скачать книгу бесплатно
Эта добыча немного облегчала мне жизнь. Во-первых, я смогу расплатиться за ночлег. Во-вторых, я смогу воспользоваться местными симками и, возможно, дозвонюсь в Питер.
Я сгреб все, что вытащил из карманов в одну кучу, захватил ее, и двумя пригоршнями пересыпал поверх болоньевой сумки с долларами. Оставил только партмоне, затолкал его обратно в карман, и отправился расплачиваться за ночлег.
При дневном свете вестибюль выглядел еще менее презентабельно, чем ночью. Бросались в глаза потертости краски на деревянном крашенном полу, местами отклеивающиеся обои. Но также были заметны следы усилий, с котрыми владельцы пытались замаскировать надвигающуюся разруху. Масляное пятно на стене прикрывала картина с изображением букета цветов, на прорванную обивку стоящего в углу диване была аккуратно положена небольшая вышитая подушка, на полу перед стойкой в месте предполагаемого скопления народа лежал коврик, скрывающий протертый до древесины участок пола. Откидная крышка стойки рецепшена, также выполнявшая роль стола, еле держалась на одном загнутом гвозде.
В вестибюле было тихо и пусто, казалось, что в доме не было никого. Вскоре раздался скрип половиц: по узкой лестнице спускалась хозяйка. Я с удивлением обнаружил, что это стороение имело еще и второй этаж.
– Давай расплачивайся, – без всякого вступления сказала она и назвала сумму. – Потом можешь воспользоваться душем и завтраком. А туалет там, – махнула она рукой куда-то в сторону коридора.
Я достал кошелек, начал отсчитывать незнакомые мне купюры. Женщина ждала, удобно устроив свою роскошную грудь на сложенных на стойке руках. Взяв деньги, она открыла ключем ящичек где-то внизу и положила туда купюры. Затем также откуда-то из-под стойки достала тарелку, на которой лежал странный набор: запечатанный плавленный сырок, шампур с подсохшим шашлыком и какая-то немного сморщенныя булочка. За тарелкой на стойку последовал стакан кефира. Я понял, что мне предлагают завтрак.
Я положил кошелек в карман, взял в одну руку тарелку, в другую – стакан и направился в свой номер. Не успел я сделать и двух шагов, как входная дверь с грохотом растворилась: кто-то с силой толкнул ее ногой.
В вестибюль ворвались двое. Один из них метнулся с стойке за спину хозяйки и мгновенно зажал ее шею захватом левой руки. Правая рука со сверкающим в ней небольшим кухонным ножом застыла перед ее лицом.
– Где деньги? – заорал он неожиданно высоким голосом.
Второй грабитель оставался у входа, он прижимал к груди какое-то оружие, рассмотреть которое мне мешал край его распахнутой жилетки. Я отметил что его вторая рука, засунутая в карман, неестесвенно свисает вниз и слегка подрагивает. Похоже, что у него была повреждена ключица.
– Выкладывай все деньги! – снова заорал нападающий, размахивая ножом перед лицом женщины.
Я взглянул на хозяйку и был поражен ее самообладанием. Лицо ее сохраняло то же выражение, которое было полчаса назад, т.е. какое-либо выражение отсутствовало вовсе. Это было непроницаемое спокойствие сфинкса. Прямым немигающим взглядом она смотрела на грабителя, стоящего у двери, пока за ее спиной орал другой, угрожая ей ножом.
– Отпусти меня,– сказала она. – Или ты ждешь, что я сейчас рожу эти деньги?
Грабитель опустаил руку, немного отступил и остановился в открытом узком проходе стойки рекцепшена. Его компаньон нервно перебирал ногами то устремляясь вперед, то возвращаясь на прежнее место.
