и закрой на замок дверь!
Мы открыли чемоданчик, в котором было три бутылки водки, шесть банок говяжьей тушёнки, двухлитровая банка бочковых огурцов и такая же банка красных помидор, булка свежего ещё тёплого хлеба и здоровенный кусок сала, большая головка чеснока и луку, а ещё там были вилки, ложки и ножи. Стаканы мы использовали те, которые стояли на столе у графина с водой. Савич спросил:
– А замполит? – командир махнул рукой и сказал:
– У него от водки сердце болит! – водку разлили по стаканам, и командир провозгласил:
– С новой должностью тебя, Борис! – выпили всё и, так-как были все молодыми и здоровыми, то никто не опьянел, и никто о нас плохо не подумал.
Мою комбатовскую должность принял майор Янковский Ефим Ханонович. Я распрощался с батальоном и погрузился в полковые дела и заботы, а так, как в полку не было начальника штаба и второго заместителя по кадру, то командир полка погрузил все это на меня. Пришлось крутиться между трёх огней сразу. Повседневная жизнь полка немыслима без начальника штаба. Боевая подготовка полка без заместителя командира полка, особенно в мотострелковых подразделениях идёт через пень в колоду, а без заместителя по кадру отсутствует мобилизационная работа, за которую дерут не менее чем за боевую готовность. Всё это сразу навалилось на меня, а тут ещё боевая подготовка Округа предписала оборудовать на стрельбищах горные направления для стрельбы из стрелкового и противотанкового оружия. А мобилизационное управление Округа прислало грозную директиву о переработке планов боевой готовности кадра не только в войсковых частях, а и военкоматах. Это был ещё тот кусок работы, а ко всему этому из академии стали регулярно поступать задания на выполнение работ по различным дисциплинам, и вот тут-то мне показалось небо в копеечку. В батальоне было всё понятно и освоено, здесь же не всё было понятно, особенно моб подготовка и её планы, но дело усугубилось ещё и тем, что внезапно заболел командир полка, дал знать себя прихваченный им радикулит родом из болот Белоруссии ещё во время Великой Отечественной войны. Командир слёг сначала в Шкотовский госпиталь, потом в Уссурийский, а оттуда в Хабаровский Окружной госпиталь. По окончании лечения получил месячный отпуск для реабилитации, а после этого отпуска ушёл в свой плановый отпуск на два месяца. Таким образом его в полку не было почти полгода, и мне пришлось одному тащить лямку за четверых человек. В результате чего мои взаимоотношения с командиром дивизии, начальником политотдела и подполковником Гороховским окончательно испортились, так-как я, ненавидевший все работы по марафету каждый раз урезал второе требуемое количество личного состава на эти работы. За эти полгода, я нахватался взысканий больше чем за всю предыдущую службу, а при встрече с этими начальниками автоматически в душе возникал неосознанно дух противоречия, и не только у меня, а у них тоже.
Однако на все эти полковые дела, я не себя не времени не жалел, в результате чего дела в полку шли не хуже, чем у других, я справился с оборудованием направления для горной стрельбы на полковом стрельбище, а, прибывшие офицеры из управления боевой подготовки Округа, назвали это горное направление эталонным, в нём выдерживалось всё углы подъёмов и спусков, углы стрельбы вверх -вниз и на косогорах
Приехавшая комиссия из оргмобуправления Округа признала планы боевой готовности кадра выверенными и реальными, а работа в военкоматах вполне удовлетворительной. Однако на всех совещаниях у комдива по этим вопросам майор Каганский был притчей в воязицах, несмотря на то, что другие полки ещё и не начинали оборудовать горные направления. Мобуправление признало их работу по кадру неудовлетворительной, как по документам в полках, так и в военкоматах.
В дивизию прилетел начальник управления боевой подготовки Округа генерал-лейтенант Инденко, и зайдя к командиру дивизии потребовал вызвать к нему меня. Конечно же комдив был удивлён этому.
Меня вызвали. Я предстал перед генерал-лейтенантом, ожидая уже по привычке, каких-либо гадостных вопросов, однако этого не случилось.
Поздоровавшись со мной за руку, он предложил мне сесть за стол напротив него и доброжелательным тоном сообщил мне:
– Мои офицеры проверяли готовность вашего горного направления пришли к выводу, что оно полностью соответствует методичке, которая приравнивается к курсу стрельб. В связи с этим нас интересует вопрос, каким образом вы умудрились установить стандартные мишени на косогорах и спусках таким образом, что их подъёмники не поражаются пулями при стрельбе в низ. Ведь мы не присылали вам такого оборудования и, как вышли вы из этого положения, и кто это придумал?
