скачать книгу бесплатно
– Ну что там? – Лугинин обернулся.
– Взрывчатка в коробке с сакурой. Садовник погиб.
Вера вскрикнула, смутилась.
– Как пронесли? – допрашивал хозяин.
– Неясно. Приборы не обнаружили. Видимо, опять новейшая разработка. Постараюсь пробить по своим каналам. Хотя и так можно сказать, откуда ноги растут.
Гольц поймала еле уловимый жест миллиардера – палец к губам. Телохранитель смолк.
Михаил Иванович обернулся к журналистке.
– Вам, наверное, не очень хочется общаться с милицией? Мы постараемся сделать так, чтобы вас допросили позже.
– Нет уж, я хочу на это посмотреть. Вторая статья наклевывается, – храбрилась четвертая власть.
– Похоже, к вам возвращается инстинкт хищницы. – Лугинин ухмыльнулся. – Пойдемте.
Двор кишел милиционерами. Возле воронки суетились эксперты, фотографировали, брали пробы грунта. Чуть поодаль безжизненно валялась оторванная рука.
Тошнота подкатила к горлу, Гольц раздула щеки, силясь сдержаться.
– Петр Степанович, – обратился Лугинин к полковнику, – если можно, допросите нашу прославленную журналистку позже. Она, хоть и не звезда, но в шоке.
– Конечно, Михаил Иванович. Рад, что вы способны шутить.
– Константин Петрович, – олигарх быстро отдавал распоряжения, – пусть Юра отвезет госпожу Гольц домой. Всего доброго, Вера Павловна. Извините, что так вышло.
Женщина только кивнула, решив отложить дополнительную статью в долгий ящик. Начальник охраны отвел журналистку к гаражам. Коротко шепнул водителю в фуражке, тот отошел. За руль сел мужчина средних лет с азербайджанским налетом, в таком же костюме, как у главного телохранителя. Константин Петрович открыл заднюю дверь, Гольц проскользнула на сиденье.
– Вас отвезут домой.
– Нет. – Вера сглотнула слюну. – В редакцию.
– Как скажете.
Мягко завелся мотор. Телохранитель выудил из кармана диктофон, вложил в женские руки. Аристократично захлопнулась дверь. Представительский седан медленно покатил к воротам.
– Уехала? – Михаил Иванович вгляделся в лицо подошедшего начальника охраны.
– Да.
– Чувствую, прокатит она меня, как тогда в Давосе. Помнишь?
Давос. Конец января – начало февраля. Пять лет назад.
Зал кишмя кишел представительными леди и джентльменами. Голубая стена-фон, посредине громадный дисплей с надписью «World Economic Forum», сломанный обод колеса пронзил три синих «О». Опустевшая светящаяся трибуна. Кислая физиономия Клауса Шваба, развалившегося в желтом кресле, выслушивающего присевшего рядом индуса. Беглая английская речь, транслирующаяся на десятки языков в наушники собравшимся. Сотни видеокамер – под прицелом каждый сантиметр. Ни один жест, полувзгляд, соринка не ускользнут от всевидящего ока. Мужской парфюм соревнуется с женским в доминировании накондициорованного помещения.
Гладковыбритый Лугинин в пиджаке от Армани примостился с левого края, утонув в мягкости кресла.
– Вы на собственном самолете? – по-русски, между прочим, спросил сосед справа – шатен с окладистой бородкой.
Михаил Иванович бегло глянул на бэндж, не разглядел, но ответил:
– Нет. Зачем он мне? Я практически никуда не выезжаю.
– Строите коммунизм в отдельном городе? – Шатен усмехнулся.
– Просто пытаемся жить по Закону.
– По вашему закону?
– Уж, конечно, никак не по вашим двойным стандартам, – побрил миллиардер.
Борода больше не приставала.