Хозяйка протянула руку под стойку, но не туда, куда она недавно положила мои деньги, а ближе к выходу из-за стойки, туда, где лежала откинутая крышка. О ее намерении я догадался мгновенно. Все это время я держал в руках выданный мне завтрак. Я выплеснул кефир прямо в лицо “старшему” грабителю и одновременно с силой ударил шампуром с шашлыком по руке охранявшего дверь неврастеника. Кусочки сушеного мяса разлетелись в стороны. Как я и предполагал, вторая рука грабителя по какой-то причине не работала: она так и оставалась засунутой в карман. Доходяга взвыл, оружие выпало из его руки. Он скорчился от боли и опустился на корточки. К его крику присоединился фальцет первого грабителя, пискнувшего перед тем, как упасть после удара крышкой стойки рецепшена, которую хозяйка со всей своей силой обрушила на его голову.
Я поднял выпавшее из рук “охранника” оружие. Это оказался не пистолет, а небольшой балонный ключ.
Ситуация изменилась: один из грабителей лежал на полу без сознания, другой – тихо скулил, сжавшись в комок. Хозяевами положения стали мы.
Глава 9
Хозяйка извлекла моток скотча откуда-то из-под стойки и бросила мне, сама же быстро связала руки лежавшему без чувств бандиту поясом собственного халата. Младшего я обернул несколько раз скотчем, т.к. вторая рука у него просто безвольно болталась, получилось что-то вроде большого грязного чупа-чупса. Он не пытался соспротивляться, только заискивающе поглядывал мне в глаза.
– Надо вызвать полицию,– сказал я.
Скорчившийся у двери грабитель заскулил:
– Не сдавайте нас, мы просто хотели немного заработать, чтобы поесть и выбраться из этой дыры. Мой друг сказал, что мы никому не причиним вреда. Вы же видите: у нас даже настоящего оружия нет.
– Да ладно, – с усмешкой ответила хозяйка. – А нож, значит, не считается?
– Это только, чтобы вас припугнуть, – продолжал ныть доходяга, – да и нож-то не наш, нам его мусор дал.
Тут он поперхнулся: понял, что сболтнул лишнего, и испуганно взглянул на хозяйку. Та вышла из-за стойки и медленно двинулась к бедолаге, который снова скорчился и тихо заскулил.
Женщина подошла к бандиту, схватила его за воротник и без труда приподняла его так, что его лицо оказалось перед ее глазами.
– Так кто вас послал ко мне? – чеканя каждое слово произнесла она.
Она встряхнула фигуру, полувисящую в ее руке.
– Это- главный начальник, я не знаю его имени, – заныл тощий, – Он толстый и лысый.
Теперь-то он нас точно достанет из-за твоего длинного языка, – донеслось из-за стойки, – это пришел в себя оглушенный верзила.
Хозяйка отпустила безвольное тело и направилась обратно за стойку.
Связанный верзила сидел, привалившись спиной к стене. Хозяйка брезгливо обошла его и села на стоящий рядом стул.
– Никто не видел, как вы вошли сюда, в доме также нет свидетелей, – задумчиво произнесла она, – Думаю, что вдвоем мы справимся с вами, даже такую тушу, как ты, разделаем, собакам корма хватит надолго, – она пнула вытянутую ногу верзилы.
Оценивающе оглядывая его фигуру, она добавила, обращаясь ко мне:
– С ним хлопот будет не больше, чем в прошлом месяце с тем уродом. Помнишь, как мы с ним намучились пока его разделывали?
На верзилу, казалось, этот блеф не произвел ожидаемого впечатления. Только участившееся сиплое дыхание могло выдавать его волнение.
– Ты – плохая артистка, – неожиданно произнес он.
Женщина снова обернулась к нему:
– Ты это к чему?
– Я знаю, что с этим,– он кивнул в мою сторону,– ты знакома не больше суток. Если развяжешь меня и дашь пару сотен на дорогу, то я расскажу кое-что интересное для тебя и для него.
