Эйвели. Часть третья

скачать книгу бесплатно

Эйвели. Часть третья
К. Хеллен

Восстанавливая историческую справедливость, через историю одного рода автор знакомит читателя с бессмертным народом эулиен, его историей, культурой, традициями и обычаями, развенчивая мифы о нём и приоткрывая завесу тайны о его происхождении и труде среди людей. Если Вы думаете, что всё знаете об эльфах… Вы будете немало удивлены открывшейся правде.

Эйвели

Часть третья

К. Хеллен

Переводчик Илона Борисовна Коложвари

Корректор Ирина Октябриевна Федотова

© К. Хеллен, 2023

© Илона Борисовна Коложвари, перевод, 2023

ISBN 978-5-0059-8732-7 (т. 3)

ISBN 978-5-0059-8726-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Звенье двести двадцатое. Нимвэ и Тэрне Пёрышко Ийдена. Становление рода Иимрехэ

Мудрым не по годам вождём стал Ислисин, встав во главе народа своего, и в Рэйе нашли эулиен Керникевиль заступницу свою и добрую помощницу. Узнав о том, что разродился народ эулиен ещё одним благодатным и благородным родом, озлобились арели, и Владыка их прежде них всех. Стал он искать Ислисину и Рэйе и народу их погибели, тогда же и явил Ислисин мудрость свою и прозорливость и увёл свой народ из-под бед, уготованных им. Зорко следили Ислисин и Рэйе за эулиен, вверенными им, и ни на море, ни на суше не оставляли их без своей помощи и попечения. И по заботе их – никак не могли арели подступиться к ним, ибо истинно крепкость в Свете дана была Ислисину и возлюбленной его, благословенной госпоже Рэйе. Не ставил Ислисин себя выше народа своего и тем, кто желал осесть и остаться на полюбившихся землях, сам помогал строить дома их, и многих старейшин одарил нитями на запястья их, дабы встали они во главе домов и родов своих под опекой его и Рэйе. Так пять великих домов отстроил Ислисин для народа своего и поименовал их Третий Эйден, Четвёртый Эйден, Пятый Эйден, Шестой Эйден и Седьмой Эйден (ибо прежде них – Эйден Господина Садов и сам Светлый Дом), сколько же домов отстроил Ислисин для семей и одиноких эулиен народа своего – нет верного счёта. Так стали эулиен Светлого Дома – золотыми листьями и народом Керникевиль и под опекой светлого рода сего утвердили и продолжили рода свои. До того же, пока не расселились все эулиен, что отплыли вслед за Ислисином и Рэйе – странствовали за ними на кораблях и служили людям на пути своём. Многие же из первопришедших, что пошли за Ислисином и Рэйе, писали Финиару, ибо просил он их. Они же сообщали ему об отваге молодого вождя их и доброй мудрости его, а также о великой Любви народа Керникевиль, которую заслужила по трудам своим госпожа Рэйе, верная спутница и возлюбленная Ислисина. Так написали однажды эулиен Финиару, что отправился господин их в Светлый Дом и держит путь туда с женою своей, ибо благословил Создатель народ их, и род Керникевиль вскоре должен быть продолжен. А потому подготовил всё Финиар, и в назначенный день вышли все эулиен Светлого Дома и спустились в гавань, чтобы приветствовать Ислисина и Рэйе, и приняли их с песнями и благословениями и проводили в Дом их, тогда же праздник был, и не кончался он три месяца. В то же время совершилось множество амевиль и иных светлых торжеств, и на всех из них Ислисин и Рэйе были почётными гостями и первыми в благословениях. Финиар же принял Ислисина и Рэйе, как подобает главе рода принимать собрата своего, и великих почестей были удостоены эулиен и пожалованы многими дарами, тогда же окружили их все со многими расспросами о родных и друзьях своих, а также любопытствовали изрядно о приключениях и трудах их, как только неугомонные эулиен могут. В день же благословенный и светлый, когда стояла молодая весна, родила Рэйе долгожданное дитя, и пришёл Ислисин к Финиару, дабы просить наречь дочь свою. Финиар же отдал Ислисину право его, ибо теперь сам Ислисин был первым в роду своём, не считая отца своего, триждыблагословенного Ислии, получившего родовое имя Керникевиль. Но преклонил Ислисин колено и голову свои и умолял Финиара оказать честь роду его и наречь их дочь с Рэйе. И пришёл Финиар, и принял маленькую эу из рук отца её и нарёк имя ей Ни?мвэ [N?mvhe]. Так была рождена Нимвэ от Ислисина, сына Ильмадуйль Владычицы Снов, дочери Амахейлах, дочери Фьихлие, дочери Эликлем, дочери Финиара, и от благословенной госпожи Рэйе, жены Ислисина, по исходу эулиен, на мирной земле, в Светлом Доме, в Сумеречные времена, и через неё умножился и утвердился молодой род Керникевиль, а также род Эйвели, ибо кровь и право обоих родов перешло к ней. Случилось же милостивой госпоже Нимвэ родиться так: был день светлый, и ветер светлый бродил по земле, разнося пушинки и благую весть. И вот одну из пушинок вдохнул Ислисин и принялся чихать. И была тут же Рэйе рядом, и в великом волнении держала мужа за плечи и говорила ему: – Еum ni ?bhu![1 - Ещё не время! (эмл.)] Ислисин же никак не мог остановиться и сказать хоть слово, чтобы успокоить дражайшую Рэйе. И сердце его исполнилось великого волнения за возлюбленную, ибо она не ведала причины его внезапного недуга, и прикоснулся Ислисин руки Рэйе, что лежала на плече его, и с великим почтением и трепетом предал себя ей в ифхёлье. Велика была нежность эу и забота о встревоженной супруге своей, и вот по неодолимой нежности той и трепетной доброй заботе – был у Рэйе ребёнок, которого обрела она в мимолётном ифхёлье. И так успокоилось сердце Рэйе и возликовало сердце Ислисина, и вскоре вместе опустились они на молитву, дабы восславить пушинку, что по светлейшей Воле Господа так послужила им.

С великой радостью и честью пришли к юной Нимвэ лучшие из наставников и светлейшие из эулиен Светлого Дома. Сами дети Финиара наставляли её, и Финиар много беседовал с ней. Первыми же и вернейшими наставниками маленькой Нимвэ стали счастливые родители её – Ислисин и Рэйе. Они же дождались, пока Нимвэ получит именной клинок свой и тон от Фьихлие, и, поручив дочь свою заботе рода Эйвели, оставили Светлый Дом и вернулись на корабль свой, и отплыли вскоре, ибо многие заботы о народе своём ожидали их, и сам человек, и вечные нужды его.

Никто из наставников не знал печали с Нимвэ, ибо нрав её был мягок и скромен, а сердце исполнено нежности, но и великой отваги. Радовались эулиен за юную госпожу Керникевиль, ибо щедр был Бог к молодому роду, дав им Нимвэ. К юности же своей сделалась Нимвэ одной из прекраснейших эулиен Светлого Дома, и ото всех пределов народа надеющихся стали приходить юноши искать её взора, и прежде всего шли к Всеспрашиваемому за благословением, а потому – никто из них не тревожил Нимвэ, ибо провидел Финиар о судьбе госпожи Керникевиль и радел о её Свете.

И была ночь под властью серебряной госпожи Луны, и вышла Нимвэ в сад, ибо ей не спалось, и прошла она через все пределы его и вышла на порог рощи Эммеран. Там увидела она Тэ?рне [Tеrne], исполняющего свой танец-молитву. Был Тэрне из предела Ирдильле и был учителем танцев и песен, одним из первых эулиен, рождённых в подзаконном мире, ибо Свет его пришёл ещё в Эйдене. Он наставлял самого Ильалданве, вместе с госпожой Эликлем, а в ту самую ночь – и ему не спалось, и спустился эу из покоев своих, дабы восславить Господа своим танцем. Как зачарованная, смотрела Нимвэ на танец Тэрне, покрытого мерцанием древних звёзд и лунным серебром. Едва ли ноги вдохновенного танцора касались земли, и истинно казалось Нимвэ, что он прикасался руками небес, исполняя имя своё (1). Подобно мотыльку, в свете ночных светил порхал и кружил Тэрне, всецело отданный своей молитве и преданный танцу, Нимвэ же не могла отвести от него взора, и в сердце её вселился такой восторг, что смогла эу лишь упасть на колени и воздеть руки к небу в радостной хвалебной молитве, ибо ничего прекраснее она не видела в жизни прежде. И сердце её рвалось к Тэрне, чтобы соединиться с ним во вдохновенном танце, исполненном могучей жизненной силы, торжества Света и благородства, но эу сдержала себя, ибо не обучена была танцу и побоялась оскорбить Тэрне в его сокровенной молитве. Когда же зажглась Ирдиль и угасли ночные звёзды, опустился и сам Тэрне на молитву эулиен, и, завершив её, направился к Светлому Дому – одним из смиренных его эулиен, степенным и исполненным светлой скромности. Тогда же на пороге Дома нагнала Нимвэ учителя танцев и припала к ногам его в ифхёлье, она же умоляла его стать наставником её и обучить танцу, чтобы и ей был дан столь добрый и надёжный дар. В великом волнении склонился Тэрне над юной эу и со слезами принял её ифхёлье, дав ей слово, что обучит её всему, что сам знает, ибо не может быть никак иначе. С того дня сделалась Нимвэ ученицей Тэрне и вскоре всех иных наставников позабыла ради него, никто же из них не смог осудить её, ибо все любили Тэрне, а те, кто видел его и Нимвэ – не смели и думать о том, чтобы разлучать их, ибо сияли эулиен, находясь рядом, как два полуденных слепящих солнца, и смех их звенел во всех пределах, а на танцы их собирались посмотреть многие. Сам же Тэрне был с Нимвэ так обходителен и нежен, будто бы была эу чистейшей росинкой на утреннем побеге травы, и даже дыханием своим, исполненным жизни, боялся Тэрне смутить её. И всякий раз, приглашая эу на танец, обращался с ней с великой заботой, почитая Нимвэ своей госпожой и называя её своим Светом. Так сложилось, что редко сам танцевал Тэрне, наставляя эулиен в беседах и песнях, но в особые дни отдавал себя танцу, положив для себя, чтобы его никто не видел, ибо так он лично собеседовал с Богом и был причастен Свету Эйдена. Ныне же все дни проводил он с Нимвэ, и танец вновь овладел им, как прежде. И в его вихре и в его власти кружились эулиен по пределам Светлого Дома, и всякий, кто видел их – выкрикивал им благословение. С доброй Надеждой ожидал Финиар, когда придут к нему Нимвэ и Тэрне, ибо, как и каждый, кто видел их, ожидал их амевиль. И вот под наставничеством Тэрне – сошло знание в сердце Нимвэ, и одна она пришла к Финиару с мольбой отпустить её на служение к людям. Пожелала ради смертных Нимвэ расстаться с тем, кого любила, чтобы суровый и многоопасный путь свой пройти самой и уберечь Тэрне, а затем вернуться к нему, будучи надёжной ему опорой, познавшей свою возможную крепость. Напрасны были уговоры Тэрне и прошения его к Финиару – Нимвэ ушла одна, но перед тем условилась с эу, что в срок оговоренный в условленном месте, если по-прежнему будут они оба живы и Любовь их будет крепка – встретятся любящие, чтобы соединиться в амевиль в одном из домов родителей Нимвэ. Так положили они меж собой и благословили друг друга, поручив себя друг другу в ифхёлье, и так расстались, не расставаясь в сердце. Несколько раз порывался Тэрне уйти вслед за Нимвэ, но был остановлен самим Финиаром и принял свою судьбу, и отдал себя ожиданию и песням о далёкой возлюбленной своей, отворившей сердцу его врата Эйдена. Тогда же и сам Илькайрат приходил утешить Тэрне, ибо сделался он тенью от самого себя и расцветал лишь в воспоминаниях о Нимвэ и в песнях о ней. И сказал Илькайрат эу, чтобы пел он Нимвэ, не переставая, иначе тоска по ней и тревога погубят Тэрне. И так Тэрне и сделал – и пел о Нимвэ и своей Любви к прекрасной эу – всё то время, что были они в разлуке. И многие приходили в предел Ирдильле, а иные и в Светлый Дом, чтобы его услышать, и дивились такому служению эу и той силе, что незримо была дана всем песням Тэрне и их Свету, ставшему спасительным для многих. В песнях Тэрне утешались сердца в разлуке и исполнялись ликованием те, что были покинуты Светом Надежды. Финиар и тот приходил послушать Тэрне, чая, что в песнях влюблённого эу найдёт исцеление и своей тоске по Эин-Мари, которая в сердце пребывала с ним неразлучно все эти столетия в подзаконном мире.