При этом разговоре присутствовал командир дивизии и полковник Гороховский. Комдив заметил, что, когда строили это направление мой заместитель там дневал и ночевал, однако генерал Инденко нашёлся и заявил:
– Пусть ваш полковник и отвечает на этот вопрос! Прошу вас, товарищ полковник! – не бывший ни разу на этом направлении Гороховский начал, что-то мычать, запинаться, путая названия подъёмников, номера мишеней и другого оборудования.
Прослушав его ответ в течении одной минуты генерал Инденко сказал:
– Товарищ полковник, по этому вопросу мы побеседуем с вами отдельно. Пусть майор докладывает, как он вышел из трудного положения, над которым работали, умнейшие головы заводов, производящие мишенное оборудование? Докладывайте, товарищ майор! – и я начал:
– При стрельбе на равнине и вверх мишени появляются на ножках подъёмников, а сами подъёмники укрыты в земле своих гнёздах зачастую бетонных при стрельбе на косогорах и вниз взору стреляющего, а значит и пулям открывается верхняя часть подъёмника, а, чтобы её защитить от попадания пуль, мы из пятнадцатимиллиметровой брони вырезали броневые листы и поместили их сверху подъёмников между, поднимающимися рычагами, к которым крепятся мишени, и вся хитрость!
– А где вы набрали столько брони?
– Товарищ генерал, завод капитального ремонта танков находится в Уссурийске, а на его задворках ржавеют давно списанные 76 миллиметровые самоходки, которые там режут на разные нужды, вот и нам нарезали!
– А, что и БЗТ не пробивают?
– Не пробивают, товарищ генерал, даже 14,5 миллиметровые из КПВТ!
– Всё предельно понятно! А кто придумал такую простоту?
– Вот он, я перед вами, товарищ генерал!
– Тогда поехали! Посмотрим, как это у тебя выглядит! – сказал генерал.
Все поднялись и тоже поехали с нами на своих машинах. По прибытию на направление, генерал, обращаясь к Гороховскому сказал:
– Ну, что ж, товарищ полковник, ведите нас по направлению стрельбы автоматчиков! – несмотря на разметку, полковник не знал куда идти и начал путаться. Глядя на него, генерал заметил:
– Полковник, наверное, в основном здесь бывал ночами потому, что днём никак не сориентируется! Ладно ведите нас, товарищ майор!
Я довёл до вершины холма, показал все подъёмники и цели, которые были укрыты броневыми плитами, покрашенными в камуфляжный цвет, и повёл вниз, показывая, что подъёмники сверху просматриваются, но из-за броневых плит не поражаются.
– Федор Антонович! – обратился генерал к командиру дивизии: – Такой простоте никто не удивится, но главное то, что её никто и не придумает! – протянул мне руку и сказал:
– Тебе цены нет, товарищ майор, спасибо тебе! – а командир дивизии и Гороховский, даже в присутствии начальника управления боевой подготовки Округа продолжали смотреть на меня волком и самым неудачным приобретением в своей жизни.
Несмотря на приказ командующего Войсками Округа о награждении меня Ценным подарком от его имени за ввод в эксплуатацию горного направления для стрельбы, на еженедельных совещаниях у командира дивизии командиров полков в основном склоняли майора Каганского и его 3 мотострелковый полк за дело и без дела. Однако, собака лает, а караван идёт.
ЧАСТЬ 14
НИКТО КРОМЕ МЕНЯ
Из отпуска прибыл командир полка. Дело пошло веселей, теперь меня никто не терзал на совещании у командира дивизии, и я мог больше времени, как начальник штаба уделать службе войск, а, как заместитель больше времени уделять боевой подготовке полка, и установить пропускную способность стрельбища за сутки стрельбы мотострелковый батальон днём и ночью из всех видов стрелкового и противотанкового оружия. Особое неудовлетворение вызвало у комдива моё решение проводить ночные стрельбы из РПГ-7 после часа ночи, когда по сплетням женщин, я знал, что засыпает командир дивизии, домик, которого находился недалеко от стрельбища, а при стрельбе из РПГ ночью звук выстрела не только пугает, а иногда раскалывает стёкла окон. И я своего добился, увидев, что окна у комдива, выходящие в сторону стрельбища оклеены, как вовремя войны белой бумагой накрест. Я знал, что отменять ночные стрельбы комдив не будет, зато и не будет часто прибегать на физзарядку полка по утрам потому, что выспаться ему, когда-то надо.
