скачать книгу бесплатно
После смерти родителей его опекуном стал дядя и все изменилось. По-прежнему к нему на дни рождения приходили гости, и подарки остались такими же дорогими. Но исчезло веселье и опьяняющее чувство праздника. Дядя, вечно занятый работой, мало времени уделял ему и своему сыну. Забрасывал их подарками по поводу и без, но не восполнял острую нехватку родительской заботы.
Наверное, поэтому Браен хотел уехать подальше от места, где испытал такие разные эмоции счастья и горя. Его душил Рейдж, и он планировал переехать в Сан-сити. Город мечты строили на берегу моря уже несколько лет, в самой чистой зоне на планете. Город предназначался для мировой элиты, там не предусматривалось никакого производства и никакой работы. Только отдых и восстановление утраченного здоровья. Настоящий рай на Земле.
Разумеется, за место там придется заплатить. Причем настолько впечатляющую сумму, что у Браена перехватило дыхание, когда он ее услышал. Он лишь недавно привык к ней и осмеливался называть ее вслух.
Для богачей и крупных инвесторов корпорации «Жизнь» придумали новое слово «баррельон», от слова «баррель». Оно означало сто миллионов прежних долларов. Браену требовалось собрать семьдесят баррельонов! Тогда, как зарабатывал он двадцать четыре миллиона в месяц. С таким доходом ему придется двадцать пять лет копить на свою мечту.
Начал он недавно и планировал лет через десять обеспечить себе и Айре достойную жизнь. Конечно, ему хотелось собрать нужную сумму раньше и поселиться в Сан-сити, как только представится возможность.
Но в их стране такая роскошь была доступна лишь богачам уровня Грегора Саливана и главных инвесторов. Браену придется очень постараться, чтобы не отступить от задуманного. Он «горел» этой мечтой… тем более что первый взнос в размере трехсот миллионов, сделан и его не вернут ни при каких условиях.
***
Автомобиль катил по монорельсу, увозя Браена дальше от дома. Вдоль дороги плыли рекламные проекции. Одна предлагала пакет обновлений для дома: двенадцать новых видов полов, включая имитацию настоящего дерева, и тридцать семь видов обоев. Во второй рекламе обаятельная девушка уверяла, что котлеты «Лучшие» почти на девяносто восемь процентов схожи по вкусовым ощущениям с теми, что ели люди прошлого.
Когда автомобиль притормозил на повороте, проекционный экран подплыл ближе, и Браен услышал:
– Попробуйте котлеты «Лучшие». Поверьте, именно такими были на вкус настоящие котлеты.
Браен глянул в окно, оторвав взгляд от ноута. Увидел там трехметровую проекцию и сказал вслух:
– Ничего не надо.
Проекционный экран послушно отплыл к другому автомобилю, а Браен снова погрузился в изучение документов.
Открывая нужные папки, он заполняя салон авто проекциями с текстом. Водил пальцами по виртуальным буквам, подчеркивая места, требующие пристального изучения. Он занимался договором о сотрудничестве, предложенным китайцами.
Те хотели выкупать остатки отходов НН и предлагали крупную сумму. За один баррель девяносто пять тысяч новых долларов. Всего в десять раз меньше самой НН. Предложенный ими договор блистал безупречностью, но сумма настораживала. Зачем им понадобились вредоносные отходы, из которых, кроме наркотика ничего не сделать?
Браен со вчерашнего дня ломал голову над этим вопросом, но так ничего и не придумал. Он сам в течение года работал с командой изобретателей, ставящих эксперименты над ОНН, и точно знал, что отходы новой нефти бесполезны.
Плавный спуск к заводу позволял автомобилю скатываться по монорельсу, словно кубик льда по стеклу. Рельсы пролегали вдоль красивых офис центров, принадлежащих корпорации и шикарных особняков, в которых жили инвесторы.
Такие роскошные дома оставались для Браена недоступными. Вокруг каждого стояли достоверные проекции с цветущими деревьями и фигурно подстриженными кустарниками. Их листья, реагируя на дуновение ветра, размеренно покачивались. Превосходное изобретение!