Из всех трудов, что были доступны светлейшей эу, выбрала Нимвэ лекарский труд, ибо к нему лежала душа её, и в нём оказалась Нимвэ сильна и многоискусна. В людях наставляла она многих в лекарстве и составляла книги о травах и болезнях смертных, встречалась с мудрейшими из лекарей тех времён и посещала недужных, сотрудясь со смертными лекарями и воздвигая пределы им, где могли бы они трудиться и укреплять свои знания. Не зная страха, посещала Нимвэ также и предел арели и служила и там, ибо были в нём и те, кто облечён плотью по праву или же по желанию своему, и они, как и всякий имеющий плоть, бывали недужны, и им с уважением и почтением служила Нимвэ. Послал Владыка Смерти убить эу, но всякий раз рассеяны были посланные им, ибо им противостоял Свет Нимвэ, и не смогли арели даже приблизиться к эу. Те же, кто получил от неё исцеление – более не могли оставаться прежними, и так многим из арели принесла Нимвэ Свет Надежды, а через него и спасение.

Случилось также великосветлой Нимвэ спасти мальчика, что упал с дерева. Когда упал он – голова его раскололась, и мозг выпал. Никто из смертных не мог поверить в возможность его исцеления, и мать мальчика начала готовить его к погребению. Но пришла Нимвэ и взяла мозг его, и обтёрла слизью от морской рыбы, и поместила в сосуд с морской водою, а затем в сосуд с речной водою, а затем обратно – в голову мальчика, и взяла вино и красную глину и смешала их, и укрепила его кости, которые раскололись. И потом молилась долгое время, а на пятый день мальчик открыл глаза и смог рассказать о том, что случилось.

Ещё же Нимвэ исцелила зерно, когда в Нинэ?рте [Ninеrt] случилась гниль колосьев. Так пришла Нимвэ на поля, где была болезнь, и говорила с каждым из недужных колосьев, и благословляла каждый, и не пропускала ни один из них.

И те из колосьев, с которыми говорила Нимвэ – были черны, а наутро гниль сходила с них. Затем спустилась Нимвэ в каменный амбар, узилище всего зерна лета, и стала перебирать семена, одно за другим, и также беседовать с каждым, и петь зерну, и благословлять его. День и ночь трудилась Нимвэ в амбаре и не принимала ни воды, ни пищи, и ни с кем не говорила, кроме самого зерна, и никого не пускала к нему. Когда же потом вошли люди – нашли золотое зерно крупным и спелым, и не было меж него ни плевела, ни гнили, но сплошь золото тучных колосьев. Так Нимвэ исцелила зерно и урожай в Нинэрте.

Много за Нимвэ чудес исцеления, дарованных ей по милости Божией за верность её и Любовь к смертным. Те из них, что известны – стали песнями круга предела Эликлем, те же, о которых молчит Нимвэ – известны спасённым эу и самому Богу. Я же свидетельствую, что по Любви Нимвэ и её молитве творились великие исцеления и укрепления в Свете, сама же эу по скромности своей молчит о них, и я не стану вещателем её славы, ибо знаю, как не близка она сердцу эу.

И был день странствий Нимвэ, и в сердце её поселилась тревога, и печаль охватила его. Тотчас же к пределу сердца обратилась Нимвэ, и услышала голос Тэрне и как он призывает её, ибо Смерть стоит у его изголовья. Ради Тэрне всё оставила Нимвэ и как могла поспешила вернуться, пребывая с любимым в сердечной молитве. Случилось же так, что напали люди на Тэрне и тех, кого наставлял он, и многих убили, а иных оставили в ожидании смерти, и одним из них был и сам Тэрне. Так получил эу серьёзную рану, но, не думая о себе, взял на себя заботу о своих собратьях, а потому вскоре совсем занедужил и принесён был в светлейшие из покоев, ибо прежде не позаботился о своей ране. Когда же пришла Нимвэ к Тэрне – был он уже лишён первого дыхания жизни, и лекари сделали для эу всё, что могли. Но попросила эу дозволения остаться ей наедине с любимым и припала к ложу его в молитве, и своими слезами омыла раны его. Она же сама взяла долю от крови своей, чистой и полной цветения жизни, и отдала её Тэрне, взяв от него большую долю грязной крови. И так повторила Нимвэ три раза через несколько дней, пока лекари не удержали её, ибо Нимвэ отдала Тэрне много крови и сама ослабла, и могла встать на путь смерти. Тогда просила Нимвэ, чтобы привели её к Финиару, и молила его совершить амевиль над ней и Тэрне, ради укрепления его Света и ради Любви их, не знавшей покоя. Облачился тогда Финиар в праздник и спустился в лекарские покои, и отпустил всех эулиен, что были там, так что остался лишь он с Нимвэ и Тэрне. И по молитвам Нимвэ сочетал он её в Свете с возлюбленным эу, и единым Светом предстали они перед Богом, и так укрепился Свет их, и тотчас очнулся Тэрне под опекой Нимвэ и был встречен и принят её улыбкой. Как страдающий жаждой припадает к прохладному роднику – припала к груди возлюбленного мужа Нимвэ, и более не пожелали они расставаться, и голосами их и смехом их зазвенели светлейшие из покоев. И был вскоре праздник по амевиль их, каких не бывало прежде в Светлом Доме, и ликование его было щедро и крепко, и зажгли эулиен Свет во всех пределах, ибо в танце своём по всей обители кружили Нимвэ и Пёрышко Ийдена, подобно двум огонькам от Его Света. По амевиль же оставались эулиен ещё некоторое время в Светлом Доме в пределе рода Золотое дерево и сослужили вместе своему народу, и в то время многие из эулиен решили перейти под опеку Керникевиль и госпожи Нимвэ, дочери Ислисина и Рэйе. Затем, в своё время, Нимвэ и Тэрне простились с Финиаром и его народом, чтобы исполнить задуманное и вернуться к своему народу.

До того же был день, когда странствовала Нимвэ среди смертных и увидела, как собрались люди, чтобы убить собаку. И пришла эу и остановила их, и спросила их, в чём вина этой собаки? И ответили ей, что стала собака уже стара и не может, как прежде, защищать стада, а потому решили убить её, так как нет от неё пользы, и требует она хлеба. Тогда забрала Нимвэ собаку от людей и с ней вернулась в Дом свой, ибо была та собака худа и слаба, и кожа туго натянулась на рёбра её. Звали собаку прежде Гавх?р [Gavh?r], и была она уже стара для охраны, и слабыми стали кости её, и совсем поникла Гавхур, ибо не могла больше служить, как прежде. Но взяла Нимвэ заботу о ней, и в покоях своих поселила Гавхур, и положила её на постель свою, и укрыла её шелками и периной, а сама ложилась на полу и спала так. И каждый день ходила эу к ретенти, чтобы взять у них мяса для подруги своей. Любовью и добрыми беседами уврачевала Нимвэ слёзы в глазах собаки и доброй пищей вернула силы в тело её, наела Гавхур себе славные бока, и укрепились кости её, и ушла дрожь, и прояснился взгляд, шерсть же Гавхур заблестела и завилась кудрями, будто бы стала она вновь щенком, и резвость, и любопытство щенка проснулись в ней. Многая радость была Нимвэ от общения с Гавхур, но в Любви своей назвала эу её Ирди?льмрин [Ird?l`mhrin] – Кусочек Ирдильле, и такое имя дала ей, а потому называли эулиен Гавхур – Ирдильмрин и любили её. Всюду Ирдильмрин следовала за Нимвэ, и радость их, соединённая, была велика. Также любила Ирдильмрин бегать по саду у Светлого Дома и встречать громким приветствием своим приходящих эулиен, и провожать их до самого порога яблоневой рощи. Тогда же шутили эулиен, что у Луриена есть соперница в деле его, и с радостью делил эу с Ирдильмрин труд свой. Любили Ирдильмрин и исполины, и ретенти, они же все баловали её и почитали, а потому знала она, что во всех пределах Светлого Дома рады ей, ибо ничто не запрещалось ей, и всякая шалость Ирдильмрин была эулиен в радость. Финиар же на всякий день арнхейна желал, чтобы Ирдильмрин была рядом с ним и носила воду его, а также была всегда обильно полита, ибо прежде самого Всеспрашиваемого принимала на себя всю воду, положенную ему.

Так пришла однажды Ирдильмрин в предел Ирдильле и увидела Иллиат, и пошла за ней. Как раз в то время заботилась Иллиат о псе Дриа?ре [Driа?r], который был из гончих арели, но ранен был и брошен ими. Так началась Любовь Ирдильмрин и Дриара, и нашли они, многоверные, в ней радость свою и Свет угасающих дней своих. От неё же родилось семь щенков, огромных, как отец их Дриар, и кудрявых, как Ирдильмрин. Также и их взяла Нимвэ под опеку свою и воспитала их, и взошли плоды Любви Ирдильмрин и Дриара в стенах Светлого Дома и многим эулиен стали верными спутниками и друзьями, ибо росли вместе с детьми их в играх и ласке. И были потом дети детей Ирдильмрин и Дриара, и так расширился и укрепился славный род их, и благословил его Финиар и дал ему имя Ии?мрехэ [I?mrehe] – Дом доблести, и с того дня процветает он под сенью Светлого Дома, и ныне широки и крепки корни его и многочисленны достославные побеги его. Когда же стала Ирдильмрин совсем стара и перестали ноги держать её, на руках своих носила Нимвэ её по Светлому Дому и выносила в сад, где любила бывать Ирдильмрин. В день же, когда не стало благородной Ирдильмрин и возлюбленного её, отважного Дриара, погребли их эулиен вместе, как и подобает возлюбленным в пределе рода Золотое дерево, рядом с героями своими и детьми. О них же, крепколапых и ясноглазых, теперь и многие песни Светлого Дома, и светлая добрая память в отважных потомках их, многие из которых остались в людях, переняв от эулиен служение своё, и ныне, как и прежде, обилен и многоплоден род Иимрехэ, и все эулиен почитают его и кланяются ему, как и всякому другому роду вернейших соратников смертных.

Когда же пробил час и не стало любящих Ирдильмрин и Дриара, собрала Нимвэ тех из потомков их, что пожелали пойти с ней, и вместе с Тэрне и своим народом отошла из Светлого Дома. Вскоре же воссоединилась Нимвэ с отцом и матерью в Третьем Эйдене, и там снова был праздник в честь амевиль Нимвэ и Пёрышка Ийдена, и щедрыми были благословения любящих, и так укрепился род Керникевиль и Свет рода Эйвели. Да сияют эти два великих рода в улыбках детей своих и всех находящихся под их опекой!

Звенье двести двадцать первое. Сон Седби. Карайн Алби и Илинер. Просияние Велы

Раз пришёл Седби припасть к рукам сестры своей, как делал это по обыкновению своему, когда бывал в раздумьях или что-то тяготило его. Тогда же положил он кудрявую голову свою на колени Эликлем и смог заснуть, не ведая печали, ибо сестра была рядом, и рука её на плече Седби успокоила его. И приснился Седби Светлый Дом, сияющий, как мириады солнц, парящий под небесами, с отворёнными дверьми своими и сверкающий, как росами, бессчётным количеством огней. И Финиар, отец его, приснился ему, что был в своих покоях, и от него они наполнялись Светом. И белые свечи перед ним вместо пламени имели огненные лица. Также увидел Седби старшего брата своего, непорочного и мудрейшего из эулиен, преданного, как всегда, молитве, воздевшего руки к садам Эйдена. И знамя в его покоях развевалось от незримого ветра, и смехом Эйдалин были наполнены его покои. И увидел он младшего брата своего, юного и прекрасного, стоящего рука об руку со тысячесветлой Ильмин, подобно скале, в покоях своих, окружённого детьми своего рода, и Эливиен наставлял их и вёл своим Словом, и золотой венец, сотканный из лучей Света, покоился на кудрях его, и истина сверкала на устах его, сам же он сиял, как звезда Ирдиль. И увидел Седби мир, поднимающийся из пыли, подобно вихрю, от танца сестры своей, сверкающей Солнцем и вереницами звёзд, и взмахи рук её и края платья касались самого Эйдена, и звонок был танец её, как журчание великой Аэн. Затем увидел Седби себя самого, стоящего среди воинов, готового к битве. И солнце сияло над его воинством, и на каждом эу были доспехи, сотканные из лучей и Света. Затем увидел Седби и сам несравненный Эйден, перед которым меркнет всякий Свет, и там лучезарную Эин-Мари, родившую его и его братьев, и госпожу Эликлем, и с Эин-Мари весь Эйден тосковал по Финиару, её же тоска была в каждой капле Аэн, в каждой травинке, каждом цветке, восходившем к солнцу, в самом эфире, в Свете Эйдена, ибо весь Эйден и всё, что было в нём, обратилось самим ожиданием и томленьем разлуки. Видел лучших из воинов и ангелов, спрашивающих между собой: – No let ev el`h?leit еlige еlligrene. Ter ah kеma ni ?nir?[2 - Он уже в объятьях пламени пылающего. Разве наш брат не видит? (эмл.)] Затем из Эйдена наблюдал Седби народ эулиен, разбросанный по подзаконному миру странствиями и служением, видел дела их, Надежды и чаяния, гибели и рождения, амевиль и праздники их. Тогда же вдруг предстал перед ним снова Дом его, парящий в небе, и показался ему таким тяжёлым, будто весь народ эулиен от сотворения мира собрался в нём. И вся тяжесть его покоилась на плечах Финиара. С этим и проснулся Седби, не зная, напуган он, восхищён или же успокоен.

