скачать книгу бесплатно
К вечеру мы уже были в Мексике и любовались её прекрасными дикими пейзажами и бескрайними просторами. Ещё через три часа, когда солнце уже начало скрываться за горизонтом, мы нашли пристанище в городке Эрмосильо, по размерам очень напоминавшем мне Тусон. После того дня Эрмосильо я называл бело-зелёным городом из-за его белоснежных зданий и зелёных пальм (ведь из большинства деревьев большинство составляли именно пальмы), учитывая, что как первого, так и второго здесь было очень много.
Остановились мы у Пауло – мексиканца по национальности, но бразильца по крови. Это было заметно даже по его внешности: тёмные волосы и карие глаза, но в то же время его кожа была светлее, чем кожа типичного бразильца. Эдакое соединение негроидной расы с европеоидной – вот краткое описание этого парня. На вид ему было около сорока, а на самом же деле Пауло не было и тридцати. Но независимо от того, какими были мы и каким был он, Мексика в лице Пауло приняла нас очень тепло, что запомнилось мне довольно надолго.
Расположились мы в небольшом номере наверху. Здесь стоял лишь базовый набор мебели: пара тумбочек, стул, две кровати по разные стороны комнаты и вазон с кактусом на окне. Хуже этих условий могла быть только улица. К тому же, близость тропического климата давала о себе знать настолько, что даже открытые настежь окна и вентилятор не справлялись с этой жарой, отчего духота ночью была неимоверная. Я, не привыкший к таким условиям, не мог уснуть, в отличии от пита, который уже храпел во всю. Попытки уснуть были напрасными, да и заняться больше было нечем, почему я и подошёл к окну. Но старые прогнившие доски под моими ногами скрипели настолько, что разбудили бы даже мёртвого. Проснувшийся Пит сразу же спросил меня:
– Далеко ли собрался?
– Ничего не могу с собой поделать. Не спится.
– Как же я мог забыть об этом? Ну и ладно, давай лучше поговорим.
– О чём? – с недоумением спросил я.
– О чём-угодно. О первом, что придёт тебе в голову.
И мы обсудили историю моей несчастной любви, а также немного поговорили обо мне. В темноте мексиканской ночи не видно было абсолютно ничего, однако я слышал, как Пит, уставший в дороге, сдерживал свою сонливость, слушая меня, и старался внимать каждому моему слову. Когда, казалось, наш разговор подходил к концу, внезапно даже для самого себя я спросил:
– Пит, а ты давно знаком с Джо?
– С Хромым? Фактически с детства. Мы ведь вместе выросли, буквально в соседних домах жили в Денвере. А затем мы уехали кто куда: я – в путешествие, а Джо осел в Тусоне и занялся бизнесом, который ты видел.
– Ты много стран объехал?
– Да нет, только основные: США, Канаду, Мексику, Югославию, СССР и Италию. Планирую ещё в Африке, Азии и Австралии побывать. Ну и Европу объехать до конца.
– И всегда спишь как убитый?
– Сейчас – да. А раньше у меня были те же проблемы, что у тебя сейчас. Но затем я узнал про одну методику и никакая бессонница мне не страшна. А если уж быть честным, то нет лучше снотворного, чем труд и усталость в течение дня. Вот тогда-то я и сплю по-настоящему без задних ног. При всём моём желании разговаривать с тобой ещё и ещё, Том, я очень устал и, надеюсь, ты не против, если все мы немного поспим? Попробуй уснуть любой ценой и не думай о том, что не можешь уснуть. Сконцентрируйся на чём-то весёлом и абстрактном.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – ответил мне Пит.
Это показалось мне довольно странным, но сразу же после разговора я уснул, словно дитя.
Следующим утром разбудил меня не столько шум вокруг, сколько голод моего желудка, требовавшего еды. За окном уж совсем рассвело, а Пит к этому времени уже куда-то девался.
– Пит? – спросил я, тяжело открывая глаза и всматриваясь в освещённую солнцем комнату.
Но как я не старался разглядеть, моего друга здесь не было. В неизвестности я хотел было уснуть, но мой организм как будто говорил мне: «Хватит спать, дорога ждать не станет!». В тот самый момент, когда я встал и подошёл к окну, чтобы рассмотреть утренний Эрмосильо, вошёл Пит и сказал:
– Ты уже встал? Я думал, что вновь придётся пинать тебя в бок, чтобы разбудить.
