скачать книгу бесплатно
Солдаты приближаются. Амур Разумовский не торопится отвечать. Встаёт ко мне за спину, наклоняется и игриво шепчет на ухо:
– Если бы я пытался устроить дворцовый переворот, то уже грел бы задницу на троне, а не морозился в глуши.
– То есть к остальному претензий нет? – бубню в ответ, чувствуя его руку, крепко вцепившуюся в мой локоть. Солдаты плотнее смыкают кольцо, медленно приближаясь.
– Я не торгую рабами, у меня просто куча должников.
Не это я рассчитывала услышать. Я думала, он станет открещиваться от повешенных на него убийств.
– Так ты маньяк?
– Мои руки в крови не больше, чем у них. Средства одни и те же, только цели разные.
Страх затуманивает разум. С трудом борюсь с нарастающей паникой. От непонимания хочется зареветь в голос.
– Что ты несёшь?
– Мне плевать кто ты и откуда. – шипит мне на ухо он, крепко вцепившись в плащ, приобняв меня со спины. Наверное, заметил, что я едва стою на ногах. – Если ты так хороша, как думаешь, то я предлагаю сделку. Мы вернем тебя туда, куда ты хочешь сразу после.
– Сделка? Нас же арестовывают!
Амур пинает меня по лодыжке, и я валюсь на колени. Оборачиваюсь. Бледная тень улыбки расползается на его губах, когда он беззвучно говорит: «один – один».
Я поставила на колени его, и он решил мне отомстить.
– Берите их живыми! –выкрикивает Фиагдон, победно усмехаясь. Он поднимает руку ладонью вверх и добавляет:
– Во имя царя и богов. Старых и новых. Сегодня Демон Трех Дорог, изменник, цареубийца и Зверь в лице Амура Разумовского понесёт справедливое наказание за все свои грехи.
Двор заполняют солдаты. Они стекаются к нам рекой из красных плащей.
– Согласен, отличное место для переговоров. – беззаботно пожимает плечами Амур, почесывая шрамы на левой скуле. Мой голос срывается крик.
– Они посадят нас!
Разумовский помогает мне увернуться от одного из солдат, бьет второго по лицу. Мужчина падает в ноги к трем другим, задерживая их.
– Нет, если ты будешь под моей защитой.
Времени на размышления нет.
– Что от меня требуется?
– Небольшое одолжение. Нужно украсть что-то, что сделает нас великими. – Амур протягивает руку и помогает мне подняться. Касаюсь большой ладони в тонких кожаных перчатках. Холодная и сколькая. Разумовский едва заметно окидывает меня взглядом и разочарованно закатывает глаза. Делаю то же самое. Меня хватают со спины. Солдат заламывает руки, и я взвываю. Не столько от боли, сколько для того, чтобы скрыть от нежелательных слушателей один-единственный вопрос, брошенный красавчику в шрамах до того, как нас растащили.
Когда приступаем?
Глава 7. Темница Мален
Тогда
Она не знала обо мне ничего из того, что было правдой, но это не помешало мне стать для неё всем.
Сейчас
Я просыпаюсь от шума. Низкий потолок кружится в полумраке тесной камеры. Прикрываю глаза, растирая затёкшие предплечья.
Голод даёт о себе знать. Если бы не знал, что последнюю корку плесневелого хлеба мне удалось проглотить трое суток назад, то могло бы показаться, что на душе скребутся кошки.
Голодные кошки.
– Мален.
Услышав собственное имя, подскакиваю на месте, борясь с тошнотой. Бреду по клетке, расставив руки в стороны, ища грубые каменные стены.
Она вновь со мной заговорила!
Спустя месяцы гнетущей тишины я мог сойти с ума, но мне не показалось. Нахожу княжну Неву Романову сидящей на деревянной полке в самом дальнем углу. Девушка указывает в темноту коридора, обвив свободной рукой ободранные костлявые колени, прижатые к груди. Белая сорочка, измазанная в грязи, едва прикрывает девичьи бёдра, цветом сливаясь с чумазой фарфоровой кожей.
Мои ноги будто наполняются свинцом. Ослабшее тело противится отчаянному желанию бежать к княжне по первому зову. Нева окидывает меня обеспокоенным взглядом, продолжая настойчиво указывать вперёд.
– Там кто-то есть.
Конечно, там кто-то есть. Это же темница. Голоса стремительно приближаются.
– Фиагдон отправился в Святой Град Дождя известить Совет.
– Старик еще думает, что вернется к царским лизоблюдам?
– У него личные счёты с Разумовским. Его конвой отправился в путь сразу же после задержания, остальные празднуют.
Вскоре свет масляных фонарей рассекает вязкую темноту и впереди показываются несколько фигур. Ужас обуял меня, но я не двигаюсь с места, продолжая стоять истуканом посреди клетки. Словно загнанные звери, тяжело дыша, я с княжной прислушиваемся к приближающимся женским крикам.
– Отпустите, офицер! Только не бросайте меня в терновый куст!
– Что она говорит?