Все усилия нашего командира дивизии Фёдора Антоновича Гуслистова – любителя показного порядка в гарнизоне смазывались непредсказуемой приморской погодой. Все дороги и тротуары не имели твердого покрытия и после каждого дождя раскисали и смазывали начисто все усилия по наведению порядка после дождя. В голову нашего командира дивизии пришла авантюрная мысль сделать все дороги и тротуары в гарнизоне с твердым покрытием на прочной основе. Мысль, конечно хорошая и всем без исключения, понравившаяся, так-как, эта мысль была не только у него в голове, а воплощена в реальные планы, расчёты и эскизы, а также разбита на три этапа. Первый этап предполагал провести подготовительные земельные работы: трассировку, выравнивание, окувечивание и установка бордюров. А первоочередной задачей было покрытие дивизионного плаца сначала гравием, а затем асфальтом. Пока всё это планировалось и доводилось до командного состава, я скептически смотрел на эту деятельность и удивлялся авантюризму моих старших начальников, так-как эта большая стройка планировалась проводиться хозяйственным способом и без финансирования сверху, а про себя я говорил: «Давай, давай, командир, что у тебя получится?»
Недолго продержался мой командир полка после лечения и опять слёг в Хабаровский госпиталь. Остался я опять один крутиться во всех стезях.
У нас с командиром была мечта построить новую солдатскую столовую, которая бы позволяла кормить полк в одну смену. Наша же старая столовая, содержащая в отличном порядке кормила полк в две смены, на что уходило почти три часа. Командир и начальник тыла полка майор Савич были очень хозяйственными людьми в полном смысле этого слова. В то время поощрялось командованием наличие в частях свинарников, огородов и даже садов, а производимые ими продукты можно было использовать в качестве дополнительного или основного питания личного состава, за что войсковой части на вид один перечислялись деньги по государственной цене за мясо, фрукты и овощи. Эти деньги можно было тратить только на дополнительное питание, посуду, столовские принадлежности и содержание столовых. Одних свиней у Савича было более 200 взрослых голов, и он хвалился:
– Только свининой я могу кормить полк целый год, не уменьшая своего поголовья! А по деньгам это значит, за каждый день три тысячи рублей, в месяц тридцать тысяч! А ещё картофель, свекла, морковь, огуречные, помидорные соленья, лук, чеснок и другие коренья! На счету по виду «Один» у нас было более 180 тысяч!
– А для начала строительства столовой нам не доставало около 70 тысяч рублей. Часть строительных материалов таких, как песок, гравий, бутовый камень и даже лес на крышу столовой мы заготовили заранее, поставив под навес для высыхания.
После уезда в госпиталь Ивана Никитовича, перед обедом, какого-то дня меня вызвал к себе комдив. Я так подумал, что на очередную головомойку, однако глубоко ошибся. Вышло куда хуже. Прибыв к комдиву доложился. Тот сидел в своём кресле с очень хорошим расположением духа и предложил мне присесть. На столе у него лежал план по новому облагораживанию городка. Кивнув на этот план, он спросил меня:
– Как вам, товарищ майор, нравится этот план?
– Положительно, товарищ генерал! – ответил я.
– Замечательно! – в тон мне ответил генерал. Однако, чтобы его воплотить в жизнь требуются деньги! – я развёл руками и сказал по-украински:
– Чого у менэ нема, того нема!
– А сколько у вас, товарищ майор, на виде один лежит денег?
– Товарищ генерал, эти деньги святые, мы их держим и зарабатываем на новую столовую, а кроме того, эти деньги не предусмотрено тратить на дорожные работы!
– Вы ошибаетесь, товарищ майор! Эти деньги ещё можно тратить на улучшение быта личного состава!
– Товарищ генерал, я не силён в финансовых разборках, но хоть режьте меня, хоть убивайте, свою подпись о переводе денег «С вида один» полка на дивизионный счёт, я не поставлю!
– Товарищ майор, а мне ваша подпись и не нужна! – поднял трубку и вызвал к себе дивизионного начфина.
Прибежал капитан и комдив распорядился:
– Переведите, товарищ капитан, «С вида один» 3 мотострелкового полка на наш счёт сегодня же! – а мне сказал, – Вы свободны, товарищ майор!