Под сенью Эйдена нам путь уготован

От искрящейся Аэн до пределов святых —

Идти с человеком до последнего Слова,

Не зная сокровищ и целей иных.

Мы взяли дороги ветра скитаний

И подняли щит, что разбит был и сломан,

Мы цепь золотую в тот щит переплавим!

Под сенью Эйдена нам путь уготован…

Был рождён Карайн, позже прозванный Алби, от всеблагого Ану Божиего хлеба, сына Нэри Ягуара, сына мудрого Урми, сына Фьихлие, дочери Эликлем, дочери Финиара, и от Эвхели, вернейшей супруги Ану, по исходу, на мирной земле, в Сумеречные времена, так и не увидев Света глаз отца своего.

Великим утешением слёз скорбящей Эвхели стал Карайн, ибо во всём был похож на Ану – и лицом, и нравом, и верностью сердца. И Финиар, взяв рождённого от Ану сына Эвхели, дал ему имя Карайн [Kаrayn]. Тогда же многие эулиен из народа Эликлем пришли, чтобы поддержать Эвхели и позаботиться о Карайне. Сам Седби окружил его своей опекой, и Элкарит приходил к нему, пока был Карайн совсем ребёнком, чтобы послужить Эвхели в её нуждах. Финиар часто спрашивал о Карайне, и когда имел на то время, навещал его, чтобы беседовать с ним и Эвхели, поддерживая их и направляя в Свете. Так под многой опекой своего рода и верных Ану друзей стал вскоре Карайн одним из достойных эулиен Светлого Дома – бесстрашным, милостивым и мудрым, исполненным любовного рвения послужить человеку по мере сил и сверх всякой меры. В великом почтении к памяти Ану воспитан был юный эу и много трудился, чтобы быть достойным его сыном, но скромность Карайна боролась в нём с мудростью его сердца, заставляя юного эу думать, что труд его скуден, и Света отца своего он недостоин. От этого бывал огорчён Карайн и в сердцах молился к Господину Садов сделать его достойным хоть искры от Света Ану. Видел эу желание Эвхели, чтобы продолжил он путь отца своего, и понёс его дело дальше, и трудился трудом Ану, но, окружённый достойнейшими из своего народа, был Карайн смущён в своём сердце и тяготился нищетой своего Света.

Вне всяких сомнений, есть эулиен достойнее меня, наделённые и силой, и Светом, и прежде всего мудростью распоряжаться этими дарами. Глядя на них, прежде страдал я, понимая, как слаб в сравнении с ними, подобно пушинке перед раскидистым и могучим дубом. Ныне же это меня не заботит. Я рад и горд за силу и Свет тех, кого превозношу в своём сердце. Важно не сколько дано даров и кому они даны, но как каждый из нас распоряжается ими. Если и от моих скромных дел родится улыбка, разве не буду я равен тем, кого так почитаю, тем, кем восхищаюсь, щедрость чьих даров прежде огорчала меня моей собственной нищетой… Один силён своей молитвой, иной прозорлив в сердце, как сам Финиар, другой владеет Словом, как самим собой, и много других, владеющих теми же дарами в различной степени. И я среди них, сокрушённый немощью достойно послужить человеку. Но мною правит Надежда – госпожа, не предающая своих рабов, она милостива, она благосклонна, она не ведает моих слабостей, сомнений и страхов. Она повелевает мне делать то, что я должен, не задумываясь, возможно ли это для меня и возможно ли это в названном мире.

Я не стану солнцем с его всесогревающим Светом, ибо я не солнце. Я не стану великим мастером или героем, ибо ни мудрости, ни искусства, ни какой иной силы мне не хватит для подобной дороги. Но я знаю, кем я буду и кем я могу быть. Этим я горд и этим доволен. (1)

Вся сила и власть мужского начала – в состоянии рядом с любимой. Без жены муж не воин и юноша не мужчина в полной мере своей природы, ибо в единстве сила любого начала.

Поэтому Творец дал юношам и мужчинам время узнать ту, что встанет с ними, и наполнит их, и пробудит в Свете, или же время найти крепость у Госпожи Света, Его Церкви.

И, зная это, искал Карайн ту, что встанет с ним и будет его силой, ибо только так готов был эу принять своё знание и применить его. В то же время в пределе Оленьего рода была эу именем Или?нер [Il?ner], знавшая также о положении вещей и обретении силы, и искала того, с кем встанет рядом, ибо сила её была велика, взятая ею ещё в Эйдене, откуда она пришла с Финиаром.

Вся сила и власть женского начала – в состоянии рядом с любимым. Без мужа девушка не творит, и жена не становится матерью и не обретает в полной мере всю силу своей природы, ибо в единстве сила любого начала.

Поэтому Творец дал девушкам время узнать того, с кем они встанут, и кого наполнят, и кого пробудят, явив им силу и свою Волю в задумке о всяком Свете. А также дал Творец девушкам время найти свою силу и труд ради Господина Садов и Его Церкви и стать щедрым деревом мудрости и жизни в Его саду, Его невестами и жёнами.

И потому искала Илинер в пределе сердца тот Свет, что поразит её и призовёт к себе, и от самого исхода были поиски её тщетны, ибо прежде не был явлен в подзаконном мире Свет, равный Свету самой Илинер, плод от плода того же дерева, действие от того же знания, пока не родился Карайн.

Когда же пришёл срок, вошла Илинер к Финиару и сказала ему, что в сердце своём видела Свет, который ей равен, и просила Всеспрашиваемого назвать того, чей был этот Свет, ибо он был так силён и ослепителен, что Илинер пребывала в замешательстве. Тогда вместе с ней отправился Финиар к свечам и обратился к своему сердцу, и вскоре сказал Илинер, что тот, кого она ищет и ждала от Эйдена – в пределе Эликлем и уже готов к назначенной встрече. И вот по слову Финиара облачилась Илинер в праздник амевиль и отправилась в предел рода Золотое дерево искать того, чей Свет видела в своём сердце. В это время пребывал Карайн в соследовании, и тело его было покинуто им ради смертных. Весь предел рода Золотое дерево обошла Илинер и не смогла найти эу, тогда обратилась она к Богу и молила указать ей на того из эулиен, кого Он задумал для неё прежде. И вот в час заката, когда садилось солнце, упал могучий луч его из-под самого полога Светлого Дома и указал на Карайна, сидящего в тени дерев у фонтана. И тотчас пришла Илинер к эу и опустилась рядом, и увидел Карайн Свет Илинер, что простирался во все пределы, и всевластие его было повсюду. Тогда же открыл эу глаза и увидел Илинер, и Илинер увидела глаза Карайна. И сказали они друг другу: здравствуй, Свет мой! И узнали друг друга, и сердца их возликовали и успокоились. Не дожидаясь сумерек, пришли Илинер и Карайн к Финиару с просьбой об амевиль, и Всеспрашиваемый не стал медлить и исполнил свою молитву над ними, и так стали Илинер и Карайн женой и мужем, и знание сошло на Карайна, и вскоре он просил Финиара отпустить его с Илинер, ибо через неё открыл для себя своё служение и силу. Согласился Финиар отпустить эулиен, и, не боясь и не страшась ничего, отошли они спустя несколько дней на земли Хайнуи. Там смиренно, но с большим рвением трудился Карайн в Свете Илинер, и было им предпринято несколько попыток собрать разрозненные семьи эулиен с земель Хайнуи и земель рядом, чтобы утвердить их под своей защитой и опекой, но не нашёл эу золотой крови по всей Хайнуи, и лишь несколько из отважных эулиен, что исполняли там своё служение, пришли к нему, чтобы засвидетельствовать своё почтение и сказать, что они ещё живы. Вместе с Илинер поселился Карайн неподалёку от разорённого замка Итар, и вместе они не покидали Хайнуи. Видя труды и старания своего мужа, нарекла Илинер его – А?лби [А?lbi], свидетельствуя о смелости мужа, основавшего дом их на Альбионе, а также утверждая крепость его, так как на эмланте а?lbeg – означает крепостная стена, оборонительное сооружение, служащее защитой.

Вместе Карайн Алби и Илинер крепко встали на земле Хайнуи против тени Неоглашаемого и трудом Надежды, защиты и помощи служили людям. Как ураганные ветры, поднимались многие погубить их, но были эулиен друг у друга, и корни дерева их были крепки, и потому никто не смог причинить им никакого вреда. Сами же эулиен сотрудились вместе, не расставаясь ни на минуту, и были единым Светом перед людьми и Богом, когда закладывали Его церкви, возводили школы и лекарские пределы, помогали семьям и притесняемым, давали денег желающим получить образование, а иных, кто желал, наставляла сама Илинер, в то время как Карайн писал книги.

Видя труд их, прогневан был Анкхали и велел Верефесу [Verefеsus], князю от данаи в земле Хайнуи, убить этих эулиен в скорейшее время. Но был И?шке [?shke] – его племянник, и сын его К'Му?рвэ [K’M?rwe], которые не пожелали убиения эулиен и встали на их защиту. Вскоре Ишке и К'Мурвэ взяли свои народы и многие сокровища и поселились рядом с Карайном и Илинер, и оберегали их. Позднее те арели заключили союз с Карайном и Илинер и утвердились в Свете. Там же они основали свой город – Вела [Wеla], и устроили свою общину наподобие общины эулиен, поставив Карайна и Илинер над всеми ними по старшинству Илинер и Любви к Карайну. Владыка не простил Ишке и его сыну измены, и так было положено начало великим войнам, в которых удивительным образом обнаружилось, что есть арели, готовые жить как эулиен или люди, и даже сражаться за это право, отвергая власть и гнёт Владыки, ради Надежды, происходящей от Господина Садов. Позже и Ишке, и К'Мурвэ были убиты, город Вела не раз подвергался разорению, но снова бывал отстроен, и туда стали приходить и люди, бежавшие от преследования Неоглашаемого или же не согласные с его учением. Вскоре в Веле собралось достаточно сил и знаний, чтобы и сам Изосар объявил, что Вела подлежит разорению. Но у народа Ишке и К'Мурвэ ещё оставались силы для битв и сражений, и война была продолжена их сыновьями и родичами из предела арели. Всё это время Карайн и Илинер пребывали в Веле в трудах милосердия и защиты, наставляя и укрепляя в Свете всех, кто искал их. Многажды друзья Ишке и К'Мурвэ советовали им вернуться на мирную землю и укрыться от гнева Бессветлого и Неоглашаемого в Светлом Доме, под защитой самого Финиара и Исполинов, но всякий раз ни Алби, ни Илинер не слушали их и оставались в Веле, верные тем, кто был с ними. Когда же снова приходили желавшие им блага и просили их укрыться, отвечали им эулиен, что теперь, в Веле, они сами – спасительный полог, а судьбы их вверены Богу, и только Он им служит защитой, а под Его защитой – они не знают страха. К бесстрашию перед лицом Владыки и Изосара призывали Карайн и Илинер и всех, кто был в Веле, и всех, кто мог слышать их слово. Вскоре же наставлял Карайн всех, кто прислушивался к его слову, оставить Велу и идти искать себе другое место, сохранив Велу в своём сердце и распространяя Свет, обретённый в нём, во все пределы. Так были те, кто послушался Алби, и их служением наполнился и утешился подзаконный мир и его земли, так были и те, что не пожелали покинуть эулиен и оставались с ними, верные своему долгу и Свету. Вела же снова разрушался и воздвигался и был то больше, то меньше, но никогда не бывал покинут теми, кто был верен Надежде.

