В когтях безумия

– Откуда вы это знаете? Как догадались?

– Я был таким же. Ты не просто так мой ученик. Все в этом мире неспроста. Все взаимосвязано и имеет подоплеку. Мне не хватает того пыла, жара, юношеского максимализма, тебе не хватает знаний. Мы дополняем друг друга и друг друга учим. Это очень важно. Важно, чтобы всегда и во всем был круговорот, но наряду с этим – гармония, равновесие. Если энергия идет только в одном направлении, очень скоро она иссякнет и поток прервется. Но нельзя и бесперебойно поглощать, от этого богатым не станешь. Чем больше отдаешь, тем больше получаешь.

– Понятно, – задумчиво ответил ученик.

– Не спеши все понять и осознать уже сейчас, оно придет со временем. Жизнь достаточно длинная, чтобы познать себя, но безумно коротка, чтобы понять все вокруг. Слышишь меня?

– Слышу, слышу, учитель.

– Живи сегодняшним днем. Прошлое для историков, будущее для романтиков, настоящее для творцов, а маги самые настоящие художники, не зря ведь ты обучаешься в Школе Магических Искусств, – пошутил архимагистр, чтобы как-то разгрузить переполненного от информации ученика.

«Странно, солнце уже должно было взойти», – подумал про себя архимагистр.

Небо было темное. Погасли все звезды. Самое темное время суток перед рассветом. Вдалеке пылало зелено-желтое зарево.

«Началось».

Ученик вскочил на ноги и едва снова не оказался на земле, столь сильным был порыв вдруг поднявшегося ветра.

– Лежи, не вставай, – крикнул ему архимагистр, – схватись за какой-нибудь булыжник да побольше, сейчас дух выйдет в наш мир.

Ученик дрожащими руками схватился за какую-то плиту. Весь его азарт, желание, спесь, будто бы сдуло этим ветром. Зеленая вспышка. Хлопок. Небо разорвало напополам. Желтый луч ударил в землю, недалеко от раскидистого дерева в центре капища. Архимагистр уже был на ногах, когда послушник осмелился открыть глаза и все-таки посмотреть, что же произошло. Архимагистр стоял прямо и расслабленно, напротив него шагах в двадцати была желтая мерцающая сфера. Сияние слабело. Еще сильнее. Все четче становился силуэт духа. Вскоре сияние исчезло совсем. А в выжженном кратере стояла обыкновенная девушка.

– Шарли, – робко проронил архимагистр.

«Что, что такое, что за Шарли?» – запрыгали вопросы кордебалетом в голове послушника, он видел, как учитель остолбенел, такое промедление могло стоить очень дорого. «Давай, вставай»» – сказал он себе, подскочил на ноги и побежал. В несколько уверенных шагов он оказался за спиной учителя и прикосновением дал об этом знать.

Дух с интересом рассматривал гостей этого места силы, причудливо поворачивая голову на бок и медленно водя глазами.

– Шарли, ты узнаешь меня? Я – Ребой. Я – друг.

Дух резко выпрямил голову и замер в ожидании дальнейшего развития событий. Было видно, что дух еще очень молод и не знает ничего о себе, кто он и что может. Ведомый только инстинктами он путешествует от места силы к месту силы, привыкая к новой форме жизни.

– Мы вместе бежали с Глокты на «Беглеце», ты помнишь? Наш корабль был уничтожен морским червем. Я думал, вы все погибли.

Дух с интересом слушал и смотрел уже не только на архимагистра, но и на его молодого спутника.

«Погибли», – медленно, растяжно повторил про себя архимагистр.

– Ты знаешь, как ты здесь оказалась?

Дух нахмурился, что-то прошипел, волосы духа поднялись, словно змеи медузы-горгоны. В мгновения ока дух оказался в воздухе и стал кружить над капищем.

– Что это было? Что произошло? – немедленно требовал объяснений ученик.

– Я знаю эту девушка, мы были с ней знакомы, она стала духом, но это невозможно. Духи не могут жить в нашем мире, они всегда гости, гости… Но я тоже… Мы вместе… И еще… – погружался в раздумья архимагистр.

– Учитель! – взвыл юноша, – Что делать с духом?! – нарастал шум, еще чуть-чуть и кровь пойдет ушами.

– Скорее, привлеки её внимание, она собирается покинуть капище, быстрее. Быстрее, помнишь «Лунный свет»? – ученик кивнул в ответ. – Вместе, надо привлечь ее внимание, попытайся попасть ей в глаза.

