Осколки

– Абсолютно нет! – прорычал я, не дав ей договорить. Да, нашу жизнь не назовёшь сказкой. Но бросить всё здесь? Гонки? Винса?

– Послушай меня…

– Мы никуда не переедем, мама! – я впервые повысил на неё голос, и она вздрогнула, расширяя глаза. – Здесь вся наша жизнь.

– Перестань быть эгоистом, – донёсся до меня голос отца и мои зубы сжались от злости. – Ты не хочешь уезжать из-за своих друзей и развлечений. Твоей матери приходится каждый день ездить в другой город на работу, потому что в местной школе уже много лет забит штат. Мы живём в дыре, которую легче снести, чем полностью отремонтировать. Этот переезд хорошая возможность для всех нас.

– Если постараемся, мы можем наладить свою жизнь здесь, – в отчаяние прошептал я, переводя взгляд с отца на мать. – Я могу взять ещё работу, я…

– Нет, – оборвал меня папа и подошёл ближе. Он заговорил достаточно тихо, чтоб мама не улавливала суть. – Я достаточно закрывал глаза на то, что ты рискуешь своей жизнью ради денег. Гонки пора прекратить.

– Это было не только ради денег, отец, – холодно ответил я, сжимая ладони в кулаки. Мне хотелось что-нибудь ударить или кого-нибудь. Но, несмотря на напряжение, этим кем-то не должен стать мой отец.

– Я понимаю, сынок, – он сжал моё плечо. – Так будет лучше для всех нас. Поверь.

Зарычав от бессилия, я развернулся и вышел прочь из дома. Где была тётя Марго раньше? Когда мне не хотелось просыпаться по утрам, находясь в этом дерьмовом городе. Когда жизнь здесь была наполнена лишь серостью и вечными гонками за очередной подработкой. Где она была, черт возьми?

В тот вечер я напился с Винсом и всё ему рассказал. Мы сидели на холме, с которого открывался прекрасный вид на Грей-рок и курили, в молчание смотря на пустую стартовую линию. Меня колотило от холода, но даже от мысли о том, чтоб вернуться домой сейчас меня тошнило.

– Ты должен поехать, Стив, – сказал Винс после получасового молчания. Я с удивлением посмотрел на него. Его губы дрогнули. – Не пойми меня неправильно, я буду скучать по твоей заднице здесь. Но это хорошая возможность. И для тебя, и для твоей семьи. Не просри её.

– Но… – начал говорить я, переводя взгляд обратно на трассу. Винс перебил меня.

– Мы оба знаем, что кайф от этого пройдёт рано или поздно. Задумайся о том, что ждёт тебя дальше, Стив.

Он был прав. Мои родители были правы. Я, черт возьми, знал это. Только от этого было не менее больно. На следующий день мне пришлось принять невозможное решение, которое обещало перевернуть весь мой мир. Переезд. Я принял это, но продолжал всё ненавидеть. Сборы вещей, продажа дома, улаживание всех формальностей на наших работах и в школе. Всё это вызывало во мне тошноту. Винс пришёл к нашему дому, когда мы загружали вещи в машину.

– Не влипай в неприятности, засранец, – со смешком сказал он, обнимая меня на прощание. Это всё ещё казалось дерьмовым сном.

Ближайший к нашему городу аэропорт находился в пяти часах езды. Мы выехали заранее, рассудив, что старый отцовский внедорожник в любой момент может подвести нас. Пару раз он и правда заглох посреди трассы, создавая дополнительные трудности. Тем не менее, к зданию аэропорта мы прибыли как раз вовремя. Автовоз забрал машину, как только мы приехали и я никак не мог уложить в голове почему же отец, в конце концов, просто не продал эту развалюху. Наоборот, он тратит кучу денег на её перевозку через всю страну. То есть, дом, в котором мы прожили всю жизнь, был продан без лишних волнений, но разваливающаяся машина осталась с нами из-за каких-то сантиментов?

Долетели мы до Эйворда, городка в часе езды до тёти, и туда же, спустя пару дней, привезли машину. Дальше наш путь снова продолжался на ней. Всё наше имущество состояло из нескольких коробок, что с лёгкостью поместились в багажнике. Это навевало тоску. Даже смешно в какое маленькое пространство можно вместить целую жизнь трёх людей.

Только в пути я наконец по-настоящему начал осознавать всю серьезность ситуации. Мы действительно уехали. В этот момент казалось, что это начало конца.