Видя труды Карайна и Илинер, просил Златовласый брата своего Седби отправить к ним некоторое число от воинов и своего народа, чтобы вновь земли Хайнуи исполнились золотой кровью, и на исходе Сумеречных времён до тысячного праздника дня исхода Седби собрал тех, кто пожелал утвердиться на Хайнуи в Веле. К тому времени Вела был снова разрушен, но по всей округе собралось много из тех, что любили Карайна и Илинер, хоть их было как зелёных листьев в осенней роще среди ненавидящих эулиен и внявших учению Изосара.

Звенье двести двадцать второе. Элиинени. Утешение Эликлем

И был день, и состранствовали вместе в светлом служении своём Эмайлин и Эмре, и укрылись на ночь в пещере. Тогда же случилась дрожь земли в месте том, и камнями с горы завалило вход в пещеру. Сгустился мрак в пещере, и были арели рядом, тогда же послал Бессветлый в сумрак тот одного из слуг своих, дабы взял он беззащитных эулиен и погубил их для него. И пришёл арели в лютой тени своей и встал так. Взялись эулиен тогда за руки крепко и соединили Свет свой в молитве. И сотряслась гора снова, поражённая Светом их, и посыпались камни большие и малые, и обратились из чёрного в острый кварц, и голубым светом залилось всё. И поразил Свет арели и жестоко уязвил его. И спасался он бегством. Тогда же обратили эулиен взоры свои друг к другу, и поняла Эмайлин, что ожидает дитя от вернейшего мужа своего. Скоро собрались эулиен и вернулись в Дом свой, ибо опасался Эмре за жену свою. И ощерился мир и восстал против эулиен, и всю дорогу до Светлого Дома противостоял им, посылая трудности и опасность великую. Взял на себя бесстрашный Эмре попечение о возлюбленной своей, и сердцем своим чутким и умом острым окружил её крепкой заботой, так что никто и ничто не могло навредить ей. Живой и здоровой привёл Эмре жену свою в Дом её и рассказал Финиару о всех препонах их, что были в пути. Тогда повелел Финиар Эмре быть с Эмайлин неотлучно, и Элкариту поручил опеку над ней, ибо сказал, что боится мир подзаконный дитя во чреве эу и противится ему, а потому должно эулиен защищать его и беречь вместе с матерью его, и снял тогда господин Светлого Дома хетаках Эйдена (1) с запястья своего и повязал Эмре в благодарность за заботу его об Эмайлин, и великим заступником назвал его, а труд его в пути их – светлейшим подвигом. Тогда же по велению Финиара привели Эмайлин в покои Элкарита, и многие месяцы молились они вместе, и была она под защитой его, и Эмре верный всегда был рядом. Когда же пришёл срок её, позвал Элкарит Тэйели и Тейемин, чтобы приняли они дитя из чрева Эмайлин. И пришёл Финиар и дал имя ему. Эулиен же зовут его Элии?нени [Ehli?neni],Триимённый, ибо таково прозвище его среди Эйвели и народа его, и никто никогда не называет эу по имени его, что дал Финиар, хотя есть у него имён много.

Так был рождён Элиинени от Эмайлин, дочери Нэри Ягуара, сына Урми, сына Фьихлие, дочери Эликлем, младшей дочери Финиара, матери рода Золотое дерево, и от вернейшего мужа Эмайлин Эмре, по исходу эулиен из всесветлейшего Эйдена их, на мирной земле, во времена Сумеречные, в Светлом Доме, в пределе Оленьего рода, ибо было положено так. Тогда же было имя эу, данное ему до первого сна его – запечатано и скрыто, и более не называют его. И почему стало так и в чём причина – нетрудно сказать.

Случилось маленькому эу играть в саду, и смотрели за ним охраняющие его. Но пришли арели ветром и туманом и похитили его, ибо понравился маленький эу Владыке их. Сердцем своим увидел Элкарит эту беду, ибо о маленьких эулиен всегда болело сердце его, и боялся он судьбы Кройне для них. А потому взял он свечу горящую, ибо была она ближе всего к нему, и выбежал из Дома своего, и преследовал туман и ветер, и разгонял их свечой. Словом своим и молитвой крепкой, силой, данной сердцу его, и отвагой неугасимой прогнал Элкарит арели, и рассеялись они и отпустили дитя. Тогда же взял его Элкарит и отнёс в свои покои, и взял эу под защиту свою. Но не мог тогда маленький эу ни говорить, ни спать, ибо напуган был. И нетвёрдой стала речь его, и заикался он и путал слова, засыпал же он лишь под молитву Элкарита. Тогда призвал Златовласый великого Илькайрата, чтобы пел эу, и в песнях его и под словом его исправилась вскоре речь эу, и смог говорить он ясно. Под молитвами же наставника и спасителя своего пришла крепость и в сон его, и смог эу засыпать спокойно. Однако обнаружилось вскоре, что всякий день и час открыт его взор к миру арели, и видит его он как наяву. Также, кроме него, видит он взором своим миры сопряжённые и тёмные, где у живущих в них нет имён. И обучил его Элкарит особым молитвам и крепость знания против их тени передал ему. Так научился эу противостоять всякой тени и узнавать её прежде, чем заметит любой другой. Когда же пришёл срок его и совершенным стало знание его, оказалось, что есть сила в нём, какой не знали эулиен прежде, и взором своим и словом верным изгонял он бесов и духов (2), зная многих по имени, или связывая именем рода тех, что не имеют его, и лескрат также стал разуметь он. Великая слава пошла о нём, и страшились его арели велико. Тогда же назначил Владыка Смерти цену за голову его и объявил охоту на юного эу, но никто не смог доставить ему Элиинени. Тогда же во гневе своём разметал всё вокруг Владыка Смерти и убил Авгалата, золотого коня своего. И повелел Бессветлый стараться сподручным своим без устали всякий день и час земной и в немирный. А потому сплотились эулиен Светлого Дома в защите Элиинени и оберегали его всеми силами своими. Так никогда не отпускали эу они одного и три имени дали ему в разных народах. Так назвали его именем эулиен – Эркарай [Erkarаy], что есть – Тот, что справа, и дали имя ему человеческое – Ки?ган [K?gan], и имя арели дали ему – Кумави [Kumаvi]. И никогда не зовут эулиен подлинным именем его, но меж собой называют Элиинени. Когда же странствует он под защитой их или говорят о нём за стенами Дома его, то называют его Эркарай. Люди же и арели знают его как Кигана и Кумави, а кроме этих, довольно ещё имён у этого эу, ибо сила его велика, как и Любовь эулиен к нему. А потому всегда с ним не менее пяти эулиен или лучшие из них, что показали себя бесстрашными и твёрдыми перед любой тенью. И хотя просит Элиинени освободить его от опеки – запретил Финиар отпускать его одного, ибо так дорог он народу эулиен и ценен дар его.

С того же дня, как вернул Элкарит Триимённого ребёнком в Дом его – не единожды пытался Бессветлый узнать и исхитить его, но и покои свои и имя поменял эу и был всегда под неусыпной защитой. Его же силой и знанием спаслись многие, как среди смертных, так и среди арели, ибо высокая доблесть дана была Элиинени и твёрдость духа, и если видел он жестокое страдание арели под гнётом тени, овладевшей им, или духа безымянного, страдающего в рабстве своём – то просил отвести его к тому, и исцелял его, и укреплял в Свете. И врагов нажил Элиинени много среди имён бесплотных и родов бесовских и безымянных, ибо боятся его и взгляда его сторонятся. Сам же Триимённый сторонится всех и живёт уединённо, молчаливо и скрытно, и каждую ночь свою проводит он в новых покоях Светлого Дома (3). Жизнь же свою, судьбу и душу – доверил он Богу и служение своё посвятил Ему. Ему же, Творцу всего сущего, глаголем мы Славу за каждый вздох Элиинени и мудрый взор его, Ему же, Владыке всего сущего, подобно Элиинени, жизнь свою, судьбу и душу вверяем мы в великой Надежде на родительскую милость Его!

[3 - Говорят эулиен, что Триимённый никогда не спит, но сражается с тёмными душами (бесами). И я не знаю, ложь это или правда, ибо как ни закрою глаза – он на пути своём (эмл.)]

И был час поздний, и молилась госпожа Эликлем своей молитвой, находясь в своих покоях. Но вот пришёл муж её и встал за её спиной. И склонил свою голову на плечо Эликлем и сомолился с ней, не произнося ни слова своими устами, но только сердцем. И дрожь взяла Эликлем, и неведомый жар охватил её, тогда спросила она мужа, что это? И он отступил, смутившись, ибо молился обычной своей молитвой, и вот наконец о ней спросила эу. Признался ей Итерлен, что от сотворения мира – лишь песня-молитва дана виэ, в ней они пребывают, в ней существуют, ею творят и сотворят и созидают само мироздание. В этой молитве нет слов для уст и нет обращений, привычных для эулиен и смертных, это совсем другая молитва, без конца и начала, своя у каждого виэ, но в то же время единая своим мотивом и силой. И снова о ней спросила Эликлем, пожелав услышать молитву виэ. Сказал Итерлен, что хоть он больше не является виэ, ибо отвратился от своей прежней природы ради Света своей любимой, и потому молитва его лишена своей прежней силы, но он привык к ней, и потому она с ним всюду. И вот взял Итерлен руку эу и положил её на грудь, где сердце, и смогла эу своим сердцем услышать ту молитву в биении сердца своего мужа. И слёзы потекли из глаз Эликлем, ибо ничего прекраснее и совершеннее она никогда не слышала прежде, и это была величайшая песня-молитва, которую она могла постигнуть. Так в её естество вселились мирный восторг и радость, созвучные ликованию и торжеству мироздания. Это явственно могла ощутить эу, не отводя взора от глаз мужа, ибо покой и величие происходили от этой песни, через них могла эу постичь всё вокруг, как будто вновь обрела знание, только что отворив ему двери в своём сердце. Весь мир в соназванном своём единстве благолепно и бестревожно пребывал в этой песне-молитве, расцветая, подобно цветку, озарённый сиянием древних истин. Их узнавала Эликлем, читая в глазах Итерлена, и от этого мир становился ещё светлее, и тревоги его и многие скорби казались песчинкой в Океане Любви и её Света. От восторга и счастья смеялась эу, спрашивая мужа, может ли он обучить её этой молитве и дать ей её также. Итерлен же сказал, что всё, что есть в его сердце, как и само оно – принадлежит Эликлем, и эта молитва, и та сила, что творит её и поёт беспрестанно. Тогда же поняла Эликлем, что не имеет сил вынести всю меру восторга, и смертельно нужно ей разделить с кем-нибудь свою радость. И вспомнила она, что, возможно, лишь Книжная душа не спит в такой поздний час и, придя к ней, она её не потревожит. С радостным сердцем и поклоном к Фиэльли отпустил Итерлен жену свою, обещав закончить её молитву. И пришла Эликлем к Фиэльли, и увидела та, как госпожа сияет и плачет от счастья. Рассказала ей Эликлем, в чём причина её радости, и, не имея слов выразить своего восторга, вошла в объятия Фиэльли и повторила ей молитву мужа, и Фиэльли сомолилась с нею и тем умножила радость эу. И дрожь восторга сошла на Эликлем, и Фиэльли положила ей руку на кудри и улыбнулась эу. Тогда же сказала Эликлем, что так улыбалась Эин-Мари, ибо эта улыбка ей знакома. И Фиэльли сказала, что такая улыбка знакома и всем матерям, что гордятся своими детьми, и нет никаких сомнений, что Эин-Мари, пребывая в Эйдене, действительно улыбается так же и безмерно гордится Эликлем и Итерленом. И спросила Эликлем, уверена ли Фиэльли в этом, и та сказала, что ей это известно. Эликлем же спросила, знала ли Фиэльли Эин-Мари в прошлом, ибо ей очевидно, что Фиэльли гораздо старше её самой. И Фиэльли ответила, что обязана матери эу очень многим. Тогда же снова они пребывали в объятьях друг друга, и так нашла Эликлем нежданное утешение своей тоски по Эин-Мари в Свете Фиэльли, который вдруг открылся ей совсем иначе. С того дня часто стала приходить Эликлем к Фиэльли и беседовать с ней, прибегая к её совету и Свету, как дочь ищет заступничества у сердца матери, и рада была Фиэльли в любой час их встрече, и видела Эликлем, что взору Фиэльли, как и книги, открыто её сердце. Полагаясь на мудрость и знание Фиэльли, спросила её однажды Эликлем, как ей сделать, чтобы улыбка Эин-Мари сделалась ещё шире. И испугалась Фиэльли и сказала эу, чтобы та не терзала себя напрасно, ибо для Эин-Мари опасно так широко улыбаться, ведь улыбка её от взгляда на детей своих и труды их – достойнейший из цветов Эйдена и, без сомнений, самый щедрый из них.