Два белых луча, один яркий, словно солнечный день и второй, чуть ярче фонарной свечи, хаотично били в небо, пытаясь сбить зелено-желтое кольцо с неба. Удалось! Кольцо захромало, превратилось в лежачую восьмерку. Шум стихал. Снова падение с грохотом. Архимагистр и юноша подбежали к желтой сфере, из которой вскоре снова появилась девушка. Она как ни в чем не бывало, вновь стала их осматривать, словно видела впервые. Архимагистр садился на уши духу, в этот раз он не дал себе проявить слабину, говорил уверенно и без остановок, рассказывая весь путь от их появления в Глокте до кораблекрушения и последней встречи. Дух слушал и все сильнее проникался к человеку в рясе. Дух понял, что человек не опасен и хочет помочь, что человек друг. Сильный друг. Надежный друг.

– Хочешь знать, что было дальше? – спросил архимагситр.

Дух медленно кивнул. Архимагистр уловил это движение. Раскинул руки. Стал что-то говорить. Из глаз его полился яркий свет, через мгновение с духом стало происходить тоже самое. Они поднялись вверх, выше и еще выше, выше раскидистого дерева, снова вспышка. Обессиленный магистр падет, в последний момент послушник успевает смягчить его падение. Монетный звон. Где-то неподалеку с неба упала монета, звонко ударившись о камни.

– Учитель, а правда, что духи живут в лампах?

– Нет, это все россказни глупцов, – улыбнулся магистр, выводя свою гнедую из леса на тракт в сторону Корвиды.

Глава 55

Клещи Темного Владыки

Настало время для решающих действий. Темный Владыка набрал достаточную мощь, чтобы сокрушить Крокатун и подчинить себе все земли Моссадора. Для начала. Словно пчелы на мёд на протяжении нескольких месяцев сбегались самые ужасные порождения темной магии, ненависти и страха в крепость Сэт-Хем. Еще недавно заброшенная и всеми проклятая крепость одиноко стояла, будто надгробная плита во главе братской могилы. Сейчас складывалось впечатление, что кладбище ожило. Бесчисленное множество огромных черных пауков из самых дремучих лесов Дойейтайна, полчища падших крылатых воинов – лилидийцев, они здесь были в качестве наемников и были пастухами на этом адском пастбище в отсутствие Темного Владыки. Огромные, шестирукие и многоглазые горные тролли, орда восставшей нежити времен Войны песков, Темный Владыка возвращал себе контроль над черной магией из подручного материала – практиковал в некромантии, благо крепость стояла в буквальном смысле на костях. Пушечным мясом всей этой тьмы были бесчисленные и тупые гоблины разного происхождения: пустынные, горные, лесные. Владыка поднялся на стену крепости и осмотрел плоды своего кропотливого труда. В голову стали закрадываться сомнения. А действительно ли для солдата и армии в целом столь важен интеллект, когда можно взять свое количеством. Так или иначе план переходит активную фазу. Время подготовки подходит к концу. Малочисленная, но вооруженная армия подчиненных вальдау на востоке и огромная туча низкосортных… чего? Боевых единиц на западе. Владыка сжимал столицу стальными клешнями. Крокатун не выстоит. Не выстоит сейчас, не выстоял бы и в лучшие годы, когда у власти были сильные и способные правители, а в городе и в стране царила атмосфера счастья и достатка. Сейчас Крокатун слаб, прогнил на всех уровнях, во всех сословиях. Можно было не переживать о неприступных стенах столицы. Сейчас ничего не стоит найти того, кто готов продать безопасность и спокойный сон тысячей жителей за пригоршню монет. Таких же подлых и мелочных, как и он сам. Но разве можно его упрекнуть? Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше. Но ведь с другой стороны все идет с детства, с воспитания. Человеческая династия уже достаточно долго правит Моссадором, чтобы успело вырасти новое поколение крокатунцев, воспитанное в жадности, алчности, грехе. Уже утеряны все прописные истины и мораль. Нынче все измеряется деньгами и собственной выгодой, нет ничего святого. Такие слова, как любовь, семья, честность, честь – бесследно утрачены и подменены на одно – алчность. Что может государство, в котором каждый тянет одеяло на себя? Ничего. В Моссадоре теперь самый редкий «зверь» – это не реликтовые леса где-то в горах, а патриоты и люди чести. Возможно, последние из них долгое время скрывались в повстанческом городе под горой, но, увы, ничего не вечно под Луной. И вот уже некогда патриоты маршируют под знаменами Темного Владыки, продвигаясь по знакомым опушкам и тропам в сторону сердца своей страны. Но не для того, чтобы влюбиться или покорить его, а исключительно ради того, чтобы пронзить. Хватит одного точного выпада, но поднимется ли рука? Поднимется. К сожалению. Чем плохи гражданские войны? Они уносят жизни лучших людей государства, самых идейных, умных, понимающих. Достаточно смелых и способных на то, чтобы решиться что-то изменить, какую бы сторону они ни занимали. Но всегда, всегда, подлые, мерзкие люди, предатели, смогут переждать эту бурю мечей и копий, чтобы потом хитростью и обманом занять свою почетную нишу. Сейчас идет гражданская война, единственное – что причиной всех конфликтов является один безумный… человек ли? С полной колодой карт на руках. Теперь перед каждым стоит вопрос: остаться ли верным себе и своей отчизне или перейти на сторону победителя? И ни одно решение нельзя осуждать. Нельзя судить человека за его желание жить.

