скачать книгу бесплатно
– Священников не хватает (многие расстреляны, другие сидят).
– Но вы же их готовите в семинариях.
– Мы их в семинариях учили на священников, а они потом становятся генералиссимусами.
В Карловых Варах священник, отец Сергий
Я спросил его, сколько у него сейчас детей.
– Трое.
– Надо же, пять лет назад был всего один.
– Ну да, это вы сюда приезжаете отдыхать, а мы здесь работаем.
Отец Сергий в церкви Бахрушинского приюта
После службы на Крещение толпа ринулась за святой водой.
Отец Сергий сказал моей жене Лене:
– Матушка, отойдите, пожалуйста, в сторонку, а то наш благочестивый народ в своём неуёмном стремлении снискать Благодать Божию и затоптать может.
Настоятель Рыльского монастыря прислал мне ценник
На нём написано: «Чай монастырский. Храни Вас Господь!
Срок хранения – 2 года».
Александр Мень
– Загорску ещё повезло, что у революционера оказалась такая красивая фамилия – Загорский. А то был бы какой-нибудь Поросёнков.
Прихожанин по имени Николай на исповеди подал огромный список своих грехов. А. Мень прочитал и сказал:
– Николай, когда вы всё это успеваете?
Курьёзы со знаменитостями
Владимир Мигуля
Когда-то, году в 1979-м, я познакомился с композитором Владимиром Мигулей. Мигуля написал много хороших песен, которые живут и по сей день: «Поговори со мною, мама», «А мне не надо от тебя», «Земляничная поляна», «Аты-баты, шли солдаты» и многие другие.
Володя и сам хорошо исполнял свои песни. И даже однажды представлял нашу страну в Сопоте.
Мы с ним года два ездили на гастроли.
В 1980 году мы с ним поехали отдыхать в Тарусу. Володя решил принять участие в конкурсе на лучшую песню об олимпийском Мишке.
Однажды он спел мне песню «Мишка олимпийский, олимпийский Мишка, да».
Я в ответ пропел ему: «Леди, леди, леди» – и так далее. Потому что мелодия была как раз песни про леди.
Это бывает. Засядет в голове, а потом уже кажется, что это твоё.
Я однажды написал стишок: «Ехали медведи на велосипеде» – и радовался минуты три, пока не вспомнил, что это Чуковский.
Однажды мы с Мигулей поехали на гастроли в Юрмалу. Там к нам в гостиницу пришёл Михаил Звездинский и предложил принять участие в «ночнике». Звездинский снимал ресторан, приглашал звезду для выступления и продавал обеспеченным людям билеты по 100 рублей.
Напоминаю, в то время это была зарплата инженера в месяц!
На таком вот «ночнике» однажды нагрянула милиция. Дело было незаконное, по статье «Частное предпринимательство». Звездинского, рассказывают, нашли в пустом баке и осудили на несколько лет.
Но самая интересная история у нас с Мигулей произошла с песней «Трава у дома».
Когда-то Мигуля написал эту песню на стихи Анатолия Поперечного и исполнил её по телевидению 12 апреля, в День космонавтики. На другой день он сказал мне:
– Знаешь, хорошая мелодия получилась, а слова – так себе. Может, ты получше напишешь?
Я попросил текст, прочитал его и говорю:
– Нет, я лучше не напишу. Тут хороший текст. У меня точно такой не получится.
А Анатолий Поперечный был профессиональный поэт, написавший до того песню «Соловьиная роща» – всесоюзный шлягер.
– Думаешь, нормальный текст?
– Просто хороший, – сказал я.
И только через несколько лет, когда группа «Земляне» сделала оригинальную аранжировку и мощно спела эту песню, песня стала чуть ли не гимном космонавтики.
Вот такая история. А согласись я переделать текст, и не было бы хорошей песни.
Владимир Шаинский
Удивительный был композитор Владимир Шаинский. Песни просто золотые – «На дальней станции сойду», «Чунга-Чанга», «Голубой вагон», «Один раз в год», «Родительский дом» и ещё много-много шлягеров.
А человек был ещё более удивительный.
Мы с ним как-то выступали в городе Выкса на металлургическом заводе. Когда он выступал, пел свои песни, зал умирал со смеху. А тут ему прямо на сцене подарили рабочую робу и каску. Он всё это надел на себя и сел к роялю. Пел очень громко и экспансивно, в зале просто рыдали от смеха.
Мы с ним писали какие-то песни, и однажды он позвал меня к себе домой. Жил он на Садовом кольце, напротив кинотеатра «Форум», этаже на шестом.
Встретил он меня в трусах, рядом с ним стояла его жена, младше Шаинского лет на тридцать.