Звенье двести двадцать третье. Фидли Большой чих и Фриан Малый чих, сыновья Ирсу и Эттели

Были близнецы Фидли и Фриан рождены от Ирсу Без боя, сына Кайена, сына Урми, сына Фьихлие, дочери Эликлем, дочери Финиара, и от Эттели, вернейшей жены Ирсу, по исходу эулиен, на мирной земле, в Сумеречные времена. И было это так. Как-то гостили в Светлом Доме многоблагие Ирсу и Эттели и трудились среди своего народа, придя на амевиль своих собратьев. И вот как-то раз увидела Эттели с башни, как дети смертных несут ветки и прутья для растопки и как тяжела им эта ноша. Тотчас спустилась к ним эу и взяла всю ношу их, и отнесла все ветки и хворост в дом, где жили те дети, но был на одной из веток шип, что уязвил эу, и рана от него тотчас опухла и почернела. Вернулась Эттели в Дом свой и занялась прежними делами, ибо ей не было дела до того шипа. Но рана начала терзать её болью и загноилась, и от неё вся рука эу ослабла и начала увядать, подобно сорванному цветку. Увидел это Ирсу, когда пребывала возлюбленная его в соследовании, и, не желая беспокоить её, но помочь, склонился над рукою её и извлёк шип, и отсосал кровь, стоявшую в ране, а затем покрыл поцелуями многомилостивую руку жены своей, и в тот же миг в соследовании своём увидела эу два сияющих луча, что сошли с небес и коснулись лона её, утвердившись во чреве Эттели. Так исполнилась она новой жизни и исцелилась в заботе мужа. В срок же, положенный ей, родила эу двух сыновей мужу своему, подобных двум лучам среди тени подзаконного мира. Финиар же, пришедший наречь их, дал старшему из мальчиков имя Фи?дли [F?dlih], а младщему Фри?ан [Fr?an], и едва положил их отец, наречённых, на грудь Эттели – недуг, что незадолго до того поселился в костях эу – тут же оставил её, и Финиар благословил сыновей Эттели, сказав, что это знак ей об их доле, и это было так.

Случилось же в детстве братьев ещё одно знамение. Как-то играли Фидли и Фриан со сверстниками своими вместе с собакой. И одна из блох от той собаки, что одна по-королевски жила на угодьях собачьей шерсти, вышла из тени, и собака тут же изловила её и убила. Тогда сказал Фидли той собаке, что даже малейшие в подзаконном мире не могут караться смертью по одному желанию больших их. И потому подул Фриан на макушку той собаки, и тут же выплюнула она блоху живой и здоровой, а Фидли отнёс её в безопасное место, наказав не возвращаться в прежнее королевство своё, ибо недостойно малейшим отвечать злом на благодеяния и защиту больших. Видя же это, рассказали другие эулиен эту историю, и дошла она до ушей Финиара, он же распорядился, чтобы с того дня наставлялись братья у лекарей Светлого Дома в пределе Оленьего рода, и было так. Кроме того, были Ягуар и Анаиль сонаставниками их. Видя склонность эулиен к врачеванию и его светлейшим дарам, просил Финиар саму Эликлем взять потомков своих под опеку и настоял, чтобы Элкарит также был их наставником. А потому вскоре укрепились в лекарстве сыновья Без боя и, обретя знание, стали держать совет, как им разделить своё служение. Тогда спустились эулиен в сад и от осени взяли каждый по опавшему листку берёзы в Эммеран, и дождались первого порыва ветра. Отпустил свой листок Фидли, и он полетел на север, влекомый ветром. И дождались они второго порыва ветра, и тогда свой листок отпустил Фриан, и он полетел на запад. Так положили между собой эулиен, что один из них пойдёт на север, а другой на запад, и будут они трудиться на лекарском поприще ради смертных до того дня, пока не будет им дан знак вернуться или не призовут их. Так они решили, и вскоре Фидли отправился на север, а Фриан на запад.

Много чудесных и справедливых исцелений за Фидли, его же рукам подчинены не только члены и кости, но и многий Свет. А через самого эу, как и через его брата – вне всяких сомнений, распоряжается Сам их Создатель, призвавший их в подзаконный мир. Фидли же в людях трудился простым лекарским трудом и в нём был прославлен, и отовсюду шли к нему. И он не делал различий между приходящими к нему, кем бы они ни были и в чём бы ни были немощи их. Однако исцелял их Фидли не только снадобьями и мазями, но и добрыми чудесами, о чём предрекал Финиар, отдав братьев в обучение своему старшему сыну.

Так был один мальчик из бедной семьи, и почитали его все дурачком, ибо он был и крив, и кос, и слаб разумом своим, но добродушен и светел сердцем, как все, отмеченные Его Волей. Услышав о чудесах Фидли, привели родители своего сына к эу и просили исцелить его. Тогда же сказали они, что не имеют средств заплатить эу, и потому поручился отец мальчика во всём прислуживать эу и сделаться его слугой ради исцеления сына. Так же сделала и мать мальчика. Тогда обучил эу их грамоте и затем взял одну из книг своих, где были молитвы, и велел, чтобы мать мальчика читала вслух, а отец записывал всё, что слышит. Когда же свершилось, собрал он записанное в новую книгу и призвал мальчика. И дал ему эту книгу и сказал: – Читай! И открыл мальчик книгу и стал читать, хотя прежде не был обучен буквам и даже не мог в руках удержать книгу. И повелел ему эу читать эту книгу снова и снова, и мальчик читал её, и вскоре руки его окрепли, и взгляд прояснился, и омертвелые члены его укрепились, как и разум его. Затем дал Фидли мальчику и другие книги, и их тот прочёл с превеликим усердием и радостью. Через чтение благих книг он исцелился, и вскоре стал угодником Божьим и пожелал продолжить свой труд в одной из обителей смертных. Туда он принёс с собой и ту книгу, что записали для него родители по велению Фидли и от которой он был исцелён. А когда аббат пожелал основать новую обитель, то положили в основание её вместо благословлённого камня ту книгу, и до сего дня та обитель стоит крепко, и все напасти обходят её стороной, а сама обитель славится учёностью и радением о книгах. В ней же позднее и просиял тот мальчик, тогда уже молодой человек, в ней же потом он стал аббатом и был похоронен, благословлённый многими чудесами и даром доброго наставничества.

За многие чудеса, происходящие по милости Бога через Фидли, нашли враги эу случай назвать его чародеем, и за это был Фидли брошен в темницу. А так как он был силён и крепок, а также красив и исполнен неувядающих сил юности, то приставили к нему нескольких стражей, которым положили разузнать у Фидли, в чём секрет его колдовства, дарующий исцеления и юность. Как есть им всё отвечал эу, но не слушали его и не желали слышать, и потому каждый день приходили стражи те и истязали эу, пока первое дыхание жизни не оставляло его. Тогда возвращали они его в темницу и сторожили там. Когда же эу открывал глаза, то вставал на молитву и призывал мучителей своих, чтобы благословить каждого из них как своих благодетелей. Они же видя – не видели и слыша – не слышали, а потому не разумели ответа, который давал им эу, и потому не эу, но мучители его пребывали в подлинной темнице своей сердечной слепоты. И вот как-то раз, когда поднялся от крови и боли Фидли на привычную молитву свою и призвал истязавших его, то увидел, что нет меж ними одного из них, и опечалился, как если бы потерял друга или обрёл один из своих членов утраченным для труда. И стал он расспрашивать людей, где его благодетель, но никто не мог ответить ему. Тогда умолял Фидли пойти и узнать, что случилось с тем человеком, иначе вместе обычного сна возьмёт эу смертный сон от тревоги и горя. И вот, послушавшись, пошли люди и нашли своего собрата, лежащего в тяжёлой болезни, не могущим ни говорить, ни шевелиться, и взяли его и принесли к Фидли. Эу же, скованный многими цепями и ослабший от истязаний, не мог дотянуться до того человека, чтобы хоть прикоснуться к нему. Просил Фидли принести ему святую воду, чтобы мог он помочь недужному, окропив его, но устрашились люди, верившие, что Фидли замышляет колдовство, и не послушались его. Тогда стал эу молиться и плакать. И говорил так: – Господи, по милости Твоей, да буду я чашей для исцеляющей Твоей влаги! И, молившись так, сидел эу некоторое время, запрокинув голову и отворив уста, подобно рыбе, выброшенной на берег, а затем изогнулся и со всей силы плюнул на недужного и попал ему на лицо. Тотчас тело смертного покрылось потом, как каплями воды, и одежда его стала совсем мокрой. И все кто это видел, замерли в оцепенении и смотрели. Когда же плевок эу, а вместе с тем и вся влага на теле того мужчины исчезли – поднялся он, исполненный больших сил, чем прежде, здоровый цветом своего лица и ободрённый, будто бы сладко спал, а не был немощен и недужен. Видя же это чудесное исцеление, совещались люди между собой и вскоре отпустили эу, обратившись к Богу, который сотворил это чудо ради их спасения по молитвам Фидли.

Фриан же также был прославлен многими чудесами исцеления и доброделания. Вот одно из них. Был в землях, где трудился Фриан, некий человек, именем Бета [Bеta]. Был он беден, и в бедности умерла супруга его, оставив мужу девятерых детей, старшие из которых ещё не могли прокормить себя, и поэтому Бета охотился в ближайшем лесу и ловил рыбу в ближайшей реке, чтобы прокормить их всех, кого он так любил. Сам же Бета был человеком мирным и добрым, и в отцовской заботе росли дети его, не зная огорчений и злого слова. Но случилось так, что тот лес и река, от которых питалась семья Беты, были во владении одного господина, который был недоволен тем, что Бета без спросу убивает его добычу и ловит рыбу. И вот однажды велел он схватить Бету и казнить его за многие его прегрешения, первейшим из которых была охота в лесу самого господина. И схватили Бету и поместили в темницу, дети же его остались без попечения и искали защиты, но никто не желал их слышать и помогать им. Тогда пришёл Фриан и спросил детей Беты, в чём вина их отца, и они рассказали ему. И пришёл Фриан к тому господину и спросил его, в чём вина Беты? И сказал господин, что повинен Бета в том, что убил его кабанов и лис и за это повинен смерти. Тогда спросил эу, есть ли у того человека шанс оправдаться? И ответил господин, что ради справедливости и дабы не прослыть немилосердным, он даст Бете шанс оправдаться, если кто-нибудь будет свидетельствовать в его защиту и сможет доказать, что Бета не убивал кабанов и лис, а также зайцев и уток в его лесу. Таким образом господин не оставил шанса несчастному Бете, и эу был опечален, услышав это. Но пришёл Фриан к узнику и ободрил его, велев иметь твёрдую веру и отринуть страх. В то же время Фриан позаботился о детях Беты и на несколько дней ушёл в лес, и никто не знал, где он и что с ним. В день же суда, назначенного господином, стоял Фриан рядом с Бетой и свидетельствовал в его защиту. Но господин не желал верить эу и настаивал на том, что Бета охотился в его лесу и убил его добычу. – Предоставь мне свидетелей его невиновности, и я отпущу его! – сказал господин. И эу ответил ему: – Пусть будет, как ты пожелаешь. И, сказав это, дал Фриан знак, и зашумела толпа, и смятение поселилось в ней, ибо пришли из леса живыми все те кабаны, лисы, зайцы и утки, убитые прежде Бетой, и как есть встали рядом с ним и стали свидетельствовать в его защиту, говоря: – Мы живы. Нет на Бете вины, отпусти его. От удивления и трепета не мог господин подняться, и твёрдость воли его пошатнулась. Видя же зверей, пришедших из леса, на каждом из которых была рана от стрелы или ножа Беты, стали и люди, собравшиеся там, кричать, что он невиновен. И был господин вынужден отпустить Бету, а все те звери, враз онемев к человеческой речи, спокойно вернулись в лес, не учиняя беспорядков и шума. Тогда спросил Бета эу, как стало это возможным, ибо прежде он не только убил всех этих зверей, но и разделал их, и одних употребил в пищу, а других пустил на шкуры. И тогда велел эу Бете вернуться домой и посмотреть в тех местах, где он хоронил кости и где прятал шкуры, и, сделав так, Бета не нашёл ни того, ни другого. Тогда он спросил эу, как стало это возможным? И эу ответил, что ради тех, кого Бог любит, Он способен и на большие чудеса, если только сердце искренне вверяет себя Его милости и Воле. Так сказал Фриан.