– Чужестранка, наверное.
Семеро дружинников ведут низкую темноволосую девочку и трех мужчин. Они идут медленно, словно хотят растянуть прогулку среди плесени, гнили и запаха дерьма, который въелся настолько глубоко, что мне уже никогда не отмыться. Я знаю новоприбывших лучше, чем кого бы то ни было. Хватает лишь одного взгляда на далёкие силуэты, чтобы ощутить давно забытое облегчение.
– Я ничего не крала! – срывая голос визжит молодая девушка, облаченная в большой серый плащ, тащившийся за ней по полу шлейфом. Солдаты толкают её, поторапливая. Она спотыкается и неуклюже валится на земляной пол. Стражник хватает ее за шиворот и резко поднимает на ноги, но незнакомка вновь падает на колени.
– А можно поаккуратнее? – рычит она, опираясь на руку дружинника. – Я, кажется, подвернула ногу.
– Мален, это же Амур, да? – С надеждой в голосе шепчет княжна Романова, возникшая за моей спиной. Изуродованный мужчина, стоявший прямо позади крикливой девчонки, лениво оглядывает стены и хитро улыбается, когда наши взгляды пересекаются. Амур Разумовский. Один из охранников, что прибыл из столицы вместе с Фиагдоном и дружинниками, со всего размаху отвешивает пленнице оплеуху. Она вновь оказывается на четвереньках. За ее спиной ерзает Хастах, пытаясь протолкнуться между Амуром и Катунем.
Они пришли за нами!
– О, боже… – шепчет Нева, прикрывая рот рукой. Тонкие и некогда изящные пальчики стали кривоватыми от множественных переломов, полученных во время пыток. Княжна больше никогда не сможет играть на виоле и клавикорде.
Эта мысль навевает тоску. Всё время, проведенное в темнице, я мечтал о нашем доме, наполненном её присутствием. Я засыпал и просыпался, рисуя в воображении детей, которые могли бы у нас получиться. Представлял, как бы моя красавица-жена учила бы их стучать маленькими ручками по клавикорду и пела бы им колыбельные, укладывая ребятню с нами в большую постель.
Но она больше не сможет играть. И прощать меня не станет.
Крикливая незнакомка, злобно рыча и бормоча ругательства под нос, поднимается. Она демонстративно отряхивается, бесстрашно задирая нос.
– А вы гостеприимны. – огрызается она и только тогда я смог выдохнуть. На вид она походит на ребенка. Злобного и отвратительно воспитанного подростка.
Зачем Амур вообще притащил с собой ребёнка?
Пленников заводят в камеру, находившуюся всего через две стены от нашей. Дверь с отвратительным металлическом лязгом захлопывается. К горлу подкатывает тошнота. Отступаю от решетки, задеваю локтем княжну и увожу её в тень.
Как же Разумовский вытащит нас, если и сам оказался в заключении?
– На рассвете отправьте кого-нибудь вслед за бывшим Советником, пусть доложат, что мы поймали цареубийцу. Фиагдон не оценит, но лучше перестраховаться. – командует столичный дружинник, оглядывая трофеи, что гарантированно принесут ему столько богатств, что и правнукам работать не придётся. – Куртизанку допросите первой. Где желтый билет и к какому дому она принадлежит. Уж слишком она желает поболтать.
Последнее арестовывается говорливой девушке, ответ которой не заставил себя долго ждать.
– Ты хочешь по чертовски тонкому льду. И, когда этот лед треснет, тебя под ним буду ждать я. – с безумной гордостью говорит девчонка.
Сумасшедшая.
– У-у… звучит жутко. Сама придумала? – издевательски посмеивается один из дружинников. Тот, что чаще всех обижал княжну.
Внутренности завязываются в тугой узел, когда угрызения совести подбрасывают воспоминание. Чтобы вырезать его из памяти я готов заплатить чем угодно.
Нева кричала всякий раз, когда они оставались наедине. А если молчала, то они заставляли её вопить, применяя силу.
Охранник наклоняется к прутьям, теперь его с девчонкой лица находятся слишком близко друг к другу.
– Нет, это Твиттер. – Ласково протягивает незнакомка, обвивая тонкими когтистыми пальцами грубые ржавые решетки. Она действительно распутница, раз позволяет себе так открыто кокетничать с незнакомцем.
– Мудрец? Бандит?
– Можно и так сказать.
Девица заливается жутким, истеричным смехом. Хастах ощупывает западную стену, обшаривает пол и уныло взвывает, споткнувшись о ведро с испражнениями. Нева ойкает, зажимая ладонью нос. В недвижимом воздухе запах распространяется быстро, расползаясь зловонной пеленой. В клетках справа недовольно запищали крысы. Они доедали Тарка – боярина и торгаша, нагло обманувшего Емельяновых. Он был здоровенным мужиком, пока не попал сюда. Вадок – князь близ Выжженных Земель, постарался, чтоб его обидчик иссох, подъедая очистки от репы, которой кормят дружинников. Уже как третью неделю его останки были пиршеством для крыс. Он любил шутки и смерть его по-своему была проявлением злого юмора Богов. Он так старался набить свою брюхо за чужой счет, что высох вдвое и сам пошел на корм. Выносить гниющие останки никому не хотелось.
