скачать книгу бесплатно
Если бы в этот момент я оторвался от земли и взлетел, думаю, что мужчина был бы взволнован меньше.
– Откуда у тебя эта сумка? Ты украл ее? – почти прокричал он, не отрывая взгляд от сумки и пытаясь привстать.
– Нет, воровать не в моих правилах, они прилагались в нагрузку к тебе и мотоциклу, – попытался пошутить я, – Могу только сказать, что их хозяину они уже явно не понадобятся.
Мой собеседник никак не отреагировал на шутку. Возбуждение, которое он только что пережил, отняло у него последние силы. На минуту он впал в забытье, а потом произнес:
– Пошарь в коляске, может найдешь там что-нибудь еще, – сказал он.
Я заглянул в коляску и, действительно, на дне в передней части, там, куда обычно протягивает ноги пассажир, стояли мешок. Как-то в таком мешке я покупал 10 кг сахара. На мешковине были отпечатаны буквы: «gbs@L». Вот почему мотоцикл так трудно шел: мотору пришлось тянуть вес двоих людей и еще – этот сахар.
– Здесь только сахар, навряд ли он нам пригодится, – сказал я, вытаскивая мешок из коляски, чтобы выкинуть его.
Что-то типа мычания вырвалось у него из горла:
– Не спеши избавляться от того, что может спасти тебя. Цена этого мешка намного больше цены твоей жизни. Запоминай адрес,– тут он произнес какое-то незнакомое мне название и добавил название улицы, – отвезешь все туда – останешься жить.
Это были последние слова моего случайного попутчика. Его голова безвольно свесилась на правое плечо, веки сомкнулись. По лежащему телу прошла дрожь, ноги вытянулись. Это была агония.
Возможно, события последних недель лишили меня способности к состраданию. Но в эту минуту я испытывал сожаление лишь от того, что не успел получить ответы на интересующие меня вопросы.
Я достал из рюкзака лопатку и начал копать яму: оставлять тело умершего брошенным в степи не позволяла совесть. Песчаная почва позволила справиться с работой довольно быстро.
Через час я уже снова брел по степи. Мотоцикл я бросил в русле высохшей реки, решив, что он будет привлекать ненужное мне внимание. Сумка с деньгами болталась у меня за спиной поверх рюкзака вместе с двумя пластиковыми бутылками воды. Мой вид мог бы вызвать жалость у любого прохожего. Стоптанные в хлам сандалии, вылинявшая майка, обвисшие карманы штанов выдавали многодневного бездомного бродягу. Никто бы не мог предположить, что за моей спиной в потрепанной сумке находится целое состояние. Но прохожих за пол-дня моего пути не встретилось ни одного.
Солнце начало опускаться к горизонту, когда я снова услышал шум дороги. Это не был гул скоростного шоссе, ветер доносил звуки работающего моторов изредка проезжавших машин. Я ускорил шаг: передо мной во всей реальности предстала перспектива ночевки в степи.
Однажды мне довелось провести ночь в степи. Но тогда я не был один, у нас были палатки и возможность разжечь костер. Сейчас же палатки у меня не было, а значит любая проползающая змея или тарантул могли проявить внимание ко мне. Также не было возможности разыскать хоть какие-то ветки для костра, который мог отпугнуть хищников. А главное – я не знал местности и не мог подобрать подходящее место, скрытое от глаз возможных недоброжелателей.
Когда я вышел к дороге было уже совсем темно. Машин не было. Я решил идти по обочине: рано или поздно должна же была объявиться хотя бы одна попутка. Но она все не появлялась.
На небе сияли звезды, луна ярким фонарем заливала холодным светом все вокруг. В другое время я бы наслаждался зрелищем этого ночного великолепия. Но сейчас я мечтал лишь о том, чтобы остановить безумный калейдоскоп непонятных событий и ощутить если не гармонию мира, то хотя бы его безопасность.
Наконец, позади послышался дребезжащий звук работающего мотора: меня настигал некий агрегат. Это было что-то среднее между трактором и микроавтобусом: ржавая кабина на огромных колесах. Я поднял руку. Небритый мужик лет около пятидесяти, сидевший за рулем, внимательно осмотрел меня. Думаю, что он соотносил мое телосложение с собственным. Сравнение убедило его, что беспокоиться не стоит, и он жестом пригласил меня на пассажирское место.
Я взобрался на ступеньку, подтянулся на поручне и взгромоздился рядом в водителем.
– Я тебя могу подвезти только до мотеля, – сказал он, – Сам тоже там заночую, а завтра поеду дальше.
– Спасибо, – искренне поблагодарил я его.
– Курить будешь? – спросил он, протягивая мне мятую пачку.
– Я не курю,– сказал я.
– Днем от слепней помогает, а сейчас дымлю по привычке- объяснил он, окутывая все вокруг облаком едкого дыма.