Ещё же был известен Фриан тем, что часто бывал недужен, и недуги его были столь же страшны, сколь и разнообразны. Стало это возможным потому, что по своей особой молитве удостоился эу чести брать на себя болезни смертных, подобно сиятельному святому Фина?ну [Finiа?n] Прокажённому[4 - Он же Финан Лобхар (т. е. Прокажённый), ирландский святой VI—VII в.в., ученик св. Колумбы, основатель церкви и монастыря в Килларни, который по благословению Господа взял на себя проказу больного ею и тем исцелил его, хотя сам затем страдал проказой всю жизнь. Прим. И. Коложвари]. Так, помолившись над недужным, брал эу на себя его хворь, и тотчас от неё очищался смертный прямо под руками эу, а эу тотчас делался недужным. И ничто не могло исцелить эу, весь срок Большого колеса бывал эу недужен и жестоко страдал, однако по завершении года оказывался исцелён от болезни, и всякая хворь сходила с него и отпадала, как отпадает грязь от чистой одежды. И, исцелившись, продолжал Фриан своё служение, пока снова не приходилось ему столкнуться с таким недугом, который он мог бы исцелить, лишь приняв его на себя. Тогда же, становясь недужным, уходил Фриан в безлюдное место и находил там по обычаю своему большой камень или твёрдую землю, и, оставшись в одной белой рубахе – постился и молился весь срок, невзирая на холод и ветер, голод и немощи плоти. И часто он лежал без движения и вздоха, пребывая как мёртвый, так что голодные птицы начинали собираться у тела его, но не начинался их пир, ибо был эу жив и в сердце своём продолжал прославлять Бога. Когда же он исцелялся – всё повторялось сначала.

Так трудились и удивляли смертных братья Фидли и Фриан, пока однажды Эликлем не призвала их, ибо случилась в Светлом Доме простуда, и Финиар велел дочери призвать сыновей Ирсу и Эттели. Тогда, верные данному слову, вернулись Фидли и Фриан в Светлый Дом и трудились там среди своего народа. От них же многие получили исцеление, даже из тех, кто был отдан простуде. Видя это, был Дууд Морковка восхищён и обрадован трудами их, и от щедрости своего сердца дал прозвища братьям – Айи хирдс [Аyi hir/ds] – Большой чих и Ама хирдс [Аma hir/ds] – Малый чих. С благодарностью и молитвой приняли Фидли и Фриан этот чудный дар от Морковки, и с тех пор стали их звать так.

Вскоре же, испросив разрешения у Финиара, вернулся Малый чих к своему служению в людях, а Большой чих остался в Светлом Доме, потому как Элкарит и Эликлем просили его.

И был день забот Фидли, когда принесли воины эулиен юного Тэсу, ибо умирал он. Во всяком бою был Тэса первым в сече, встречая удар и натиск прежде вверенных ему, и защищал воинов своих, и доблестно бился за всякую жизнь и человека. Ныне же была рана его глубока и тяжела, ибо сами люди не пощадили его. Так отдан был Тэса заботе Большого чиха, и Фидли пребывал в ней над эу. Тогда же в светлом провидении своём велел Фидли, чтобы сообщили Киндреду о брате его, и пришёл Киндред и молился у постели брата своего, Фидли же сделал что мог и поручил жизнь Тэсы Господину Садов. И пришёл Киндред к дверям покоев отца своего и плакал у них о брате своём. И услышал Ильирин плач Киндреда о Тэсе, и очнулось родительское сердце его, и убоялся эу за жизнь сына своего, ибо не мог потерять ещё одно сокровище его, и поднялся Ильирин, и отворил двери, и вышел к Киндреду, тогда же вместе предстали они перед Тэсой и молились у постели его. И Тэса слышал их, и не в радость были ему слёзы отца и брата, и по молитвам их и заботе Фидли отвёл Господь смерть от эу, и остановилась кровь в ранах его, и выздоровел Тэса вскоре и поднялся от постели недуга своего и в объятьях отца и брата соединился с ними. Так воссоединилось семейство их в верной Любви и чистоте Света, и горд был Ильирин сыновьями своими, и вместе с ними многими трудами Любви прославил память о Нейбе.

Hi ?mhetil` kаylahi im it?l`i, kowb ?yenil` me t?il`. Hi ?mhetil` vhеi, ke ferh?tnei ti ev el`tеrlen im f`?tari, kowb еnii hеnnil` sah t?el` ish?ne. Hi ?mhetil` ?l`ni ret?l`eadari, kowb reаrntil` t?vhen v?l`ene im ?zreti ev el`tеnt, kowb kemtеil` erk ?dar. Hi ni imfаdal` bеi t?ik hаol iyl?re, ?yftalitlli m?el, o hi sеwil`al` «l?et» mey t?enen kо/anyeni, im hi ?l`ehid, – tiy urut, ke hi emаr wer t?il`, kаyetan L?e, et ke tiy hоrimort.[5 - Я стану солнцем и луною, чтобы следовать за тобой. Я стану ветром, поддерживающим тебя в пути, и эфиром, чтобы первым услышать вздох твоей тревоги. Я стану добрым дождём, чтобы смыть твои слёзы, и щитом в битве, чтобы отвести любой удар. Я не успел дать тебе этой заботы, мой маленький подснежник (дитя моё), но я произнёс «люблю» над твоими кудрями, и я верю – ты знаешь, что я всегда с тобою, прославляя Любовь, которую ты продолжаешь (эмл.)] (1)

Вскоре же после исцеления Тэсы предстал и Фидли перед Финиаром и просил отпустить его к людям. Не соглашался Всеспрашиваемый ради жителей Светлого Дома, но был Фидли настойчив. И, полный решимости, пришёл в одном сабане, без обуви и накидки, в покои Финиара и опустился на молитву у ложа его, и стоял так и день и ночь, пока тело его не задеревенело, сделавшись подобным камню. Тогда пришёл Элкарит, вняв молитве Большого чиха, и просил отца отпустить эу ради смертных, ибо народу Адама такой заступник был нужнее, чем надеющимся. И, послушав сына и видя решимость самого Фидли, с благословением своим Финиар отпустил его. И братья снова воссоединились в своём служении, и каждый следовал по воде и суше в выбранном для него ветром направлении. Оба эти эу и ныне среди смертных, ибо как никогда нужны им.

Звенье двести двадцать четвёртое. Этайр Хлебная крошка. Обретение ниримвёльенов

И был день всесветлого служения Адарэ и Ниврин на землях Хайнуи, и вышли эулиен к морю отдохнуть от трудов своих и вдохнуть морского ветра. Там же взял сон их, и они уснули, держась за руки и склонив голову друг к другу. И явились они друг другу во сне, одетые в праздник, и пригласил Адарэ возлюбленную свою пировать с ним и привёл её под ниву, где щедро было накрыто им. И преломил эу хлеб и благословил вино, и подал их Ниврин, она же видела, как Свет от сердца мужа её вошёл в яства, и вкусила она их, и так стал тот Свет и её Светом. Проснувшись же, ощутили эулиен себя сытыми и весёлыми, и, кроме того, обрела Ниврин себя сосудом новой жизни, ибо был у неё ребёнок от мужа её, когда проглотила она семечко от хлеба и запила его вином. Узнав об этот, тотчас отправил Адарэ Ниврин в обитель, но сам остался на Хайнуи, продолжая свои труды. Вскоре же, в положенный срок, родила Ниврин дочь мужу своему, и нарёк ей Финиар имя Этайр И?нумрин [Etаyr ?numhrin], то есть Этайр Хлебная крошка. Так была рождена Этайр от Адарэ, сына Кайена, сына Урми, сына Фьихлие, дочери великосиятельной госпожи Эликлем, дочери Финиара, и от Ниврин, доброй госпожи и жены Адарэ, по исходу, на мирной земле, в Сумеречные времена. Приняв же благословения от надеющихся и окрепнув достаточно для того, чтобы совершить своё путешествие, Ниврин поручила своё дитя заботе Ильтент и вскоре вернулась к мужу на Хайнуи. Ильтент же воспитала Этайр, как и Гильвёльмрин, в Любви и почтении к человеку, выбрав для эу также и лучших из наставников от их народа. Так стал Карнье [Kаrnye] сонаставником Этайр, ибо был из эулиен Эйдена. Многие эулиен и Эйвели также почитали за честь наставляться у пришедших из Эйдена, полагая, что им даны особая мудрость и знание. Многих наставлял Карнье, в том числе и Златовласого, когда были они ещё в Эйдене, и Финиар любил Карнье и называл другом. Не было у того эу никого, кроме учеников, которым передавал он своё знание и Любовь к человеку. Он же учил Этайр всему, что знал, и любил юную эу и заботился о ней со всей полнотой Любви, данной его природе. Когда же знание сошло на Этайр под его опекой, пришла эу просить Финиара отпустить её, а за ней и сам Карнье. Прежде много раз уходил он из Светлого Дома, чтобы послужить людям, и много раз возвращался и учил эулиен и жителей Светлого Дома. Но природа самого Карнье была такова, что этого было ему мало, и готовил себя он к служению большему, соразмерному щедрости данного ему Света. Велики в людях деяния Карнье, многие песни с именем его в кругах всех пределов Светлого Дома, но безмерно тесно было Любви в груди эу, и пожил он много, чтобы желать иного. Потому пришёл Карнье к Всеспрашиваемому и поклонился ему в ноги, но повёл с ним беседу, как с другом. Он же рассказал Финиару о своей нужде. Много лет прошло с того дня, как стал Карнье молиться Господину Садов послать ему служение, к какому он готовил себя, и принять его мученичество за человека, ради спасения смертных и утверждения Его блистательной и непревзойдённой славы, ибо так желал эу прославить своего Создателя и послужить людям. Смиренно пребывал он в молитве многие сотни лет, подтверждая готовность свою скромностью, безустанным трудом и молитвой. А потому послушание и верность его были оценены, и послан был Карнье сон, где голос из светлого облака вещал ему, что приняты его молитвы, и мученическая смерть ради смертных ожидает эу. И поведал тот голос, где и как предстоит эу отдать свой Свет, и велел ради этого отправиться из Светлого Дома вместе с первым из своих учеников, в ком просияет знание сердца, а затем вместе с ним дойти до Нуту?рны [Nut?rna] и там оставить попутчика, а самому идти дальше и прийти в Клувнакан, где Спаситель будет ожидать его и всё подготовит для их встречи. Рассказав об этом Всеспрашиваемому, просил Карнье своего господина и друга дать ему в дар его молитву, какой бы он мог молиться от сего дня и до последнего дня в Клувнакане, чтобы предстать достойным сыном Господина Садов и всё, что уготовано ему – пройти с честью, ибо радость и твёрдость он уже обрёл, едва узнал, что Господь был милостив к нему и позволил ему окончить свой путь по собственной воле безгрешной смертью. Выслушав Карнье, обнял его Финиар и плакал горько на плече друга, ибо все эти сотни и сотни лет были они всегда вместе, и многих из своего народа и своих потомков доверял Всеспрашиваемый заботам Карнье. Затем поцеловал Финиар эу, видя сияющий взгляд его и торжество сердца, и, сомолившись с ним особой молитвой, отдал её Карнье как дар и своё благословение вместе с нею. Тогда же сказал он, что прежде приходила к нему Этайр и просила отпустить её, а потому следует Карнье пойти с ней, чтобы исполнить то, что он задумал. И успокоилось сердце эу, и припал он к рукам Финиара в ифхёлье. Тогда же просил Финиар своего друга передать свой поклон Эин-Мари, которую, несомненно, встретит Карнье в Эйдене, и утешить её, пребывающую в печали разлуки, и найти возможность сказать ей, что не было в подзаконном мире и доли мгновения, которые бы прожил Финиар без мыслей и молитв о своей госпоже. Он же припал к рукам Карнье и поручил ему заботу о своей госпоже, ибо больше никому не мог доверить её. С радостью обещал эу исполнить волю своего господина, и вскоре Всеспрашиваемый проводил эулиен, дав Карнье в подарок белоснежное одеяние, достойное величия его Света, которое он сшил сам для друга и благословил для его королевского часа. Так оставили Светлый Дом Этайр и Карнье и вместе, пребывая в радости и молитве, сотрудясь, дошли до Нутурны, где Карнье оставил свою ученицу и со спокойным сердцем, где торжествовала Любовь, отправился в Клувнакан, поспешая как мог и вознося горячие благодарные молитвы. Да будем мы все достойны его Света!