Эмилия

Теплый воздух резко ударил в лицо, стоило перешагнуть порог дома. Это лето выдалось слишком жарким, даже по меркам штата Флорида, на окраине которого и расположился наш маленький городок, который был личной тюрьмой на протяжение всех четырнадцати лет моей жизни.

Жозефина и Гектор переехали сюда из Джексонвилла, когда моей старшей сестре Элизе было пять лет. Это была их любимая история во время светских вечеров. О том как два небольших предпринимателя вышли «из грязи» и смогли позволить себе особняк в Элоувуде. Мне всегда едва удавалось сдерживать смешок при этом. Все в нашей семье знают, что «Клаусен Инкорпорейтед» досталась отцу по наследству. И ради её спасения Жозефина пожертвовала своим наследством.

Джонатану Клаусену, моему деду, она досталась от отца, который её и создал. Он являлся не лучшим управленцем и страсть к алкоголю и азартным играм превышала его желание развивать отцовское наследие. За десять лет акции упали в цене настолько, что был риск её продажи с молотка. Когда Гектор получил квалификацию экономиста и управления бизнесом он предложил акционерам стратегию вытягивания компании из кризиса. Было лишь две проблемы – нехватка денег и то, что Джонатан до сих пор числился генеральным директором и имел больше половины акций.

Вот тогда в игру и вступила девушка, с которой Гектор познакомился в университете. Жозефина Батлер. Красивая, полная жизни и, что было важнее всего для него, богатая наследница, потерявшая родителей. Никто не знает, чем занималась семья Батлеров на самом деле. Даже сама Жозефина. После их гибели ходили разные слухи – от простых инвестиций и вложений до отмывания денег для мафии. Так или иначе, ужасная автокатастрофа сделала Жозефину и её сестру Катарину невероятно богатыми. Что и привлекло к ним стервятников вроде Гектора Клаусена.

Дедушке отдали половину денег Батлеров, чтоб он отказался от всех прав на управление компанией и её акции. Его шестьдесят процентов Жозефина и Гектор поделили между собой и стали вытягивать компанию из кризиса, постепенно выкупая всё больше акций. Так они стали единственными полноправными владельцами, подняли доход компании до ста миллионов долларов в год и переехали из Джексонвилля в Элоувуд.

Это относительно новый город в Южной части штата Флорида. Среди простых людей его называют раем для богачей. Огромные особняки, летние резиденции для политиков и бизнесменов, бутики, что расположены в центральной части города. Всё дышало деньгами. Ты не разговаривал здесь с соседями о том, как поживают дальние родственники из Нью-Йорка. Нет. Все ужины и вечеринки посвящались инвестициям, прибыли и удачным сделкам.

Так что вся эта сказка про двух бедных-несчастных, которые своим трудом и потом прогрызли себе дорогу к миллионам и жизни в рае для богачей была лишь попыткой завоевать больше уважения. Их волновало, как к ним относятся люди, если они не являются их собственной дочерью.

Я осторожно оглядела окрестности особняка, чтоб убедиться, что машины Жозефины нет поблизости. Не хотелось переживать очередной допрос. С удовлетворением заметив, что вблизи не наблюдается абсолютно никакой активности, натянула на глаза солнцезащитные очки и с улыбкой вышла с крыльца под палящее солнце. Кожа покрылась мурашками от резкой перемены температуры. Кондиционеры по всему особняку работали круглыми сутками на минимальной температуре. Наверное, дражайшая Жозефина Клаусен пытается сохранить остатки молодости, делая из собственного дома чёртов морозильник. С губ сорвался смешок от этой мысли.

Мне нравилось представлять, что все эти ехидные комментарии я говорю ей в лицо. О её весе, возрасте или о том какая она бессердечная сука. Один раз во время очередного унизительного эпизода я смотрела ей в глаза и думала: «Держу пари, если бы Гектор выбрал бы другую сестру, то она была бы достаточно ласковой, чтоб растопить и его сердце». Боже, у неё бы точно случилась аневризма от этого. Никто не знает, что именно случилось, но тема Катарины Батлер была запретной. Даже имя не произносилось вслух.

К сожалению, все мои ответы на её нападки оставались лишь плодом моего воображения. В реальности я съеживаюсь, стоит ей попасть в поле моего зрения.