– Да что ты можешь рассказать? Развяжу, а ты снова накинешься. Ты меня за дуру держишь? – в голосе женщины чувствовалась неуверенность.
– Думаешь я не знаю, что взять с тебя нечего. Если бы боров в погонах нас сюда не послал, мы бы уже далеко были. Теперь нам надо от него подальше держаться, он нас так просто не отпустит. Так какой смысл мне на тебя силы тратить?
– Ладно, сделаем так. Я вас развяжу, но пока отсюда не выпущу, поживете здесь пару дней. Вас никто не должен видеть: пусть думают, что вы сбежали. И мне будет спокойнее оттого, что вас снова на меня не натравят, – ответила хозяйка.
Она вышла из-за стойки, направилась в сторону коридора и скрылась в его темноте. Вернулась через минуту. В ее руках было охотничье ружье.
– Развяжи его, – обратилась она ко мне, кивнув в строну верзилы.
Сама же положила ружье на диван, взяла нож и направилась к тщедушному бандиту. Тот снова громко заскулил: он неправильно истолковал намерения хозяйки. Пока я развязывал узел веревки, стягивающие руки верзалы, женщина разрезала скотч, обвивающий фигуру доходяги.
Освобожденные пленники остались на своих местах. Только верзила встал во весь рост и потирал руками голову.
Мне почему-то стало жаль его. Я заметил, что он младше, чем мне показалось вначале, ему было не больше 35. А одежда опрятная и незаношенная, не похожая на одеяние местных бродяг. Его руки с неожиданно ровными гибкими пальцами слегка тряслись.
Хозяйка перехватила мой взгляд и сама стала внимательно смотреть на пленника.
– Ты не похож на местных, – произнесла она,– что тебя занесло в нашу глушь?
– Долго рассказывать. Да и таких историй ты уже, наверное, слышала немало. Полезнее узнать не то, как я попал сюда, а то, зачем я здесь – ответил он.
– Идите за мной, – прервала его хозяйка, – через часок расскажешь о своих приключениях. Я должна здесь немного прибраться до того, как проснутся постояльцы.
Внезапно доходяга, стоящий недалеко от двери, с неожиданной прытью рванулся к ней, и через несколько секунд уже бежал по улице.
Я бросился было за ним, но хозяйка схватила меня за рукав:
– Пусть бежит, он далеко не уйдет. Или сам ласты склеит, или шеф замочит. Второй раз сюда он уже точно не придет.
Хозяйку это происшествие, казалось, это совсем не удивило и не расстроило. Она с невозмутимым видом смотрела вслед беглецу.
Она взяла ружье, кивком указала на ступеньки, ведущие вниз в сторону моей комнаты. У меня в голове мелькнула паническая мысль: «Уж не в мою ли комнату она его поведет?». Но, спустившись на три ступеньки, она указала жестом куда-то вправо. Оказалось, что в небольшом тамбуре, за углом одиноко стоящего шкафа был а еще одна дверь, за которой открывался узкий коридор с несколькими ступеньками, ведущими вниз. Я бы не удивился, если бы таких коридорчиков со ступеньками было еще несколько: архитектор этого дома явно не страдал клаустрофобией. Но, кажется, что довольно обширный подвал, заваленный старьем, был нижней точкой этого строения.
Мы прошли к противоположной от входа стене и увидели низкую крепко сколоченную деревянную дверь, за которой оказалась довольно просторная комната. Здесь стояла двухъярусная кровать, стол, два табурета. В сравнении с предшествующим помещением в комнате было довольно чисто. На кровати лежали свернутые в рулоны ватные почти новые ватные матрацы, на столе стояла чистая посуда. В углу даже было что-то среднее между умывальником и душем: к потолку была привязана веревка, держащая над большим корытом металлическую садовую лейку. Функцию клозета выполняло, видимо, пластиковое ведро с крышкой.
Мне показалось, что здесь совсем недавно кто-то жил, хотя следов присутствия человека заметно не было.