Всё, что эулиен вынесли из Эйдена – это Свет глаз. Всё, что им положено вернуть – Свет сердца. (1)

Так Этайр трудилась в городе, который её народ называет Нутурна, и многим Светом своим служила людям, чая быть достойной своего наставника и его Света. Среди смертных взяла эу на себя бремя сражений с голодом бедных и многим из них готовила пищу, как для их плоти, так и для их духа, ибо имя её было также Инумрин – Крошка хлеба.

Случилось как-то зною встать над Нутурной, и этот зной погубил все посевы и многих обратил к голодным мукам. Тогда же стали люди искать заступничества у Этайр, ибо многие в городе почитали её. И тогда пришла Этайр с людьми на поле и сняла свою накидку, и подняла её, развернув, и так получилась на земле тень от накидки. Люди же наблюдали за тем в волнении, но когда увидели, что делает эу, многие рассмеялись. Этайр же, помолившись, обратилась к Богу и сказала: – Сотвори по милости Твоей на небе, как на земле. И тотчас тень от её плаща увеличилась многократно и поднялась на небо, так что накрыла всю Нутурну и поля её, и простояла так недвижимо до первого дождя, которым пролилась через несколько дней. И видевшие это говорили, что это дело рук Этайр. И кто-то начал благодарить её, а иные задумали о ней злое, и чтобы не проникнуться эохтином лести и не губить себя прежде срока, эу покинула Нутурну и ушла в другое место, где снова продолжила помогать бедным, и сеять, и жать с ними, и выпекать хлеба, и варить каши, и носить воду, и вместе с тем заботиться о недугах их тел и душ.

В то же время, как оставила эу Нутурну, случилось ей идти пустынной дорогой, и увидела эу трёх отроков, страдающих жаждой и не могущих нигде найти воды. Так ослабели они, что лежали около большой дороги, и жизни в них было разве что на одно дыхание. Увидев же это, тотчас пришла к ним Этайр, но не было у неё с собой воды, и нигде в округе не было её видно. Встала тогда эу на сердечную молитву и в ней обратилась к наставнице своей Ильтент, спрашивая её, как быть. Тотчас ответила ей Ильтент, призвав эу подняться и пойти, куда она укажет, и там обрящет воду, чтобы напоить смертных. Поблагодарив Ильтент, возвратилась Этайр из сердечного предела и поспешила прийти туда, куда указала ей госпожа, и там она нашла чистый источник, бивший из расселины в камне, но не было у эу с собой ничего, во что бы могла она собрать воду. И снова сняла Этайр накидку свою и молилась над ней, а затем набрала воды в свой плащ, и та утвердилась в ней, как если бы, изменив своей природе, перестала быть самой водою. И так, набрав воды во весь свой плащ, с тяжёлой ношей вернулась Этайр к детям и напоила их щедро, разливая каждому из своего плаща прямо в уста текучую и прохладную воду, ибо все качества её вновь возвратились к ней. Затем оставшейся водою Этайр омыла ноги смертным, и они пошли с ней, внимая её слову, и поселились с Этайр в Эгмьери [Egmyеri]. И там оставались с ней до взрослых лет, когда каждый из них смог оставить Этайр, чтобы устроить свою жизнь в труде и молитве, а также в помощи и Любви к ближнему, как научила их эу. Всё это видел арели Шу?да [Sh?da], многодивившийся трудов эу, ибо от самой Нутурны шёл за ней и наблюдал, не приближаясь и не нападая. Дивился Шуда служению эу, ибо видел непреходящую радость на лице её и желал также обрести то благо, которым владела эу и оттого была улыбчива и в самые тяжкие и скорбные дни. Возжелав же того, не смог более Шуда прятаться и скрываться, и пришёл к эу и просил научить его, так как по природе своей был подвержен и тьме и свету и не был из висов – бесов, но из данаи. С радостью приняла Этайр смелого арели и наставлениями своими, сделав его сотружеником своим, утвердила его в Любви и Свете, склонив Шуду к изменению своей природы и принятию плоти. Тогда же она дала ему новое имя – Фохра [Fоhra], и так арели стал подобен эулиен и смертным. Долгое время сотрудился с эу тот арели, и во всём слушался Этайр и был исполнен смирения. Одно лишь было ему неподвластно – Любовь, которая пришла в его сердце и завладела им. Так случилось, что полюбил Фохра Этайр, но, видя чистоту её, приготовленную для Бога, не решался открыться ей, чтобы не смутить эу и не обидеть. Этайр же, в сердце своём принявшая Фохру как любимого брата, видела недуг его, которым сделалась для него Любовь к ней, и ради спасения самого Фохры и своего покоя – отослала его в Светлый Дом, тем не менее отдав арели свой тон в знак того, что её сердце всегда пребудет с обладателем тона, как и она сама – незримо в сердечном пределе всегда будет рядом с ним, чтобы поддержать его и утешить в улыбке. Обрати меня в Свет улыбкой своей! (2) Послушный эу и на этот раз, Фохра оставил Этайр и отправился в Светлый Дом, где утвердился в пределе Оленьего рода и нашёл заступника себе в Элкарите, которого позже смог назвать и другом, и братом, ибо Господь даровал им добрую дружбу, в которой позволил двум щедрым Светам питать друг друга и укреплять, что, несомненно, было необходимо и Фохре, и самому Затовласому, несущему многие скорби. Фохра же, пройдя многие испытания, положенные ему Финиаром (3), утвердился в своей чистоте перед Создателем, отказавшись даже от той части своей природы, что склоняла его к продолжению рода в белом танце, подобно смертным. По научению Финиара, который также был доволен Фохрой, он оставался с Элкаритом и поселился в соседних покоях, посвятив себя Богу и обнаружив искомый дар Его почитания – верную улыбку, идущую от цветения сердца.

Этайр же, отпустив Фохру, также оставила Эгмьери и отправилась в странствия ради помощи смертным, наставляя их и питая их благодатной пищей, ибо желала добрых плодов от своих семян, зная, что нет ничего прекраснее красоты и высоты человеческого сердца, явленного в делах его Любви. Да будет твёрд в своей милости к эу Господь славы, даровавший людям такую заступницу, как Этайр Хлебная крошка!

И был день служения светлейших Ильим и Ниримо, и узнали они о тяготах войны в северных землях и отправились туда, не раздумывая. Тогда же была в подзаконном мире зима, и лютовали ветра, и всюду был холод. Эулиен же трудились среди людей, не оставляя их в нуждах и горестях и не заботясь о благе своём. А потому случилось так, что забрал зимний холод крепость их, и занедужили Ильим и Ниримо. И, зная участь свою, не спешили, но прежде завершили дела свои среди смертных, и лишь потом вернулись в Светлый Дом. Придя же, передали они родным своим, чтобы молились о них, и вошли вдвоём в покои Ниримо и не выходили оттуда. Когда же пришёл час их, легли эулиен рядом, как подобает жене и мужу, и тогда лишь отпустили Свет свой, когда соединились взгляды их в улыбке и взялись они за руки. Так умерли Ильим и Ниримо, и погасли свечи их перед лицом Финиара, и тотчас послал он в покои Ниримо. И пришли эулиен и нашли влюблённых вместе, отошедших к Свету с покоем и миром на лицах их, обращённых друг к другу. Тогда же сняли ожерелье с груди Ильим, и погасло сияние ниримвёльенов, как только покинули они грудь эу. И распорядился Кроин передать камни матери Ильим, всесветлейшей госпоже Исептери. И ныне хранит она их как одно из величайших сокровищ рода Золотое дерево и нежную память о бесстрашных Ильим и Ниримо, которых погребли вместе, как героев, не разделив рук их. С того же дня и ныне каждую ночь, восходя в зенит свой, госпожа луна почивает на могиле их, и наполняется всё вокруг великим сиянием, ибо зеркальный хрусталь положили Аэндин и Эйнури на могилу дочери своей и мужа её, и в память об их Свете и их Любви – каждую ночь сияет земная опочивальня их лунным и звёздным светом, приумножая его.

Звенье двести двадцать пятое. Этар и Этне, сыновья Темрин и Иргне

И был день долгой разлуки, положенной Темрин и Иргне, что провели они в посте и молитвах, и было сердце человека полно Любви и радости, как и сердце эу – нежности и Света её. И пришёл Финиар к человеку и сказал ему, что надлежит Иргне вернуться к жене своей, ибо не должно быть жене и мужу в разлуке, и повиновался Иргне и пришёл к жене своей, и нашёл Темрин ожидающей его в молитве. И приблизился он к ней, и отвёл он волосы её, и коснулся губами покорности (1) её, тогда же пришла эу в объятья возлюбленного своего, и легли они вместе как муж и жена, и был так у Темрин ребёнок от Иргне. И радость всего срока её разделили они вместе, и был Иргне с возлюбленной своей неотлучно. Когда же пришёл срок её, отвели эулиен человека в покои эу и завершили тяжкое ожидание его, отправив за Финиаром к сыновьям человека, ибо двух сыновей родила Темрин мужу своему. И пришёл Финиар и не мог различить их ни по лицу, ни по Свету их, тогда же нарёк он старшего сына Эта?р [Etа?r], а младшего Э?тне [Еtne], подобно звёздам Великой дороги (2). Темрин же тогда взяла служение своё и встала на путь, что был предначертан ей, и Иргне, отважный светлосердечный муж её – был с ней рядом, ибо в нём обрела эу силу и крепость свою, как и он в ней. Kаyeten ?moren Tаen, ?l`tankаn ah, аtu erk fh`?hi im ?mori am Tiy аhe im tеrlent i ?l`e! Ta ni antаreil` anеrk yоre T?iel` im kеvhi Temr?n im ?rgne, ta ?mortil` n?vhi! H?en a, ?l`mintenne, im ?fhetenаne fоrthaen ?maen ?l`mhene im ?fleae аmvete ?eh, еle el`kеr el`rеm im el`is?lah el`evhеmh ?eh tеylen. Ta evа Il` ?zrete-im-h?rte-im-kеarne-nоi (3) wer erk, ki ?rnuitamt ev nоel![6 - Славим дела Твои, Создатель наш, ибо каждым дыханием и делом соединяешь Ты нас и направляешь к Свету! Да не воспротивится никто воле Твоей и, подобно Темрин и Иргне, да исполнит её! Мы же, надеющиеся, и вверившие судьбы свои заботам и опеке союза их, о крепком здравии и верном заступничестве их просим. Да пребудет Свет щита-и-меча-и-силы-его со всяким, кто нуждается в нём! (эмл.)]

Так были рождены Этар и Этне от Темрин, дочери Гильвёльмрин, дочери Ильтент, дочери Фьихлие, дочери светлейшей Эликлем, младшей дочери Финиара, и от просиявшего мужа Темрин – Иргне, что был человеком, по исходу, на мирной земле, в Светлом Доме, в Сумеречные времена, в пределе рода Золотое дерево.

Взяли эулиен красоту свою от матери и народа её, рост же высокий и глаз синий цвет от отца своего, и велика была красота эулнори, двукровная. Исполнены Света и верности были сердца Этара и Этне, и во всяком дне и деле, с первых вздохов своих были они неразлучны, и, кроме Иргне и Темрин, мало кто мог различить их. Всюду были они вместе, и к одним и тем же знаниям лежали сердца их, и мирный нрав был дан им и доброта совершенная, доступная лишь детям и святым. Тогда же просил Иргне заступничества наставников из Оленьего рода за сыновей своих, и с радостью откликнулись они. Тогда же Ану и Эвхели наставляли братьев в смирении и кроткой радости их до самой смерти Ану. Кроме того, окрепнув, пожелали эулиен наставничества Шьорни и с великим послушанием вняли учению его и Иври, а потому подолгу пропадали с ними в лесах и рощах, так что шутили эулиен, что не обучаются маленькие эулиен, но дичают день ото дня. Тендерли же и Иври передали им великую Любовь и заботу обо всякой душе и братом называть научили эулиен каждого, в ком есть искра Света Божиего, её же научены были Этар и Этне видеть во всём, от земли до небес, в прекрасном и неказистом, большом и малом. А потому, когда подошёл срок их, привёл Шьорни юных эулиен в предел их, под учение Итерлена, ибо его знания достойны были они и искали. Когда же сердца братьев были готовы, то по желанию своему вернулись они под опеку Эвхели и от неё приняли тоны свои, её же утешали они по силам своим в горькой утрате её. И так, взрастив и воспитав Этара и Этне, а вместе с ними и многими добрыми эулиен, кому была сама и вместе с Ану наставницей, удалилась Эвхели в обитель Энари и Эа, что называют ныне эулиен Элас [Elаs], у смертных же мирной земли есть другое её название. И там служила и трудилась Эвхели среди людей до самого заката обители. Труд Эвхели и ныне угоден Богу, да не оставит Он эу в заботах её!