– Раньше я любил ездить ночью: прохладно, тихо, – продолжал он, – А теперь в наших краях стало неспокойно, не знаешь: кого встретишь. Много всякого народа понавалило. Вчера опять двух повешенных жмуриков нашли. Не слышал?
Он поправил зеркало, чтобы видеть выражение моего лица. Я старался не подавать вида, что эта тема меня волнует.
– Ты-то сам откуда будешь? – спросил он, – по выговору похоже, что из Питера.
– Угадали, – ответил я.
Мужик удовлетворенно хмыкнул, довольный собственной проницательностью и тем, что я назвал его на Вы.
Я уже успел заметить, что в этих краях некоторые люди почему-то испытывали определенное почтение к моему родному городу. Мой водитель был именно из таких. Видимо, благоприятный для сегодняшних «туристов» имидж был создан много лет назад их эвакуированными или сосланными сюда земляками. Спасибо им!
Мой мысленный исторический экскурс прервал новый звук: где-то слева впереди работал другой мотор. Вскоре из-за поворота показался свет фар. С боковой дороги к нам приближалась машина. Она выехала на нашу дорогу, став на ее обочине.
– Что они здесь забыли ночью? – процедил сквозь зубы водитель: – Сползай под сиденье, – добавил он.
Машина остановилась метрах в десяти от нас. Ее фары мигнули в знак того, что и нам надо остановиться.
Поравнявшись с машиной, мой водитель затормозил и приоткрыл дверь. Я заметил, что его правая рука нырнула под сидение, что-то нащупывая там.
Я рассмотрел надписи на автомобиле: это был полицейский патруль.
Мое сознание лихорадочно заработало. Я пытался придумать объяснение тому, откуда взялась огромная сумма денег в замызганной сумке, которая сейчас оставалась лежать вместе с рюкзаком на сидении рядом со мной.
Дверь полицейской машины открылась, из нее с трудом выбрался грузный человек и направился к нашему агрегату. Со своего места сквозь ноги водителя я видел только нижнюю часть его фигуры, чего было достаточно, чтобы понять, что вес этого человека намного превышает 100 кг.
Водитель полицейской машины оставался на своем месте, он продолжал держаться за руль и поглядывал на нашу машину из-под опущенного козырька форменной фуражки. На заднем сидении виднелись еще одна фигура.
Я заметил, что поза моего водителя стала менее напряженной, он осторожно вытащил руку из-под сидения и вышел из машины.
– Здорово, Николай! – сказал полицейский, – Сколько раз я говорил тебе, что не стоит сейчас разъезжать по ночам.
– Здорово, кум,– ответил водитель на приветствие полицейского, – Сам понимаешь: работа ждать не будет.
– Ну, лады, сказал полицейский, – Я тебе одного обдолбанного подсадить хочу. Подобрали в степи еле живого с кучей наркоты. Завтра надо допросить, а делать крюк до отделения не хочется, и так уже пол-ночи ездим. Ты все-равно в город едешь – прихвати его, сдай дежурному.
– Надо, так надо, – без особого энтузиазма произнес Николай.
– Помоги его погрузить, сам он еле ползает,– сказал полицейский.
Николай спрыгнул на дорогу, прикрыв свою дверь. Грузный полицейский открыл заднюю дверь дежурной машины, вытащил обмякшее тело молодого мужчины в наручниках.
То, что произошло в следующую минуту я мог осознать и восстановить в памяти только спустя некоторое время.
Водитель полицейской машины вышел на дорогу, вскинул руку, в которой блеснуло оружие и выстрелил в своего напарника. Грузное тело рухнуло на дорогу. Второй выстрел настиг тщедушного наркомана, который на миг очнулся от забытья и попытался бежать. Третий выстрел предназначался Николаю. Как во сне или в замедленной съемке я видел, как полицейский перевел ствол в его сторону, раздался щелчок. Но прежде, чем прозвучал выстрел, пущенный мною нож просвистел в воздухе и вонзился в руку стрелка. Вот когда пригодилось мое дворовое чемпионство в игре «в ножички»! Убийца выронил пистолет и схватился левой рукой за рукоятку ножа, стараясь вытащить его из раны.
Николай с неожиданным для него проворством метнулся к упавшему на землю пистолету и схватил его. Он прижал дуло к щеке водителя и зарычал:
– Брось нож! Ты зачем убил их? Отвечай, считаю до трех!
– С этим лохом нельзя было договориться,– простонал водитель, отбрасывая нож в сторону и кивком указывая на труп убитого полицейского.
– О чем ты хотел с ним договариваться?– проревел Николай.
– Не спеши расправляться со мной. Ты сначала посмотри, что мы нашли у этого нарика, – сказал полицейский, указывая на полицейскую машину, – А он хотел все это сдать. Тут нам бы на две жизни хватило!