– Располагайся здесь, сейчас он, – хозяйка кивнула в мою сторону, – принесет тебе постельное белье и чайник. У нас все по высшему разряду! А потом я с тобой побеседую, – сказала она.
Мы с хозяйкой вышли из комнаты. Она закрыла дверь на ключ и пошла впереди меня. Поднявшись наверх, она принесла постельное белье, протянула мне ключ со словами:
– Отнеси ему, а то он мне весь матрац изгваздает, а потом возвращайся за чаем.
Пленник, похоже, быстро освоился. Он сидел за столом и перелистывал книги.
– Я вижу, что ты сам не так уж давно здесь, – сказал он и добавил: – Добровольно сюда попал или как я? Куда дальше собираешься?
– Добровольно, – ответил я на вопрос, отметив, что пленник способен быстро становиться хозяином положения. Удивил и вопрос: «Куда?». Как будто он знал мой предшествующий маршрут. Возможно, мои опасения являются начальными признаками паранойи, но я решил на всякий случай не терять бдительности при общении с ним.
Когда я принес чай с лепешкой, он взял у меня поднос и, ни слова не говоря, принялся за еду.
Я запер дверь и оглядел подвал. Здесь было много экзотических для этой местности вещей: кресло-качалка, большая фарфоровая ваза с отбитой ручкой в виде лепестка растения, фрагмент какой-то узорчатой чугунной станины. Надо будет попросить у хозяйки разрешения покопаться здесь. Думаю, что здесь удастся найти немало занимательного.
Поднимаясь наверх, я услышал голоса, доносившиеся из вестибюля. Хозяйка кого-то отчитывала:
– Если ты опоздаешь еще раз, то можешь не приходить вообще. Почему постоялец должен за тебя чай разносить?
Перед хозяйкой стояла тощая чернявая девчушка лет 13. Выговор хозяйки, по-видимому, для нее был делом привычным и поэтому не вызывал особого огорчения. Она с любопытством уставилась на меня черными узкими глазами. Ее явно больше занимал рисунок на моей майке, чем отповедь хозяйки.
За окном перед крыльцом какой-то старик закреплял древко на лопате. Я понял, что в этом кемпинге имеются кое-какие работники.
– Вот, полюбуйтесь, – продолжила хозяйка, обращаясь ко мне, – она думает, что я ей деньги плачу за ее хитрые глазки!
Затем, внезапно перейдя на «Вы» добавила:
– Кстати, познакомьтесь: это Гуля, она Вам сейчас завтрак принесет. А я – Гаухар, Галя по-вашему. А Вас как зовут? Пора бы уже познакомиться,– усмехнулась она.
– Константин, – ответил я, – можно просто Костя.
– Завтракайте, а потом пойдем снимать допрос с нашего гостя,– сказала она и направилась к входной двери. Видимо, за тем, чтобы дать распоряжения старику.
Рабочий день начался.
Я отправился к себе в номер в надежде, что приключения прошлых суток остались в прошлом и больше не повторяться. Усевшись на кровать, я сразу потянулся за рюкзаком, стоящим за изголовьем кровати, намереваясь еще раз провести его ревизию.
Еще до того, как я нащупал рюкзак, по моей спине пробежал холодок. Замызганная болоньевая сумка с деньгами исчезла! В следующую минуту я открыл для себя смысл фразы: «Не поверить своим глазам». Я обшарил рюкзак и пространство за спинкой кровати, заглянул под кровать: как-будто объемная сумка могла сжаться до величины спичечного коробка и затеряться в крохотной комнатке! Вся мелочевка, вынутая утром из карманов, была аккуратно сложена поверх рюкзака. А сумки не было!
Глава 10
Способность здраво рассуждать вернулась ко мне вместе со стуком в дверь: Гуля принесла завтрак. Она продолжала стучать до тех пор, пока я не сказал:
– Войдите!