Когда же коснулось знание сердца Этара, пришёл он к родителям своим просить благословения их, чтобы отпустили его. Но просился Этне с возлюбленным братом своим, ибо не желал ни на минуту разлучаться с ним, и так отправили Темрин и Иргне сыновей своих к Финиару, он же, всемудрый, рассудил, что Этару под силу позаботиться о брате своём и завершить обучение его, ибо сила сердца его велика и знание его крепко. Так было позволено им состранствовать вместе, и, как и предрекал Финиар, остановилось время Этне под опекой Этара, и знание пришло к нему. Тогда же во всех делах и путях своих были они неразлучны, будто бы были не два эу, но один. И во всяком труде и деле была забота их едина – о человеке, ибо так научили их, и высокой честью почитали юные эулиен служение своё, и презирали хвори и тяготы свои, а также гонения и опасность смертельную, что таилась для них всюду.

И был день, когда пришли эулиен в земли, разорённые междоусобной бранью, и остались там. Велики были труды их, но скрыты от глаз человеческих, ибо не искали эулиен славы и скрывались в лесу, где жили подобно братьям их лесным – в благодатных кронах широколистных дубов, столпов доброй мудрости их. Но случилось однажды спасти им одного человека, пострадавшего на охоте в лесу, и был он так удивлён и щедр, что пожелал привести спасших его ко двору короля своего. И так стали вскоре Этар и Этне при дворе короля их лекарем и учёным.

Был дан Этару белый дворец с конюшнями, полными лошадей чистой и благородной крови, но роздал их эу и собрал в конюшнях растения и снадобья свои. И всё ценное, что было во дворце его, роздал, но соорудил в нём комнаты и кровати, и так стал дворец его школой для желающих постичь науку лекарскую и получить помощь. Так всегда были открыты двери дворца его для простых людей и знатных, также в башне принимал Этар и животных, что приносили и приводили к нему со всех окрестных земель. Себе же поставил он кровать в конюшнях и тканью плотной завесил её, и ночью спал там недолго, ибо с Ирдиль начинался труд его. И шёл он во дворец свой через разбитый сад, где розы соседствовали с морковью и сельдереем, ромашка с гиацинтом и благородный гладиолус с аконитом, и приходил в покои, что были в самом низу, и трудился над недужными, что лежали там, и принимал хворых, что приходили к нему и ожидали его в покоях. Там же могли они получить еду и ночлег, если пришли издалека и устали с дороги. Когда же поднимался Этар в верхние покои, то встречали его ученики его, и до самых звёзд учил он их и сотрудился с ними над недужными, знакомил их с травами и целебными дарами их, наставлял на борьбу со всякой хворью и слабостью плоти и духа. Когда же ученики оставляли его, удалялся Этар в башню, один или с несколькими из учеников его, чьё сердце лежало к помощи всякой душе, и трудился с ними или в одиночку над братьями своими, животными, до глубокой ночи. Когда же оставалось до Ирдиль всего несколько шагов луны, возвращался он в конюшню и ложился там, чтобы в соследовании и недолгом сне встретить рассвет, зовущий его на служение его.

Высоко оценил король мудрость и ум Этне. Выше своих учёных поставил он его и не жалел ничего для нужд его и науки. Этне же просил он составить для учёных его звёздные карты, и так трудился эу при короле своём как астроном и звездочёт, и все покои, что были пожалованы ему, отдал науке своей. Когда же не мог он наблюдать звёзды, то помогал на кухнях, подобно слугам, и также учил детей слуг и придворных чтению и счёту, за что те любили его, ибо был нрав его добр и мягок, и всё прощал Этне ученикам своим и никогда не был строг с ними.

Был же тогда при дворе человек, именем Каблестрат [Kablestrаt], что положил жизнь на то, чтобы постичь многие науки и из нищеты своей подняться над другими. Был он прежде первым из учёных при дворе короля своего и трудился при нём также над звёздными картами, коих составлял он много, предрекая по ним судьбу короля и семьи его и составляя гороскопы для приближённых его и самого господина их. По слову его вершились многие судьбы, ибо слушался король его и боялся, и много календарей и гороскопов написал ему Каблестрат, за что и был щедро одариваем всегда и не знал опалы. Золота много собрал он, но желал большего и для науки своей требовал его снова и снова. Золотом болен он был и бредил им. Захватило оно разум его и душу. Так стал Каблестрат служителем алхимии и посвятил себя цели её желанной, создать золотой камень и через него достичь бессмертия и славы. И много комнат дворца и залов его, что были под самым небом, были отданы ему, и жил он во дворце как король, и не знал печали. Но вот пришли два брата, и поставил их король выше Каблестрата, и отдал юному Этне труд его и покои, и отвернулся от него самого, ибо назвал эу учение Каблестрата – обманом и ложью. Зол был Каблестрат на эулиен и люто возненавидел их, и искал всякого случая очернить их и опорочить, но не мог найти, ибо чиста и честна была служба их, и любили их все, от слуг до высоких чинов. Неотступно, но скрытно следовал Каблестрат всюду за Этне в Надежде узнать его тайну или уличить его, и не знал усталости в чёрном деле своём. А потому настал день, и обнаружил Каблестрат странности, что не видели другие и не замечали, и разузнал, что да как, и так понял, что Этне не из народа смертных, как и брат его. Тогда же задумал он погубить врага своего и раздобыл книг чёрных, служащих магии и искусству её, и нашёл там, что высоко ценится сердце эу за золотую кровь его и Свет невинный. Так пожелал Каблестрат сердца эу, и немедля пришёл к Этне и нашёл его на кухне в труде его. Знал Каблестрат добрый нрав Этне, и о верности эулиен долгу своему было ему известно, а потому сказал он эу, что пришёл к нему с просьбой о помощи и с мольбою о ней. И видел Этне ложь его, и недобрый нрав Каблестрата был известен ему, но не мог он отказать человеку, ибо просил он о помощи. И сказал Каблестрат, что отрёкся он от прежней науки своей и дел её и желает теперь создать лекарство от всякой хвори, ибо открыто ему такое средство, оно же способно исцелить всех недужных и любую болезнь, нужно лишь для средства его ни больше ни меньше – сердце эу, чтобы завершить его. И смотрел эу в глаза ему и не верил ему, ибо Господь заповедовал эулиен любить человека и служить ему, но ничего не сказал про доверие смертным, но сказал Каблестрат эу, что желает спасения многих и не знает, где найти ему сердце, что завершило бы средство его. И сказал ему эу: – Мой долг повелевает мне никогда не отказывать человеку в помощи. Тогда снял Этне с шеи тон свой и оставил на месте своём, и спросил Каблестрат его, как должно умертвить отдателя сердца, чтобы сердце его не пострадало и осталось полнокровным. И искал Этне среди орудий на кухне и нашёл нож, которым рубят мясо, его же протянул он человеку. И привёл Каблестрат эу на задний двор в загон под навесом, где рубили мясо, и велел там Этне встать на колени, ибо был ростом мал, и спросил эу, как надлежит ему убить его, чтобы не вышло много крови, ибо страшится он вида её. И сказал ему эу, ибо тело, и строение его, и особенности его знал хорошо. Тогда же просил Каблестрат эу отвернуться и не смотреть на него, и послушался эу, и когда отвернулся Этне, ударил его человек, как научен был, и так забрал жизнь эу одним ударом своим и ждал. Когда же оставил Свет глаза эу и упал он, вырезал Каблестрат сердце его и спрятал Этне среди прочего мяса в бочках. Сам же человек, вернувшись и доверившись колдовским книгам своим, использовал сердце эу и кровь его, но не вышло философского камня у него и на этот раз, и был Каблестрат в жестоком отчаянии. Тогда же, желая получить хоть малую выгоду от смерти Этне, продал он магам и колдунам сердце его, ибо высоко ценили они сердца эулиен и кровь их. И так, вернувшись, достал алхимик тело эу и на многие части разделил его, и в ткань завернул их, и распродал их все для магов и чародеев, но они обманули его и золотом фальшивым наделили его, и так не осталось у Каблестрата ничего, кроме книги его и науки, погубившей его.

И не смог Этар вдруг сделать и вздоха, ибо на миг остановилось сердце его, и упал тут же, тогда же окружили ученики его в великом волнении и подняли его, но, поднявшись, оставил учитель их и бросился вон. И искал Этар брата своего всюду и не мог найти. Тогда же спустился он на кухню и нашёл там тон брата своего, и так понял, что нет больше Этне среди живых. И искал он друзей его и кого-нибудь, кто бы знал последний путь его, но никто не знал, где Этне. Тогда же решил Этар спросить Каблестрата, ибо всегда тот был подле брата его, и не нашёл человека во всём дворце, и так понял он, что случилось.

Смертные не знают всю правду о счастье. Его ждут, его ищут, о нём рассуждают. Покажи им, докажи им, что счастье – в щедрости сердца. Лишь отдавая – узнать его можно. Свет крепнет через сердечную щедрость, ибо она есть то, что держит миры и все вселенные разом. Отдавая – ты обретаешь, разделяя свой Свет и раздавая его – соединяешь всё в замысле Божием. (4)

Тогда же, не возвращаясь, отошёл Этар в пределы соседнего королевства и вскоре вернулся в Дом свой в величайшей скорби о брате своём, чьё служение в память о нём он взял также, и ныне прежний труд Этне и его труд.

Я видел, я знаю, что роднит эу с человеком. Как только рождается дитя для новой жизни – ощеривается весь мир против него и готовит путь ему тернистый и мрачный, которым пойдёт дитя, окрепнув, и или осветит его Светом своим и одолеет, или сгинет во мраке отчаянья и бессилия.

Всякое добро обращается во зло, и Свет становится тенью, если не воюют за него, не служат ему, и не сулит покой и сладкую власть, Свет же рождается от огня, что сжигает себя ради попрания всякой тени. То же, что не способно гореть и сердечного огня своего устрашится – врагом обернётся для чистого сердца.

Этот мир справедлив, как строгий отец. Ни сильным, ни слабым – не будет поблажек, ибо не по силе и слабости судит он, как и Отец наш судить будет, но по правде Своей. Ты же, узнав эту правду или сохранив её от чистой юности – её держись и за ней следуй, и пусть тогда хоть все миры против тебя одного поднимутся и обратятся – будет с тобою правда твоя, и весь Свет названный соберётся в ней, ибо всё вещное восстаёт против Любви вечной, как восстаёт тень против Света, но мы все, что названы, соединены ею – единственной правдой – и сильны ею. (5)

Так услышь, Господин Садов, плач мой и мольбу мою прими благосклонно! Да иссякнет, как тень перед Светом Ирдиль, скорбь в сердце Этара, и прежняя твёрдость да вернётся к нему, ибо истинно достоин он великих Надежд Твоих и велению Твоему послушен! Этне же, брата нашего, чистейшее сердце его, успокой в садах Своих, да не минет его милость Твоя и светлый труд, положенный ему от века!

Велика и светла Любовь Темрин и Иргне. Истории их Любви дивятся многие, ибо даже неверящим показывает она истинную силу Любви и молитвы. Многие годы в труде и радости были влюблённые друг другу поддержкой и опорой, добрыми родителями сыновьям своим и верным наставниками и защитниками народов людей и эулиен. В величайшей заботе друг о друге и уважении провели дни счастья своего человек и эу. Видел Иргне всю Любовь и нежность, что дарила ему верная эу. С великим трепетом и болью думал о днях, ожидающих его, когда придёт час Темрин отвратить своё многосострадательное сердце от нужд сердец, ищущих заступничества её и молитв, и положить дни непреходящей юности своей в уходе за немощным стариком, а затем и принять неизбежную смерть его, что разобьёт ей сердце, ибо он, Иргне, смертен. В день же, когда исполнилось Иргне пятьдесят лет, пришёл он в покои жены своей и последнюю ночь провёл с ней в праве мужа её, а наутро, пока все спали, оставил Светлый Дом, дабы не видела возлюбленная дней его старения, немощи и смерти. И как ни искали эулиен, не смогли найти Иргне, а через несколько лет и свеча его погасла перед глазами Финиара. Тогда же вернулась Темрин в обитель свою, и ныне труд её в землях Хайнуи высок и светел, как и песни эулиен об их Любви с Иргне.

В тени густой, в тени печальной,

Где птицы песен не поют,

Однажды в скорбный день прощальный

И я найду себе приют.

Я вечность вынесу отважно,