– Посмотри, что там, – сказал Николай, обращаясь ко мне.
Я открыл дверь полицейской машины и на заднем сидении увидел десятикилограммовый мешок с сахаром – тот самый, с надписью «gbs@L» которые я оставил в коляске мотоцикла.
– Такое количества антрацита у меня в руках оказалось первый раз в жизни. Я предложил этому лоху не сдавать мешок, а поделить добычу на двоих. Даже предложил ему организовать продажу его доли. Он отказался, да еще и обругал меня. Когда мы тебя остановили, я понял, что богатство уплывает безвозвратно, и решил действовать, – продолжал он.
– И ты решил убить своего напарника и задержанного наркомана, а заодно и меня. Как бы ты объяснил своему начальству такое количество трупов? – спросил Николай.
– Я не хотел оставлять свидетелей. Все бы выглядело так, что ты убил этих двоих, а я бы, защищаясь, убил тебя. Откуда только взялся этот перец, теперь все пропало,– сокрушенно сказал полицейский.
– А может все же договоримся с тобой?– добавил он после небольшой паузы.
– А потом тебе снова помешают свидетели и ты спокойно их уберешь,– насмешливо сказал Николай.
Он подошел к убитому толстяку, отстегнул от его пояса наручники, защелкнул одно кольцо вокруг запястья полицейского-водителя, подтащил его к полицейской машине и другое кольцо замкнул на ручке машины.
– Посиди здесь, подожди своих, – сказал Николай, направляясь к своей машине, – Поехали,– сказал он, обращаясь ко мне.
– Он не будет нас преследовать? – спросил я, усаживаясь на свое прежнее место.
– Ему надо еще постараться дожить до утра, – ответил Николай.
Мы отъехали недалеко, когда ночную тишину прорезал крик. Это кричал оставленный нами полицейский.
– Что с ним могло случиться?– обратился я к Николаю, – Вы знали, что ему что-то угрожает?
– Конечно, знал. Трудно уцелеть ночью в степи в луже своей и чужой крови ди еще и с мешком наркоты. Шакалы на четырех и двух ногах всегда идут по следу хищников. Не думай об этом, сказал Николай.
Оставшуюся часть дороги мы ехали молча.
Глава 8
Вдали мелькнули несколько огней Мы приближались к кемпингу. Рассмотреть что-либо в темноте было трудно. Строения возникли перед глазами лишь тогда, когда мы почти вплотную приблизились к ним.
Единственная лампочка освещала вход в длинный деревянный дом, рядом с которым стояло несколько машин.
Только сейчас я почувствовал, как затекла моя спина и ноги. Казалось, что еще немного и я навсегда останусь, как в детском стишке, скрюченным человеком со скрюченными ножками, обреченным гулять целый век по скрюченной дорожке.
Я вылез из кабины вслед за Николаем и поднялся за ним вверх по крыльцу.
В вестибюле, выполнявшего функции прихожей, гардероба и рецепшена, было пусто. За стойкой вглубь дома шел длинный коридор с рядом дверей. Николай постучал по стойке. Из одной из дверей вышла заспанная молодая женщина в запахнутом помятом цветастом халате, с трудом прикрывавшим необъятную грудь, лежащую на выступающем животе. Зевая, она открыла ящичек, висящий на стене, достала оттуда ключ и бросила его на стойку.
– Свободная койка только одна,– произнесла она медленно, растягивая слова. Казалось, что она не закончила предложение и должно быть продолжение, но она молчала.
Николай, видимо, зная правила разговора , сказал:
– На койку положишь моего друга. Плачу дополнительно еще косарь – тебе на помаду. Поищи для меня что-нибудь: устал, как собака.
Женщина молча посмотрела в ящичек и достала оттуда еще один ключ и снова молча бросила его на стойку.
Потом повернулась, чтобы уйти. Проходя мимо окна, она повернула голову в его сторону и приостановилась. Ее сонливость мгновенно улетучилась.
– Это твоя колымага?– спросила она, указывая на агрегат, стоящий прямо под фонарем напротив окна.
– Да, моя уже лет пятнадцать,– подтвердил Николай.
– Тебе лучше на ней не светиться: часа полтора назад звонили из полиции и приказали сообщать о ней где бы она ни появилась. Что ты там натворил? – спросила женщина.
Не дожидаясь ответа, она, поразмыслив несколько секунд, добавила:
– Иди за мной. Если ты перешел дорогу Дедушке Максу, то ты не такой уж плохой человек. У меня свои счеты с этим старым пердуном.
Николай взял со стойки первый ключ, выданный женщиной, и подал его мне:
– Иди в номер, а я разберусь с машиной. Утром встретимся. У тебя есть чем расплатиться за гостиницу?