– Скорее не я проснулся, а мой желудок, требующий еды, причём поскорее, – сказал я, ответив улыбкой на улыбку Пита.
– Именно поэтому я и пришёл. Здесь, у Пауло, уже завтрак подают, а ты всё спишь. Идём скорее!
Не успел я выйти из комнаты, как уже раздался звонкий и отчётливый стук кед по ступенькам. Мне пришлось догонять своего друга несмотря на то, что я так толком и не проснулся.
Всё было очень вкусным не знаю, отчего уж более: от мастерства местных поваров или же от того, что вчера я почти ничего не ел. Буррито и пицца – судя по всему, это был стандартный завтрак здесь. Отдохнув ещё малость, мы покинули и этот город.
Около восьми часов мы пробыли в дороге, не учитывая остановок. За эти восемь часов мы проехали Гуаймас, Эмпальме, Сьюдад-Обрегон, Навохоа и добрались до Лос-Мочиса. На этот раз из машины Пит выжимал все семьдесят миль в час, если не более. Мы ехали бы весь день и всю ночь, если бы к тому времени, как мы добрались до Лос-Мочиса, у нас не закончилось горючее.
Лос-Мочис оказался прекрасным городом на побережье Калифорнийского залива. В этом городе было всё то, что я когда-либо видел. Здесь были и каньоны со скалами Аризоны, и бело-зелёный репертуар Эрмосильо, и граница времени между прошлым и нынешним, подобно Тусону. Это был первый город, поразивший меня своей красотой. И если бы меня спросили о том, хочу ли я остаться здесь, то, несомненно, я бы согласился.
Ещё по пути в город я заметил, что наша машина вела себя малость странно. Пит же, разговаривавший со мной, едва ли успевал глядеть на дорогу, не говоря уже о спидометре. Наша машина летела с огромной скоростью, и, возможно, именно по этой причине бензина нам едва ли хватило до города. Тем не менее, в этом были и позитивные стороны. Во-первых, я никогда ещё не ехал на такой скорости. Во-вторых, если бы не скорость, то я не попал бы в Лос-Мочис.
На бензоколонке, пока Пит вливал бензин в бензобак, мы договорились остаться в этом городе на одну ночь. Мы могли бы ехать дальше, да и с ночлегом мы теряли слишком много времени. Но всё же мы путешествовали, а не просто добирались из пункта А в пункт Б.
В этот раз ночлег нам предоставил коренной мексиканец. Той ночью повторилось всё то же самое, что и предыдущей. На момент мне даже показалось, что я переместился назад во времени. Затем я точно также уснул, мы проснулись, позавтракали и снова двинулись в путь.
Продолжая своё путешествие вдоль побережья Тихого океана, на этот раз мы ехали пятнадцать часов фактически без остановок. Сначала, проехав Кульякан, через пять часов мы добирались к Масатлану – портовому городу на побережье океана, притом не менее красивому, чем Лос-Мочис. Далее мы стали удаляться от побережья и проехали Тепик. Затем мелькнули ещё несколько городов, но наибольшими были Гвадалахара и Морелия. Продолжая ехать, на ночлег мы остановились только за несколько минут до полуночи. Зато теперь мы были в столице – Мехико.
Как и любая другая столица, город поражал не только своей красотой, но и своими размерами. Для меня Мехико стал одним из тех немногих городов, которые запоминаются навсегда. А, быть может, так случилось потому, что это был самый большой город, который я когда-либо видел за свою, тогда ещё короткую, жизнь. Мне не хватит слов, чтобы объяснить эту красоту тому, кто ни разу не видел её. Ночью всё воспринимается совершенно иначе. Когда людей на улице почти нет, когда у всех машин выключен мотор, когда шум прекращается, а ты стоишь под звёздным небом в городе необычайной красоты, в котором ты ещё никогда не был, – вот тогда ты понимаешь, что жизнь прекрасна во всех её красках. Жаль, что я, ограниченный своей депрессией, понял это гораздо позже.
В Мехико, не считая той ночи, мы остались всего на один день, но провели его на славу. С Питом мы посетили несколько музеев, а затем – местные достопримечательности. Так как этой ночью мы спали в машине, всё моё тело ужасно болело. Поэтому курс расслабляющей терапии мы тоже не пропустили мимо себя. А какой массаж нам сделали эти красивые и по-своему чудные мексиканочки! Мехико стал городом, где для меня наиболее чувствовался весь мексиканский колорит. Как жаль, что этот день так скоро закончился! Мы вынуждены были ехать далее.