Владыка величественно прошел по стене, жестом приказал капитану лилидийского наемного полка спуститься и что-то сказал тому. Лилидиец энергично закивал и вернулся в воздушный строй, чтобы донести до командиров низших рангов, которые по совместительству стали сотниками и тысячниками Орды, важные распоряжении Владыки. Вскоре планерка была закончена и лилидийцы разлетелись, кто куда. Должно быть это безумно сложно, командовать безмозглыми созданиями, как ими можно вообще управлять и хоть что-то доносить? Но Владыка знал, что он делает, он прекрасно знал, что лилидийцы не похожи ни на людей, ни на вальдау, ни на пустынников, ни на кого-либо еще. В добавок ко всему говорили они не ртом, а горлом, клокотанием, вибрациями. Именно поэтому их в шутку называли полиглотами. Лилидийцам не нужен речевой аппарат, чтобы объясниться с любой живой формой жизни. Их вибрации каким-то неведомым образом воздействовали прямиком на мозг собеседника и передавали информацию в образах и картинках, не используя никаких слов. Возможно, эта армия еще сможет научиться выполнять команды, но надежда тлеет угольком в очаге старого ветхого дома простой крестьянской семьи.

Вскоре перед главными воротами крепости собралась вся живность, обитающая крепости, кроме нежити, которой было приказано смирно стоять в сторонке. Если забраться высоко в горы, поймать ясную погоду и посмотреть вниз, может показаться, что посреди пустыни вдруг появилось озеро с морскими волнами, постоянно перетекающими и меняющими свою форму. Лилидийцам было приказано построить армию обычным квадратом. Пока что перед Владыкой была лужа, квакающая лужа. Летающие наемники из всех силы пытались слепить из этой разбегающейся ртути по столу хоть что-то алюминиевое, не очень прочное, но имеющее форму. Тщетно. Первые попытки не увенчались успехом. Вторые – тоже. Большая часть солнечного дня осталось за кишащей лужой, лилидийцы ничего не могли противопоставить. После очередного совещания в воздухе они распределились на равное расстояние между собой, образовывая тем самым квадрат и одновременно стали произносить одни и те же звуки. Потихоньку бесформенная лужа принимала форму квадрата с переменной границей и могла удерживать свою форму, пока раздается команда.

– Браво, пташки, – аплодировал со стены Владыка, – на сегодня достаточно.