Дружинник запирает замок и бросает связку ключей молодому солдату. Тот ещё носит черную повязку на плече в знак траура по брату. Зилим, кажется, так звали его двойняшку, сопровождавшего конвой из Лощины. Четверо из семи дружинников уходят. У одного из них в руках обломанная палка в сажень длинной.
Дружинников перестали снабжать ружьями?
Правая рука Фиагдона усмехается, закуривая. Дым из трубки едкий, такой, что аж глаза слезятся.
– Сколько у тебя было мужчин, блудница?
Нева издает писк, едва ли громче мышиного. Никто не обращает на неё внимания.
Сбежавшие дочери князей – редкое явление, а вот куртизанки, покинувшие свои постоялые дворы – сплошь и рядом. Этот же вопрос задали Неве много лет назад, когда нас задержали в порту. Нам не хватило меньше четвери дня, чтобы исчезнуть навсегда. Судно задержали и нас отловили раньше, чем мы успели затеряться среди волн.
Девчонка деловито поправляет копну волос, и протягивает слова с приторной сладостью в голосе. От чего-то её тон напоминает мне манеру речи Селенги Разумовской, матери моего лучшего друга. Она всегда говорила так, что до конца не было ясно злится ли в тайне или говорит искренне.
– Боишься – достаточно, чтобы сходу понять, что твой огрызок ни на что не годен?
Тишина, нарушаемая лишь писком крыс и шарканьем ботинок Хастаха. Для одного из стрелков он слишком громко ходит. Катунь хихикает. Я не вижу его из-за решеток.
– Если ты на ней не женишься, это сделаю я!
Дружинник, явно не оценив отвратительного юмора, разворачивается на пятках и бросает через спину:
– Я хочу допросить ее. Сам.
Солдат мерзко чмокает губами. Девушка отпрыгивает от прутьев, словно те всполохнули. Амур выходит вперед, заслоняя собой маленькую хамку. Свет от факелов отбрасывает тени, делающие обезображенное лицо более резким и угловатым.
– Тронь её и пойдёшь вслед за Виндеем.
Вспоминаю Виндея Волгана Воронцова – златовласого мальчишку, едва ли старше Амура, что должен был засиять новой звездой на троне Райрисы. Он не был плохим человеком, как его отец. Но иногда нам всем приходится очень дорого платить за чужие грехи.
Как бы прискорбно это не было, но я знаю, что Нева расплачивается за мои.
Княжна проводит пальцами по короткостриженым волосам, тяжело вздыхая. На ее лице проглядывает улыбка, которую она старательно пытается скрыть. Сердце бешено колотится в груди.
Как давно её улыбка предназначалась мне?
Прошла целая вечность с того дня, когда мы были счастливы. Тогда, на причале, казалось, это был худший день. Было жарко и раскаленный ветер трепал её белые, как снег волосы, донося с собой запах гниющей рыбы и водорослей. Моряки ругались на причале, разгружая ящики с тканями и пряностями откуда-то с иноземья. Хотелось пить, но пресная вода вблизи моря стоила на вес золота и приходилось довольствоваться мелкими дикими яблоками. Такими кислыми, что язык сворачивался в трубочку. Ленты из кос княжны хлестали меня по лицу и всё, о чем я думал – когда этот кошмар кончится?
Идиот. Весь ужас терпеливо ждал нас впереди.
– Придержи свой поганый язык, когда говоришь о покойном царевиче.
Оставшиеся дружинники уходят, оставляя нас в кромешной темноте. Прислушиваюсь. Удаляющиеся шаги, скребущие остатки Тарка крысы, вода, звонко капающая через четыре клетки от нас.
– Я приду за ней через час. Бледную тоже выведи. Пусть покажет ей пару уроков хороших манер.
Беру Неву под руку и отвожу в самый темный угол камеры.
– Жди здесь.
Княжна коротко кивает, усаживаясь на вытертый кусок шкуры, служивший моей постелью. Выуживаю из расщелины между камнями небольшой заточенный кусок железа.
– Хорошо, я воровка, не проститутка! – кричит ему в след девушка, выглядывая из-за широкой спины Разумовского. Было поздно. Солдаты уже скрылись из поля зрения.
– Ты притягиваешь лишние проблемы. – рычит Амур. Выхожу из тени и прижимаюсь щекой к ржавым прутам калитки. Посреди неё прикован герб – ревущий медведь. Правда, от влаги морда облезла и там, где должна быть витиеватая шерсть и раскрытая пасть теперь лишь шершавое пятно. Запихиваю железный прут между дверью и решетчатой стеной и пытаюсь хоть немного её отогнуть. Бесполезно. Шум отвлекает меня от бесполезного занятия.
– Просто я слишком хороша для любого мира.
– Не льсти себе.