– Снова шастаешь без дела? – донёсся до меня ненавистный голос старшего брата. Сделав глубокий вздох, я обернулась на него. Генри шёл от бассейна полностью мокрый в одних плавках. И это меня он называет бездельницей.

Генри старше меня на два года. В детстве эта разница была едва заметной, что помогало нам быть друзьями. Он был лучшим старшим братом в мире в тот период. Оставался в моей комнате после кошмаров, дул на разбитые коленки, пока сам же их обрабатывал и никогда не оставлял меня одну. После того как ему исполнилось одиннадцать Жозефина смогла влезть в его мозг. Не знаю, что она ему наговорила, но ведомый маменькин сынок поверил и стал меня ненавидеть. С тех пор всё наше общение состоит из язвительных замечаний и презрения.

– Я иду к миссис Майерс проявить сочувствие, – ответила и, приподняв уголки губ, посмотрела ему в глаза. – Если тебе, конечно, знакомо данное понятие.

– Женщина стала миллионером после пары пощечин. Какое горе. – Генри закатил глаза. – Ты знаешь, что это может быть чревато. Она не нравится маме.

– Я тоже ей не нравлюсь. Как видишь, у меня много общего с этой чудной женщиной, – помахав ему кончиками пальцев, я отвернулась и направилась к выходу из дома. Любой намёк на улыбку сполз с губ.

– Почему ты всегда делаешь так, чтоб тебе наверняка попало? – услышала, когда уже стояла у ворот.

– Как будто тебя это волнует, Генри, – крикнула в ответ, покидания территорию особняка.

Общение с ним всегда отнимает половину энергии. Чертов вампир. С ним нелегко притворяться, что меня мало волнует отношение собственной семьи ко мне. Наверное, потому что я никогда не ждала от Гектора и Жозефины чего-то хорошего. Тот момент, когда Генри отвернулся от меня, был предательством. Ножом в спину, который продолжал прокручиваться с каждой нашей стычкой.

Миссис Марго Майерс жила в двадцати минутах ходьбы от особняка моей семьи. Её дом не был таким большим как наш, но мне всегда хотелось улыбаться, когда он оказывался в зоне видимости. Всё в нём говорило о том, что здесь жила она. Начиная от множества цветов, что были высажены по всему саду и в горшках на крыльце, заканчивая греческими статуями, стоявшими по всей территории.

– Лия, милая! – она с улыбкой выпорхнула из дома прямо в ярко-малиновом домашнем халате, растрепанными волосами и пушистых тапочках. Это была та улыбка, которую увидишь далеко не у всех местных жителей. Искренняя. Полная жизни. Заразительная.

Мы познакомились с ней в городе пару лет назад. Я выходила из художественного магазина и случайно задела её дверью. Говорят, что люди с похожими психологическими травмами притягиваются друг к другу. Вот так подросток и взрослая женщина смогли найти что-то в лицах друг друга. Одинаковую боль.

– Миссис Майерс, я так рада вас видеть. – Обняв её, я почувствовала лёгкий сладкий аромат цветочного парфюма. – Ваш брат с семьёй еще не приехали?

– Нет, но я жду их сегодня, – ответила она и огляделась, словно они могли оказаться здесь в ту же секунду. – Это так волнительно. Я много лет их не видела. Последний раз Стивен был мне по пояс.

Миссис Майерс много рассказывала мне о своей семье за дни, прошедшие после её развода. Она любила их, но её муж с самого начала их брака обозначил, что не желает видеть их здесь или быть благотворительностью. Это расстроило её настолько, что она пригрозила разводом. В ответ получила первый в этом браке удар по лицу. Мистер Майерс был из тех тихих психопатов, которые создают целую идеальную картинку, пока за закрытыми дверьми творят что хотят. Все были в шоке. Никто не знает, что было переломным моментом, после которого Марго Майерс всё же нашла в себе силы пойти против него и подать на развод.

Как только процесс завершился она позвала свою семью жить к ней и наслаждаться деньгами и солнцем после холодного климата их родного города.

– К тому же мне будет спокойнее, когда Джексон будет здесь. Дональд был смелым, поднимая руки на женщину моего размера. С мужчинами, живущими здесь, он больше не приблизиться, – говорила она пару недель назад, когда сообщала мне о своем решение пригласить сюда семью. – Хотя, думаю тот запретительный ордер, тоже неплохо с этим справится.

Мне нравилось смотреть как она расцветает сейчас. Сажает всё больше цветов. Чаще появляется в городе. И находится в радостном возбуждение от того, что её семья скоро будет рядом.