«Опять «пешки». Каждый раз одно и то же: подсылают, обрабатывают… скоро начнут убивать. Да и черт с ними! Переживем. – Олигарх покосился на соседа слева. – Не удивлюсь, если сейчас заговорит этот старик с золотой заколкой на галстуке».
– Вы нам мешаете, Михаил Иванович, – зазвучал баритон слева. – У вас хватает ресурсов, чтобы мелко пакостить, но недостаточно, чтобы серьезно противостоять. Поэтому, если мы не договоримся…
– Не договоримся. – Лугинин решил отшить навсегда. – Вы делаете деньги на войне, проституции, педофилии… поэтому мы не можем договориться. Даже итальянская мафия не занимается наркотиками. Есть определенные табу. Вы же абсолютно беспринципны.
– Вот из-за этого Россия не может стать цивилизованной…
– Не трогай мою Родину, космополит!
Собеседник съел угрозу, решил смягчить, но настоять:
– Оставьте патетику. Вы же человек дела. Прагматик. Неужели вы не понимаете, что договариваться, в первую очередь, в ваших интересах?
– Наши интересы противоположны. Я борюсь с преступностью, вы на ней зарабатываете. Насчет мелко напакостить – возможно. Но я, как любой нормальный бизнесмен, собираюсь расширяться, так что под угрозой нефть в Ираке, мак в Афганистане. Кроме того, я собираюсь сыграть в вашу любимую игру – «разделяй государства и властвуй». При небольшой финансовой помощи возродится Ирландская республиканская армия, и загорится Ольстер. Не так много средств нужно на поддержку шотландских и валлийских сепаратистов – и прощай, старая добрая Англия! А дальше будем делить Штаты на штаты.
У Михаила Ивановича, как в молодости, зачесались руки. Он внимательно изучал морщинистый подбородок собеседника. Тот говорил, глядя вперед:
– Тогда вы будете раздавлены.
– Вы когда-нибудь слышали о лейтенанте Шмидте?
– Это тот, у которого было много детей? – Старик улыбнулся. – Никогда б не подумал, что капиталист будет заниматься коммунистической пропагандой.
– Дело не в пропаганде, и не в коммунизме, а в русском характере. Мы готовы ввязаться в бой, даже если он изначально проигран, даже если суждено умереть. Но враг дорого заплатит.
– Это глупо.
– Может быть, но именно поэтому мы непобедимы.
Старик наморщил лоб, как будто размышляя. Актерства явно не хватало, четко прослеживалось – он получил все необходимые инструкции на любой расклад.
– В таком случае я не могу гарантировать вашу безопасность.
– И не надо. Мою безопасность гарантирует моя служба охраны.
– Может, все-таки попытаемся найти компромисс?
Усмешка исказила лицо миллиардера. Люди, непонимающие слова «нет», у Лугинина всегда вызывали злорадство. Он развернулся к собеседнику.
– Я больше не буду разговаривать с «шестерками». Так и передайте Натану.
– Какому Натану?
– Тому джентльмену у колонны.
ГЛАВА VIII
Ротшильд
18 июня 1815 года. Лондонская фондовая биржа.
Огромный зал с колоннадами по краям. Лениво-людской муравейник. Джентльмены кучкуются, шаркают по полу, поглядывают в потолок. Полуденная зевота стыдливо прикрывается лощеными руками, глаза привычно косятся на одну из колонн.
Рядом с колонной тучный мужчина лет сорока, с лицом омоложенной жабы, ворохом рыжих кудрей. Лысина спряталась под цилиндром, живот под рединготом брусничного цвета.
– Как?! Вы до сих пор сомневаетесь в полезности Биржи? – Глаза джентльмена в черном сюртуке стали по фартингу. – Неужто вы не слышали слов Генри Моргана, впервые попавшего сюда?
Собеседник отрицательно мотнул головой.
– «Если б я знал, что на свете есть место, где можно быстро разбогатеть, черта-с-два я стал бы пиратом»!