Каждый раз, проезжая мимо, Браен хотел задержаться и рассмотреть искусственную зелень. Ведь, как и прочие жители Земли, он видел настоящие деревья лишь на фото, а эти выглядели предельно достоверными. Но он никогда не останавливался. За ним следовали другие сотрудники корпорации, и он ехал дальше, подчиняясь общему потоку.
Вечером, после изматывающего рабочего дня, он забывал о деревьях и не подходил к проекциям. Конечно, утром он снова вспоминал о них и сожалел о том, что не поставил себе соответствующего напоминания. Так повторялось на протяжении многих месяцев.
Браен одолел почти четверть договора, когда автомобиль подъехал к зданию офиса. С места стоянки открывался вид на «коридор», через который проходили рабочие. Когда они покидали завод, в «коридоре» их опрыскивали мощным дезинфектором, чтобы частицы ОНН не попадали в город.
Браен знал про популярный слух о том, что дезинфекция полностью избавляет от частиц НН, которые попадают на одежду и волосы рабочих. Конечно, это было враньё. Дезинфекция боролась с внешними осадками и не избавляла от тех мелких частиц, которые сквозь ткань спецкостюма попадали на кожу и проникали в организм.
Жизнь рабочих была скоротечна, и Браен не испытывал к ним жалости. Каждый получал то, что заслужил. Среди простых людей корпорация ценила ум и идеи изобретателей. Рабочие никакого интереса не представляли. Они гибли партиями, но производство ни на минуту не останавливалось.
Браен стоял у автомобиля и смотрел на нижний ярус завода. Через прозрачную крышу «коридора» он видел, как движется толпа рабочих. Никто из них не смотрел наверх и его не видел.
– Смертники… – вслух сказал он и продолжил мысленно: «Все они погибнут, кое-кто уже сегодня».
Он знал печальную статистику. Ежедневно на заводе умирало с десяток человек. Эту цифру уменьшали в несколько раз и озвучивали фальшивые данные. Наверное, если бы всплыла правда, корпорация ощутила острую нехватку рабочей силы. Впрочем, для простого человека, альтернативной работы нет нигде.
– Эй! Наслаждаешься видом?
Позади раздался чрезмерно веселый голос Олафа Дэсса. Этот сорока семилетний мужчина начинал вместе с Саливаном, когда тот еще разрабатывал НН. Он славился тем, что при желании навязывал Саливану собственные идеи. Браен на дух его не переносил за панибратское обращение, за высокую должность и неоспоримое влияние на директора. Он мечтал избавиться от него, считая, что старику давно пора отойти от дел.
– Олаф!
Браен обернулся, состроив на лице приветливое выражение, и протянул руку. Мужчина энергично ее потряс. На костюме Олафа светилась вставка с аббревиатурой «НОИ», сообщающая о том, что он начальник отдела импорта.
– Чего здесь стоишь? Нравится воздух? – Олаф хлопнул себя по животу и хохотнул.
Воздух рядом с заводом не годился для дыхания, и оттого его вопрос считался шуткой, пусть и посредственной. Браен не нашел в себе сил изобразить веселье. Он смотрел на самодовольного начальника импорта думая, что однажды не выдержит и проявит к нему истинное отношение.
Он непроизвольно потер переносицу, словно пытаясь избавиться от головной боли, и ответил, давая понять, что не нуждается в беседе:
– Почему бы нам поскорее не занять рабочие места?
На лице Олафа отразилась неприязнь, вытеснившая фальшивую любезность. Браен не удивился резкой смене настроения. Он знал, что никому не нравится в офисе. Наверное, поэтому и не старался кому-либо угодить. Ему претила необходимость изображать обходительного коллегу перед тем, кого он считал слабым и бесполезным.
На входе в офис Неприкасаемые проходили через мини МДУТ – массивное сооружение, по виду напоминающее красивый сияющий шкаф без задней стенки и дверей. Его изобрели в 2063 году, незадолго до «Большого кризиса». Название расшифровывалось как «Медицинская Диагностика Усиленной Точности».
Этот аппарат определял, в каком состоянии находится здоровье человека. Сканировал организм на наличие вредных веществ и отклонений. Неприкасаемые проверялись каждый день, к этому их принуждал устав корпорации.