Клокотание резко оборвалось, и квадрат тотчас растекся в лужу, из которой во все стороны потекли черные ручейки, через считанные секунды не осталось никого, кроме Владыки и крылатых наемников. Так черная лужа разгромно проиграла крылатому интеллекту нокаутом. Владыка жестом показал лилидийцам, чтобы те проваливали, лениво отмахиваясь от них, как от назойливых мух, и остался один, загадочно глядя куда-то вдаль, на север. Может быть, он хотел разглядеть Коморию и Школу Магических Искусств или уже отправился в поход на Крокатун, уничтожая все на своем пути, не щадя ни женщин, ни детей, а может быть просто задумался и поймал себя на мысли, что не отказался бы от свежего спелого яблока. Такого, чтобы, кусая его, яблочный сок брызгал во все стороны, заливая рукава и грудь черной рясы. Но все это только предположения. Он помахал рукой в воздухе еще раз, на этот раз отгоняя от себя дурные мысли и прыгнул со стены. Превратился в черный дым и направился по горным склонам в Варлу, где его ждала совсем другая армия. Армия, которая могла преподнести ему много сюрпризов, как приятных, так и не очень. Странно, но и людей, чье сердце заполнили боль и страдания, пугала неизвестность. Он был прагматиком и очень не любил сюрпризы, он хотел все и всегда знать наверняка, а разумные создания, даже покоренные, всегда были бомбой замедленного действия. Никогда не знаешь, когда рванет эта динамитная шашка и насколько сильно она разнесет стабильный и понятный тебе мир. Однако, он был абсолютно уверен, что овчинка стоит выделки, и стоит пойти на этот риск, ради достижения цели, а цель была одна. Прошло столько времени, те, кто его тогда уничтожили, уже давно покинули эти земли, этот мир, но для безумца – это малый аргумент. Когда все твое черное естество жаждет мести, мести не конкретным персонажам, а всем и каждому за то, что они есть, живут, радуются, а не страдают так, как страдает он. Что не были вынуждены долгие годы блуждать за гранью реальности, что не были преданы анафеме и забвению. Месть, только месть, большая и каждому. Пир мести, шикарный, с маскарадом, приглашенными музыкантами и балом, на котором он мог утолить жажду, хотя лишь частично и на время. Владыка уже давно перестал чувствовать, перестал испытывать эмоции, ощущать дуновения ветерка на своем лице, тепло солнечных лучей. Последний раз он смеялся, когда яростно сражался с баторианами, но смеется тот, кто смеется последний, а последним оказался не он, хотя и в истории его жизни… хм, существовании, еще не поставлена точка. С таким военным потенциалом он имеет все шансы, чтобы засмеяться последним. Ни одна улыбка больше не появится на любом другом лице – только гримаса смерти. Да, действительно, смеется тот, кто смеется последним. Самым последним.

Глава 56

Инаугурация Линда

Прием в Элесе оказался на удивление теплым. Сон на яву и самое яркое подтверждение крылатой фразы «из грязи в князи». Еще вчера он очнулся, лежа лицом в желтом грубом песке арены, в абсолютно чужом и незнакомом мире, без памяти, без каких-либо планов и целей на жизнь, а уже сегодня он стал или вернее – оказался пропавшим сыном Пандемии, да не просто сыном, а принцем, и принимая в расчет недавние события, связанные с цареубийством, новым властителем островного государства. Еще тогда, когда его выбросило на остров Скол, лежа в лазарете, он поклялся себе, что больше ничего и никого не забудет. И он помнил. Помнил тех людей, которых он считал друзьями, не смотря на то, что были они знакомы считанные дни, но люди сплачиваются вокруг общей беды. «Кто мы и откуда?» – этот вопрос фоном звучал в головах каждого из шестерки, но никто не осмеливался спросить о нем вслух, однако каждый понимал, что в этом они между собой похожи, как две капли воды. Но все они мертвы. Все до единого. В один миг никого не стало. Последнее, что он помнил с событий на «Беглеце» – это то, как вокруг Ребого, появилась какая-то мерцающая сферическая оболочка, потом Линд получил по голове чем-то тяжелым и очнулся уже на острове от радостного крика морских дьяволов или попросту – чаек и прочих крылатых, жаждущих полакомиться переработанным морепродуктом. Но все это уже в прошлом и стало частью его истории, которую он никогда не забудет, как и поклялся. Сейчас он король, и следует соответствовать этому, а не наматывать сопли на кулак, вновь и вновь переживая былые горечи и потери.

В скором времени прошла инаугурация, народ принял его. Из толпы то и дело раздавались возгласы: «Принц вернулся!», «Это он! Слава Богам!», «Ну, теперь-то заживем!». Народ настолько был рад возвращению наследника трона, что тотчас простил новому государю весьма опрометчивый шаг. Первое, что сделал Линд, объявил Лассу своей законной супругой со всеми вытекающими отсюда последствиями и притязаниями на трон. Народ ликовал. Два праздника вместо одного. На следующий день после инаугурации, Линд и Ласса сыграли пышную свадьбу, и только дворяне были крайне не довольны этим союзом. Какую-то чужачку и на трон Пандемии? Такого себе не позволял ни один из государей. Однако сейчас народ счастлив, кончилось недолгое, но крайне неспокойное время, поэтому форсировать события не имело никакого смысла. Толпа бы сошла с ума от такой концентрации негативных перемен на пандемийском престоле.