– Это грабёж на большой дороге, товарищ генерал!
– Товарищ майор, по этим деньгам вы ко мне в карман не лезьте, идите и работайте в полку! – идя в полк я плевался, матерился и чертыхался, по-моему, даже вслух, и тут же злорадно обдумывал самую большую ошибку комдива ободрать нас первыми потому, что кроме меня добыть гравий в таком количестве, как требуется не сможет никто, а я от этого откажусь наотрез и, как в воду глядел. Ровно через неделю, комдив вызвал меня, усадил, как и тот раз напротив лежащего на столе плана и сказал:
– В гарнизоне ходят слухи, что только вы можете добыть для нас гравий!
– Товарищ генерал, если бы это было в прошлом году, или через год, я бы этот гравий добыл запросто, а сейчас на дороге Владивосток-Находка работают государственные дорожники, которые пользуются Артёмовским карьером и его дробильной фабрикой, так, что добыть его я не могу!
– А вы подумайте, поищите пути! – елейным голосом проговорил генерал. – «Проняло!» – подумал я. Из своего ящика стола генерал достал увесистый пакет и, постучав им по столу сказал:
– Вот здесь талоны на весь гравий, который необходим нам для выполнения этого плана, и оплачены они деньгами вашего полка! Идите и думайте! Когда надумайте, позвоните! – опять я шёл в полк плюясь и чертыхаясь, но злорадно думал: «А ведь никуда ты не денешься без меня». На вечер я назначил построение полка, а днём прошёл хороший, но короткий ливень. Плац у нас был без твёрдого покрытия, засыпанный гравием. После дождя, почти весь был покрыт лужами и люди шли по нему, разбрызгивая эти лужи, и мне в голову шибанула шальная мысль: «А почему бы мне не заасфальтировать свой плац и не только плац, а и переднюю, и заднюю линейку полка?» – и стал обдумывать, каким образом это сделать? Постепенно мысль обрела свою форму. Первая – добиться получения гравия на Артёмовском карьере, где зам директором Шалфеев Виктор из Шкотово, с которым мы неоднократно охотились и подружились. Второе – получить власть над перевозкой этого гравия. И третья – выровнять плац, переднюю и заднюю линейки и поручить плац танковому батальону и артиллерийскому дивизиону, а переднюю и заднюю линейки командирам мотострелковых батальонов против своих же казарм.
Я позвонил на карьер, нашёл Виктора Шалфеева, который сейчас исполнял обязанности директора карьера и спросил его:
– Витя, выручай! Мне нужно очень много гравия, более тысячи кубов!
– Борис, где ты был раньше, хотя бы на три месяца? Мы не знали куда его девать, а сейчас каждый куб на счету и всё идёт на эту стройку века дорогу Владивосток-Находка, а тут ещё у меня три погрузочных эстакады вышли из строя!
– Витя, придумай, пожалуйста, что-нибудь!
– Боря, кроме того, что предложить тебе отремонтировать эстакады, я придумать ничего не могу. Приезжай!
Я тут же вызвал машину и поехал в карьер. Заезжая на его территорию, я увидел все три неисправных эстакады, у которых между опорами провалились перемычки транспортёров, а верхние перемычки не позволяли без их снятия поднять нижние, лежащие на земле требовался специальный подъёмник, которого ни у кого не было, а демонтировать эстакаду дело очень длинное и хлопотное, легче построить новую. Подумав, я решился взяться за это дело. Нашёл Виктора, и мы договорились:
– Как только я восстановлю хоть одну эстакаду, она будет грузить мои машины!
– Согласен! – ответил Виктор. И мы довольные друг другом расстались. Прибыв в гарнизон, я сразу же пошёл к командиру дивизии. Зайдя в кабинет и ещё, не представившись, комдив показал мне на стул и спросил:
– Ну, что, товарищ майор, вы надумали?
– Надумал, товарищ генерал! – и изложил ему обстановку.
– А для того, чтобы восстановить им эстакады, мне необходимо кроме сил и средств полка два БТР из танкового полка и гидравлический подъёмник с инженерно саперного батальона, всё это мне нужно уже сегодня к вечеру, чтобы ночью перегнать технику в карьер, до которого 50 километров. И второе, надо уже определиться на каком транспорте, и кто будет возить гравий, и этот транспорт нужен будет уже после завтра!