Олаф задержался у МДУТа. Браен воспользовался предлогом расстаться с ним и пошел дальше. Миновал охранника Рэкса – плотного, хмурого парня. Он отличался излишней сдержанностью эмоций и отсутствием мимики, из-за чего казалось, что он робот или очень достоверная проекция.
Подходя к лифту, Браен услышал бесчувственный голос Рэкса:
– Обнаружена вирусная инфекция, пройдите в медпункт.
Щелкнул переключатель, из стен выдвинулись перегородки, отсекающие дальнейшее продвижение Олафа. Свободным остался только проход к медпункту. Приунывший начальник импорта вынужденно подчинился системе и отправился за уколом, останавливающим нежелательные процессы в организме.
Злорадствуя, Браен шагнул в спустившийся лифт. Прислонил ладонь к дисплею, и кабина стремительно поднялась на четвертый этаж.
– Добрый день, уважаемый Браен Рикс, – поздоровалась Келли.
Эта обновленная промышленная модель проекции даже на свету выглядела натурально. Она отличалась детализированной внешностью и меняла костюмы каждый день, приводя сотрудников в замешательство своей пугающей реалистичностью. Поначалу многие путались и принимали ее за настоящую девушку. Узнав, что она лишь проекция, мужчины расстраивались и с тоской смотрели на ее идеальное личико, в оправе короткого каре.
– Привет, Келли, – отозвался Браен. Такая усовершенствованная проекция запоминала отношение людей к себе и соответственно меняла поведение, поэтому он старался держаться подчеркнуто вежливо. – Что-нибудь есть для меня? – произнес он стандартную фразу, которую использовали все работники офиса при обращении к ней.
– Директор Саливан просил зайти после обеда, – сообщила Келли. – Сказал, надо обсудить договор с китайцами. Вы его прочитали? Готовы к беседе?
– Готов.
Слукавил Браен, считая, что достаточно проинформирован, хотя и не прочел договор полностью. Однако Келли распознавала мимику и сразу определила, что он лжет.
– Вы не готовы ответить на все вопросы директора, – выдала она. – Перенести вашу встречу на вечер?
– Нет!
Браен ужаснулся, мигом представив, что подумает старик. Решит, что он не справляется со своими обязанностями, понизит в должности и лишит карьерного роста. Тогда Браен не скоро вернется на свой прежний уровень, и ему лет пять придется довольствоваться местом какого-нибудь начальника отдела сбыта. Если оно останется для него досягаемым…
– В обеденный перерыв я еще раз полистаю договор, – пообещал он Келли. Обычно она принимала встречные предложения. Вот и сегодня уступила.
– Хорошо. Но если вы не успеете, я отменю встречу.
Такого вида ультиматум тоже был в ее стиле. Она давала поблажку, но выдвигала жесткие условия.
Браен приложил ладонь к дисплею, и дверь его кабинета бесшумно отъехала в сторону. Благодаря исправно работающему кондиционеру, здесь сохранялась приятная свежесть. Разработчики уверяли, что кондиционеры, установленные в офисе, очищают воздух и приближают его к горному. К тому, каким он был раньше.
Приходилось им верить на слово, ведь сейчас воздух в горах ничем не отличался от городского. Впрочем, Браену нравилась эта мысль. Чтобы усилить иллюзию присутствия в горах, на высоких окнах он установил экраны. С утра до вечера они отображали заснеженные пики.
Браен устроился за столом и нажал на нем пару кнопок. Из столешницы выдвинулись компьютер, органайзер, подставка с энерго-ручкой для подписей и стопка документов – полупрозрачных листов, схожих по виду с ноутом. Каждый лист содержал необходимую информацию по конкретному делу. В основном в стопке лежали договора о поставках от компаний, с которыми они сотрудничали. И несколько новых, не менее важных и срочных, чем договор с Китаем.
Уступая своей привычке, он так же выдвинул на стол фотопроекцию Айры. Там отображался один из его любимых кадров, где ему удалось запечатлеть атмосферу, схожую с той, что была до катастрофы. На нем беззаботная Айра, прикрыв глаза, подставила лицо навстречу ветру.
Любимая девушка вдохновляла его, придавала сил, напоминала о том, к чему он должен стремиться. Она была его единственной слабостью, но от такой слабости он не собирался отказываться, хоть и понимал, что она недопустима.