Подобно ребёнку, который постоянно открывает что-то новое для своего мира, я открывал для себя новую жизнь, как бы медленно это не происходило. Я открывал для себя новые города и новые страны, что, даже не знаю, каким образом, приблизило меня к моему персональному счастью.
Следующий день мы также провели в путешествиях и всего через некоторое время, которое было вчетверо или впятеро меньше того времени, что мы потратили, добираясь в Мехико, я и Пит добрались до Акапулько. Сначала я было подумал, что мы на каком-то курорте или острове посреди океана, но это была лишь Мексика. Белые пески, пальмы, а самое главное – океан. Здесь было всё то, о чём сейчас мечтает половина населения планеты.
В Акапулько мы остались на целую неделю и в путь двинулись абсолютно отдохнувшими и безмятежно счастливыми.
VII
После прекрасной недели, проведённой будто в раю, мы вновь поехали туда, куда глядели наши глаза. С момента начала моего путешествия прошло примерно две недели и близился мой пятнадцатый день рождения. Пит наверняка знал об этом, однако для меня он оставался человеком-загадкой почти до конца его жизни. Если он что-то и замышлял в честь моего юбилея, то лишь ему одному было известно, что именно это должно быть.
Несколько дней мы ехали через Мексику, чтобы добраться обратно в Америку. Мы вновь проехали Мехико и столь же долго, как из Лос-Мочиса мы добирались в Мехико, мы ехали из Мехико в Монтеррей, но оно того, по правде говоря, стоило.
В Монтеррее я заметил одну особенность: днём там делать нечего, хотя можно найти красоту и тогда, когда светит солнце. Но как бы там ни было, она не сравнится с той красотой, которая открывается в вечернем Монтеррее. Когда в городе не светит уже солнце, но и нет ни единой звезды, а небо обретает тёмно-синий цвет… О, это бесподобно! Словно с земной поверхности и вплоть до неба кто-то разлил все краски, которые существуют, словно все цвета радуги слились воедино, образуя гамму, в которой один цвет переходит в другой… Это был Монтеррей, в котором мы провели всего одну ночь.
И вот мы уже вновь были на дороге. Примерно через три часа мы пересекли реку Рио-Гранде и вновь оказались в Америке, штат Техас. По дороге в Остин, куда добрались только к вечеру, мы проехали город Ларедо, что на границе с Мексикой. Несмотря на те знаки и указатели на дороге, что говорили нам о местонахождении, то, что Ларедо был городком на границе, можно было понять и так по одной простой причине: смешанность особенностей двух стран. После Ларедо и всех мексиканских городов, которые мы видели до этого, у меня наконец сложилась полноценная, а самое главное – верная картина Мексики. Возьмите идеально белоснежные дома и добавьте зелёной растительности побольше. Вот и вся Мексика. Но Ларедо мог похвастать не только обобщающей картиной Мексики, так как было в нём нечто домашнее, американское, что-то, что я никак пока не мог определить из-за недостатка виденных городов США.
Задерживаться мы не стали здесь, так как дорога никогда не желала нас ждать. Поэтому Ларедо я видел через открытые из-за жары окна автомобиля и был на его земле только однажды, когда мы вновь остановились, чтобы заправить автомобиль и поесть.
Через несколько часов после этого мы были в Сан-Антонио, который находился на побережье одноимённой реки. Уже тогда город расширялся довольно стремительно. Появлялись первые многоэтажные здания, которые позже стали небоскрёбами, а Сан-Антонио увеличивал свои размеры, чтобы однажды стать вторым по величине городом Техаса.
Это был полноценный американский город со всеми свойственными особенностями: строгость, соединённая с изысканностью, и поражающая красота, проявлявшая себя в зданиях, в которые был вселён американский дух. Как бы нам не нравился этот город вместе с его прекрасным побережьем, мы направились в Остин.
Чтобы описать Остин, мне не хватит слов. Конечно, нынче он уже совсем иной, но даже тридцать лет тому назад, в далёких семидесятых, город поразил меня. Коротко описывая Остин, я всегда обращаю внимание на две вещи: Остин – город летучих мышей и Остин – Всемирная столица музыки. Добрались в город мы незадолго до заката, поэтому стали свидетелями вечернего рейда миллионов летучих мышей, отправляющихся на закате солнца на охоту. Прочитав об этом где-то в справочниках, Пит рассказал мне, что ежегодно летучие мыши селятся под мостом Энн Ричардс, так как его конструкция идеально подходит для их размножения.