– Я уверена, они тоже по вам соскучились, и вы прекрасно заживёте здесь, – ответила я на её радость.

– А как твои дела, милая? – тихо спросила миссис Майерс, осторожно разглядывая меня. – Как твоя… Жозефина?

– Всё хорошо, не волнуйтесь. – Это была не совсем ложь. Я старалась не попадаться на глаза этой женщине последнее время. – Она занята бизнесом.

Миссис Майерс хотела спросить что-то еще, но нас прервал звук закрывающихся дверей автомобиля. Во время разговора мы даже не заметили, что к дому приблизился автомобиль.

Стивен

Я тихо сидел на заднем сидение, прислонившись головой к окну, и смотрел на сменяющийся пейзаж. Это место было ярким. После серого и промозглого города, в котором единственным красочным пятном круглый год была вывеска стриптиз-бара в центре, эта яркость практически резала глаза. Один за другим сменялись районы Эйворда, наполненные шумом городской суеты, пока мы не выехали на пустынную трассу. Вдали виднелся густой лес, а перед ним поле, покрытое многочисленными цветами. Солнце было в зените и палило так, что отец включил, чудом работающий, кондиционер. До города, где жила тётя, мы доехали меньше чем за час.

«Добро пожаловать в Элоувуд» – гласила табличка на въезде. Хотя, судя по размерам, её скорее можно было бы назвать билбордом. На оранжевом фоне были серые очертания особняков внизу. Сама надпись расположилась сверху. Рай для богачей. Так называли это место. Винс рассказал мне всё об этом, когда я сообщил куда именно переезжаю.

– Моя семья далеко не бедная, ты знаешь, – говорил он. – Но Элоувуд это другой уровень. Рай для богачей.

Я бы соврал, если бы сказал, что никогда не думал о такой жизни. Живя в развалюхе вместо дома, в унылом городе, каждый бы задумался. Что-то внутри расцветало от радости. Та часть, которую я думал, похоронил в себе. Маленький мальчик с надеждой на лучшую жизнь.

Автомобиль с шумом остановился на подъездной дорожке двухэтажного особняка. Это место казалось идеальным. От залитых полуденным солнцем лужаек до однотипных домов с одинаковыми заборами. Казалось практически кощунством, что эксцентричная и полная тяги к независимости тётя Марго, о которой рассказывали родители, живёт в подобном месте. Один разговор в год едва ли может много сказать о человеке, но мнение о себе как о богатенькой светской львице она никогда не оставляла. Скорее, эта женщина была той, кто выводит их из себя. Вот и сейчас, тётя Марго стояла на крыльце своего дома в потрёпанном ярко-малиновом халате, с волосами, своим видом напоминавшие воронье гнездо, и совершенно не накрашенная. Она просто не вписывалась в эту общую идеальную картину и, кажется, я начал любить её за это. Марго даже не заметила нашего приезда, что со звуками, исходящими от машины, было довольно проблематично. Женщина увлечённо беседовала с хрупкой фигурой, стоящей спиной к нам. Это была миниатюрная девушка, облаченная в короткие шорты и светлую свободную футболку. Длинные чёрные волосы заплетены в две косички. У меня зачесались руки от неожиданного желания дёрнуть за одну из них, словно я был грёбанным первоклассником. Тётя наконец заметила наше появление, когда мы выходили из машины. На её губах расцвела мягкая улыбка.

– Джексон! – воскликнула Марго, бросаясь на шею моему отцу.

Девушка рядом с ней обернулась. Сердце пропустило удар, когда мой взгляд столкнулся с самыми голубыми глазами в мире. Маленький нос сморщился от луча солнца, что попал на её лицо. Чуть припухлые губы растянулись в приветливой улыбке.

– Привет. Вы племянник миссис Майерс? – Я лишь кивнул, не в силах оторвать взгляд от её глаз. – Я Эмилия. Живу неподалёку.

– Стивен, – прошептал в ответ. – Приятно познакомиться.

Где-то на фоне были слышны звуки возбужденных голосов моих родителей и тёти. Они были так счастливы вновь встретиться много лет спустя, что, не стесняясь эмоций, громко обменивались приветствиями и, кажется, даже плакали. А я и Эмилия изучали друг друга глазами, ничего не говоря. Она не была похожа ни на одну из тех девушек, с которыми я был прежде. Вокруг неё витала аура солнца и невинности.

