скачать книгу бесплатно
Поднимаю глаза к потемневшему небу в попытках сдержать слёзы и замечаю тонкую нить дыма. Наваливаюсь на палку и ковыляю по двору мимо кривых яблонь. Местами на ветках еще висят гнилые яблоки и листья. Выхожу на параллельную улицу и не верю своему счастью. Мужчина и женщина средних лет грузят плетеные корзины и ящики в повозку, запряженную парой гнедых коней. Сокрушенно плетусь к местным. Мысли путаются друг с другом. Мне с трудом удаётся подобрать слова:
– Извините, но мне нужно в столицу.
Пара удивленно переглядывается. Только подобравшись достаточно близко я понимаю, насколько эти двое несуразно высокие. Каждый из них минимум на голову, а то и на полторы выше. Они даже наклоняются вперед, чтобы расслышать мое неуверенное лепетание.
– Ты чья тут ходишь? – недовольно хрипит незнакомец. Его лицо едва тронуто морщинками, собравшимися между бровей и в уголках глаз. Он потирает обветренные красные руки, стряхивая опилки. Его спутница расправляет длинную юбку и кутается в короткое красное пальто с меховым воротником. Они одеты как деревенские. На её плечах пуховый платок с витиеватым красным узором, бережно вышитым нитками. Цветы и змеи.
– Сиротка? – вмешивается дама. Я кратко киваю, боясь сказать лишнего. Женщина грустно улыбается и, обернувшись к мужчине, шепчет:
– Давай отвезем ее до Тургуса? – последнее сказанное женщиной слово ощутимо режет слух. Мужчина отвечает, не задумываясь ни на секунду:
– Нет.
– Она не доберется одна от Даребета до столицы пешком! Там хоть есть возможность того, что найдутся небезучастные люди.
Женщина всплеснула руками. Круглолицая и румяная, она с жалостью поглядывает в мою сторону, избегая встречи с зареванными глазами. Поджимаю дрожащие губы, растрескавшиеся до крови на колючем морозе.
Я так устала. Когда я ела последний раз? Как долго пробыла на холоде, лежа в снегу? Сколько я проспала в доме, где очнулась?
– Я…я потерялась. – говорю с трудом, едва ворочая языком. Тело отказывается мне подчиняться. Колени подогнулись сами собой, и я заваливаюсь на бок. Последнее, что вижу – посиневшие от холода пальцы, выпускающие палку.
Семь дней прошли как в тумане: я много спала, укутавшись в плащ с головой. Скрывалась от холода и сквозняка, свободно гулявших по повозке, при помощи доисторического масляного фонаря. Женщина, представившаяся Ишлей, с завидным постоянством интересовалась моим самочувствием.
Спрашивать про странное имя не было желания. Как и про князя, дружину и золотые монеты.
Семейная пара забрала один из ножей, что я оставила в кармане плаща. Два других и ружье они не нашли.
Биологические часы сломались, иначе, при всем желании, я никак не смогла бы объяснить постоянную слабость и лишь небольшие урывки времени, когда я бодрствовала. Наша совместная поездка закончилась в небольшой деревушке недалеко от портового города. Мне было велено идти прямо, через всю деревню и реку. В знак благодарности я оставила им массивное изумрудное кольцо, что успела утащить с аукциона.
Они были удивлены, я же уже устала поражаться чему-либо.
Ковыляя по промерзшей земле, я опираюсь на палку, готовая взвыть в любую секунду от боли в ребрах. Кажется, я сломала одно. Надеюсь, что только одно.
Деревня, куда я пришла, ничем не примечательная копией той, где очнулась и куда приползла после падения с горы. Ее можно было бы спутать с любым захолустьем из моего прошлого, если бы не местные жители. Во дворах и по дорогам пестрят вышиванки, меховые жилетки, фуражки и самые настоящие кокошники.
Безумие.
В промерзшем воздухе витает смесь из множества запахов. Три из них ни с чем нельзя спутать – дым, пироги и навоз.
Зубы стучат в такт ударов обезумевшего от горя сердца.
Куда я всё-таки попала? Что если я умру здесь?
Меня вновь душат слёзы. Опираюсь на палку и утыкаюсь носом в обледенелый рукав плаща.
Не смей плакать. За лесом наверняка меня уже ждёт цивилизация. Я доберусь до дома и буду вспоминать весь этот бред со смехом. Надо просто выбраться отсюда.
С трудом поднимаю голову и разглядываю раскинувшийся пейзаж. Множество маленьких лачуг и ветхих сараев, накренившихся и без крыш. Почти в каждом доме из труб в небо поднимается дым. Шагаю по грунтовой дороге, исследуя одну безликую улочку за другой, пока взгляд не натыкается на него.