За изучением документов время шло быстро. Когда Браен в очередной раз посмотрел на часы, обнаружил, что близится обеденный перерыв. Он включил ноут и загрузил китайский договор.
Минут через пятнадцать он добрался до важного пункта, в котором говорилось, что Покупатель не обязан извещать Продавца о том, для чего использует поставляемый материал. Для отвлечения внимания этот пункт находился рядом с не менее важным пунктом о поставке. Там значилось, что поставка осуществляется за счет Продавца. Возмущенный наглостью китайцев, Браен чуть не клюнул на уловку, но вовремя одернул себя и вернулся к предыдущему пункту.
Что значит: «Не обязан извещать»? Для чего они перестраховались, внося это уточнение? Ведь в договоре легко обойтись и без него. Корпорация потребует объяснений о использовании ОНН только в том случае, если всплывет информация по запрещенной деятельности.
А если китайцы придумали, как из отходов переработанной НН делать взрывчатое вещество мощнее грутена? Корпорация «Жизнь» не должна участвовать в подозрительных разработках. Нужно срочно поговорить с Саливаном!
Браен встал, сложил ноут и убрал его во внутренний карман пиджака. Но не успел далеко уйти. Едва он вышел из кабинета, перед ним появилась Келли и объявила:
– К вам на прием молодой изобретатель.
Браен едва не закричал от досады. У него нет времени на болтовню с очередным сочинителем бестолковой хреновины. Жаль, что он не имеет права отказаться от приема посетителя. И все потому, что в его обязанности входит изучение проектов от любых изобретателей. К тому же Келли за ним пристально наблюдает и немедленно доложит об отказе Саливану.
Совладав с эмоциями, он выдавил из себя подобие вежливой улыбки, и сказал:
– Пригласи его ко мне.
Изобретатель действительно оказался молодым. Высокий, худощавый, с приметной растрепанной шевелюрой. Он явно смущался и не знал, куда себя деть. Смотрел то на пустующее кресло, не решаясь сесть, то в окно, отображающее прекрасный не существующий пейзаж.
Судя по нормальному состоянию кожи, в Рейдже он поселился не больше трех лет назад. Те, кто жил там дольше, выглядели значительно старше. Разумеется, это относилось к тем начинающим изобретателям, которые не получили постоянного места в корпорации, и вынужденно обустраивались в рабочем районе.
Этот явно был из тех, кто не получил официальную должность. Ветхая одежда на нем выгорела на солнце и покрылась въедливым слоем осадков грутена. Ботинки с отклеивающейся подошвой, перетянутые скотчем, едва ли не кричали о бедственном положении.
Браен откинулся в кресле, приняв полулежащее положение, и потребовал властным тоном человека, привыкшего отдавать распоряжения:
– Представься и кратко расскажи о своем изобретении.
– Меня зовут Эджей Картер. Я придумал лекарство от наркозависимости.
– Лекарство? – Браен удивился впечатляющему заявлению, но не подал виду, только начал чуть слышно барабанить пальцами по столу, неосознанно снижая градус напряжения. – Всем известно, что зависимость от 2Н пожизненная. Ты разработал формулу или лекарство готово?
– Оно готово.
– И протестировано на людях?
– Для этого нужно разрешение потенциального покупателя.
Браен задумался. Перед ним стоял щуплый, растерянный мужчина и держал папку, в которой, судя по всему, хранилась информация, способная изменить жизни тысяч людей. Сегодня утром Айра говорила о том, что мечтает исцелить всех наркоманов. Тогда он подумал, что ее мечта недостижима. Но вот Эджей здесь, с ключами от рая… или мирового хаоса.
Если запустить лекарство в производство, Корпорация не получит от него выгоды. Наркоманы не в состоянии платить нужную цену, и кому-то придется лечить их бесплатно. На кого государство возложит такую ответственность? Конечно, на самую могущественную корпорацию мира.
Дополнительные расходы скажутся на каждом сотруднике «Жизнь», и мечта Браена о новом доме отодвинется дальше лет на десять. А он не собирался вкалывать так долго из-за кучки бесхребетных отморозков. Наркоманы – это отбросы, которые не заслуживают второго шанса, и Браен не собирается лечить их за свой счет. К тому же, никто не гарантирует, что после исцеления они найдут приличную работу, и не возьмутся за 2Н снова.