– Добрый день, миссис Майерс! – высокий девичий голос будто пробудил меня ото сна. Как и Эмилию. Она будто смутилась, что так открыто пялилась на меня. Щеки приобрели бледно-розовый оттенок, и нижняя губа была нервно прикушена. – Девочка-солнце, я ищу тебя повсюду. Твой брат-идиот сказал, что ты здесь.

– Перестань называть меня так, Присцилла, – поморщившись, ответила Эмилия и перевела взгляд на меня. – Мне тоже очень приятно познакомиться. Надеюсь, вам тут понравится.

Она быстро подбежала к высокой блондинке, которая стала что-то быстро шептать, стоило подруге подойти к ней. Эмилия быстро попрощалась с тётей, которая даже не заметила этого. Но девушку это ничуть не смутило. Эмилия улыбалась, беря под руку подругу. Эта улыбка осветила всё вокруг. Они ушли, о чем-то перешёптываясь. Пару раз её подруга пыталась обернуться, но, казалось, Эмилия одергивает блондинку. Я же смотрел им вслед, пока их спины не скрылись. Мне определенно может понравиться в этом городе.

– Боже, не могу поверить, что ты такой высокий, малыш Стиви, – донёсся до меня голос тёти и я тут же оказался в её теплых объятиях. – Все девушки будут бегать за тобой в школе, вот увидишь.

– Держу пари, никто из них не сравнится с моей тётушкой, – рассмеявшись, ответил я и обнял её хрупкое тело в ответ.

Она была маленькой, доброй и полной жизни. Каким, черт возьми, ублюдком надо быть чтоб поднимать на неё руку?

– А характером всё тот же маленький льстец, – со смешком сказала она, оторвавшись от меня. – Когда тебе было четыре ты всегда залезал мне на колени и говорил, что я красивая, чтоб получить дополнительную порцию конфет.

Тётя Марго потрепала меня по щеке, заставив поморщиться. Мои родители едва могли сдержать смех, судя по выражению их лиц. Я прищурил на них глаза.

– Так, если минута позора Стивена окончена, то мы хотели бы разложить вещи и отдохнуть. Путь был долгим, – сказал отец, когда его приступ внутреннего смеха прошел. Он пребывал в прекрасном настроении, чего не было уже довольно давно.

– Вы уверены, что хотите остановиться в гостевом доме? В особняке достаточно места для всех.

– Да, Марго. Мы любим тебя, но я всё еще помню, что ты… – отец замялся, подбирая слова, – …можешь быть шумной.

Это ничуть не обидело тётю. Она лишь звонко рассмеялась и, забрав ключ, пошла показывать нам наш новый дом.

Гостевой дом находился на территории в отдаление от особняка. Это был миниатюрный двухэтажный коттедж, стоящий в тени огромного дерева. Чтоб попасть к нему нам пришлось пройти через сад с множеством клумб. Цветы были посажены в настолько хаотичном порядке, что не было какой-то определенной дорожки вперед. А между ними стояли греческие статуи. Отец рассказывал мне, что тётя Марго изучала историю во время учебы в университете и особую любовь питала к Древней Греции.

– Я попросила убраться здесь, хоть и надеялась, что вы будете жить со мной, – надув губы, сказала тётя, когда мы подошли к домику, и отперла дверь.

Внизу была небольшая гостиная с диваном и телевизором, кухня и столовая. Наверху расположены туалет, душ и три спальни. Этот дом был похож на наш, и я мысленно поблагодарил отца за то, что он отказался жить в особняке. Туда мы не вписывались. Пока нет.

Я прошел к двери в спальню, что располагалась дальше по коридору и нахмурился. Вся деревянная поверхность была в царапинах и вмятинах. Это был единственный изъян в идеальном маленьком домике.

– Я пряталась в этой комнате от Дональда. Ему это не нравилось, как видишь, – послышался позади пропитанный болью голос тёти Марго. Я вздрогнул. – Она единственная запирается, так что подростку вроде тебя, будет здесь удобно.

Я обернулся. Она неотрывно смотрела на эту чертову дверь.

– Не хочу отбирать твоё убежище, – ответил я, приобнимая её за плечи. Тётя Марго усмехнулась и обвила рукой мою талию.

– Мне больше не нужно убежище, потому что, если Дональд приблизиться к этому дому на десять метров, я возьму ружье и отстрелю его яйца.