Линд мерно разгуливал по тронному залу его фамильного дворца. Привыкал к длинной королевской мантии, которая мешала каждому его шагу, что, впрочем, не мешало его умственной деятельности. Он пытался осмыслить случившиеся события и связать их в общую цепочку, но получалось не очень хорошо. Единственной зацепкой, да и связью, были его пандемийские полосатые штаны, но как он оказался в том гадюшнике? Ответа нет. С другой стороны, стал понятен смысл жизни и происхождение, оставалось восстановить лишь малую часть событий, а именно тот период с момента отбытия его из порта Элеса и до момента сражения на арене. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что в этом плавании случилось что-то непредвиденное и плохое. Может быть, на них напали пираты, он попал в плен, а дальше его продали где-то в Глокте. Может быть. А может быть, это снова морской червь. И тут сердце забилось сильнее, кровь стала активнее приливать к голове, в висках пульсировало, дыхание участилось. Он подошел к окну и глянул в даль. «А что, если у меня метка, и этот червь просто охотится за мной? И уже трижды мне удавалось от него скрыться…» – он осмотрел свои руки и не увидел ничего кроме перстня государя, который на Пандемии заменял классические скипетр и державу. Успокоился. Снова отошел от окна, продолжая разгуливать по тронному залу, на ходу борясь с доставучей мантией. «Беглец». Почему, когда мы встретились с капитаном в одной из корчм Варлы, он сказал, что ему знакомо мое лицо?» – рассуждал про себя Линд. И тут в голову стала приходить новая версия случившихся и успешно забытых событий. «Беглец», тогда в порту Глокты, название корабля не показалось ему каким-то абсурдным или глупым, ведь гораздо чаще корабли называют как-нибудь пафосно, ведь как корабль назовешь, так он и поплывет. А тут «Беглец», но Линда нисколько это не удивило. «А что, если, отплыв от Элеса, на нас напали пираты с «Беглеца»? Они перебили большую часть команды, а остальных продали в рабство? Вот почему капитану знакомо мое лицо, но, видимо, мы предложили тогда ему слишком большую плату, и он просто потерял бдительность» – выстраивалась еще одна небезосновательная теория. Однако это всего лишь версия, больше, нужно было больше информации и фактов. Где их взять, откуда…?

– Государь, – вдруг обратился к нему придворный служащий, – скоро к Вам с визитом пребудет Владыка Моссадора, он безумно обрадовался новости о Вашем возвращении и, тем более, свадьбе и хочет лично поздравить Вас с этими событиями. Они прибудут в порт Элеса через несколько дней.

– Распорядитесь оказать им достойный прием, – отреагировал Линд на событие, скрывая волнение. Служащий поклонился и, расшаркивая ногами, не поднимая головы и не поворачиваясь спиной, добрался до выхода из зала.

– К нам идут важные гости, – откуда ни возьмись появился Герцог.

– Да, – холодно ответил Линд и отвернулся в окно, делая вид, что он хозяин положения и вовсе не взволнован этой новостью.

– Наши страны очень сильно дружат, и среди жителей Моссадора очень много пандемийцев, не так ли, сир? – змеёй шипел вокруг Линда Герцог.

– Да, все именно так, я прекрасно осознаю всю важность этого визита.

– Тогда я надеюсь, государь осознает, чем чреват неподобающий прием Владыки Моссадаро или еще того хуже. Ведь мало ли, что может случиться.

– К чему ты клонишь? – Линд обернулся, отпустив подоконник, и никого не увидел. Никого в зале, кроме него самого не было. Его вопрос остался без ответа, эхом разносясь по коридорам и лестницам королевского дворца.

Очередная загадка. Что имел ввиду этот засранец? Да, именно засранец. Линд сразу же приметил Герцога еще с первого появления во дворце, слишком уж он был учтивый и радовался возвращению тогда еще принца, больше, чем кто-либо еще, но переиграл, тем самым сильно оголив свою лицемерную и подлую сущность. С ним нужно было держать ухо в остро и ждать ножа в спину в абсолютно любой момент.

