скачать книгу бесплатно
свои детские книги читать.
2017
мать
А туда, где молча Мать стояла,
так никто взглянуть и не посмел.
А. Ахматова
И ангел делает на караул крестом.
А. Пушкин
1.
Нашепчет сказок Петроградская,
Васильевский поманит остров,
неслышно позовёт Сенатская…
Истории ржавеет остов
и в петербургской волглой мнимости
с душком невыветренной прели
витает дух непоправимости —
в Растрелли чудится расстрел ли?
2.
И Муза – та, что Данту диктовала,
в рыдающей тиши у адовых ворот
и в треске костяном лесоповала,
босая Лету переходит вброд.
3.
Спит город на крылечке золотом.
В нём тишь да гладь, да божья благодать.
И ангел делает на караул крестом.
И под крестом немеет болью мать.
2017
памяти галины гампер
1.
Как устоишь? А ты ведь устоишь.
Галина Гампер
Вот и стопка до дна обмелела,
хлеб топорщится сухарём.
Божий промысел, наше дело.
Вечность мига боли вдвоём
пополам, словно ломоть хлеба,
не преломим, как было вчера.
Лишь в душе отпевания треба,
осень, Павловск, венков мишура.
Рвётся там, где нежно и тонко
прах ласкает уставший дух.
Стол, потёртая жизнью клеёнка,
книги стопкой и ловит слух
голос твой из небесного леса:
«Устоишь? А ведь ты устоишь».
Только дней всё плотней завеса,
только в ракушке уха тишь.
Окликаю и нет ответа.
След луча на сыром песке.
Белки в стылой мякоти света.
Меч на солнечном волоске.
Посошок мы с тобой не успели.
Догоню и искупим грехи —
посидим, как вчера сидели,
почитаем друг другу стихи.
2.
Мерцает тусклая звезда.
Давно остыли пироги.
Друзья уходят кто куда —
кто в никуда, кто во враги.
Кому покой, кому война —
путь, как ни кинь, непрост.
Пусть водка будет холодна,
пусть тёплым будет тост
под тающий в тумане след
того, что благодать.
Любить друзей, которых нет.
Любить и вспоминать.
3.
Расцвели и мои небеса…
Галина Гампер
Бабье лето. Закат сентября.
Тесный стол. Отодвинуты книги.
Нами чокнутся два стопаря,
вспоминая минувшие миги
долгих лет, недосказанных слов,
слёз и смеха, стихов и немотства.
И закат за окошком багров
подмигнёт огоньком сумасбродства.
На вопрос мой, как там в небеси
по ту сторону всхлипнувшей двери,
ты «Не бойся, не верь, не проси»
мне ответишь. И я не поверю,
а скажу: «Подожди, догоню»
и добавлю: «Теперь уже скоро».
И потянутся души к огню
купины на двоих разговора
словно этих двух лет не прошло,
словно длится немолчная строчка.
Только, господи, что за число?
Двадцать пятое. Пятница. Точка.
2015—2017
иону дегену
Безбожники покорно просят Бога
– Помилуй, сохрани и пронеси.
Ион Деген, сентябрь 1944
Праздную я не день рождения, а 21 января 1945 года
– день моего последнего ранения, когда я был убит.
Ион Деген, май 2009.
1.
От лета до зимы и от зимы до лета
то осень, то весна, то проблеск, а то блик.
Молитва в алтаре промозглого кювета
под сенью на ветру поникших повилик.
Молитва наугад – наитье, откровенье:
спаси и пронеси, дай выжить, не убей.
Обугленной души молитвенно паренье.
Клюёт с ладони жизнь озябший воробей.
И к мигу миг прильнёт короче свиста пули,
и каждый миг, как дар, намоленный в огне.
А те, что на груди у смерти прикорнули,
молитву за живых бормочут в вечном сне.
Им тихо вторит бог дрожащими губами
и посреди войны под мать и перемать
безбожником стоит с подъятыми руками
в молитве и тщете спасать и сохранять.
И месят с кровью грязь безбожники и боги —
теперь ли разбирать, кто свой, а кто не свой?
Закуришь на краю раздолбанной дороги —
спаси и пронеси… спасибо, что живой.
2.
Сводит зубы попытка вдоха.
Меч дрожит на продрогшем луче.
Воробей – весёлый пройдоха
на впитавшемся в снег кумаче.
Ищет крови опохмелиться
бог войны и подносит война —
вся в крови и гное блудница.
Лейтенант третьи сутки без сна.
К двойке лепится единица.
Снова смерть накрывает фуршет.
Три по двести. Он будет сниться
семь десятков посмертных лет.
Будет сниться, не переставая,
оглушать наяву и во сне.
Проступает вода живая
солью пота на простыне.
Голоса оживают и лица,
боль и ярость, нежность и страх,
и надежды тлеет крупица
на растрескавшихся губах.
Жизни ствол прорастает из боли
в три обхвата, листвою шурша,