– Предоставь это отцу и мне, – ответил и, поцеловав её в макушку, прошел в свою новую комнату. Задача номер один: поменять дверь.

К тому моменту, когда я и отец разложили вещи, мама приготовила ужин из продуктов, что принесла тётя Марго. Она ела с нами, нахваливая маму и рассказывая хорошие моменты, которые были за последние года. Иногда мелькало имя Эмилия и я ловил себя на том, что не могу перестать думать о голубых глазах девочки по соседству.

Глава 2

Эмилия

– Это официально, Лия. Ты стала сталкером, – голос Присциллы донёсся до меня словно сквозь толщу воды. Мы находились в школьной библиотеке и уже десять минут делали вид, что выбираем книги. Пока я украдкой любовалась спиной Стивена, обтянутой тёмно-синей рубашкой.

– Я не сталкер, мне просто… нужна книга по мировой истории, а он стоит в той стороне, – раздраженно ответила и шикнула на неё, когда увидела, как тёмные глаза подруги закатываются.

– Он стоит рядом с учебниками по экономике, это, во-первых. А во-вторых, твои влюблённые глаза выдают тебя с головой. Странно, что он еще не догадался.

Сердце забилось чуть быстрее от её слов. Это было таким большим страхом, что Стивен догадается о моих глупых чувствах к нему. Даже самой себе мне трудно объяснить в какой момент это началось. В тот день, когда я увидела Стивена на пороге дома миссис Майерс, сквозь всё моё тело будто прошёл удар тока. Он определённо был самым красивым парнем среди тех, что мне удавалось встретить. Но дело было далеко не в этом. Красота это лишь оболочка и я никогда не обращала на неё внимания.

Жозефина была самой красивой женщиной в округе, что не мешало её нутру быть прогнившим насквозь. Генри и его друзья были первым выбором всех девушек, благодаря внешним данным и обаянию. Тем не менее, все до одного были заносчивыми придурками. Так что, я на собственном опыте убедилась, что внешность ничего не значит.

Со Стивеном это было другое. Мы притянулись друг к другу словно противоположно заряженные частицы. Чувство родства захватило меня, стоило его пронзительному взгляду столкнуться с моим. В его серых глазах отражалось то же одиночество, что гулко билось в моём сердце. Но не это заставило меня из адекватного человека превратиться в преследовательницу, как это называет Присцилла.

На самом деле, после той первой встречи, какое-то время мы практически не пересекались. Это был последний месяц лета, и мы с Присциллой проводили всё время у неё дома, купаясь в бассейне и смотря фильмы с вредной едой. Стивен в это время осваивался в городе и, судя из рассказов миссис Майерс, помогал отцу открыть здесь автомастерскую. К ней я тоже стала заходить редко. Не потому, что не хотела. Просто мне казалось, что стоит дать ей побыть с семьей. Со Стивеном я встретилась мельком несколько раз. Иногда проходила мимо дома миссис Майерс, а он делал что-то в саду или просто выходил из гостевого дома. Здоровались взмахом ладоней, кивком или просто улыбками. Иногда сталкивались, проходя мимо друг друга в центре, когда я спешила в Мастерскую Венди – единственный в городе магазин, где продавались материалы для художника, или на встречу с Присциллой. Мы здоровались и никогда не останавливались, чтоб поговорить, но после таких случайных встреч мои щёки ещё долго оставались покрыты румянцем. Пару раз Стивен проходил мимо моего дома и, заметив это, я смотрела ему вслед, сидя на широком подоконнике моей спальни. Мне нравилось думать, что он так же провожает меня взглядом, если замечает из своего окна. Эти маленькие моменты счастья согревали меня до возвращения в школу. В первый же учебный день я поняла, что Бог всё же существует и он вознаградил меня.

Мы с Присциллой шли под руку по длинному коридору вдоль шкафчиков. Тут и там мимо проходила целая масса школьников, и мы лавировали, стараясь ни с кем не сталкиваться. Она без умолку разговаривала о новом сериале и каком-то симпатичном актёре, в которого было невозможно не влюбиться. Я дразнила подругу тем, что она влюбляется в каждого красавчика, который, что было главным условием, находится по ту сторону экрана телевизора. Мы громко смеялись и толкали друг друга локтями, пока я резко не замолчала, остановившись. Причиной этому послужил Стивен, стоящий около соседнего от моего шкафчика и не сводящий с нас взгляда. Мои пальцы вцепились в ладонь Присциллы.