Довольный Герцог тенью скользил по лестницам королевского дворца, вскоре покинув его через черный ход, направился к восточным воротам невысокой крепости, окольцевавшей дворец, которая выполняла не столько оборонительные функции, сколько декоративные, и направился в черную слободу. Накинув капюшон на голову, тень Герцога скользила уже по разбитой и ухабистой дороге вдоль стен покосившихся домов. Он куда-то спешил, при этом улыбка с его лица не пропадала ни на миг. Наконец он добрался до последнего дома, который одиноко стоял на берегу небольшой заводи. О, ну и насрано же там было. В прямом смысле этого слова. В радиусе десяти шагов вокруг дома, все было загажено птичьим, голубиным, пометом. Да, это был дом местного «черного» почтальона. На Пандемии почтовыми голубями было разрешено пользоваться только королевской семье, остальные летные почтовые службы были запрещены, но, видимо, Герцог, имея нужное влияние и авторитет, смог обойти этот запрет. Задрав до колена штаны, пританцовывая на носочках, Герцог ловко прошел «минное» поле, как будто делал это уже не в первый и даже не в сотый раз. В доме за столом в полнейшей темноте сидел мужчина. Глаз его было не видно. Длинные неопрятные волосы, борода – все лицо напрочь заросло, оттого глаз и не было видно, торчал только красный нос – видимо, мужик добросовестно пил.

– Ну хоть бы раз зажег свечу, – заворчал герцог.

– Я слепой, даже днем я живу в темноте… Разве вы забыли?

– Да, да, но мне абсолютно насрать. Зажги чертову свечу. Не умничай или кончишь здесь без моей помощи, сожранный своими голубями.

Почтальон послушно зажег свечу и терпеливо ждал, пока Герцог осмотрит себя всего с ног до головы, проверяя, нет ли где на нем этой приметы на удачу.

– Держи записку, – Герцог вложил в руку почтальону, – все туда же, понял? И в этот раз без косяков. Послание очень важное. Второй попытки не будет. Понял? – в ответ молчание, – Понял, я спрашиваю?!

– Понял, – тихо ответил почтальон. Он встал со своего места, прошел к кормушке, нащупал жердь, к которой за ногу были привязаны голуби. На ощупь нашел нужного голубя с буквой «Б» на кандалах. Вложил маленький сверток в специальное крепление и выпустил голубя.

– Как ты делаешь так, что птицы к тебе возвращаются? – спросил Герцог.

– Простите, но это моя тайна, узнав ее, я стану вам не нужен.

– А ты не такой дурак. Ладно. Завтра распоряжусь, чтобы тебе снова прикатили выпивки и принесли чего-нибудь пожрать. Выглядишь хуже смерти, видел бы ты. Ха! Видел бы! – расхохотался Герцог, подбирая штаны в руки, чтобы также грациозно пройти «минное» поле в обратном направлении.

Глава 57

На Крокатун

– Что? – лицо Темного Владыки впервые за долгое время изобразило хоть какую-то эмоцию. – Феанор! Живо! Седлай всю свою братию! Идем брать Крокатун. – фигурка Феанора ожила и направилась к выходу, послушно выполняя приказ.

Костет стоял, облокотившись на колонну, и поспешил спросить, что же случилось.

– Все складывается просто идеально, лучше некуда, – зашипел человек в капюшоне, – королевская семья покинула Крокатун.

– Это, должно быть, радостная весть, – Костет тут же поймал на себе неодобрительный взгляд.

По необъяснимым причинам, Владыка решил не подчинять себе разум Костета, как он это сделал со всеми вальдау. Владыка видел Костета насквозь, видел, как его сердце день за днем становится все чернее. Чернильное сердце – это то, что нужно было Владыке от каждого его солдата, но подчиняя разум, он действовал как опиум, всего лишь подчиняя и властвуя над мыслями. Но сердце, сердце – это другое. Его невозможно подчинить, ему нельзя приказать, над ним не существует власти. Нет ничего сильнее доброго, любящего сердца. К сожалению, это правило работает в обоих направлениях. Еще когда Костет стоял за воротами, и стражники поливали его стрелами, уже тогда Владыка почувствовал это и пустил гостя абсолютно сознательно. Универсальный боец, которого не надо в чем-то убеждать, принуждать, он сам пришел к этому. Остервенел. Некогда красное пылающее сердце, теперь навсегда покрылось роговыми чешуйками. О да, нет ничего лучше этого. Оставалось немножко поработать над строптивостью, и все, можно заворачивать эту конфетку в обертку. Это мог быть очень сильный союзник, и Владыка это понимал.