Однако больше всего меня поразила красота города во время заката. Остин остается всего в двух цветах: рыжем и чёрном, и воды реки Колорадо окрашиваются в золотой цвет. Ночной город, как и дневной, ничем особо не выделялся, кроме как своими размерами и огромным количеством зданий. Но всё же красота его была и остаётся неописуемо разнообразной.
Что же касается Остина, как Всемирной столицы музыки, то прозвали его так из-за большого количества концертных площадок и пабов, из которых то и дело раздавался джаз, временами сменявшийся на кантри и порой даже на тяжелый рок.
В остальном Остин показался мне довольно скучным городишкой, который кроме своих размеров и красоты больше ничем не может похвастаться. Всё это я уже видел в Мехико, но там хотя бы был мексиканский дух. В Остине же не было ничего. Поэтому следующим утром, как только взошло солнце, мы уехали из столицы Техаса, не оставшись даже на завтрак. А направились мы в Даллас.
Даллас – город в северо-восточной части Техаса на реке Тринити. Все знают Даллас из-за убийства в шестьдесят третьем году президента Кеннеди. Я же знаю Даллас из-за его ковбойской славы. В те времена, когда ещё нигде не было ни то что небоскрёбов, но даже многоэтажных зданий, Даллас был одним из наиболее известных городов Дикого Запада. Но уже в ту пору, когда мы с Питом колесили по Северной Америке, от ковбоев не осталось и следа. Даллас напомнил мне Остин: красивый, большой и скучный. Здесь мы задержались лишь на несколько часов, чтобы поесть и поехать дальше. Тогда я ещё не знал, что безумец Пит решил проехать почти полторы тысячи миль без остановок.
Когда в Далласе он купил много еды, я удивился и спросил:
– Зачем тебе столько еды?
– Нас ждёт длинный путь до Майами-Бич, Том.
– Куда? Да ты явно рехнулся!
– Не плачь, это лишь двадцать часов в дороге.
– И как ты собираешься преодолеть почти полторы тысячи миль без сна?
– Вообще-то тысяча триста пятнадцать, если быть точным. А сделаю я это при помощи кофе, колы и огромной кучи еды.
Сказать, что я был удивлён – фактически ничего не сказать. Я не знаю, как этот сумасшедший человек смог уговорить меня поехать в путешествие. Если бы я тогда знал, что так будет, то не согласился бы ни за что на свете.
Двенадцать часов я держался молодцом и успел увидеть Шривпорт, Джексон, Мобил, Пенсаколу, Панаму Сити-Бич и Таллахасси. Затем я перелез на заднее сиденье и благополучно уснул. Таким образом я побывал в четырёх штатах, не считая Техаса: в Луизиане, в Миссисипи, в Алабаме и, конечно же, во Флориде.
Проснулся я следующим утром где-то около десяти часов утра. Пита, как обычно, не было. Солнце светило мне прямо в лицо. Он что, специально припарковал машину именно так? Однако, жаловаться мне было не на что, ведь к тому времени я уже выспался. И всё же мы были в Майами-Бич, что осознал я только когда вернулся Пит и я окончательно проснулся. К тому времени, как вернулся мой товарищ, я уже вышел из автомобиля и наслаждался пейзажами океана, несмотря на то, что где-то вдалеке ещё были Багамские острова. Пит подошёл сзади так тихо и незаметно, что его голос даже напугал меня:
– Доброе утро и добро пожаловать в Майами-Бич!
– Ты хотя бы спал сегодня ночью?
– Ночью? Нет. Зато я выспался утром. Я разбудил бы тебя раньше, но в этом не было никакого смысла.
– И где же, интересно знать, ты только что был?
– Во-первых, купил карту окрестностей, а во-вторых – набрал еды, чтобы позавтракать.
– А от вчерашнего запаса ничего не осталось?
– Ничего совершенно. А как по-твоему я должен был ехать ночью?
После этого мы позавтракали, сидя на горячем песке. Майами – город не из дешёвых. Однако этот завтрак стоил своих денег. После этого мы сели в машину и я удивлённо спросил:
– Неужели мы не останемся даже на несколько часов?
– Не сейчас. Сейчас есть дело важнее.
– Какое?
– Потом объясню. Где же эта улица? – спросил у себя Пит, глядя на купленную им карту. – Ага, вот она!