Девочку явно учили правилам общения с постояльцами. В эти правила, видимо, входил запрет на вход в номер: она стояла и ждала, пока я не возьму из ее рук поднос. Вручив поднос, девочка быстро повернулась ко мне спиной и убежала, перепрыгивая через две ступеньки.
Я снова уселся на кровать и попытался восстановить в памяти картину сегодняшнего утра. Чтобы проникнуть в мой номер и украсть сумку надо пройти через вестибюль.
Я не помнил точно: запер ли я дверь на ключ, выходя из номера. Во время нападения бандитов я находился в вестибюле. Если кто-либо посторонний захотел бы проникнуть в коридорчик незамеченным, то ему бы пришлось пройти мимо меня. Хозяйку также можно было исключить из круга подозреваемых: она постоянно находилась рядом со мной. Правда, было еще несколько минут, когда я относил постель и завтрак пленнику: тогда хозяйка была вне моего поля зрения. В этот момент в номер мог проникнуть еще кто-то, кроме хозяйки. Надо выяснить: кто еще мог находиться в доме сегодня утром.
Странно, но особого сожаления от потери огромных денег я не испытывал. Видимо, я не успел привыкнуть к мысли о возможном богатстве и чувствовал, что от этих денег исходит опасность. Они лишь усилили ощущение тревоги. Тот, кто знал о деньгах, навряд ли мог быть моим другом. И еще было жалко потерянной возможности расплатиться с Артуром Борисовичем за потерянную редкую вещь, которую мне так и не удалось доставить по адресу.
Я решил пока ничего не говорить хозяйке. а попытаться выяснить самому: кто же так внимательно и успешно следил за мной? Тем более, что поднимать шум по-поводу пропажи я не мог, тогда бы пришлось объяснять откуда взялись эти деньги.
О том, что же делать дальше, я старался не думать. Посылка, которую я обязался доставить, потеряна. Возвращаться домой не к чему, да и не за что: денег из чужого портмоне навряд ли хватит на дорогу. Моя причастность к исчезновению наркотиков и денег рано или поздно будет выявлена их хозяевами. И тогда все мои предшествующие беды покажутся мелочью.
Я чувствовал, что все глубже погружаюсь какое-то в липкое болото, возможность выхода из которого уменьшается с каждым днем. Только гениальный план мог бы помочь мне. Но, увы, плана не имелось. Оставалось просто ждать какого-либо случая, который покажет дальнейшее направление.
За дверью послышались шаги: кто-то спускался по ступенькам. По уверенной поступи я догадался, что ко мне идет хозяйка. Действительно, дверь распахнулась, в ее проеме, как в картинной раме стояла Гаухар. Шорты и майку она сменила на свободное балахонистое платье, которое, как ни странно, делало ее более стройной и привлекательной.
– Пойдем проведаем нашего пленника, – сказала она, – он обещал нам рассказать что-то интересное.
Мы спустились уже в знакомый мне подвал. Гаухар открыла дверь.
Пленник лежал на кровати с книгой в руках. На обложке было написано «О. Бальзак. Утраченные иллюзии».
– Символично, – подумал я, – Видимо, «Большие надежды» Диккенса он уже прочитал.
Даже события последних дней не могли отвлечь меня от привычки поиска культурных аналогий.
Верзила отложил книгу в сторону и сел. Он не произнес ни слова и выжидающе смотрел на хозяйку. Женщина села на стул напротив кровати и также молча смотрела на пленника. Она первой нарушила молчание:
– Рассказывай то, что знаешь. А ночью я тебя выпущу. Если в твоем рассказе будет что-то полезное для меня, то дам тебе еще и немного денег на дорогу. Согласен?
– Я бы не торопился уходить отсюда, пусть все немного утихнет, – сказал он, – А будет ли мой рассказ полезен для тебя – решай сама.
Рассказ верзилы оказался действительно интересен не только для Гаухар, но и для меня.
Глава 11