Я кивнул. Добрый человек! Представляю, как он был бы удивлен, узнав о моей кредитоспособности в данный момент.
Он вышел вслед за женщиной, медлительность которой улетучилась вместе остатками сна. Теперь это была собранная деловая тетка, возражать которой никому бы ни пришло в голову.
Я направился вглубь коридора, поглядывая на номера, написанные на дверях в помощью самодельного трафарета. На моем ключе висела бирка с цифрой «3». Но порядковые номера на дверях начитались с пятерки. Пройдя коридор до конца, и не обнаружив своего номера, я вернулся, и только тут заметил рядом со стойкой три ступеньки, ведущие вниз. Видимо, существовал еще и цокольный этаж, в котором и следовало искать мой номер. Я спустился по ступенькам и, действительно, прямо передо мной возникла дверь с цифрой «3». Других дверей здесь не было. У меня мелькнула мысль:
– А где же номера 1 и 2?
Я открыл дверь и перед моими глазами предстала крохотная комнатка, куда кроме узкого деревянного топчана умещалась лишь колченогая табуретка. Я понял почему Николай настаивал на предоставлении ему дополнительного номера. Двум людям здесь можно было разместиться только стоя. Впрочем, комната имела претензии на какой-то ремонт: на потолок были приклеены узорчатые полистирольные квадраты, стены были оклеены дешевыми полосатыми обоями, на полу был постелен ламинат с обтрепавшимися стыками. Под самым потолком виднелась узкая горизонтальная щель окна, сквозь которую лился холодный лунный свет. Топчан был застелен ворсистым синтетическим пледом, на котором была изображена знойная красотка, обнимающая лежащего леопарда.
Я запер дверь, сбросил рюкзак и сумку, снял сандалии, рухнул на топчан поверх леопарда и голой красотки. Прежде чем провалится в сон сквозь закрытые веки я заметил, что в комнате стало темнее. Угасающее сознание не придало этому значения. Возникла лишь мысль о внезапно появившихся тучах, которые закрыли луну. Если бы усталость не свалила меня, то я бы заметил лицо человека, заглядывающего в мое окно.
Мне снился огромный спортивный зал, с высокого потолка которого свисали резинки, похожие на тарзанки. Концы этих резинок были замкнуты в полукольца. В этих полукольцах сидели люди. Их было много – человек 20. Они отталкивались ногами от пола, взлетали вверх, приземляясь, снова отталкивались. Среди этих людей были двое гопников, повешенных в мазаре, погибший овцевод, предатель-полицейский. Я с удивлением увидел в этой компании моего питерского шефа, босса из юрты и его дочь, которая с грохотом отталкивалась от пола и громким смехом взлетала под потолок. Грохот становился все назойливее и стал раздражать меня, вырывая из абсурда этого сна.
Кто-то стучал в в стену. Я открыл глаза и увидел яркий солнечный луч, пробивающийся сквозь оконное стекло под потолком. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить: где я нахожусь. Затем я вскочил с топчана, перешагнул через валяющиеся на полу сумку и рюкзак и выглянул за дверь. На ступеньках стояла вчерашняя женщина и пыталась молотком приколотить щеколду к соседней двери, которую я вчера не заметил. Одета она была в широкие шорты и майку с надписью «Good night” во всю ширину груди, волосы ее были собраны в аккуратный пучек.
– Тебе надо заплатить за номер. Ты завтракать будешь? – спросила она без приветствия.
– Сейчас рассчитаюсь. Давайте помогу – предложил я.
Я взял у нее из рук молоток и двумя ударами забил торчащие гвозди.
– Неплохо получается, – сказала женщина, забирая у меня молоток.
Я вернулся в номер и порылся в карманах в тщетной надежде найти деньги, которыми можно было расплатиться с хозяйкой гостиницы. Доллары из сумки я не рассматривал в качестве платежного средства: крупные купюры у такого босяка, как я, вызвали бы подозрение. Кроме того, необходимо было сначала определить статус этой находки. Я вспомнил слова человека, найденного в коляске мотоцикла:
– Ты должен все вернуть, если хочешь жить.
Карманы моих шорт представляли собой довольно внушительный склад, в котором хранилось все необходимое, что облегчает жизнь в любом путешествии. Здась был кусок крепкой тонкой веревки, пара гвоздей, влажные салфетки, спички и еще много кой-чего. Сейчас появился повод навести здесь порядок. Я стал аккуратно выкладывать все на топчан. И тут из нижнего кармана я извлек незнакомый мне предмет. Я не сразу узнал его: это было партмоне, которое я вытащил из кармана мотоциклиста. Я расстегнул кнопку и откинул крышку. В основном отделе партмоне лежали водительские права, несколько купюр местных денег (то, что мне сейчас было крайне необходимо), какие-то сложенные бумажки, две сим-карты и небольшой плоский дверной ключ.