И, после того, как он завёл мотор, мы поехали по Майами в поисках чего-то, а чего – я даже не решался представить. Спустя какое-то время или же спустя двадцать три пальмы, которые я увидел, мы заехали в чей-то особняк.
На вид всё было очень роскошным и дорогим. Высокая вилла с бассейном на крыше была ограждена забором высотой минимум в шесть футов. Повсюду стояли охранники. Но общая картина была довольно красивой. Когда мы вышли из нашего автомобиля, некто из парковщиков вызвался припарковать машину на подземную стоянку. Вот тогда-то я удивился ещё больше.
Тем временем Пит показал мне жестом, чтобы я следовал за ним. Мы подошли ко входу и охранник, одетый в смокинг, не только не остановил нас, но даже открыл перед нами дверь и сказал:
– Проходите, мистер Рейд, хозяин уже ждёт вас.
И мы вошли. Внутри всё оказалось намного дороже, чем было снаружи. Картины на стенах, дорогие ковры, скульптуры и резьблёное дерево были повсюду. Прямо напротив входа находилась широкая лестница, позволяющая пройти на второй этаж и выше. Слева и справа были коридоры, ведущие во все комнаты первого этажа. Мельком я заметил, что комнаты не уступают по стоимости той роскоши, которую я видел при входе.
По широкой деревянной лестнице, которая совершенно не скрипела под ногами, к нам, однако, уже спешил, мужчина лет около тридцати, по всей видимости, хозяин. Из одежды на нём был только халат, под которым, судя по всему, никакой одежды не было вовсе. Он был молод, но короткие, по-армейски стриженные волосы уже начинали седеть. На лицо он был хорош настолько, что без труда был бы признан мистером красоты. Изящные движения были подобны движениям девушки, что ярко отражалось на его походке. Когда же его нога достигла последней ступеньки, парень спрыгнул, таким образом оказавшись прямо перед нами. С распростёртыми объятьями он набросился на Пита и закричал:
– Рейд! Давно не виделись! Какими судьбами?
– Провожу путешествие для малыша в поисках счастья, – ответил мой друг и, взглянув на него, добавил: – Тебе стоило быть бы скромнее.
Запахнув халат, парень ответил:
– А что в этом такого?
– Это крайне неприлично и, думаю, не только меня это смущает.
– Ладно. Так что привело вас именно ко мне?
– Решили остановиться в райском городке, а жилье здесь дорогое. А ты, судя по всему, никак не прекратишь свои поиски?
– Да, всё никак не остановлюсь. Ты же меня знаешь…
– Простите, а что вы ищете? – смущённо спросил я.
– Как бы тебе это помягче-то? Образно говоря, я ищу воплощение женщины моей мечты и осуществляю свои потребности.
– То есть?
– То есть дарю женщинам любовь. Пит, а он славный малый. Не познакомишь нас?
– Том, это Патрик Рейнольдс. Патрик, это Том Бальдбридж, – с явной неохотой сказал Пит.
Мы дружески пожали руки, а затем прозвучал очень необычный вопрос:
– Это которая уже в твоём списке, Патрик?
– Пятьсот тридцать третья. На этот раз меня привлекли девушки Африки.
– Для вас это и есть счастье? – всё так же неуверенно спросил я.
– А почему бы нет? Я считаю, что счастье – это когда твои желания воплощаются в реальность. Пока я могу делать, что хочу, и оставаться свободным, почему бы не использовать свои возможности?
Патрик был странноват, хотя это ещё мягко сказано. Каждый день в течение недели, которую мы провели в Майами, перед комнатой хозяина стояла большая очередь девушек. Он ни в чём себе не отказывал. Если он хотел получить алкоголь, то это без труда организовывалось. То же самое происходило и со всем, что его окружало.
В Майами мы провели неделю. Были хорошие и просто отличные впечатления, но были и плохие моменты. Одним из них был момент, когда Патрик допился до чёртиков и стал играть со своим дробовиком. Хвала Господу, что мы остались живы после той ночи. Ещё одним неприятным впечатлением остался тот факт, что мы старались не оставаться в особняке днём по одной простой причине: женские стоны не давали нам покоя.
Одним вечером, когда время близилось к ночи, я лежал и молча глядел в высокий потолок нашей комнаты. Несомненно, в этом доме нашлись бы отдельные комнаты для всех людей, которых я знал, но почему-то даже здесь я не оставался один. С этого я и начал разговор:
– Почему мы постоянно спим в одной комнате?