Он тут же спросил:
– Ты «солнышко» на турнике крутить можешь?
– Нет, – признался я.
– Смотри.
Он подошел к турнику, стоявшему посреди комнаты, и стал крутить «солнышко». А было ему уже пятьдесят с лишним лет.
Потом он приседал на одной ноге, делая «пистолет».
Потом сел к роялю и сыграл мелодию для моей песни.
Потом он позвал меня на балкон, влез на перила балкона и с перил перешагнул на карниз. Он стоял на высоте шестого этажа, прижавшись спиной к стене. Мне просто стало плохо, а он спокойно постоял и вернулся на балкон.
Когда я через несколько дней рассказывал обо всём этом девушкам из авторского общества, они смеялись так, что у Вали Ивановой пошла носом кровь.
Такого успеха я больше никогда в жизни не имел.
И ещё одна история, связанная с именем Шаинского.
На Центральном рынке работал мясник Иван Юшин. К нему ходили известные композиторы и поэты. Шаинский тоже к нему ходил за мясом.
Потом Шаинский на стихи этого мясника написал знаменитую песню «Травы». Иван Юшин стал получать за эту песню хорошие авторские.
Однажды к нему пришёл за мясом поэт Михаил Танич.
Иван спросил Танича:
– Михаил Исаевич, у меня за «Травы» большие деньги идут, может, бросить мне это мясо и заняться песнями?
Танич подумал и сказал:
– Ваня, учти: не мясо к травам, а травы к мясу.
Ваня понял и из мясников в поэты не перешёл.
Михаил Державин
Мы с женой в конце 1970-х годов жили на Ново-Сущевской улице в двенадцатиэтажном доме. Мы жили на первом этаже. А на десятом этаже жила Роксана Бабаян.
Как-то к ней приехал её будущий муж Михаил Державин. Лифтёрша Люся, увидев Державина, спросила его:
– Откуда я вас знаю? Что-то лицо знакомое.
Известный в то время по «Кабачку» Державин скромно опустил глаза.
Люся продолжила:
– А мы с вами в техникуме не учились?
Державин помрачнел и сказал:
– Нет, в техникуме я не учился.
– Откуда же я вас знаю?
– Думайте, – сказал Державин и шагнул в лифт.
Женщина, которая присутствовала при разговоре, сказала Люсе:
– Так это же Державин из «Кабачка».
Люся всплеснула руками и тут же выключила лифт. Потом набрала номер своей подруги и закричала: «Галя, дуй сюда, у меня сейчас Михаил Державин из «Кабачка» в лифте застрял!» – и держала Державина в заточении, пока Галя на него не посмотрела.
Вот такая история. Я потом спрашивал Михаила Михайловича, было ли так.
Он сказал: «Что-то подобное было».
Юрий Темирканов
Было это году в 1972-м. Меня только-только взяли в команду «Клуба 12 стульев», которая ездила с концертами по стране.
Всюду были битковые аншлаги. В Ленинград тогда поехали – завотделом юмора Л.Г. Веселовский, его зам – Илья Суслов, редактор Виталий Резников и писатели: Арканов, Горин, Жванецкий и так далее. Я среди них был самый молодой. После какого-то концерта, а они проходили в зале Ленинградской филармонии, мы с Веселовским и ещё каким-то парнем, которого звали Юра, поехали в гости, в совершенно незнакомую компанию.
В комнате набилось человек тридцать. Мы с Веселовским и Юрой сидели за столом. Там же, за столом, сидели какие-то незнакомые люди. Веселовский быстро напивался. Вдруг он произнёс тост:
– Давайте выпьем за самого талантливого из нас, за заслуженного артиста. Юра, за тебя!
Мы выпили. Через пару минут мы с Юрой услышали, как кто-то сказал:
– А чего эти знаменитости молчат? Раз они такие знаменитые, то пусть веселят нас.
Мы с Юрой переглянулись, он произнёс:
– Давай отсядем отсюда.
Мы покинули стол и пересели к окну за маленький столик. Выпили с ним по рюмочке, и я спросил:
– А что это Веселовский сказал, что ты заслуженный артист?
В то время у меня не было ни одного знакомого – заслуженного, а этот парень был молод, похож на горца, красивый, стройный, и видно было, очень энергичный.
Юра сказал:
– А я действительно заслуженный артист.
– Ну ты даёшь, – сказал я. – Такой молодой и уже заслуженный.
Мы выпили ещё по одной, видно было, что мои слова задели Юру. Он не предполагал, что кто-то его может не знать.
– Я не только заслуженный, я ещё и дирижировал в Мадриде и в Париже.