Сначала я даже подумала, будто мне показалось.
По параллельной улице вальяжно вышагивает парень. Он не похож на всех встретившихся мне ранее работяг в крестьянских обносках. В длинном черном пальто, распахнутом навстречу ветру, он поправляет волосы, подстриженные на манер зарубежных красавчиков-актёров из девяностых, когда длинная челка едва ли не достает до носа, а бока выбриты.
Может он отморозок? Или пингвин?
Незнакомец то исчезает, то появлялся из-за домов и курятников, не обращая на меня внимание. Спешу за ним.
Этот тип точно не местный.
Чем я ближе к цели, тем больше деталей отмечаю. В правой руке тлеет сигара. На длинных пальцах много шрамов. Прямо как у меня.
Наверное, тоже вор. Может это какое-то извращенное место ссылки всех воришек-неудачников?
Нас разделяет не больше семи метров и один небольшой курятник с галдящими птицами, когда я спотыкаюсь о полы плаща и с шумом валюсь на колени. Незнакомец оборачивается. Половина его лица исполосована старыми рубцами, побелевшими от времени.
Он напоминает мне пришедшего за отмщением шаблонного злодея, получившего увечье от главного героя. Только я далеко не герой, а этот парень слишком смазлив для главного козла.
Незнакомец замирает. Зеленые глаза блуждают между дворами. Никого не найдя, мужчина достаёт из кармана что-то вроде часов. Золотых часов на цепочке.
Золото. Я смогу купить на них все, что захочу. Билет домой. Подальше от этого дурдома. А как приеду домой, то оплачу себе психотерапевта. Уверена, стоимость часов покроет расходы с лихвой. Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Пусть он и больше, но у меня преимущество – палка. На крайний случай – пальну в него из ружья.
Мужчина неторопливо продолжает свой путь, брезгливо бросив напоследок:
– Медяков нет. Проваливай.
И всё-таки он меня заметил. Какой козел! Разве я похожа на попрошайку? Да у меня в карманах столько драгоценностей, что я могу купить его семью и его самого с потрохами. Но зачем тратиться, если можно стащить ещё?
– Постой!
Он отвечает, не оборачиваясь:
– Не заинтересован в низкосортных шлюхах. Сегодня не твой день, милая.
Открываю рот от удивления и закрываю, так и не найдя достойного ответа. В груди разгорается злость. Она грозит спалить дотла меня и обидчика вместе взятых. И всё-таки он главный козел!
Я никогда не применяла грубую физическую силу, чтобы получить желаемое. С низким ростом и абсолютной нелюбовью ко всем видам спорта, связанным с борьбой, я отдаю предпочтение хитрости.
Но эта неделя во многом потрепала мои моральные принципы.
Когда крепкая мужская фигура едва не исчезает между избами я срываюсь с места и бегу через дворик. Перепрыгиваю через плетеные оградки и прикрытые сосновыми ветками грядки, вцепившись в черенок. Трава хрустит под кроссовками, что грозятся примерзнуть к ступням навсегда. Приближаюсь к незнакомцу и, размахнувшись, со всей силы бью его по спине. Он выше меня головы на три. Издалека он казался меньше. Руки трясутся от сильной отдачи.
Парень даже не пошатнулся!
Резко обернувшись, он опешил, увидев меня. Ему приходится опустить голову, чтобы встретиться со мной взглядом. Размахиваюсь и бью его еще раз. Парень слегка наклоняется в бок, зажимая большой бледной ладонью место, где встретился его торс и черенок от лопаты. Ударяю в третий раз.
Ему всё нипочем!
Пытаюсь замахнуться в четвертый раз, но незнакомец ловко перехватывает палку, все так же ошарашенно оглядывая меня с ног до головы. В попытках скрыть ужас я действую необдуманно быстро. Пока он не тронул меня в ответ с размаху пинаю его в пах. Парень сгибается пополам. Он рычит что-то под нос, но я не могу разобрать ни слова, кроме одной-единственной фразы. Кажется, он повторил её пару раз.
– Какого беса? – Его голос хриплый и низкий, походит на шепот. Мы стали приблизительно одного роста. Вырываю палку из его рук, облаченных в перчатки, и бью по боку наотмашь. Трясусь от страха, уверенно протягивая:
– Я не шлюха, а воровка, но это не помешает мне поиметь тебя.