Нет, Эджея и его опасную разработку нельзя подпускать к директору. Пусть лучше мир останется в нынешнем виде. Нечего мутить воду, пытаясь что-то исправить. Уж лучше продолжать двигаться вперед и решать новые задачи.
– Получается, твое изобретение не готово, – бесчувственным тоном голоса Браен безжалостно разрушил чужие надежды. – Его нельзя использовать на людях.
– Но как я проверю действие лекарства? – недоумевал Эджей из-за созданного противоречия. – Чтобы подтвердить ожидаемый эффект, его надо испытать на наркомане. Если вы купите патент и подпишите разрешение на эксперимент…
– Забудь о лекарстве, его уже пытались создать ученые поумнее тебя. Лучше подумай над тем, как использовать отходы НН. А то китайцы опередили нас.
Выпроводив изобретателя, Браен соединился с Келли через Визафон – микрочип, встроенный в мозг, отвечающий за внутрикорпоративную связь. Он спросил, свободен ли директор и получил утвердительный ответ.
Кабинет директора располагался на верхнем этаже под потолком из проекционного купола, создающего иллюзию объемного пространства. Саливан собрал огромную коллекцию потолков, от обычного неба до редких картин. Но последние несколько лет он не менял заставку, отображающую беззвездную ночь. Старик находился в затяжной депрессии, из-за которой забросил дела и редко появлялся на работе. Когда-то именно он спас человечество, придумав НН, а теперь он все свободное время ухаживал за сыном, подсевшим на 2Н.
Тим был для него смыслом жизни, без которого его интерес к работе исчез. Порою Браену хотелось схватить Саливана за лацканы пиджака, хорошенько встряхнуть и проорать в лицо: «Старый дурак, возьми себя в руки, иначе погубишь нас и весь мир заодно!»
Грегор Саливан полулежал в анатомическом кресле, принимающем очертания тела. Расстегнув пуговицы на пиджаке и ослабив галстук, он смотрел в темный потолок. В его усталом взгляде читались сожаление и скорбь, которые поселились там четыре года назад.
Глядя на Саливана, Браен подумал, что он, должно быть, жутко сожалеет о своем изобретении. Ведь без него опасный наркотик 2Н никогда бы не изобрели.
– Ты хотел поговорить о китайском договоре? – спросил Браен официальным тоном. В большом кабинете с высокими потолками его голос прозвучал отчужденно, и эхо подчеркнуло сквозящую в нем строгость.
– Китайский договор… – вяло повторил Грегор, качнувшись в кресле. На несколько секунд он прикрыл глаза, как будто, необходимость говорить причиняла ему боль. – Если они сделают… вдруг у них получится… – невпопад бормотал он, игнорируя вопрос Браена. Замолчал на секунду и сразу перескочил на другую мысль:
– Что заставляет молодых людей колоть проклятый наркотик во второй раз, если они знают, что не вернутся к нормальной жизни?
Браен пожал плечами. Как он мог ответить на вопрос, когда сам ни разу не пробовал 2Н? Он слишком любил все контролировать и не хотел попадать под чей-то контроль. Особенно под контроль наркотика.
– 2Н – это популярный вид самоубийства, – он озвучил не собственное мнение, а слухи, пронизывающие столицу. – Многим проще получать эфемерные богатства и уважение, чем бороться за них в реальности.
– А мой сын? – бесцветным голосом спросил Саливан. – Что ему не хватало?
С минуту он молчал, не ожидая ответа, и вдруг заметно приободрился. Принял сидячее положение и откинулся на спинку кресла, мгновенно перестроившегося под новую позу. Саливан по-прежнему смотрел на Браена с отчуждением, а легкая дымка отрешенных мыслей скрывала истинную силу его характера.
– Что думаешь о предложении китайцев?
– Оно с подвохом, – напрямик сказал Браен и, поскольку директор не ответил, принялся рассуждать: – Продажи НН растут, мы не нуждаемся в дополнительном заработке. А задумка китайцев неизвестна и опасна.
Саливан отреагировал на его слова не сразу. Браену показалось, что он задремал, но анатомическое кресло даже не шелохнулось.