– Джентльмены! – Подошел мужчина в костюме с бархатным воротником. – Помяните мое слово – потомство пирата, сумевшего стать губернатором, обречено править миром!
– Пари! Не думаю, что вот тот… – Черный сюртук указал на мужчину у колонны. – подвинется.
Джентльмен чуть поодаль лишь саркастично улыбнулся. Дрогнуло скуластое лицо, обрамленное изразцами волос, едва растянулись пухлые губы. Ястребиный взор смягчился, подернулись мясистые уши.
– Джордж, – окликнул он проходящего мимо.
Лицо сонного пуделя вытянулось, глазки расширились до козырьков бровей. Нос-сосулька, учуяв знакомого, гулко задышал, подернулись бакены. Шея вытянулась из шелкового эпонжа.
– О-о, мистер Рикардо! Человек, научивший меня торговать и гений экономики! Как?! И вы здесь? Вы же давно оставили этот суетный зал с мешком денег. Что вас заставило вернуться?
– Кто хочет преумножить состояние, обязан сегодня быть на бирже. – Дэвид Рикардо протянул руку. – Я даже не уверен, где решается судьба мира – здесь или при Ватерлоо. Победит Веллингтон – облигации Англии взлетят до небес, Наполеон – бумагам конец! И конец… банку Англии.
– Да что банку, всей Англии конец! Впрочем, собравшихся это волнует меньше всего.
– Нет предела человеческой алчности! Надеюсь, я сегодня вновь поймаю птицу удачи. А что заставляет вас приходить сюда?
– К сожалению, производство не приносит существенных прибылей, пока мало кто верит в мою идею. А мне необходимо кормить семью, учить сына… Я продал патент на «лампу Джорди» – появились деньги, которые пытаюсь преумножить.
Джордж тяжело вздохнул, понурил голову. Но прогнал тоску ради дружеской беседы.
– Как ваши научные успехи? Адам Смит отдыхает? Наверное, в новом трактате вы перевернете представление о политэкономии?
– Успехи… э-хе-хе, пока застопорились, но будем надеяться.
Расслабленность зала прервал крик:
– Покупаю!
Все взоры устремились на смельчака.
– Кто это? – Джордж приподнялся на цыпочках.
– Лорд Сейнсбери, – опознал Рикардо. – Лезет поперед Ротшильда в пекло! Видно еще не все отцовское состояние промотал… С такими нервами лучше кутить в казино.
Молодой лорд Сейнсбери глупо улыбался, получив на руки казначейские облигации.
– У нас же, по-прежнему, задача простая… – Рикардо отечески похлопал собеседника по плечу.
– Торговать по тренду и держать ухо востро, – закончил Джордж.
– Верно, мой друг. И один индикатор…
– Барон!
– Говорят, он отправил на поле боя своего лучшего скорохода – Роквуда.
– Этот принесет вести быстрее официальных курьеров. Может быть, даже быстрее голубиной почты. Так что следим за Натаном!
– Который, как всегда, «нуждается в информации, но не нуждается в советах».
Они глянули на джентльмена у колонны. К Ротшильду приблизился мужичок в клетчатых брюках из саржевого хлопка, протянул записку. Натан развернул, бегло прочел. Чело барона заволокли грозовые тучи. Он потупил глаза и махнул рукой. Гримаса вселенской потери перекосила лицо.
Вестник развернулся в зал, зычно крикнул:
– Продаю! Десять лотов по тридцать фунтов!
В другом конце зала взмыла рука.
– Двадцать лотов по двадцать девять фунтов! Продажа!
По залу прокатилась волна:
– Тридцать лотов по двадцать восемь фунтов! Тридцать пять по двадцать семь! Сорок по двадцать пять!
Рикардо повернулся к Джорджу.
– Ротшильд продает. Значит… все пропало! Вы слышите, Джордж, это кричат его агенты, но скоро к ним присоединятся… все!