Ещё несколько ударов и молодой мужчина падает на колени. Одной рукой он обнимает себя за правый бок, второй упирается в заледеневшую грязь. Темные волосы разметались в стороны, скрывая лицо. Меня подхватывают чьи-то руки и оттаскивают от него. Палку выбивают из рук, больно стукнув по кисти.
– Что это? – Смеется второй незнакомец, крепче сжимая мои руки за спиной. – Дикая карлица!
Впереди откуда ни возьмись появляется третий парень. Он чуть выше меня ростом, обритый наголо, загорелый и с азиатским разрезом глаз. Одетый в легкую жилетку поверх серой рубашки, он презрительно поджимает губы, поглядывая то на меня, то на козла, которого я пыталась обокрасть. Прихрамывает, подходя ближе. Мужчина с размаху ударят меня под дых. С губ вместе с паром срывает крик. От боли из глаз сыплются искры. Мужчина отвешивает мне несколько оплеух. Во рту – вкус крови. Она стекает с губ по подбородку. Тот, что в шрамах, поднимается и отряхивает пальто. Его болезненно-белое лицо не выражает ни единой эмоции.
– Кто ты такая? – С вызовом кричит азиат, замахиваясь. Напрягаюсь всем телом, готовая вновь получить, но ничего не происходит. Открываю глаза, когда избитый мной незнакомец строго оговаривает своего подельника:
– Не трогай её.
Не верю собственным ушам. Может я ему по голове попала?
Вот и вскрылась моя поганая натура. Я бы никогда не стала защищать того, кто сделал мне что-то плохое. Я злопамятная и никогда не раздаю вторых шансов.
Парень со шрамами наклоняется вперед, внимательно разглядывая мое лицо.
Я выбила из него всю надменность, иначе как объяснить азартный огонь, разгоревшийся в глубокой зелени глаз?
Он выглядит удивленным, хоть и всячески пытается скрыть это за идиотской ухмылкой.
– Воровка, говоришь? – раздаётся громогласный голос из-за спины. Человек трясёт меня в воздухе, с такой легкостью, как будто взбивает подушку. Ноги отрываются от земли и ребра жалобно скрипят с новой силой. Вою, трепыхаясь, как рыбешка.
– Воровка, воровка. – тяжело пыхчу, с трудом сдерживая рвотные позывы.
– Поздравляю. Это было твое последнее ограбление. – самодовольно, не скрывая издевки, обращается ко мне азиат. – Амур, давай вздёрнем её у рынка?
Они убьют меня. В страхе за свою жизнь можно сделать много непростительных вещей. Например, убить кого-то. Но ножи в кроссовках и мне их не достать. Так же, как и ружьё.
Всё происходит слишком быстро. Азиат тычет пальцем мне в бедро, и я бездумно пинаю его в лицо. Раздаётся отвратительный хруст. Он отшатывается, схватившись руками за лицо и щедро осыпает меня оскорблениями:
– Маленькая грязная…
Его прерывает человек, держащий меня позади. Раскатистый смех прокатывается волной по моему телу. Чувствую, как он дергается позади, подталкиваю меня в спину.
– Решила испачкать подошву в Хастахе? Дорогая, не отмоешься.
У них тоже эти странные клички. Азиат – Хастах. Кто-то из них – Амур. Амур – как река?
– Именем царской дружины мы производим задержание. – слышится крик и со всех сторон показываются бандиты в красных тряпках. Их не менее десяти. Они выползают как черти из табакерки, расцветая алыми цветами на унылой улице, между домами и в окнах. Минуту назад я была готова поклясться, что мы здесь совершенно одни.
Кажется, те трое с горы тоже назвали себя дружинниками.
Мужчины хватают азиата. Внезапно, громила, стоявший позади меня, исчезает. Падаю на колени. Кругом снуют ноги в красных накидках, задевая и толкая меня из стороны в сторону. В суматохе прикрываю голову руками. Дружинники переговариваются между собой, шуршит трава и топот сотрясает землю. Нос чьего-то ботинка влетает мне по животу, выбивая воздух из лёгких.
Мужчина в красном валится на землю совсем рядом и больше не двигается. Жмурюсь, когда взгляд натыкается на темнеющее пятно на его спине, чуть ниже шеи. Кровь. Его пырнули в толпе. Кто-то резко дергает меня в сторону и рывком поднимает на ноги. Парень в шрамах одной рукой прижимает меня к себе, а вторую вытягивает перед собой, ловко лавируя между нападавшими.
– Кто это? – Пытаюсь докричаться, задирая голову наверх.
– Солдаты. – Отрывисто отвечает Амур, крепче прижимая меня к себе. От него пахнет мятой и порохом. Утыкаюсь носом в его грудь, бесцельно бултыхая ногами в воздухе в поисках опоры.
– Зачем ты спас меня?
Дважды, хотелось добавить мне, но я промолчала.
Мой вопрос остался незамеченным в гуле голосов. Толчок. Мой спаситель делает еще несколько неуверенных шагов и теряет равновесие. Мы оба падаем на землю. Ударяюсь головой о замерзшие комки грязи. Амур прикрывает меня собой, слегка навалившись. Чьи-то руки бесцеремонно выдергивают меня из-под него и ставят на ноги. Дружинник до боли скручивает мои руки за спиной. Ноги подкашиваются от боли, но я вынуждена стоять.
– Отпустите, мне больно! Вы не понимаете! Я не знаю, как оказалась в этом гадюшнике! – кричу, отбиваясь от солдата. Тщетно. Их больше, и они гораздо сильнее.
– Эй, полегче с выражениями. Я, конечно, не патриот, Боги уберегли меня от этого, но следи за языком. – с угрозой обращается ко мне высокий, как баскетболист, мужчина в дредах. Кожа цвета молочного шоколада делает его самым заметным среди всех. Двое солдат топчутся вокруг, пытаясь его повязать. Они хватаются за пиджак, настолько узкий, что он вот-вот лопнет на широких плечах здоровенного мужика. Я узнаю его голос. Это он держал меня, пока Хастах отвешивал мне затрещины.
– Арестовать Амура Разумовского и его псов. Живыми. – кричит мужчина, стоящий поодаль, нервно постукивая тростью по замерзшей земле. Командир. Его форма черная, на груди – красная лента с золотой вышивкой. Солдаты мечутся, окружая нас.
Темнокожий здоровяк вяло отбивается, обращаясь к Хастаху:
– Лапать царевича не благочестиво, господа!
Суматоха усугубляется. Подозреваю, это был сигнал.
– Катунь! – кричит Хастах, отбиваясь от солдат. Катунь бросает ему длинный изогнутый нож. Хастах вонзает его в шею одного из дружинников. Прямо на моих глазах он убил человека! Голова идёт кругом.
Катунь резко дергает руками, и дружинники повисают на его плечах, как блохи на собаке. Хастах пробегает мимо меня, уводя за собой троих солдат. Пока дружинники пытаются арестовывать двух парней, ко мне подходит небезызвестный в этом дурдоме Амур Разумовский, которого я наивно пыталась ограбить. Скручивать его никто не спешит.
Он же безоружен, чего они медлят?
Мельком вижу Хастаха, бьющего ногами одного из мужчин в красном одеянии.
А он неплохо держится для того, кто поцеловал мою подошву.
В толпе раздаётся выстрел. Все замирают. Этого хватает, чтобы кольцо сомкнулось. Нас окружают. Оглядываюсь и принимаюсь считать красные силуэты. Бросаю глупое занятие дойдя, когда цифра переваливает за двадцать.
От них не убежишь.
Разворачиваюсь к Амуру. Он усмехается, расправляет плечи и тяжело вздыхает, кивая на человека с тростью.
– Не пропусти торжественную часть. Фиагдон будет стараться произвести впечатление на даму.
Я не отвечаю, а лишь следую его наставлению, глядя в указанном направлении. О ком идёт речь ясно сразу же. Тот самый главнокомандующий. На груди Фиагдона красная лента, на пальцах множество перстней. Он опирается на трость с набалдашником в виде то ли всклоченной собаки, то ли самого уродливого медведя, которого только можно представить.
– Именем Суда Совета я оглашаю приговор: вы обвиняетесь в более чем полусотне убийств на границе с княжеством Муониэльвен, вы обвиняетесь в незаконном освобождении заключенного из-под стражи царской дружины, вы повинны в разорении церквей и могил, княжеских склепов, похищении и убийстве дочери князя Романова. Амур Разумовский, вы обвиняетесь в измене царству, убийстве престолонаследника, а также в разбое, попытке дворцового переворота, работорговле и покушении на убийство одно из членов Совета.
То, как Фиагдон процедил последнюю фразу наталкивает меня на мысль, что он знает того, о ком говорит.
Скручивать нас никто не спешит. Напрягаюсь. Амур Разумовский – убийца и, если подумать, я неплохо так подорвала его авторитет, отлупив палкой. Пытаюсь отвлечь его настолько непринужденной беседой, насколько это возможно в сложившихся обстоятельствах.
– А ты времени даром не теряешь, да? Послужной список внушительный.
